Государственное бюджетное учреждение культуры
БИБЛИОТЕКА УКРАИНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Навстречу 200-й годовщине
со дня рождения Т.Г. Шевченко (1814-1861)
Избранные страницы альманаха
Библиотеки украинской литературы
Электронное издание БУЛ
«КОБЗАРЬ» Т. ШЕВЧЕНКО
в новых русских переводах
На фото: юбилейное издание «Кобзаря» 1911 г.
Литературно-издательский проект
Составитель В.Г. Крикуненко
г. Москва
30 марта 2012 г.
От составителя
5 марта с.г. наша Библиотека представила литературно-издательский проект «Венок России Кобзарю», целью которого является подготовка обновленного сборника произведений российских поэтов, посвященных великому поэту Украины. С первым выпуском электронного издания «Избранных страниц альманаха Библиотеки украинской литературы» можно ознакомится в читальном зале БУЛ, а также на сайте Государственного бюджетного учреждения культуры «Библиотеки украинской литературы».
Представляемый ныне проект, в основу которого легли уже собранные нами многочисленные переводы стихотворений и поэм Т.Г. Шевченко, осуществленные современными русскими поэтами и переводчиками, предусматривает подготовку нового корпуса текстов «Кобзаря» в переводе на русский язык.
Более семидесяти лет прошло со времени издания новых переводов «Кобзаря» Т.Г. Шевченко на русский язык. Сегодня часть этих текстов, к сожалению, безнадежно устарели, хотя некоторые из включенных в издание 1939 года переводов из года в год улучшались переводчиками, есть среди них, разумеется, и образцы переводческого мастерства непреходящей ценности.
Вместе с тем, как замечательно сказал Павло Тычина, «нове життя нового прагне слова», и естественно, что современное поколение переводчиков, как это было и в прежние времена, предлагает свое прочтение поэзии Тараса Шевченко.
Как известно, впервые «Кобзарь» на русском языке пришел к читателям еще при жизни автора в 1860 году, после чего даже в условиях цензурных запретов выходили новые издания великой книги (четыре раза ее переиздал Н. Гербель), затем появился «Кобзарь» в переводе Н. Чмырева (1874), после чего, как справедливо отметил М. Зеров, ведущим интерпретатором поэзии Шевченко на русском языке стал Иван Белоусов. Обстоятельный анализ качества этих переводов, а также последующих русскоязычных изданий «Кобзаря» (под редакцией Г. А. Славинского (СПБ, 1911), Ф. Сологуба и др., включая гослитовский советский «Кобзарь» 1939 г., представлен в замечательной работе Корнея Чуковского «Русские «Кобзари». На путях к современному стилю», к которой мы адресуем любознательных читателей (см. Корней Чуковский. Высокое искусство. Москва. Советский писатель. 1988. С. 266-321).
Отмечая достижения советских переводчиков, автор не случайно приводит критическое замечание одного из авторитетнейших специалистов в области художественного перевода украинской литературы на русский язык Вл. Россельса, намекающего и на известную идеологическую зашоренность современных ему интерпретаторов творчества Кобзаря в изданиях пятидесятых-шестидесятых годов ХХ века: «По заслугам возвеличив Шевченко, сделав его имя известным буквально каждому русскому, мы умудрились зашифровать значительную часть его наследства…»
Остается актуальной высказанная Корнеем Чуковским мысль о том, что требования, которые современный читатель предъявляет к стиховым переводам, чрезвычайно изменчивы, и то, что казалось вполне удовлетворительным в тридцатых годах, кажется плохим в шестидесятых. Таков закономерный процесс».
Закономерно поэтому и появление новых переводов «Кобзаря», малую толику которых мы представляем сегодня.
А тем временем продолжается формирование полного корпуса текстов новых переводов этой великой книги, с которыми мы продолжим знакомить наших читателей.
Очень надеемся и на то, что данный проект БУЛ будет замечен и поддержан издателями, а свой благотворительный интерес к нему проявят как официальные структуры, озабоченные подготовкой к грядущему 200-летнему Шевченковскому юбилею, так и спонсоры.
