Под редакцией Роберта Асприна. Тени Санктуария

0. Под редакцией Роберта Асприна. Тени Санктуария

Пер. В.Козина, Е.Голубева, Ж.Иваненко Цикл "Мир воров" 3/3

Shadows of Sanctuary (1981) (edited Robert Asprin) Series

"Thieves World" 3/3

1. Роберт АСПРИН. ПРЕДИСЛОВИЕ

В "Распутном Единороге" медленно текла ночь. Медленно не в том

смысле, что не было драк (они были), или было мало посетителей (с ними

тоже все обстояло благополучно), нет, по-иному - словно размеренные шаги

узника на пути к виселице, ибо Санктуарий умирал, а с ним клонился к

гибели и "Единорог". Все больше людей с каждым днем покидало город, а те,

кто оставались, становились все более отчаянными и порочными по мере

углубления кризиса.

Отчаянные люди опасны, при малейшей угрозе они теряют человеческий

облик, превращаясь тем самым в мишень для НАСТОЯЩИХ хищников, стекавшихся

в город подобно волкам, предчувствуя легкую добычу. Всякий, обладающий

крепкими ногами и хотя бы долей здравого смысла, уже давно бежал из

Санктуария.

Таким размышлениям предавался рассказчик Хаким, сидя в таверне за

чашей дешевого вина. Сегодня он даже не стал, как обычно, притворяться

немного пьяным, внимательно прислушиваясь к разговорам за соседними

столами. Хаким знал каждого из сидящих здесь, и ни за кем из них не было

смысла шпионить, хотя притворяться безразличным тоже не стоило.

Завтра он покинет Санктуарий и отправится куда глаза глядят, в одно

из мест, где люди легко расстаются с деньгами, а талант непревзойденного

рассказчика оценят по достоинству. Хаким горько улыбнулся в ответ на свои

решительные мысли, зная, что все это ложь.

Он любил этот павший город так же, как и ту твердую породу людей,

которая в нем обитала. Природная, неиссякаемая жизненная сила поднималась

в Санктуарии и уходила прочь под землю. Город был раем для рассказчика.

Если Хаким все же покинет Санктуарий, у него останется довольно рассказов

на целую... нет, на целых две жизни. Большие истории и маленькие

рассказики, в зависимости от толщины кошельков слушателей. Эпосы о

яростных битвах между воинами и волшебниками, крохотные повести о

простаках, заслышав которые, не устоит сердце самого угрюмого из живущих.

Все, от Принца-губернатора с его проклятой богом элитной гвардией до

последнего из воров, были лишь зерном для мельницы Хакима. Даже направляй

он действо сам, вряд ли бы актеры лучше исполнили роли.

В очередной раз подняв чашу с вином, рассказчик улыбнулся уже более

естественно. Вдруг его взгляд упал на входившего в таверну посетителя, и

рука застыла на полпути.

Культяпка!

Хозяин "Распутного Единорога" долгое время отсутствовал, не раз

возбуждая у завсегдатаев пересуды о своей судьбе. И вот он снова здесь,

собственной персоной, огромный как целая жизнь... ну, может, чуть меньше.

Прищурив глаза, Хаким наблюдал, как Культяпка ринулся к бару, хватая

бутылку вина. Его привычные пальцы никак не могли совладать с пробкой. Не

в силах больше сдерживать любопытство, старый сказитель вскочил со стула и

с удивительной для его лет прытью ринулся вперед.

- Культяпка, - окликнул он пришедшего со всем дружелюбием, на какое

только был способен, - приветствую твое возвращение.

Здоровяк выпрямился и повернулся, уставившись пустыми глазами на

дерзкого.

- Хаким! - мясистое лицо неожиданно сморщилось в широкой улыбке. -

Хвала богам, в мире все обстоит по-прежнему.

К удивлению рассказчика, Культяпка, вот-вот готовый разразиться

рыданиями, шагнул вперед, намереваясь обнять старика, словно вернувшегося

блудного сына. Отступая на шаг, Хаким поспешно поставил меж ними винную

чашу.

