Князь Михаи́л Богда́нович Баркла́й-де-То́лли — выдающийся российский полководец, генерал-фельдмаршал, военный министр, князь, герой Отечественной войны 1812 года, полный кавалер ордена Святого Георгия.

Мы продолжали отступать. Ещё из Смоленска я выслал вперед по пути к Москве группу штабных офицеров, чтобы отыскать подходящие позиции. Одобрив выбор, пригласил Багратиона и других генералов осмотреть позиции. Милорадовичу, Витгенштейну и Тормасову послал депешу с просьбой «поспешить с приготавлением Московской военной силы, в случае нужды подкрепить наши армии». Государю же сообщил, что постараюсь вместе с князем Багратионом уклониться от генерального сражения. И когда стало известно о движении корпуса вицекороля Евгения от Духовщины на Дорогобуж в обход правого фланга русской армии, приказал отступать.

24 августа армия подошла к Дорогобужу. Отдохнув день, мы продолжили движение к Вязьме. Царю донёс: «Моё намеревание поставить у этого города, Вязьмы, 26 тысяч человек и её укрепить, чтобы удерживать превосходного неприятеля и дальше действовать наступательно».

26 августа я решил дать днёвку войскам, вышедшим к Семлеву и Лужкам, чтобы дать людям отдых. Но получил от Платова донесение, что арьергард не смог удержать натиска многочисленной кавалерии Мюрата на рубеже реки Осьмы. Пришлось выступать 1-й армии в Вязьму, 2-й в Скоболево. На подходе к Вязьме стало известно, что позиции нет. Поэтому было решено в Вязьме не задерживаться и последовать к селу Федоровскому, но поблизости не оказалось воды. В обеденное время получил рескрипт царя о назначении Кутузова главным командующим

27 августа мы продолжали марш к Цареву Займищу. Арьергард был атакован силами Мюрата и Даву, но удержался до ночи. Заняли город, подожженный жителями Вязьмы и ушли вслед за войском. Мне приходилось почти не отдыхать: ночью работал, с утра верхом на лошади объезжал позиции. Большую часть времени проводил с арьергардом.

Армия прибыла в Царево Займище, где позиция была выгодной. Здесь я решил дать сражение. Армия заняла боевое расположение. На случай неудачи наметил подходящую позицию у Гжатска. Распорядился о мерах к усилению арьергарда.

29 августа прибыл Кутузов. Мы осмотрели позицию, и Кутузов одобрил её. 30 августа получил неожиданный приказ об отступлении.

3 сентября, когда армия прибыла к Бородину, я объехал участок, отведенный для 1-й армии от Москвы-реки до Горок, и дал указание о застройке полевых укреплений и засёк. На другой день мне пришлось сопровождать Кутузова при объезде им левого фланга, назначенного для 2-й армии. Кутузов предоставил командующим армиями «делать соображения действий на поражение неприятеля». В своём приказе по армии я подчеркнул важность сбережения резервов, разъяснял командирам полков не делать излишне густыми стрелковые цепи, не заниматься пустой бесцельной стрельбой, преследуя неприятеля, не отрываться далеко от войск.

7 сентября в 6 часов утра подъехал к высоте у деревни Горки. Когда рассеялся туман, увидел , как колонна французов быстрым шагом подходит к селу Бородину, а другая колонна пробиралась берегом к мосту через Колочу. Я поспешил послать адьютанта с приказанием командиру полка немедленно отойти и уничтожить за собой мост. Но егеря не успели. Французы заняли село и открыли огонь вдоль моста и вдоль берега; часть их перешла через речку и появилась близ Горок. Тогда распорядился послать другой егерский полк и бригаду полковника Вуича. Они отбросили французов от моста и уничтожили его.

К 9 часам утра Багратион обратился с письмом за поддержкой. Из резерва были направлены Финляндский гвардейский полк, три кирасирских полка, восемь гвардейских батальонов и часть артиллерии. А также я распорядился послать Багратиону четыре кавалерийских полка. В 11 часов прибыл перевязанный мой адъютант, передав мне слова тяжелораненого Багратиона, что участь страны и её спасение зависит от меня. Я решил поставить 4-й корпус А. И. Остермана-Толстого к центру уступам за корпусом Раевского, чтобы укрепить центр. Французам удалось захватить высоту. Свидетелем оказался А. П. Ермолов. Он остановил проходивший батальон Уфимского полка и повёл его в контратаку. Я поддержал инициативу Ермолова, послав другой батальон в обход фланга, три егерских полка и драгун на высоту. Враг сброшен с высоты. Но в этой схватке погиб начальник артиллерии моей армии, молодой талантливый генерал А. И. Кутайсов. Мне пришлось заменить расстроенную 26-ю дивизию И. Ф. Паскевича 24-й дивизией П. Г. Лихачева.

Узнав, что для прорыва центра французы готовят массированную атаку, послал за Кирасирской дивизией, остававшейся еще в резерве. Французская кавалерия атаковала нашу пехоту. В этот момент прибыла бригада гвардейской кавалерии под командой Шевича. Они кинулись на врага. Я бросил в атаку драгунские и гусарские полки 2-го и 3-го кавалерийских корпусов. Заметив замешательство в рядах, я поскакал в гущу схватки. Моя лошадь была ранена, но меня выручил гусар 2-го полка, отдав свою лошадь. Я так и не узнал его имени. В этот день было убито два офицера и девять ранены. Меня уже несколько дней мучила лихорадка. 9 сентября я подал Кутузову рапорт с просьбой ввиду болезни уволить меня от должности командующего 1-й армией.