Яцкин И. В. Кабальное холопство // Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 г. Энциклопедия. – М., 1996. – Т. 2. – С. 417-418.
КАБАЛЬНОЕ ХОЛОПСТВО, вид личной, ненаследственной зависимости, оформлявшейся в виде договора («служилая кабала»). Возникло на рубеже 15-16 вв. в процессе эволюции холопства. Появлению К. х. предшествовало выделение двух групп в среде холопов:

1) «страдные», или пашенные, холопы;

2) «слуги» (посольские, конюхи, ключники, псари и т. п.). Сущность К. х. заключалась в том, что вольный человек, получивший в долг определенную сумму денег, поступал в зависимость к своему кредитору и обязывался служить ему, отрабатывая проценты с долга до погашения. Как правило, должник не имел средств, чтобы выплатить взятую по кабале сумму денег и оставался пожизненно (или до смерти своего господина) в составе дворовой челяди. Термин «кабальный человек» впервые встречается в тексте духовной грамоты кн. вологодского Андрея Васильевича Меньшого (1479). Однако кабальные отношения не были закреплены в Судебнике 1497.

В 16 в. служилая кабала записывалась в спец. кабальные книги. Копии с записей о кабале и пошлинные сборы отправлялись в Москву в Казённый приказ. В книгах фиксировались полный текст служилой кабалы, опрос закабаляемых на предмет добровольного или принудит. закабаления, выяснение их прежней деятельности и описание внеш. примет закабаляемых. Положение кабальных холопов регулировалось Судебником 1550. Посвящённая этому вопросу ст. 78 лишь в общих чертах проводила идею служилого К. х. Должник, взявший в долг определ. сумму денег (но не более 15 рублей), обязывался до её уплаты жить у своего кредитора и работать на него вместо уплаты процентов.

Рязанские записи 16 в. о кабале показывают, что в 4 из 9 случаев кабальный человек, прежде служивший др. лицу, освобождался от него, внеся долг.

Тот факт, что ст. 78 запрещала брать кабалу на «полного», «докладного» и «старинного» холопов, а также то, что кабальный человек ни разу не назван холопом, давало основания Б. Д. Грекову, В. И. Сергеевичу, Н. П. Павлову-Сильванскому не считать кабальных людей собственно холопами вплоть до 1597. Сергеевич, указывая на явную связь зависимости по служилой кабале с зависимостью при простом процентном займе, утверждал, что вся зависимость кабального человека вытекает лишь из невозможности вовремя заплатить долг.

Однако большинство исследователей считает кабальных людей Судебника 1550 холопами, опираясь на мат-лы духовных грамот, где кабальные люди составляли один из разрядов холопства. Если ст. 78 Судебника 1550 устанавливала условия службы за уплату процентов, то ст. 82 запрещала кредитору заставлять должника работать на себя. Большинство исследователей рассматривало это кажущееся противоречие как результат целенаправленной политики пр-ва, стремившегося предотвратить распространение отношений, близких к свободному найму работника, и одновременно понимавшего необходимость переноса центра тяжести с труда «полных» холопов на кабальных людей.

К. х. регулировалось указами, выходившими в 1550-97 и обобщёнными в Уложении 1597, по к-рому кабальный холоп не мог освободиться досрочно, выплатив весь свой долг, и вынужден был работать на хозяина до смерти последнего (или до своей смерти), после чего становился вольным человеком.

Тем самым запрещался переход кабального холопа по наследству. Прерывалась связь К. х. с ростовой кабалой, при явном предпочтении кабале служилой. Этому же способствовали и требование обязат. регистрации всех крепостных док-тов и обязат. перевода их в форму служилой кабалы.

В Уложении 1597 также сделаны значит. уступки холоповладельцам: разрешён перевод кабальных холопов в холопы «полные» и «докладные»; дано право обязательно кабалить вольных людей, работавших за прокорм, обувь и платье после 6-месячного пребывания в боярском дворе, т. е. было узаконено превращение наймитов Судебника 1550 в холопов по служилой кабале.

