Централизованная библиотечная система

Библиотечно-информационная служба (БИС)

«Имя в истории: литературные портреты»

Василий Васильевич

Скворцов



Камышлов 2008

Составители:

Кириловских Л. К.,

Лавренцева М. Э.

Компьютерный набор:

Попова С. В.

Компьютерная верстка:

Минкаирова Е. В.

Материалы для биографического пособия предоставлены Ивойловой Е. В.

«Имя в истории: литературные портреты». Василий Васильевич Скворцов/

Сост. Л. К.  Кириловских, М. Э. Лавренцева, Центральная городская библиотека. – Камышлов, 2008. – 72 С.

Вступление
Имя Василия Васильевича Скворцова хорошо известно камышловцам старшего поколения, а вот молодежь вряд ли знакома с этим замечательным поэтом. На долю Василия Васильевича, как и всех его сверстников выпали тяжелые испытания. Юность его совпала с войной.

После войны бывший фронтовик решает получить мирную профессию. Всю оставшуюся жизнь он проработал учителем. Учил детей и писал стихи.

Вот об этом замечательном человеке мы и хотим рассказать вам. В основу нашего сборника вошли воспоминания дочери об отце, его биография и стихи, печатавшиеся в разное время в местной печати, а так же стихи из личного архива поэта.

Фотографии помещенные в сборнике любезно представила дочь поэта Елена Васильевна Ивойлова.

Мы надеемся, что этот сборник будет интересен всем жителям города.


Биография
Василий Васильевич Скворцов родился 18 августа 1924 года в деревне Березовка Минусинского уезда Курагинской волости Енисейской губернии, сегодня это Курагинский район Красноярского края. Родители его – из крестьян. После окончания средней школы в 1942 году успел поработать литсотрудником газеты «Артемовский рабочий» в г. Артемовске Красноярского края. 18 августа 1942, как только Василию исполнилось 18 лет, он был призван в ряды Советской Армии. В составе 48 армии принимал участие в боях Центрального и 2- го Белорусского фронтов, был ранен. Дойдя с боями до Калининграда (Кенигсберга), получил тяжелое ранение, контузию, из 616 стрелкового полка выбыл 18.01.1944 года – сначала госпиталь, длительное лечение, а после - демобилизация из действующей армии по инвалидности.

Лейтенант запаса Василий Васильевич Скворцов начинает мирную жизнь. Работая в средней школе военруком, он стремится учиться дальше, и в 1945 году поступает в Иркутский горно – металлургический институт, но в 1947 году переводиться в Казахский государственный сельскохозяйственный институт в г. Алма-Ата, который заканчивает успешно в 1950 году, получив специальность инженера – механика. Направление на работу в пос. Мамлютка Северо – Казахстанской области принял как должное, и три года работал главным инженером Мамлюткинского ремонтно-механического завода. В этот период был заключен брак, но неудачный - расстался с женой Надеждой Александровной и сыном Александром. Отношения не сложились, но всю жизнь Василий Васильевич пытался наладить отношения с сыном - увы, тоже неудачно.

Жизнь состоит из череды случайностей, которые по истечении времени оказываются закономерностями. Отдыхая в Доме отдыха на озере Боровом под Петропавловском Казахстанским, Василий Васильевич встречает свою судьбу. Валентина Эдуардовна Доманская стала для него музой и смыслом жизни. Бросив все, они уезжают в неведомое – вдвоем, туда, где можно все начать с начала. Закрыв глаза, пальцем на карте России выбирают точку – и оказывается, что это Камышлов. С 1953 года Василий Скворцов становится жителем Камышлова, здесь он счастлив, спокоен. Здесь востребованы его способности. Проработав три года в должности главного механика камышловского ремонтного завода (прежнее название завода «Лесхозмаш»), Василий Васильевич переходит на преподавательскую работу – в профессионально – техническое училище сельского хозяйства. Сколько ребят помнят его терпеливость и доброту, скольким он дал путевку в жизнь за 25 лет работы преподавателем! Трудовая книжка полна благодарностей – даже вкладыш пришлось вшить работникам отдела кадров – не помещались все поощрения в одной книжке! И все эти годы семья была основой его жизни. Мать Валентина Семеновна, жена Валентина Эдуардовна и две дочери – Людмила и Елена – составляют весь смысл существования. Построив своими руками дом, сделав всю мебель в этом доме, строится гнездо – теплое, родное, где легко живется всем обитателям.
Воспоминание о Василие Васильевиче
Не могу сказать, что в доме моих родителей кто-то имел главенство – это я не чувствовала, однако папа - был для всех женщин нашей семьи верховным «жрецом» - его понимание и мудрость были опорой всегда.

А женщин в семье было достаточно – бабушка, его мать ВВС, жена - ВАС, и мы - две дочери, Людмилы и я.

Папа относился к своему статусу. Глава семьи ответственно, но не напыщенно.