Виталий Крикуненко, лауреат международного фестиваля славянской поэзии «Поющие исьмена»
Переводы Вячеслава Шевченко
Автор публикуемых переводов — праправнук Т.Г. Шевченко по родному брату Миките, живёт в Ессентуках Ставропольского края. Член Союза писателей России. Свои переводы из поэзии Т.Г. Шевченко публиковал в журнале «Радуга» (Киев), в газетах Ставропольскоо края, Оренбурга. В 1997 г. в Оренбурге (печатный Дом «Димур») увидел свет сборник переводов Вячеслава Шевченко «Кавказ».
Кавказ
Искреннему моему Якову де Бальмену
Кто даст главе моей воду,
И очесем моим источник слез,
И плачуся и день, и нощь о побиенных…
Иеремии глава 9, стих 1
За горами горы затерялись в тучах,
Окропились горем и кровию жгучей.
Спокон века Прометея
Там орёл карает.
День за днём долбит он рёбра,
Сердце разбивает.
Но не вычерпать той крови!
В силе непокорной
Сердце снова оживает
Песней животворной!
Не погибнет душа наша,
Не погибнет воля.
Ненасытный не распашет
На дне моря поля.
Души вечной не погубит
И слова живого.
Не дерзнёт порочить Бога,
Великого Бога.
Не нам на прю с тобой пускаться!
Не нам судить тебя, не здесь!
Нам только плачем утешаться
И «хлеб насущный даждь нам днесь»
В бреду кровавом шепчут губы.
Нас распинают душегубы,
А суд правдивый вышел весь!
Когда правда протрезвеет?
Когда ты, мой Боже,
Сомкнёшь очи, утомленный? —
Это нам поможет!
Верим в Троицу святую,
Что не даст нам сгинуть!
Встанет правда! Встанет воля!
Пред тобой, единым,
Все народы преклоняться
Вовеки и веки.
Но сегодня льются реки,
Кровавые реки!
За горами горы затерялись в тучах,
Окропились горем и кровию жгучей.
И там всемилостиво мы
Изнеможенную, босую
Связали волюшку людскую —
Ату ее! Костьми легло
Людей муштрованных дай Боже!
А слез кровавых? Напоить
Всех августейших было б можно
С приплодом даже. Утопить
В слезах во вдовьих. Да и в прочих —
Девичьих тайных и полночных!
А материнских жгучих слез!
А слез отцовских, слез кровавых
Не реки — море разлилось,
Живое море! Слава! Слава!
Борзым и гончим, и псарям,
И нашим батюшкам-царям
Слава!
Слава вам, крутые горы,
Ледяные кручи.
Вам, герои, налитые
Силою могучей.
Боритесь — и поборете,
Бог вам помогает!
За вас правда, за вас сила
И воля святая!
Чурек и сакля — все твое;
Оно не дарено, не взято.
Никто не выдаст за свое
И не сошлет тебя в солдаты.
А мы! По древним письменам
Читаем Божии глаголы!
От тюрем, так знакомым нам,
До высочайшего престола
Мы в злате, в бархате и… голы.
В науку к нам! Научим мы,
Почем фунт лиха для сумы!
Мы — христиане, храмы, школы
И царь у нас, и Дух святой.
Вот только сакля очи колет:
Зачем живете в сакле той,
Не нами данной? Разве мы
Чурек же ваш и вам не кинем,
Как псу? Так почему же вы
Платить за солнце не повинны?!
Вот малость! Мы же не злодеи,
Мы христиане, мы умеем,
Мы сыты малым! А зато —
Когда бы к нам простерли длани,
Всем скопом стали христиане.
Земли — полсвета. Мы хоть что
Дадим. Сибирь неисходима.
А полных тюрем! Что ж ловчить!
От молдаванина до финна
На всех языках все молчит,
Все благоденствует, ей-ей!
Святую библию читает,
Святой чернец им поучает,
Как царь какой-то пас свиней,
Потом отнял жену у друга,
Его убил — и по заслугам
Попал на небо. Нам видней,
Кого — куда. Пока святыми
Дарами вас не просветили —
Учитесь. Наша жизнь — дери,
Дери-отдай
И просто в рай
Хоть всю родню свою бери!
У нас! Чего мы не умеем?
Считаем звезды, гречку сеем,
Французов хаем, продаем
Или за картами пропьем
Людей… не негров… а таких,
Пусть и крещеных, но простых.
Храни нас Бог, мы не гишпанцы,
Чтоб краденое прикупать,
Как те жиды. Мы по закону!