Таким образом, выявлялась важная тенденция рос. законодательства 16 в. - перевод всех категорий холопов в К. х. Использование чужого труда по служилой кабале становилось доступнее, чем покупка «полного» холопа. Эксплуатация «полного» холопа была такой же, как и эксплуатация кабального, но по смерти владельца кабальный холоп выходил из его двора и мог «перекабалиться» к др. хозяину, что было крайне важно для военно-служилого сословия в целом. На холопий рынок ежегодно поступал значит. контингент быв. кабальных холопов, спрос на к-рых возрастал. Служилый человек, получивший в оклад т. н. земельную дачу, мог удержать её за собой при условии выставления со своей земельной площади определ. кол-ва воинов, и далеко не каждый мог позволить себе приобретение наследств, холопа.

Уложение 1597 установило социальные категории, к-рым разрешалось иметь кабальных холопов; к таким категориям относились князья, бояре, думные и приказные люди, дети боярские и др. служилые люди, гости и торг. люди.

Важнейшим этапом в эволюции К. х. стало Соборное уложение 1649, гл. 20 к-рого полностью посвящена холопьему праву. К сер. 17 в. кабальным холопом мог стать всякий вольный человек, отпущенный на волю холоп и бывший кабальный холоп, получившие отпускные после смерти своих господ. Запрещалось составлять служилую кабалу на детей боярских (за редким исключением - ст. 1-3), на своих крестьян и их детей, на чужих крестьян из числа наймитов, а также на беглых крестьян, бобылей и их детей, занесённых в писцовые и переписные книги.

Соборное уложение 1649 детализировало процесс оформления служилой кабалы, к-рая полностью обособлялась от кабалы заёмной. Кабала писалась площадными подьячими и скреплялась в Холопьем приказе. Хозяин приводил человека в Холопий приказ, где его расспрашивали на предмет прежней службы и состояния в тягле и т. п. Если оказывалось, что закон не запрещал данному человеку переход в К. х., его служилая кабала фиксировалась в кабальной записной книге, где отмечались его внеш. вид и особые приметы. Ст. 7 предусматривала оформление только К. х., исключая прежние устаревшие формы (полное, докладное, старинное холопство). Сохранялось и требование регистрации всех крепостных док-тов. Присутствие человека, на к-рого составлялась служилая кабала, было обязательным во избежание «воровской заочной подставы». Лицу, ставшему кабальным холопом, выплачивалось жалованье (ст. 78), к-рое строго определялось в размере 3 рублей. Вместе с тем Соборное уложение 1649 оценивало работу мужчины в счёт погашения долга по заёмной кабале в размере 5 рублей в год (ст. 40). Сравнение этих двух ставок показывает, что жалованье утратило всякий реальный смысл, а служилая кабала полностью обособилась от заёмной, приобретя крепостнич. характер. Теперь кабальный холоп вместе со своей женой был прикреплён к хозяину до смерти последнего, т. е. К. х. было ненаследственным, а служилая кабала стала исключительно уговором о службе. Соборное уложение 1649 накладывало и ограничивало самозакабаление возрастом в 15 лет, а также запрещало К. х. детей, рождённых до оформления родителям кабалы; рождение же в К. х. не делало младенца холопом, но, прожив много лет при дворе господ, дети закабалённых родителей автоматически подпадали под категорию добровольных холопов, на к-рых холоповладелец имел право оформить служилую кабалу при достижении ими 15-летнего возраста даже вопреки их воле.

Это касалось и детей, рождённых до похолопления, но вписанных вместе с родителями в служилую кабалу (ст. 106). Кабальный холоп мог быть отпущен на свободу и ранее смерти хозяина с предоставлением ему отпускной грамоты. Если после смерти холоповладельца родственники последнего отказывались дать таковую, то это делал Холопий приказ, побудив владельцев дать отпускную быв. кабальному холопу. Не имея средств к существованию, освободившийся человек был вынужден поступать на службу к новому хозяину, предоставив отпускную. По Соборному уложению 1649 владеть кабальными людьми могли только духовные землевладельцы. При вступлении в брак сохранялся старинный принцип похолопления: «по рабе холоп и по холопе раба» (ст. 31, 85). Соборное уложение 1649 стало важным этапом на пути превращения холопов и зависимых крестьян в единую категорию «крепостные» (см. Крепостное право).

И с т о ч н.: Рос. законодательство Х-XX вв., т. 1-4, М., 1984-86; М а н ь к о в А. Г., Уложение 1649 г. - кодекс феод. права России, Л., 1980.