- Тебя давно не было видно, - промолвил рассказчик, отбросив всякий

намек на хитрость, - где ты был?

- Был? - глаза мужчины снова уставились в никуда. - Да, я

отсутствовал. Сколько времени прошло?

- Больше года, - рассказчик был озадачен, но не собирался

останавливаться с расспросами.

- Целый год, - пробормотал Культяпка. - Это похоже на туннель! Я был

в туннеле. Это было... - он жадно хлебнул вина, наполнил в рассеянности

чашу Хакима и начал свой рассказ.

Привыкший собирать сказания воедино из недомолвок и обрывков фраз,

рассказчик быстро ухватил суть злоключений Культяпки.

Хозяин таверны был скован заклятьем чародея в лабиринте туннелей под

улицами Санктуария. Сражаясь с собственным отражением, он убивал и падал

мертвым сам день за днем, пока сегодняшним вечером внезапно не обнаружил

себя целым и невредимым.

Пока Культяпка снова и снова повторял свою мрачную повесть, описывая

холод металла и боль ран, Хаким сопоставлял эпизоды рассказа. Все

сходилось.

Недавно кто-то принялся охотиться за чародеями, лишая их жизни прямо

в постели. В конце концов кинжал убийцы сразил того, кто наложил на

Культяпку ужасное заклятье и вернул его к нормальной жизни. Интересная

история, но совершенно бесполезная для Хакима.

Во-первых. Культяпка явно желал поведать свои злоключения всякому, у

кого достало бы терпения выслушать его до конца, тем самым отбивая

клиентуру у толкователей из вторых рук. Вторым и более важным было то, что

это был плохой рассказ. Мотивы были неясны, концовка слишком поспешна, да

и тесной связи между героями истории не было. Хорошо было лишь то, что сам

очевидец рассказывал о своих перипетиях, но с каждым повторением ценность

истории будет падать. Получалось скучновато.

Не нужно быть даже мастером в своем ремесле, чтобы прийти к такому

заключению. Оно было настолько очевидно, что Хаким начал уставать от

монотонного бормотания.

- Ты, должно быть, устал, - прервал он рассказчика, - не дело мне

задерживать тебя. После того, как ты отдохнешь, мы можем вернуться к

разговору, - он повернулся, чтобы покинуть заведение.

- Эй, а как насчет вина? - сердито окликнул сказителя Культяпка. - Ты

еще не заплатил.

Хаким не замедлил с ответом:

- Платить? Я не заказывал, ты сам наполнил мне чашу. Сам и плати, -

Хаким тут же пожалел о сказанном, поскольку Культяпка сурово обращался с

теми, кто отказывался платить, так, что прославился на весь Лабиринт.

Однако к его удивлению, тот не сопротивлялся.

- Ладно, - пробормотал здоровяк, - но пусть это не входит у тебя в

привычку.

Покидая "Единорог", старый сказитель почувствовал столь редкий для

него укол совести. Пускай он не питал к Культяпке любви, но ничего плохого

желать ему тоже не собирался.

Великан не просто потерял год жизни, он потерял огонь, ту жесткость,

благодаря которой снискал себе уважение преступного мира и города. Пускай

он не утратил физической силы, но былой дух покинул оболочку. Этот город

не место для мужчины, который бессилен подкрепить свое притязание

действием.

Конец рассказа Культяпки на виду, и он не слишком уж приятный.

Возможно, что с небольшими изменениями, у рассказа (но не у мужчины) есть

будущее.

Углубившись в раздумья, Хаким растворился в тенях Санктуария.

2. Вонда МАКИНТАЙР. В ПОИСКАХ СЭТАНА

На исходе дня четверо замерзших, уставших и голодных путников

спустились с гор и вошли в Санктуарий.

Наблюдая за путешественниками, жители города посмеивались за спиной

маленького отряда. Все четверо были вооружены, но и тени враждебности не

чувствовалось в их поведении. Толкая друг друга, они изумленно крутили

головами вправо и влево, словно никогда не бывали в городе. Так оно,

собственно, и было.

