СЛУХОВОЕ ВОСПРИЯТИЕ РЕЧИ

Словесно-художественные произведения обращены к слуховому воображению читателей. Художественно значима (особенно в стихотворной речи) фонетическая сторона произведений, на которой в начале нашего столетия была сосредоточена немецкая «слуховая филология», а вслед за ней – представители русской формальной школы. Звучание художественной речи истолковывается учеными по-разному. В одних случаях утверждается, что сами речевые звуки (фонемы) являются носителями определенного эмоционального смысла (например, Л. Сабанеев полагал, что «А» – звук радостный и открытый, а «У» выражает тревогу и ужас и т.п.). В других случаях, напротив, говорится, что звуки речи сами по себе эмоционально и семантически нейтральны, а художественно-смысловой эффект создается соединением данного звукового состава с предметно-логическим значением высказывания. Б.Л. Пастернак утверждал: «Музыка слова – явление совсем не акустическое и состоит не в благозвучии гласных и согласных, отдельно взятых, а в соотношении значения речи и ее звучания». Связь в художественном слове звука и значения (имени и предмета), обозначаемую терминами ономатопея и звукосмысл, обстоятельно рассмотрел В.В. Вейдле. Ученый утверждал, что звукосмысл рождается из органического соединения звучаний слов с интонацией, ритмом, а также прямым значением высказывания – его «банальным смыслом».

В свете подобного истолкования художественной фонетики (как ее нередко называют – эвфонии, или звукописи) оказывается насущным понятие паронимии, широко используемое в современной филологии. Паронимы – это слова, различные по значению (однокорневые или разнокорневые), но близкие или даже тождественные по звучанию (предать – продать, кампания – компания). В поэзии (особенно нашего столетия: Хлебников, Цветаева, Маяковский) они выступают (наряду с иносказаниями и сравнениями) в качестве продуктивного и экономного способа эмоционально-смыслового насыщения речи.

Фонетические повторы присутствуют в словесном искусстве всех стран и эпох. А.Н. Веселовский убедительно показал, что народная поэзия издавна была пристально внимательна к созвучиям слов, что в песнях широко представлен звуковой параллелизм, нередко имеющий форму рифмы.

Наряду с акустико-фонетическим важен и другой, тесно с ним связанный, интонационно-голосовой аспект художественной речи. «Плох тот художник прозы или стиха, который не слышит интонации голоса, складывающего ему фразу», – заметил А. Белый. То же самое правомерно сказать и о читателе художественных произведений. Интонация – это совокупность выразительно-значимых изменений звучания человеческого голоса. Физические (акустические) «носители» интонации – это тембр и темп звучания речи, сила и высота звука. Письменный текст (если он субъективно окрашен и выразителен) несет на себе след интонации, которая ощутима прежде всего в синтаксисе высказывания. Излюбленный писателем тип фразы, чередование предложений разного рода, отклонения от синтаксического «стереотипа» эмоционально-нейтральной речи (инверсии, повторы, риторические вопросы, восклицания, обращения) – все это создает эффект присутствия в литературно-художественном тексте живого голоса. Значению интонации в стихотворных произведениях и ее типам (напевный, декламативный, говорной стих) посвящена работа Б.М. Эйхенбаума «Мелодика русского лирического стиха». Интонационно-голосовая выразительность речи придает ей особое качество – колорит непреднамеренности и импровизационности: возникает ощущение сиюминутного возникновения высказывания, иллюзия его сотворения как бы в нашем присутствии. При этом интонационно-голосовые начала художественной речи (как и фонетические) сообщают ей эстетический характер в исконном и строгом смысле: читатель воспринимает произведение не только силой воображения (фантазии), но и внутренним слухом.

СПЕЦИФИКА ХУДОЖЕСТВЕННОЙ РЕЧИ

Речь словесно-художественных произведений гораздо более, чем иные типы высказываний, и, главное, по необходимости тяготеет к выразительности и строгой организованности. В лучших своих образцах она максимально насыщена смыслом, а потому не терпит какого-либо переоформления, перестраивания. В связи с этим художественная речь требует от воспринимающего пристального внимания не только к предмету сообщения, но и к ее собственным формам, к ее целостной ткани, к ее оттенкам и нюансам. «В поэзии, – писал P.O. Якобсон, – любой речевой элемент превращается в фигуру поэтической речи».