Лит.: Сергеевич В. И., Рус. юрид. древности, т. 1, СПБ, 1890; Яковлев А., Холопство и холопы в Моск. гос-ве XVII в., т, 1, М.-Л., 1943; Г р е к о в Б. Д., Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII в., кн. 2, М., 1954; 3 и м и н А. А., Холопы на Руси, М., 1973; П а н е я х В. М., Холопство в XVI - нач. XVII вв.. Л., 1975; его же, Холопство в 1-й пол. XVII в., Л., 1984; Ключевский В. О., Терминология рус. истории, Соч., т. 6, М., 1989; его же. История сословий в России, там же.

Ключевский В.О. История сословий в России //Сочинения: В 8 т. – М., 1959. – Т. 6.: Специальные курсы. – С. 352-363.

Классификация чинов в Московском государстве.

Все мелкие иерархические разряды, на которые делилось общество в Московском государстве, на политическом языке тех веков носили название чинов. Чином в Московском государстве назывался общественный слой, который нес свою специальную государственную повинность, соответствовавшую его экономическому состоянию. Все чины по их хозяйственному и государственному положению можно распределить на три отдела. То были: 1) чины служилые, 2) тяглые и 3) нетяглые.

Чины служилые разделялись на две группы: на чины служилые по отечеству и на чины служилые по прибору.

К чинам служилым по отечеству (т. е. по отчеству) принадлежали лица, которые несли на себе государственную службу по своему происхождению как наследственную повинность.

Эти чины в свою очередь распадались на два разряда: 1) на чины думные, 2) на чины служилые собственно. Служилые люди низших чинов XVI в. говорили, отличая себя от чинов высших: «мы люди служилые, а не думные». Думных чинов было три: бояре, окольничие и думные дворяне. Думные чины состояли из правительственных лиц, занимавших должности по высшему управлению и места в государственном совете - в государевой думе

Чины «служилые собственно» разделялись также на два разряда: чины московские и чины городовые. Московские, т. е. столичные чины в нисходящем порядке были: стольники, стряпчие, дворяне московские (столичные) и жильцы (дворцовые). По самым этим званиям можно заметить, что чины московские первоначально различались родом придворной службы. Но впоследствии люди московских чинов составляли высший слой боевой московской силы: из столичных стряпчих и других московских чинов составлялся «государев полк», соответствующий нынешней гвардии. Люди московских чинов назначались также головами или даже воеводами, т. е. офицерами или полковниками в армейские полки, а также служили в органах низшей администрации. Чинов городовых было три: дворяне выборные или выбор, дети боярские дворовые и дети боярские городовые собственно. Об этих чинах в списках провинциального дворянства обыкновенно писалось, что одни из них служат «из выбору», другие по дворовому списку, а третьи служат городовую, или осадную, службу. Чтобы понять различие повинностей, падавших на эти городовые чины, надобно знать устройство главной рати в Московском государстве. Масса этой рати состояла из дворянства, рассеянного по уездам. Но по имущественному состоянию это дворянство делилось на слои, каждый из которых нес ратную повинность не в одинаковой мере: одни провинциальные дворяне ходили в дальние походы, т. е. к границам, отдаленным от тех уездов, в которых они владели землей; другие могли ходить только в близкие походы для обороны границ, вблизи которых имели земли. Наконец, третьи не могли совсем ходить в походы, потому что не имели лошадей и надлежащего походного вооружения; они обыкновенно составляли пешие гарнизоны своих уездных городов. Эти различные роды службы и обозначались на московском служилом языке словами: «служба государева дальняя, служба ближняя и служба городовая, или осадная». Дворяне выборные и дети боярские дворовые несли дальнюю службу; кроме того, выборные дворяне по известной очереди посылались для отправления разных обязанностей при дворе и в столице.

«Чины служилые по прибору» были также многочисленны. К ним относились ратные служилые люди низших разрядов, каковы были стрельцы (постоянная пехота, возникшая в начале XVI в.), пушкари и затинщики (т.е. служители при затинных пищалях-крепостных орудиях), вообще артиллерийская прислуга, пограничные казаки, рейтары, солдаты и драгуны, полки которых возникли при новой династии в XVII в.