По закону апостола
Любите любого!
Суесловы, лицемеры,
Проклятые Богом.
Возлюбили вы во брате
Шкуру, а не сердце!
Вот ее-то и дерете
Заживо, усердно.
Своим детям, своим женам —
Перстни да наряды.
А себе — про то не знают
Даже те, кто рядом!
За кого ж ты распинался,
Христос, Сыне Божий?
За нас, добрых, иль за слово
Истины… А, может,
Чтоб мы над тобой смеялись?
Так оно и сталось.
Врата святые и иконы,
Церковники и мирры дым —
Мы перед образом твоим
Неутомимо бьем поклоны.
За грабежи, войну и кровь,
Отведать крови брата — просят
И в дар тебе потом приносят
С пожара краденый покров!
Просветились! И алкаем
Просветить другого,
Указать на солнце правды
Нищим, сирым, голым!..
Все покажем! Только дайте
В руки нам попасться.
Тюрьмы, каторги и цепи —
Все готово, паства!
Как кнуты плести — научим
В нашем славном царстве.Все покажем, только дайте
Голубые горы,
Что остались… мы ж забрали
И поле, и море.
И тебя загнали, милый друже Яков!..
Не за Украину — за злодеев-катов
Кровь свою по капле довелось пролить.
И не им — тебе же довелось испить
Из московской чаши черную отраву!
О друже мой добрый, где святая правда?!
Бессмертной душою в Украйну лети,
Промчи с казаками по-над берегами,
Пустые могилы в степи навести,
Горючей слезою простись с казаками,
Меня поджидая в бескрайней степи.
А пока что мои думы
И горькое горе
Не иссякнут — пусть мужают,
С ветром тихо споря.
Этот ветер с Украины
Понесет росою
Мои думы в твое сердце!..
Братскою слезою
Ты их, друже, повстречаешь,
Тихо в очи глянешь,
И могилы, степи, море
И меня помянешь.
18 ноября 1845,
В Переяславе
Полякам
Когда мы были казаками
В доуниатские года —
Жилось нам весело тогда!
И братья-ляхи вместе с нами
Гордились вольными степями;
Как будто лилии, цвели
В садах дивчата, красовались,
А мать сынами любовалась,
Сынами вольными… росли,
Росли сыны и веселили
Седые скорбные лета…
Пока от имени Христа
Явились ксёндзы, запалили
Наш тихий рай. И пролили
Живое море слёз и крови,
А сирот именем Христовым
Карали, мучили и жгли…
Поникли головы казачьи,
Как посечённая трава;
Украйна плачет, стонет-плачет!
За головою голова
Катится наземь. Кат лютует,
А ксёндз безумным языком
Вопит: «Te deum! Аллилуйя!..»
Вот так, поляки, други-братья!
Дрянные ксёндзы и магнаты
Нас развести смогли поврозь,
А нам бы весело жилось.
Подай руке казацкой руку
И сердце чистое подай!
И со Христовою порукой
Мы обновим наш тихий рай.
(После 22 июня 1847,
Орская крепость — 1850, Оренбург)
***
«Останься с матерью», — просили.
Ты не послушала. Ушла.
Искала мать и не нашла.
Печалью душу иссушила,
В слезах почила. И давно
Нет ни души, где ты играла,
Собака лишь проковыляла
Да в хате выбито окно.
В саду заброшенном ягнята
Пасутся день деньской. В ночи
Бормочут совы да сычи,
И сон бежит соседской хаты.
Барвиночек твой крестоватый
Порос колючками и ждет
Тебя, желанную. А в гае
Зеркальный прудик высыхает,
Где ты купалась вечерком…
И гай тоскует о былом.
Соловушко не напевает —
Его с собою унесла.
В яру криница завалилась,
Верба усохла, накренилась,
Тропиночка, где ты гуляла,
Колючим терном поросла…
Куда ушла? Куда пропала?
Какую долю отыскала?
В какой семье ты жить смогла?
Кого ты радуешь-ласкаешь?
К кому рукою приросла?
Вещует сердце, что в палатах
Живешь роскошных. И не жаль
Того, что бросила когда-то…
Молю я Бога, чтоб печаль
Тебя нигде не повстречала,
Чтоб ты в палатах не нашла…
Чтоб Бога ты не осуждала
И матери не прокляла…
***
Один другого донимаем:
Для праведности или зла
Нас мать на свет произвела?