Не замечая насмешек окружающих, путники пересекли базарную площадь и

оказались непосредственно в городе. День клонился к закату. Крестьяне

собирали пожитки и сворачивали торговые палатки. Мощеная булыжником

неровная мостовая сплошь была засыпана капустными листьями и гнилыми

фруктами, а по открытому водостоку плыли бесформенные комки дерьма.

Чан, стоявший позади Весс, приподнял свой тяжелый куль.

- Давайте остановимся и купим что-нибудь поесть, - предложил он, - до

того, как все разойдутся по домам.

Не останавливаясь, Весс закинула свой сверток повыше на плечи.

- Не здесь, - ответила она. - Я устала от черствого хлеба и сырых

овощей. Хочу поесть горячего.

И зашагала дальше, зная, что сейчас испытывает Чан. Она бросила

взгляд на Эйри, которая, завернувшись в длинный темный плащ, плелась,

согнувшись под тяжестью груза. Эйри была выше ее ростом, почти вровень

Чану, но очень, худая. Глаза от волнений и долгого пути ввалились, чувство

раскованности, присущее ей, пропало.

- Наша неутомимая Весс, - заметил Чан.

- Я тоже устала! - возразила она. - Ты что, собрался разбить лагерь

прямо на улице?!

- Нет, - смущенно ответил он под звонкий смех Кварц.

В первой же деревне, что попалась им на пути всего два месяца назад,

хотя им казалось, что с того момента прошла целая вечность,

путешественники попытались заночевать на свободном поле. Поле оказалось

общинным, и будь в деревне тюрьма, они непременно очутились бы там. Как бы

то ни было, путников довели до околицы и посоветовали никогда не

возвращаться. Попавшийся по дороге пилигрим объяснил им, что такое деревни

и тюрьмы, и теперь они могли, пускай и с некоторым смущением, вспоминать

об этом, как о забавном происшествии.

Маленькие городки, в которых путники уже успели побывать, ни, по

размеру, ни по количеству жителей, ни по шуму и в подметки не годились

Санктуарию. Весс не могла себе даже представить столько людей, такие

огромные здания и столь ужасающий запах. Она надеялась, что в самом городе

нет такой вони. Проходя мимо рыбного ряда, ей даже пришлось задержать

дыхание. День и впрямь клонился к вечеру, а на дворе уже стояла холодная

поздняя осень. Каково же здесь в конце долгого летнего дня. Весс было

страшно даже подумать.

- Остановимся в первой попавшейся гостинице, - предложила Кварц.

- Согласна, - ответила Весс.

Не успели они дойти до конца улицы, как сгустились сумерки и рынок

моментально опустел. Весс показалось странным, что все исчезли как по

мановению волшебной палочки, но люди, без сомнения, тоже устали и спешили

вернуться домой к ужину и горячему очагу. Она вдруг почувствовала себя

бездомной, потерявшей всякую надежду, ведь они пустились на поиски давно,

а шанс на удачу был слишком мал.

Улица неожиданно стала уже, и вокруг путников нависли темные

громадины зданий. Весс остановилась у развилки, оканчивающейся тремя

тупиками шагах в двадцати от нее.

- Куда теперь, друзья?

- Нам нужно спросить кого-нибудь, - утомленно произнесла Эйри.

- Если мы кого-нибудь найдем, - с сомнением ответила Весс.

Эйри подошла к темному углу.

- Человек, - вопросила она, - где найти ближайшую гостиницу?

Остальные пристально всмотрелись в неясную нишу, и действительно, там

скорчился человек, который пытался приподняться. Весс приметила

сумасшедший блеск в глазах.

- Гостиницу?

- Ближайшую, будьте так любезны, подскажите. У нас позади долгая

дорога.

Тень усмехнулась:

- Тебе не найти приличной гостиницы в этой части города, чужеземец.

Однако в таверне на углу наверху есть комнаты. Возможно, она подойдет

тебе.

- Благодарю, - подувший ветерок взъерошил ее короткие волосы и

заставил поплотнее укутаться в плащ.

Путники направились в указанном направлении, не заметив, как

незнакомец позади скорчился в приступе беззвучного смеха.