Эти приборные чины вербовались правительством из охотников, людей разных классов, преимущественно из людей, свободных от государственного тягла. Первоначально люди этих чинов зачислялись на службу временно, только на известный поход, и распускались по окончании его; но в XVII столетии и приборные люди становились постоянными ратниками, служившими до своей смерти, до старости или до болезни Эти приборные чины отличались от служилых по отечеству тем, что не составляли служебной иерархии, а считались равными между собою, отличались родом службы, а не достоинством звания; потому в них не было иерархического движения. Переход казака в рейтары или стрельцы был переменой рода службы, а не служебным повышением, каким был, например, переход выборного дворянина в жильцы или жильца в чин дворянина московского.

Второй отдел составляли чины тяглые, или земские. Тяглые люди подразделялись в свою очередь на людей посадских и уездных. Первые были тяглые городские обыватели, вторые - тяглые обыватели сельские. Не предполагайте резкого экономического различия между посадскими и уездными людьми, не думайте, что первые были торговцы и промышленники, а вторые - хлебопашцы, такого различия между теми и другими не существовало. Как между посадскими людьми очень многие занимались хлебопашеством, так и среди людей уездных существовало очень много промышленников, ремесленников и торговцев. Тот и другой разряд отличались между собой политическим свойством обществ, в которые они соединялись. Посадские люди входили в состав городских обществ, люди уездные - в состав сельских обществ. Общества сельские отличались от городских родом специальных повинностей, падавших на те и другие, и способом разверстки общего тягла между отдельными лицами. Государственная подать в городских обществах разверстывалась по дворам, в обществах сельских - по размеру сельских участков.

Посадские люди были неодинаково устроены в столице и в провинциальных городах. Устройство посадского населения города Москвы отличалось особенной сложностью. Это население распадалось на следующие классы: 1) гости, 2) гостиная сотня, 3) суконная сотня, 4) черные сотни и слободы. Первые три разряда составляли высшее купечество, выделявшееся из торгово-промышленного населения столицы.

Гости - это крупные оптовые торговцы, которые вели дела с другими городами или даже с чужими землями; они отличались от торговых людей гостиной и суконной сотен размером капитала… К сотням гостиной и суконной принадлежали купцы, обладавшие меньшими капиталами…

Торговые люди трех названных разрядов соответственно размерам капиталов несли неодинаковые государственные повинности. Сверх общего городского тягла, падавшего на все посадское население, они исполняли еще финансовые поручения по эксплуатации разных казенных монополий и доходных статей. Таковы были: продажа соболиной казны государевой, т.е. мехов, которыми торговала казна; продажа питей, составлявших монополию казны; сбор таможенных пошлин на внутренних рынках и т. п. Эти казенные операции велись по очереди гостями и людьми обеих высших сотен не только безвозмездно, но и под их имущественной ответственностью. Такая ответственная служба в отличие от ратной называлась верной, или целовальной, т. е. присяжной. На гостей падали более тяжелые и ответственные поручения, чем на людей гостиной и суконной сотен.

Люди черных сотен и черных слобод составляли массу торгово-промышленного населения столицы, соответствовавшую позднейшему мещанству. Сотни и слободы различались между собой родом промышленных занятий; потому их можно сравнить с позднейшими цехами. Слободы отличались от сотен тем, что состояли из торговцев и ремесленников, приписанных к дворцу и поставлявших во дворец различные припасы или работавших на него. Так, были слободы дворцовых садовников, кузнецов, хамовников (ткачей столового белья на дворец), кадашей (ткачей полотен на белье для государева семейства). Каждая черная сотня и слобода составляли особое общество, управлявшееся выборным старостой или сотником...

За чинами посадскими московскими следовали чины посадские провинциальные, или посадские люди городовые. По торговой состоятельности, или размерам оборотного капитала, они также разделялись на разряды, соответствовавшие нашим гильдиям и носившие название людей лучших, середних и молодших. Каждый из этих экономических разрядов составлял особый чин, политически отличавшийся от других размером общего посадского тягла, падавшим на него, и тяжестью служб, или казенных поручений, на него возлагавшихся. Со двора «лучшего» посадского человека шло тягло вдвое тяжелее, чем со двора «середнего», а с последнего вдвое тяжелее, чем со двора «молодшого» человека. «Лучший» или «середний» человек обыкновенно служил по выбору либо верным головой на кружечном дворе в селе своего уезда, либо в таможне своего города, но не верным головой, а только целовальником, т. е. присяжным помощником верного таможенного головы. Так распределялись между городовыми посадскими чинами и тяжесть тягла, и степень ответственности по исполнению казенных поручений.