Зачем живем? Чего желаем?
И, не дознавшись, умираем,
Оставив грешные дела…
Ну а меня, мой Боже милый,
За что бы осудить могли?
Когда бы дети не росли,
Тебя, святого, не гневили,
За то, что в рабстве народились —
Тебя б хулой не обнесли.
1847, Орская крепость
***
В неволе сам-один тоскую,
И сердце некому открыть.
И сам поэтому ищу я,
С кем было бы поговорить.
Ищу я Бога, а встречаю
Такое, не дай бог спросить.
Вот что со мной судьба лихая
И годы сделали; и то,
Что лето по земле святой
Прошло так пасмурно; не знаю
И ничего не вспоминаю,
Что ободрило бы опять.
А душу нужно утешать,
Ведь ей так хочется, так просит
Хотя бы слово… Нет тех губ.
И слово в поле снег заносит
Еще и не остывший труп.
Вторая половина 1848, Кос-Арал
***
Считаю в рабстве дни и ночи,
И счёт им теряю.
Боже! Как плетутся тяжко
Эти дни — я знаю.
Дни проходят, а за ними
Тихо льются годы,
В путь свой дольний забирая
И мои невзгоды.
То, что взято, не вернётся,
Так и канет в Лету.
И молитвою у Бога
Не найти ответа.
Колобродными болотами,
Меж бурьянами, за годами
Три года грустно протекли,
С собою взяли что смогли
Из той моей живой могилы —
И к морю тайно отнесли.
И молча море поглотило
Моё не злато-серебро —
Мои года, моё добро,
Мою тоску, мои печали
И те незримые скрижали,
Незримым созданы пером.
Так пусть болотами гнилыми
Плетутся дни мои, а с ними
Года невольничьи. А я!
Такая заповедь моя!
Перетерплю, переболею,
На степь, на море погляжу,
Спою что вспомню, что сумею
И на страничку уложу
Свой стих убористый скорее!
(Оренбург, 1850, Петербург, 1858)
Переводы Андрея Пустогарова
Родился в 1961 году во Львове. После школы поступил в Московский физико-технический институт. После окончания до 1993 г. занимался лазерной физикой, кандидат технических наук. Поэт, переводчик украинской литературы. Автор книг: «Диптих» (2001, в соавторстве с В. Ешкилевым), «Азия» (2004, стихи и проза), «Город» (2007, стихи и переводы) и др. Член союза «Мастера художественного перевода»
***
И день идет, и ночь идет,
и, в голову вцепивши руки,
дивишься, что же не идет
апостол правды и науки?
5.11.1860
Завещание
Увезите в Украину,
когда смерть застанет,
и в степи похороните
меня на кургане.
Чтоб поля широко стлались,
чтобы Днепр и кручи
мог я видеть, мог я слышать
его рев тягучий.
Понесет он с Украины
в синее море
вражью кровь - тогда покину
и поля и горы
и отправлюсь прямо к Богу
и молиться стану.
А до этого мне Бога
видеть рано.
Хороните и вставайте,
цепи разорвите,
злою вражьей кровью
волю освятите.
И тогда в семье раздольной,
семье вольной, новой
помяните и меня вы
незлым тихим словом.
25.12.1845, Переяслав
Доля
Ты не лукавила со мной,
Ты другом, братом и сестрой
Ребенку стала. Ты взяла
Меня за маленькую руку
И в школу парня отвела
К поддатому дьяку в науку.
"Учись, родной. Пора придет -
Мы в люди выйдем" - ты сказала.
А я послушался. И вот -
я выучился, ты - соврала.
Мы разве люди?.. Ничего,
Мы не лукавили с тобою,
Мы просто шли. Ни одного
Зерна неправды за спиною.
Пойдем же, долюшка моя!
Мой друг убогий, нелукавый!
Пойдем же дальше, дальше слава,
А слава - заповедь моя!
[9 февраля 1858,
Нижний Новгород]
Гайдамаки. Вступление
Течет, исчезает, и нет ему края.
Куда все уходит, откуда пришло?
Никто – ни убогий, ни мудрый – не знает.
Живет…умирает…. Одно расцвело,
Другое увяло, навеки увяло...
И ветры сухую листву унесут.