Во многих литературных произведениях (особенно стихотворных) словесная ткань резко отличается от иного рода высказываний (предельно насыщенные иносказаниями стихи Мандельштама, раннего Пастернака); в других, напротив, внешне не отличима от «обиходной», разговорно-бытовой речи (ряд художественно-прозаических текстов XIX–XX вв.). Но в творениях словесного искусства неизменно наличествуют (пусть неявно) выразительность и упорядоченность речи; здесь на первый план выдвигается ее эстетическая функция.

ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

Художественная речь осуществляет себя в двух формах: стихотворной (поэзия) и нестихотворной (проза).

Первоначально стихотворная форма решительно преобладала как в ритуальных и сакральных, так и в художественных текстах. Способность стихотворной (поэтической) речи жить в нашей памяти (гораздо большая) чем у прозы, составляет одно из важнейших и неоспоримо ценных ее свойств, которое и обусловило ее историческую первичность в составе художественной культуры.

В эпоху античности словесное искусство проделало путь от мифологической и боговдохновенной поэзии (будь то эпопеи или трагедии) к прозе, которая, однако, была еще не собственно художественной, а ораторской и деловой (Демосфен), философской (Платон и Аристотель), исторической (Плутарх, Тацит). Художественная же проза бытовала более в составе фольклора (притчи, басни, сказки) и на авансцену словесного искусства не выдвигалась. Она завоевывала права весьма медленно. Лишь в Новое время поэзия и проза в искусстве слова стали сосуществовать «на равных», причем последняя порой выдвигается на первый план (такова, в частности, русская литература XIX в., начиная с 30-х годов).

Ныне изучены не только внешние (формальные, собственно речевые) различия между стихами и прозой (последовательно осуществляемый ритм стихотворной речи; необходимость в ней ритмической паузы между стихами, составляющими основную единицу ритма, – и отсутствие, по крайней мере необязательность и эпизодичность всего этого в художественно-прозаическом тексте), но и функциональные несходства.

Формы стихотворной речи весьма разнообразны. Они тщательно изучены. Стиховые формы (прежде всего метры и размеры) уникальны по своему эмоциональному звучанию и смысловой наполненности. М.Л. Гаспаров, один из самых авторитетных современных стиховедов, утверждает, что стихотворные размеры не являются семантически тождественными, что ряду метрических форм присущ определенный «семантический ореол»: «Чем реже размер, тем выразительнее напоминает он о прецедентах своего употребления: семантическая насыщенность русского гекзаметра или имитаций былинного стиха велика четырехстопного ямба (наиболее распространенного в отечественной поэзии.– В.Х.)–ничтожна. В широком диапазоне между этими двумя крайностями располагаются практически все размеры с их разновидностями». Добавим к этому, что в какой-то степени различны «тональность» и эмоциональная атмосфера размеров трехсложных (большая стабильность и строгость течения речи) и двусложных (в связи с обилием пиррихиев – большие динамизм ритма и непринужденная изменчивость характера речи); стихов с количеством стоп большим (торжественность звучания, как например, в пушкинском «Памятнике») и малым (колорит игровой легкости: «Играй, Адель,/ Не знай печали»). Различна, далее, окраска ямба и хорея (стопа последнего, где ритмически сильным местом является ее начало, сродни музыкальному такту; не случайно напевно-плясовая частника всегда хореична), стихов силлабо-тонических (заданная «ровность» речевого темпа) и собственно тонических, акцентных (необходимое, предначертанное чередование замедлений речи и пауз – и своего рода «скороговорки»). И так далее...

Приемы изменения основного значения слова именуются тропами. Тропы имеют свойство пробуждать эмоциональное отношение к теме, внушать те или иные чувства, имеют чувственно-оценочный смысл. В тропах различают два основных случая: метафору и метонимию.

Стиховая форма «выжимает» из слов максимум выразительных возможностей, с особой силой приковывает внимание к словесной ткани как таковой и звучанию высказывания, придавая ему как бы предельную эмоционально-смысловую насыщенность.