Теперь перехожу к перечню чинов второго разряда тяглых людей - людей тяглых уездных (сельских). В их среде существовало двоякое деление: по юридическому положению обрабатываемых ими земель и по размерам их рабочих сельскохозяйственных сил или средств. По юридическому положению земель различались: 1) крестьяне черные и дворцовые, жившие на казенной государевой земле, прикрепленные к своим участкам или, точнее, к своим сельским обществам, но лично свободные. 2) Крестьяне крепостные, поселившиеся на землях частных владельцев обыкновенно со ссудой на сельскохозяйственное обзаведение и состоявшие в личной крепостной зависимости от них, но не прикрепленные ни к своим земельным участкам, ни к сельским обществам.

По рабочим средствам тяглые сельские обыватели также делились на два разряда. То были: 1) крестьяне собственно, обрабатывавшие полные или нормальные наделы, какие были приняты в известной местности по качеству почвы и по густоте населения, и платившие с них полные оклады поземельного тягла. 2) Бобыли (маломочные крестьяне), подразделявшиеся также на два разряда: одни обрабатывали участки меньшего размера сравнительно с крестьянскими, другие совсем не имели средств пахать, владели только дворовыми усадьбами и жили сельскими промыслами или ремесленным трудом. Соответственно тому и крестьянское тягло падало на них в уменьшенном размере.

Теперь обратимся к перечню разрядов третьего отдела в составе общества Московского государства. Этот отдел составляли люди нетяглые. Они отличались от других классов тем, что не несли ни государевой службы, ни податного тягла. Они разделялись на два класса: на людей вольных и на холопей, как говорили в старину, или на холопов, как говорим мы.

Вольные, или гуляющие, люди… Одни из них жили за чужим тяглом; то были люди, не имевшие своих хозяйств и вступавшие в товарищества с тяглыми людьми… То были или сторонние, чужие для хозяев, лица, или их родственники - отцы, потерявшие способность к работе, дети, еще не севшие на отдельные участки и т. п. Те и другие - и чужие люди, и родственники - носили название захребетников, соседей или подсоседников. Другие вольные люди не имели определенных занятий и постоянного, местожительства, промышляли подвижными перехожими занятиями, «кормились походя», по старинному выражению. Наконец, третьи совсем не работали, а жили Христовым именем, просили милостыню. Вольные люди жили в городах и селах, но не приписывались ни к городским, ни к сельским обществам.

Холопы.

…1) Холопство полное... Холопство полное было, во-первых, безусловным и бессрочным, во-вторых, потомственным и наследственным. Как неволя переходила от холопа на его потомство, так и право на невольника передавалось господином его наследнику. Письменная крепость, которой укреплялось полное холопство, носила название полной грамоты.

2) Холопство докладное. Источник, из которого оно возникало, был один из тех, которым создавалось холопство полное - продажа лица в рабство. Но эта продажа устанавливала зависимость условную и временную. Условность этой зависимости выражалась в том, что докладной холоп отдаются не на всякую работу, а только на службу в должности сельского ключника. В сделках это выражалось формулой, которая гласила, что холоп «отдавался» за столько-то рублей «на ключ в село, а по ключу и в холопы». Временный характер неволи выражался в том, то «докладной» холоп холопил господину только до смерти последнего, после которой по закону выходил на волю, не платя долга. Это холопство получило свое название от юридической формальности - доклада, которым оно укреплялось. Письменная крепость, заключавшая в себе сделку, докладывалась наместнику, который проверял ее допросом холопа и скреплял ее своей печатью. Поэтому и эта письменная крепость, укреплявшая докладное холопство, носила название докладной грамоты.