Подойдя к таверне. Весс недоуменно воззрилась на вывеску, гласившую

"Распутный Единорог". Даже для юга, где все таверны носили странные

названия, это было чересчур. Внутри было темно и накурено. Шум в зале

стих, когда вошли Весс и Чан, но поднялся с новой силой при виде Кварц и

Эйри.

Весс и Чан ничем не отличались от обитателей южных гор: он посветлее,

она потемнее. Весс всюду могла сойти за обычную горожанку, но Чан своей

красотой всегда привлекал общее внимание. Однако и его красивые черты

меркли при одном взгляде на матовую кожу и черные волосы Эйри. Весс

улыбнулась, представив себе, что произойдет, если она вдруг откинет платок

и покажет себя.

Чтобы войти в таверну. Кварц пришлось пригнуться. Выпрямившись,

ростом она оказалась выше всех посетителей, и дым под потолком вился

вокруг ее головы. Отправляясь в путешествие, Кварц коротко постриглась,

ярко-рыжие кудри обрамляли ее бледное лицо. Не обращая никакого внимания

на посетителей, она сбросила с плеч синий шерстяной плащ и свалила поклажу

на пол.

От запаха пива и жареного мяса у Весс потекли слюнки. Она направилась

к мужчине за стойкой.

- Человек, - заговорила она, тщательно произнося слова на языке

Санктуария, который использовали торговцы всего континента, - ты владелец

таверны? Моим друзьям и мне нужен ночлег и ужин.

Ее просьба показалась Весс самой обычной, но хозяин таверны искоса

глянул на одного из посетителей. Оба рассмеялись.

- Комнату, молодой господин? - обратился хозяин не к Весс, а к Чану,

покинув стойку. Весс в глубине души улыбнулась. Подобно всем друзьям Чана,

ей не впервой было видеть, как люди влюблялись в него с первого взгляда. С

ней произошло бы то же самое, но Чан и Весс знали друг друга с детских

лет, и их дружба была куда крепче и глубже негаданно вспыхнувшей страсти.

- Комнату? - повторил трактирщик. - Еду для вас и ваших леди? Неужели

это все, на что способно мое богоугодное заведение? А может, вы хотите

танцев? Жонглеры, арфисты и скрипачи: просите и все будет ваше! - тон

хозяина не был ни любезным, ни дружелюбным, в нем чувствовалась только

насмешка.

Чан бросил непонимающий взгляд на Весс. Сидевшие поблизости

разразились хохотом. Весс была только рада тому, что ее смуглая кожа

скрыла раздражение и гнев. Чан густо покраснел до кончиков белокурых

волос. Весс сообразила, что над ними смеются, но по-прежнему не могла

взять в толк, почему, и решила сохранить вежливость.

- Нет, человек, спасибо за гостеприимство. Нам нужна свободная

комната и еда.

- Мы бы не отказались умыться, - добавила Кварц.

Бросив на них раздраженный взгляд, трактирщик снова обратился к Чану.

- Молодой господин позволяет своим леди говорить за него? Это

какой-то иноземный обычай или вы слишком высокородны, чтобы снизойти до

разговора с простым хозяином таверны?

- Я не понимаю тебя, - ответил Чан. - Весс говорит за всех нас. Нам

что, нужно говорить хором?

Отступив на шаг назад, трактирщик, подчеркнуто поклонившись, показал

рукой на свободный стол.

Весс бросила поклажу на пол рядом со стеной и облегченно рухнула

вниз. За ней последовали остальные, а Эйри еле держалась на ногах.

- У нас по-простому, - заявил трактирщик. - Пиво или вино? Есть мясо

и хлеб. У вас найдется чем платить?

Он снова обращался лишь к Чану, не обращая внимания ни на одну из

женщин.

- Какова цена?

- Я беру за четыре ужина и постель. Завтракать будете в другом месте,

я рано не открываю. Кусок серебра вперед.

- Включая ванну? - спросила Кварц.

- Да, и это тоже.

- Мы заплатим, - сообщила Кварц, которая отвечала за дорожные

расходы. Она предложила хозяину серебряную монету.