Но и у художественной прозы есть свои уникальные и неоспоримо ценные свойства, которыми стихотворная словесность обладает в гораздо меньшей мере. При обращении к прозе перед автором раскрываются широкие возможности языкового многообразия, соединения в одном и том же тексте разных манер мыслить и высказываться: в прозаической художественности (наиболее полно проявившейся в романе) важна «диалогическая ориентация слова среди чужих слов», в то время как поэзия к разноречию, как правило, не склонна и в большей степени монологична.

Поэзии, таким образом, присущ акцент на словесной экспрессии, здесь ярко выражено созидательное, речетворческое начало. В прозе же словесная ткань может оказываться как бы нейтральной: писатели-прозаики нередко тяготеют к констатирующему, обозначающему слову, внеэмоциональному и «нестилевому». В прозе наиболее полно и широко используются изобразительные и познавательные возможности речи, в поэзии же акцентируются ее экспрессивные и эстетические начала. Эта функциональные различия между поэзией и прозой фиксируются уже первоначальными значениями данных слов – их этимологией (др.-гр. слово «поэзия» образовано от глагола сделать», «говорить»; «проза» –от лат. прилагательного «прямой», «простой»).

15. 
    Повествование и его виды. Повествователь, рассказчик. Сказ. Объективный и субъективный тип повествования.
    

Композиция – расположение элементов мира и речевой выразительности, с помощью которой строится художествееное произведение.

Щеглов – искусство являет мир сквозь призму приемов выразительности, которые управляют реакциями читателя, подчиняют его себе и воле автора. Традиционно выражают три композиционно-речевые формы – повествование – нарацио, описание – дискрибцио, рассуждение. Оно связано с традициями классической риторики, с учетом их опыта. Существует другой перечень, куда так же помимо них включают – высказывания/речь персонажей, как отдельно взятый блок. Не все авторы разделяют это, см выше.

Повествование – слово и термин – в двух значениях встречается – в широком смысле слова и в узком. Композиционно речевая форма – в узком, охватывая текст или произведение. КРФ – это собственно повествование, которое обозначает сегмент текста который обслуживает событийный ряд, сюжетную составляющую, всегда рассказ о действиях и событиях (условно – однократный).

Описание – это изображение предметов в их статике, а так же многократно повторяющихся действий.

Так называемое рассуждение – здесь нужно отметить, что оно входит в более пространную зону авторских отступлений, например, лирические (авторские отступления и их видовые группы), но это не обхватывает все. Лирические отступления – присутствует авторское «я», как некое суждение о мире во фривольной, поэтической интонации или возвышенной. В прозе Гоголя – рассуждения о птице-тройке, обращение к Руси. В Мертвых Душах – нет лирических отступлений, это так называемые рассуждения, которые могут быть общо объединены в группу «рассуждения». Р бывают как некий авторский комментарий событийной части романа или, наоборот, как некая дополнительная характеристика персонажа. Кроме этого, бывают вставные новеллы, как авторские отступления, или вставные истории (история о капитане Копейкине у Гоголя в «Мертвых Душах») – фрагменты общего текста, напрямую не связанные с событийностью самого произведения, они проясняют авторскую волю, не вписываются в логику повествования, не входят в конструкцию главного сюжета непосредственно.

Хализев – высказывания персонажей, прямая речь, зафиксированная литературой, которая так же обладает своей спецификой, так как формы диалогов в чем-то жизнеподобны, но построены по другим принципам. Семантика диалогового пространство складывается из многих элементов, а в литературе в основном слово, а мимика и другое – здесь включенность минимальная. Функция диалога – вобрать в себя как можно больше семантики реального диалога, но предоставляет другой ракурс понимания, преследуя авторскую цель. Это очень специфично, но очень важным образом характеризует произведение, зафиксировать человека говорящего – фиксирует литература и произведение.

Основные способы повествования

Повествование может вестись от 1-го или от 3-го лица.

Для фиксирования особенностей повествования как КРФ используются понятия: всеведующий автор, личный повествователь, рассказчик и сказ.

Термины эти, где есть слово автор, нуждаются в пояснении. Это сфера феноменологии автора.