3) Холопство кабальное. В разные времена оно возникало из разных источников. В XVI в. таким источником служил заем, обеспеченный личным закладом должника и соединенный с обязательством последнего «за рост служити», т.е. работать на заимодавца в его доме вместо уплаты процентов. В XVII в. источником кабального холопства был простой уговор холопа служить во дворе господина без всякого займа и без выговоренного ясно вознаграждения за эту службу. Холопство кабальное, подобно докладному, было временным: оно продолжалось только до смерти господина, после которой кабальный холоп по закону выходил на волю. Письменный акт, которым укреплялось кабальное холопство, носил название служилой кабалы, которую надобно отличать от «кабалы заемной» - простой долговой расписки, не создававшей личной зависимости и не соединенной с обязательной работой.

Холопство жилое. Оно развилось из кабального с тех пор, как последнее перестало возникать из займа, соединенного с обязательной работой. Холопство жилое отличалось от кабального разнообразием источников и условий неволи. Оно возникало из займа, соединенного с обязательной работой за рост, из найма, соединенного с условной платой по окончании работы, и, наконец, из прокорма, т. е. из обязательства со стороны хозяина одевать и кормить работника. Холопство жилое было не только временным, но и срочным. Смотря по соглашению, оно продолжалось определенное в крепости число лет («урочные лета») или до смерти господина, или до смерти его детей; обыкновенно это значило - до смерти холопа. Оно отличалось от кабального еще тем, что неволя возникала не только из свободного договора лица, отдавшегося в неволю, с господином, но также и из договора родителей и старших родственников невольника или мужа невольницы. В такую неволю отдавали родители своих детей, дяди - племянников, старшие братья - младших, мужья - своих жен. Выражение Минина: «заложим своих жен!» не было ораторской фразой, а самой деловой юридической формулой, выражавшей простые, ежедневные сделки. Акт, которым укреплялось это холопство, носил название жилой или житейской записи…

Общее основание сословной разверстки государственных обязанностей. Политический порядок в Московском государстве основан был на разверстке между всеми классами только обязанностей, не соединенных с правами. Правда, обязанности соединены были с неодинаковыми выгодами, но эти выгоды не были сословными правами, а только экономическими пособиями для несения обязанностей. Отношение обязанностей к этим выгодам в Московском государстве было обратно тому, какое существовало в других государствах между политическими обязанностями и правами: там первые вытекали из последних как их следствия; здесь, напротив, выгоды были политическими последствиями государственных обязанностей. Это различие отношения выражалось в том, что там сословные обязанности слагались с лица, отказавшегося от сословных прав; здесь, напротив, не позволено было слагать с себя обязанности даже под условием отказа от выгод, и часто обязанность оставалась на лице, не пользовавшемся соответствующими выгодами. Так, обязательная ратная служба в Московском государстве соединена была с поместным владением, но иному служилому человеку не давали поместья, если он и без того имел средство служить, владел достаточной вотчиной. Такой своеобразный склад государственного порядка объясняется господствующим интересом, его создавшим. Этим интересом было ограждение внешней безопасности народа, во имя которой политически раздробленные прежде части его соединились под одной властью. Великороссия объединилась под властью московского государя не вследствие завоевания, а под давлением внешних опасностей, грозивших существованию великорусского народа. Московские государи расширяли свою территорию и вооруженной борьбой; но то была борьба с местными правителями, а не с местными обществами. Поразив правителей княжеств или аристократию вольных городов, московские государи не встречали отпора со стороны местных обществ, которые большей частью добровольно и раньше своих правителей тянулись к Москве.

Итак, политическое объединение Великороссии вызвано было необходимостью борьбы за национальное существование. Эта необходимость мешала установиться самому понятию о сословном праве. В первом периоде нашей истории, когда государственный порядок развился из завоевания, такое понятие установилось легко. Победители старались присвоить себе возможно больше прав, возложив на побежденных возможно больше обязанностей.

В Московском государстве, все силы которого направлены были на внешнюю борьбу, усилия законодательства должны были сосредоточиться на том, какое участие принимать в этой борьбе разным классам общества, а не на том, какими правами будет пользоваться каждый класс. Предметом законодательной разработки и стала разверстка тяжестей национальной борьбы, которые налагала эта борьба, а не сословных прав, которые не вели к цели.