Трактирщик продолжал смотреть на Чана, но после долгой паузы пожал

плечами, выхватил из рук Кварц монету и отвернулся. Убрав руку, Кварц под

столом незаметно вытерла ее о свои грубые хлопчатобумажные штаны.

Чан снова посмотрел на Весс:

- Ты понимаешь, что происходит?

- Любопытно, - ответила та, - у них странные обычаи.

- У нас будет время изучить их завтра, - добавила Эйри.

Молодая женщина с тележкой остановилась около их стола. На ней была

странная одежда, показавшаяся путешественникам летней, поскольку обнажала

руки и плечи и полностью прикрывала грудь. "Здесь жарко, - подумала Весс.

- Весьма предусмотрительно с ее стороны. Достаточно будет накинуть плащ,

отправляясь домой, и ей не будет ни жарко, ни холодно".

- Вам эль или вино? - обратилась женщина к Чану. - Ваши жены тоже

будут пить?

- Мне, пожалуйста, пиво, - ответил Чан. - А что такое "жены"? Я

изучал ваш язык, но это слово слышу впервые.

- Разве дамы не ваши жены?

Весс сняла с тележки кружку с элем, слишком уставшая и томимая

жаждой, чтобы попытаться понять, о чем идет речь. Она жадно отхлебнула

холодного горького пива. Кварц взяла фляжку с вином и две чаши для себя и

Эйри.

- Мои спутницы Вестерли, Эйри и Кварц, - ответил Чан, склоняя перед

каждой голову. - Меня зовут Чандлер. А ты...

- Я просто служанка, - испуганно ответила она. - Вам нет нужды

беспокоить себя знанием моего имени. - Быстро поставив на стол кружку с

пивом, служанка удалилась.

Путники переглянулись, но тут показался трактирщик с тарелками мяса.

Они были слишком голодны, чтобы раздумывать над тем, что могло испугать

женщину.

Весс набила хлебом полный рот. Он был очень свежим и являл собой

значительное отличие от их обычной пищи, состоящей из сушеного мяса,

наспех пожаренных на углях лепешек и фруктов, которые им иногда удавалось

купить. Однако ей доводилось есть и лучше.

- Мне не хватает твоего хлеба, - сообщила Весс Кварц на родном языке.

Та улыбнулась.

Мясо было горячим и без душка, так что даже Эйри ела с некоторым

аппетитом, хотя всегда предпочитала сырое.

Группа завсегдатаев у стойки неожиданно разразилась громким хохотом.

- Бучел, всякий раз, как ты появляешься в Санктуарии, ты затягиваешь

одну и ту же всем давно надоевшую песню, - насмешливо проговорил один из

них. - Всякий раз у тебя наготове секрет, интрига или некое чудо, которое

сделает тебя богатым. Почему бы тебе не присоединиться к нам и не поискать

честное ремесло?

Раздался новый взрыв смеха, к которому присоединился высокий,

плечистый молодой человек, являвшийся объектом насмешек.

- Посмотрим, - ответил тот. - На этот раз у меня с собой нечто, что

откроет мне путь в императорский дворец. Завтра глашатаи возвестят об

этом, - мужчина знаком приказал подать еще вина компании собутыльников,

неутомимо остривших и подшучивавших над ним.

В таверне прибавилось посетителей. Зал гудел, дым резал глаза.

Холодный ветерок перебил на миг запах пива, шипящего мяса и немытых

тел. Повисла тишина, и Весс быстро осмотрелась вокруг, чтобы убедиться, не

нарушила ли она какой-нибудь не известный ей обычай. Внимание всех в зале

было приковано к входу, где появилась на первый взгляд ничем не

примечательная фигура в плаще, не будь исходившего от нее духа силы и

самообладания.

- Садись с нами, сестра! - выкрикнула, повинуясь неясному порыву,

Весс.

В мгновение ока незнакомка оказалась у стола путешественников. Стул,

на котором сидела Весс, с грохотом опрокинулся, а она сама оказалась

прижатой к стене, с кинжалом подле горла.

- Кто назвал меня "сестрой"? - с длинных, серебристо-серых волос

слетел капюшон. На лбу женщины сверкала яркая голубая звезда, и в ее свете

элегантные черты лица незнакомки казались пугающими и зловещими.