А солнышко встанет, как прежде вставало,
И красные зори опять поплывут,
Как плыли и прежде… И ты, белолицый,
По синему небу пойдешь погулять,
Пойдешь посмотреться в колодца водицу
И в море без края, и будешь сиять,
Как над Вавилоном и его садами,
И над тем, что с нашими будет сыновьями.
Ты вечный без края!.. Как с братом, с сестрой
Люблю разговаривать ночью с тобой,
И петь тебе песню, что ты нашептал.
Скажи мне еще раз – что делать с тоской?
Я не одинокий, я не сирота,
Есть у меня дети, куда же мне деть их?
С собой схоронить? грех - живая душа.
А вдруг им легче на том свете?
Вдруг там кто прочтет эти слезы-слова,
Что так она щедро когда-то лила,
Потом втихомолку над ними рыдала…
Нет, хоронить я не стану – живая душа.
Как синее небо - без края сияет,
Так нет у души ни конца и ни края.
А где она будет? чудные слова!
На этом помянет ли кто ее свете?
Безвестной ей тяжко отправиться в путь.
Вам , девушки, надо ее помянуть!
Она вас любила - сад в розовом цвете,
И пела о девичьей доле… Пока
вокруг не светает еще - спите дети.
Я буду искать вам проводника.
Переводы Юрия Петрова
От переводчика
В капитальной монографии «Тарас Шевченко» Мариэтта Шагинян заметила, что «не только сносных, но и просто приемлемых переводов «Кобзаря» — нет», и предлагает читать Шевченко в оригинале — «читать его в оригинале очень легко, настолько же легко, насколько труден перевод Шевченко на русский язык именно в силу близкого родства языков».
Мысль Шагинян о переводах «Кобзаря», высказанная еще в первой половине ХХ века, увы, во многом отвечает истине и сегодня. С тем же, что стихи Шевченко «легко» читать в оригинале, согласиться труднее. Да, украинский язык — родной брат русского. Но не русский. И читатель, не знакомый с украинским, читать «Кобзаря» в оригинале — не сможет.
Переводчики Шевченко. Как правило, именно из-за похожести языков стремились переводить как можно ближе к оригиналу, едва ли не буквально. Но украинский язык имеет иную оркестровку, и подобное копирование зачастую приносило обратный эффект.
«Кобзарь» — исключительно органичная, монолитная книга. Существующие же переводы выполнены целым рядом поэтов, пусть даже самого высокого уровня. Цельность и органичность книги при этом неизбежно пропадают.
Последнее, пожалуй, больше всего и навело меня на дерзкую мысль — перевести всего «Кобзаря» самостоятельно. Начав эту работу по окончании Литинститута и посвятив ей 13 лет, я заканчиваю полный перевод «Кобзаря» в нынешнем году.
«Кобзарь» переводили вчера, переводят сегодня и будут переводить завтра. Великая книга Тараса Григорьевича Шевченко дорога нам с вами, не оставит она безразличными и тех, кто идет следом. Ведь «Кобзарь» — это вечное духовное богатство украинского народа. А народ умеет ценить и хранить свое добро…
От составителя
К сожалению, Юрий Петров не успел полностью завершить свой творческий замысел, которым он поделился с читателями журналов «Москва» и «Литературное обозрение», где в 1989 году увидели свет его переводы из «Кобзаря». Но и спустя два десятилетия его моноперевод, наряду со столь же подвижническим трудом Павла Панченко-Трюха, также осуществившего полное переложение великой книги на русский язык, не теряет художественной ценности и, наряду с работами других современных российских интерпретаторов украинской поэзии, способен составить основу обновленного корпуса текстов русских переводов «Кобзаря».
Гоголю
За думами думы, как рой, вылетают:
Одни давят сердце, другие — терзают,
А трети тихо, тихонько рыдаю
Под самым сердечком — и Бог не узнает.
Но кому же их открою,
Кому вылью снова?
Кто приветит, угадает
Праведное слово?
Все оглохли, все смирились,
В кандалах не тужат…
Ты смеёшься, а я плачу,
Мой великий друже.
Что проклюнется от плача?
Трын-травица, брате…
Не взревут на Украине
Вольные гарматы.
Не зарежет батько сына,
Дорогого сына, —
Ни за волю, ни за славу
Нашей Украины.