Практические приемы разверстки государственных повинностей между классами общества. Руководясь формулированным в конце прошлого чтения правилом сословной разверстки государственных повинностей, московская политика и создала в XVI и XVII вв. новое общественное устройство, которое постепенно установилось на место удельного среди внешней борьбы. Это устройство -целая политическая система, которой нельзя отказать ни в стройности и последовательности, ни в практической пригодности. Пригодность системы доказали ее результаты: она помогла государству в продолжение двух веков с лишком, с половины XV и до второй четверти XVIII в., выдержать трехстороннюю борьбу на западе, юге и юго-востоке, с которой по тяжести ни в какое сравнение не могут идти внешние затруднения, испытанные в те века государствами Западной Европы...

Строя общество на указанных политических основаниях, московская политика крепко держалась за общественный порядок, унаследованный ею от удельного времени. В удельное время, как мы видели, общество распадалось на две главные части, различавшиеся между собой отношением к князю и хозяйственным положением. Служилые люди несли личную службу князю, административную и ратную, и в их же руках сосредоточивалась частная земельная собственность. Люди тяглые пользовались чужой землей, княжеской или частной, и за то несли мирские платежи и работы. Московская политика начала перестройку удельного общества тем, что этот порядок, создавшийся посредством соглашения частных интересов, закрепила во имя интересов государственных, сообщив им обязательность. Так, например, если в удельное время личными земельными собственниками обыкновенно были служилые, люди, то теперь было установлено, что личные земельные собственники непременно должны становиться служилыми людьми. В удельные века кто служил, тот обыкновенно становился личным земельным собственником; теперь - кто был личным земельным собственником, тот обязан был служить. Но у московского правительства не было особого правительственного персонала, который бы заведовал делами службы служилых и тяглых людей. В удельное время орудиями администрации были те же служилые люди, и только неважные местные дела земских тяглых обществ, городских и сельских, предоставлены были выборным земским властям-старостам и сотским. Московское правительство XVI в. увеличило число дьяков и подьячих, которые в удельное время вели несложное канцелярское делопроизводство. Однако при этом оно не только не отказалось от удельного правительственного порядка, но еще усложнило и развило его в том же направлении, расширив круг деятельности низших местных органов администрации - земских учреждений, которые оставались едва заметными в удельное время. Теперь московское правительство попыталось этим земским учреждениям передать все местное управление. Таким образом, все государственное управление в Московском государстве распалось на две сферы: в одной сосредоточены были дела, касавшиеся внешней обороны страны и устройства ее боевых сил, в другой - дела внутренней безопасности и государственного хозяйства, т. е. устройства тех экономических источников, из которых должны были получать питание боевые силы. В первой сфере, военно-административной, правительственными орудиями остались те же служилые люди, положение которых и организация устроялись в этой сфере. Дела полицейские и финансовые, которые составляли вторую сферу, возложены были на местные земские общества, безопасность которых ограждалась этим порядком учреждений и которые доставляли материальные средства для содержания боевых сил страны. В первой сфере правительственные органы действовали по непосредственному поручению или приказу государя, и потому она называлась приказной; во второй -органами управления служили ответственные выборные власти земских обществ, которые только действовали под руководством и контролем центральных приказных учреждений, и потому эту сферу управления можно назвать земской.

Так обозначались и практические приемы разверстки государственных обязанностей между отдельными классами общества. Эти приемы выработаны были посредством применения общего основания разверстки к тем экономическим состояниям, какие установились в удельные века. Таких состояний было два: одни свободные люди владели землей на праве собственности, эксплуатируя ее руками вольных съемщиков или крепостных рабочих, холопов; другие пользовались чужой землей, казенной или частной, эксплуатируя ее непосредственно собственным трудом.

Сообразно с тем приемы разверстки государственных обязанностей, выработанные путем такого применения, можно выразить в следующих трех правилах: 1) кто владеет своей землей, тот должен нести государственную ратную службу; 2) кто непосредственно пользуется чужой землей, частной или казенной, тот несет государственное податное тягло; 3) управление как службой, так и тяглом ведется посредством самих служилых и тяглых людей с той разницей, что первые получают свои правительственные полномочия по назначению государя, вторые - по мирскому выбору, и потому деятельность первых соединена с властью, деятельность вторых - только с ответственностью.

<предыдущая страница | следующая страница>