Весс уставилась в горевшие яростью глаза стройной, высокой женщины.

Острие кинжала вплотную прижалось к яремной вене. Малейшее движение ее

самой или кого-то из спутников, и Весс неминуемо отправится в мир иной.

- Я не имела в виду неуважение... - Весс запнулась, едва не вымолвив

"сестра" снова. Именно само слово, а не интонация голоса вызвали такую

реакцию. Женщина путешествовала инкогнито, и Весс неосторожным словом

раскрыла тайну. Простым извинением в таком случае не обойтись.

С лица упала капля пота. Чан, Эйри и Кварц были готовы к защите, и

если Весс ошибется повторно, то с поля боя придется убирать не один труп.

- Мое недостаточное знание вашего языка оскорбило вас, молодой

господин, - продолжила Весс, надеясь, что уж если не тон, то хотя бы

обращение было вполне пристойным. Задеть кого-либо неверным тоном во

многих случаях могло сойти с рук, но со словами дело обстояло иначе.

- Молодой господин, - повторила Весс, продолжая оставаться среди

живых, - кто-то посмеялся надо мной, переведя слово "фреджоджан" как

"сестра".

- Возможно, - ответила разъяренная женщина, - что означает

"фреджоджан"?

- Это знак мира, предложение дружбы, приветственное слово гостю и

другой ребенок тех же родителей.

- Ага. Тебе нужно слово "брат", которым приветствуют мужчин. Назвать

мужчину "сестрой", словом для женщин, значит нанести оскорбление.

- Оскорбление?! - на лице Весс отразилось искреннее удивление.

Женщина отняла кинжал от ее горла.

- Дикарка, - дружелюбно заметила женщина. - Варвары не могут

оскорбить меня.

- Здесь тоже есть проблема с переводом, - заметил Чан. - В нашем

языке слово для чужака, пришельца, также переводится и как варвар. - Он

улыбнулся своей прекрасной улыбкой.

Весс пододвинула стул. Рукой она нащупала под столом пальцы Чана,

который легонько погладил ее по руке.

- Я хотела только предложить место, ведь вся зала полна.

Спрятав кинжал в ножны, незнакомка пристально глянула в глаза Весс.

Слегка вздрогнув, та представила себе, что с удовольствием могла бы

провести ночь с Чаном с одной стороны и незнакомкой с другой.

"Или ты можешь лечь в центре, если захочешь", подумала она, выдержав

взгляд.

Та рассмеялась, и Весс не смогла определить, чем вызван ее смех.

- Раз другого места нет, то я сяду с вами. Мое имя Литанде.

Назвав себя, путешественники предложили ему - Весс заставила себя

думать о Литанде, как о мужчине во избежание новой обиды - вина.

- Я не могу принять ваше вино, - ответил Литанде, - но для знакомства

предлагаю пустить по кругу самокрутку. - Завернув мелко порубленную траву

в сухой лист, он поджег его, затянулся и выдохнул дым. - Вестерли,

фреджоджан.

Весс согласилась из вежливости. Когда она кончила кашлять, горло

пересохло, а от сладкого аромата слегка закружилась голова.

- Здесь требуется умение, - улыбнулся Литанде.

Чан и Кварц оказались не более умелыми, а Эйри, глубоко вдохнув дым,

закрыла глаза и задержала дыхание. Пока они с Литанде курили, остальные

заказали еще эля и флягу с вином.

- Почему именно меня из всей толпы ты пригласила сесть с вами? -

спросил Литанде.

- Потому что... - Весс сделала паузу, чтобы облечь интуитивное

чувство в правильную словесную форму. - Ты выглядишь, как человек, знающий

что происходит, ты можешь помочь нам.

- Если вам нужна информация, вы можете ее получить и не нанимая

волшебника.

- Ты волшебник? - спросила Весс.

Литанде жалостливо глянул на нее:

- Ребенок! О чем там думают ваши люди, когда посылают на юг невинных

детей! - Он коснулся звезды во лбу. - Что это может, по-твоему, значить?

следующая страница>