Не зарежет — воспитает
Да продать стремится
Подороже. Будет, значит,
Лепта от вдовицы
Престолу да отечеству,
Ну и немцу плата.
Пускай, брат мой…
— А мы будем
Смеяться да плакать.
31 декабря 1844. С.П.Б.
***
На богатых не смотри —
Богатей не знает
Ни приязни, ни любви,
Он их покупает.
Не завидуй сильному —
Сильный принуждает.
Не завидуй славному,
Славный понимает —
Для людей он как изгой,
Любят его славу,
Что тяжелою слезой
Пролил на забаву.
Вот влюбленные сошлись
Ласково да тихо,
Как в раю, — а приглядись,
Шевелится лихо…
Будь ты в городе, в селе,
Обернись по свету —
Нету рая на земле.
И на небе нету.
4 октября 1845. Миргород
***
Уходят дни. Уходят ночи.
Уходит лето. Шелестит
Листва сухая. Гаснут очи
И думы гаснут. Сердце спит,
И все заснуло… И не знаю,
Живу я или доживаю,
Иль пеплом в поле волочусь —
Уже не плачу, не смеюсь…
Доля, где ты? Доля, где ты?
Я приму любую!
Коли доброй жалко, Боже,
Подари мне злую!
Не позволь уснуть живому,
С кривдой примириться
И колодою гнилою
По земле тащиться.
Дай прожить с открытым сердцем,
И с любовью к людям
А коль нет…
Душа восстанет,
Мир гореть в ней будет!
Худо угодить в оковы,
Усыхать в неволе,
Еще горше — беспробудно
Спать на вольной воле,
Все проспать на веки-веки,
В мир зерна не кинуть
Никакого… Боже правый,
Лучше сразу сгинуть!..
Доля, де ты? Доля, где ты?
Я приму любую!
Если доброй жалко, Боже,
Дай мне злую, злую!
21 декабря 1845, Вьюнища
***
А не кончать ли нам, родная,
Моя соседушка простая,
Стишки пустые сочинять
Да приниматься собирать
Возы в далекую дорогу?
На т о т с в е т , друже, ближе к Богу
Прямую тропочку искать…
Устали мы и подтоптались,
Чуточек разума набрались —
И будет с нас!.. Пора и спать,
Пойдем-ка в хату отдыхать…
С весельем хата, чтоб ты знала!..
Ой не надо, не пойдем,
Рано, милый, рано.
Погуляем, подождем —
На с е й с в е т заглянем!
Не спеши, о моя доля…
Глянь, какой широкий,
И высокий и веселый,
Ясный да глубокий…
Подождем, о моя доля!
Выйдем-ка на гору,
Отдохнем… над головою
Твои сестры — зори
Вечные, на вечном небе
Плавают, сияют…
Постоим, моя сестрица,
Женушка святая!
И нескверными устами
Помолитвшись Богу,
Потихоньку тронемся
В дальнюю дорогу…
Над бездонной Летою,
Мутно-голубою, —
Одари меня, подружка,
Славою святою!..
Ну, а пока — то, се да оно…
Давай отправимся вдвоем
Мы к Эскулапу на прием —
А вдруг окрутит он Харона
И Парку-пряху?.. Пару лет,
Пока химерит мудрый дед,
Творили б, лежа, эпопею,
Репей воспели, как Лилею,
И все б гекзаметры плели,
И на чердак бы отнесли —
На ужин крысам… К этим срокам
Запели прозу бы — по нотам,
Не как-нибудь…
О друг ты мой!
Мой спутник чистый и святой!
Пока огонь не захоронен,
Не лучше сразу ли к Харону? —
Через Лету бездонную,
Мутно-голубую,
Переплыть, перенести
И славу святую —
Вечную и молодую…
Либо — плюнем, друже!
И без славы проживём.
А коль будет нужно —
То над черным Флегетоном,
Либо над Стиксом, иль в раю,
Как над Днепром святым, широким,
В предвечном, праведном гаю
Поставлю хату. И садочек
Вокруг той хаты насажу.
Ты прилетишь на холодочек,
Тебя, как кралю, посажу:
Днепр и Украину помянем,
Все села славные в садах,
Курганы старые в степях, —
И песни наши петь мы станем…
14-15 февраля 1861, С.П.Б.
следующая страница>