Сказ – определенный тип повествования. Теория сказа сформировалась в отечественном литературоведении в начале 20 века и было подиктовано наличием в русской литературе определенного типа текстов, которые не могли быть описаны традиционными нормами и формами, приемами, которые мы традиционно используем (Лесков «Левша», Шинель Гоголя – комический сказ). Тип повествования предполагает: обязательно наличие или подразумевание или прямо присутствует рассказчик, он очень легко воспроизводится – требование к рассказчику – это обязательно человек выраженного демократического происхождение, представитель низовой культуры, отсутствие речи литературной правильности, употребление просторечий, регионализмов и т.д. В рассказчике выдается уровень его развития. Сказ – всегда установка на изустность, т.к. претендует на передачу всех особенностей устно говорящего человека, например, начала забалтывания, сгущение информации, идиотская аргументация. Обязательно – ощущение природы рассказчика.

Сказ ориентирован на речь «внелитературную»: устную, бытовую, разговорную, которая при этом является чужой писателю, неавторской. Важнейшее, сущностное свойство сказа – «установка на воспроизведение разговорного монолога героя-рассказчика», «имитация «живого» разговора, рождающегося как бы сию минуту, здесь и сейчас, в момент его восприятия». Эта форма повествования как бы возвращает произведения в мир живого языка, освобождает их от привычных литературных условностей. Главное же, сказ более, чем укорененное в традициях письменности повествование, приковывает внимание к носителю речи – рассказчику, выдвигая на первый план его фигуру, его голос, присущую ему лексику и фразеологию. «Принцип сказа требует, –отмечал Б.М. Эйхенбаум, –чтобы речь рассказчика была окрашена не только интонационно-синтаксическими, но и лексическими оттенками: рассказчик должен выступать как обладатель той или иной фразеологии, того или иного словаря, чтобы осуществлена была установка на устное слово. В связи с этим сказ очень часто (но не всегда) имеет комический характер». При этом сказ – это «не просто устный рассказ, это всегда негромкая беседа в сказовой форме повествования рассказчик доверительно рассчитывает на сочувствие аудитории». Яркими образцами сказа являются «Вечера на хуторе близ Диканьки» Н.В. Гоголя, рассказы великого знатока русской народной речи В.И. Даля, «Сказ о Левше...», «Очарованный странник», «Запечатленный ангел» Н.С. Лескова. Черты сказа явственны в поэме А.Т. Твардовского «Василий Теркин». Диапазон содержательных функций сказового повествования весьма широк. Здесь могут осмеиваться узость и «клишированность» сознания мещанина и обывателя, ярчайший пример чему–новеллистика Зощенко, но чаще (у раннего Гоголя, Даля, Лескова, Белова) запечатлевается и поэтизируется мир людей, живущих в традиции народной культуры: их неподдельно живая веселость, острый ум, своеобычность и меткость речи. Сказ предоставил «народной массе возможности заговорить непосредственно от своего имени».

Особенности КРФ – точка зрения играет очень важную роль, даже определяющую. Выделяют:

1. 
   Идеологическую (идейную, оценочную)
   
2. 
   Фразеологическую
   
3. 
   Пространственную
   
4. 
   Временную
   

Идейная точка зрения как самого автора, уровень авторской эмоциональности, пафос. Та точка зрения, которую выказывает тот или иной герой, в романах идеологического толка точка зрения героя становится основой развития конфликта, провоцирует отклик других точек зрения.

Фразеологическая. Закрепление за персонажем определенной речевой тональности, которая окрашивает его речь.

Пространственная – это может быть как точка зрения повествователя, так и отточка зрения любого героя, от которого идет рассказ, вступает в процесс повествования: общий план или крупный план Появление кинематографа – крупный план – особенный способ выразительности. Крупный план – всегда свидетельство желания автора привлечь внимание автора к своему герою, чтобы читатель «приближаясь, сблизился» (Раскольников у Достоевского – в общем плане в начале, а после убийства, зона наказания смещает персонажа ближе, в крупный план, н-р, погружение в его сновидения, крупные планы начинают доминировать).

Временная – это фактически игра временем в повествовании (настоящее, прошедшее, будущее)

Прошедшее время повествования – это время считается основным для повествования, т.к. еще Аристотель говорил, что прошедшее – это эпическое время: автор находится на временно дистанции о событиях, о которых он повествует. Изображать прошедшее время, вероятно, наиболее всего интересно с точки зрения временного построения, так как возникают возможности – сжимать (сжатие времени) и растягивать (непропорциональное физическому аналогу растяжение временного промежутка) время. Существует прием – ретардация, или замедление повествования, повествование перебивается, вклинивается большой блок описания, звуки, шорохи, конфигурация помещения, цель – нагнетания эмоций и страха, но они могут разбавляться психологической детализацией – это самые типичные примеры (например, построение кульминационного приема, или в готическом романе).

Описание. О первого лица – вступает личный повествователь, либо рассказчик. Личный повествователь чаще всего не персонифицируемый, сам себя не воспроизводит в произведении, в отличие от рассказчика, но присутствует, как носитель точек зрения, характеризует других раскрываясь через систему собственного оценочного реагирования. Рассказчик – всегда персонифицирован, потому что для него нужна авторская подводка. Упомянуть его природу и особенности, контакт с ним, условия возникновения рассказа, он либо автор рукописи и т.д.

Повествование от 1-го лица чаще всего называется субъективированным, окрашено субъективным повествованием, призванным запечатлеть особенности личности рассказчика.

Описание посягает в произведении на внешний и внутренний мир. Изображение внешнего мира называется как пластическое начало/изображение или пластика словесного изображения. Д.С Мережковкий в «Толстой и Достоевский»: противопоставляя их, он разводит как два ясновидца – один ясновидец плоти («душно от мяса» Тургенев о Толстом), второй – духа. Толстой у Мережковского и его «Война и Мир» оставляет ощущения, которые связаны с ощущением жженой пробки, которой Наташа и Соня рисовали себе усы, телесность даже главной героини является магистральной линией романа (Наташа – хрупкая, очаровательная, большеротая и эпилог обрушивается на читателя, где она располневшая – «женщина, самка, мать»), каким образом она обрела такую форму или бесформенность? Она полно выражала идею Толстова, который знал цену человеческой органической жизни, он нарисовал самку с пеленкой, как торжество жизни и это, ребята, несусветный пестец... Достоевский же – наоборот. У него другие пластические решения (комната Раскольникова похож на гроб, он позволил себе желтое марево, как атмосферное окрашивание действия – стабильно желтенькое, не соответствующее природным условиям, но здесь и есть его идея).

Психологический анализ произведения очень важен для того, чтобы повествование и описание сопровождались комплексом переживаний.

Виды психологизма:

1. 
   Вербальный
   
2. 
   Косвенный
   
3. 
   Психологический анализ (в форме внутреннего монолога и несобственно прямой «внутренней речи»)
   

Вербальный или исповедальный – описывает герой или автор в своем состоянии. Автор сам может очень сильно сблизиться со своим героем. Здесь – Толстой тяготел к этому принципу.

Косвенный психологизм. Мастер косвенного психологизма – Тургенев. («Дворянское гнездо» Лиза и Федор) «Указать и пройти мимо»

Психологический анализ – завоевание более поздней литературы, в форме внутреннего монолога, это не исповедь, а чаще всего обращение в самому себе. Не собственно прямая внутренняя речь – «казалось», «вдруг стало ясно, что», снабжается такими комментариями авторскими.

Понятие «диалектики души» в романах Толстого. «Диалектика души» -- изображение души как борение противоречивых чувств, показать психологическое вызревание тех или иных решений, процесс возмужания, собирания души, что происходит с главными героями – это относится к позднему Толстому, отсюда начинает формироваться «поток сознания» -- насыщенность ассоциативными связями, попытка зафиксировать упорядоченность неупорядоченного сознания, как наиболее адекватного проникновения во внутренний мир героя, а так же человека. Отдельное спасибо психоаналитике Фрейду.

Виды КРФ и речь героев характеризуют литературные роли(в речевых родах).

Эпос – встречаются все 4.

Лирика – повествование (если это сюжетная лирика, если оно доминирует, то поэма), описание. Рассуждение (медитативная лирика).

Драма – авторские отступления и высказывания персонажей.

16. 
    <предыдущая страница | следующая страница>