Сейчас я пониманию, что мир для меня открыл папа. Еще маленькой первоклашкой, я помню, задавала ему кучу вопросов - меня интересовала я, помню, задавала ему кучу вопросов – меня интересовало все - от «Почему у машин с прицепом на кабине светящийся треугольник?» до «Почему ты, работаешь учителем?». И он всегда отвечал подробно, понятно, не усмехаясь нелепости вопроса.

Я про себя думала: «Как много знает папа, и я, когда вырасту, хочу узнать все, и всегда отвечать на любой заданный мне вопрос.» Невольно эти мысли стали руководством к действию – я пыталась соответственно данному посылу.

Да, отец – идеальный педагог. Думаю, что определенный отпечаток на его жизни восприятии наложила война. Он ушел на фронт в 1941, когда - ему было 16. Ускоренный курс обучения бомбардировщика. 27 боевых вылетов, после чего – мотострелковая дивизия, младший лейтенант. Юный, голубоглазый, худой. До 1944 – постоянные бои, а в Кенигсберге тяжелая контузия, ранение правой руки разрывным снарядом, - и увольнение из армии в связи с тяжелыми последствиями контузии. Постоянные головные боли, гипертония и т.д.

В 1944 году, отцу исполнилось 20 лет…

Что пережил папа в войну – я не знаю. Он дома некогда об этом не говорил. Если хотел что –то сказать –писал стихи в тетрадь. А вслух – о войне - никогда.

У нас в семье были и другие участники войны - мамина сестра Вера погибла в Харьковском котле 1942 года (окружение). О ней часто говорили, вспоминали. О том, как было трудно папе – не слышала некогда.

Папа обладал врожденной интеллигентностью, внутренней свободой, был глубоко порядочным и отзывчивым.

А еще - «рукастым». Не было денег на мебель – он всю мебель в доме сделал сам. Его оригинальные шкафы и этажерки до сих пор служат нам, и я не могу расстаться с ними.

А самое любимое творение - это дом, построенный им и мамой. От проекта до воплощения – теплый, светлый, добрый дом.

Есть моменты, возникающие в памяти, дающие представление о папе – и только светлые.

Ивойлова Елена Васильевна

Воспоминание о папе
Каким вспоминается мне отец? В детстве и юности все воспринимается на уровне чувств и эмоций. Ты маленький, а все вокруг большие, и ты смотришь на взрослых снизу вверх. Став взрослым, пройдя свои огонь, воду и медные трубы, приобретя житейскую мудрость, можно наоборот посмотреть на прошедшее сверху вниз и как будто с высокого холма обозреть события прошлых лет в их совокупности.

Мы росли в маленьком провинциальном городе, но отец стремился расширить границы этого маленького мира, давая возможность увидеть и узнать как можно больше. В то время еще не было телевизоров, увидеть иные места можно было только при непосредственном их посещении. Одно из таких детских впечатлений – поездка в Свердловск в зоопарк. Мне было около шести лет, я точно еще не ходила в школу. Родители сказали: «Чтобы поехать в зоопарк, надо встать рано, в 4 часа утра. Встанешь?» Конечно, какие могут быть капризы. Не помню, каких животных я там видела, что на меня произвело впечатление, но помню ощущение восторга от предвкушения путешествия, оттого, что я поеду с папой.

В десять лет я стала учиться в музыкальной школе. Первый год я играла на маленьком аккордеоне, который папа принес с работы. Но потом надо было играть более сложные вещи, и нужен был инструмент с большим количеством октав. Наверное, в Камышлове не было музыкального магазина, и мы поехали в Свердловск. Вспоминается просто огромный магазин, где было много разных музыкальных инструментов, может быть, это был ЦУМ. Папа разговаривал с продавцами, они ему что-то предлагали, а потом надо было примерить аккордеон, чтобы посмотреть, как он подходит мне по росту. Вокруг собрался целый круг людей, мне сказали, чтобы я поиграла. Я очень волновалась, и пальцы у меня дрожали. Аккордеон мы купили и привезли его домой. У нас не было автомобиля, по большому городу мы перемещались на общественном транспорте, и папа нес в руках этот большой тяжелый инструмент.

Когда я окончила пятый класс, у отца на работе была организована поездка в Ленинград для детей преподавателей СПТУ. Детей было 10 человек (с 5-го по 9-й класс), руководителем группы был папа. Я была самая младшая по возрасту. Может быть, он сам вызвался быть руководителем группы, а может его попросили, т.к. он знал этот город, и они с мамой несколько раз там были. Это была большая ответственность. Даже я, двенадцатилетняя девочка, думала, где мы там устроимся, ведь это была не туристическая поездка. В Ленинграде мы приехали в Управление профтехобразования или какое-то подобное учреждение (помню большую красную доску на здании), папа там с кем-то переговорил, и нас устроили бесплатно в общежитие профтехучилища. Это было многоэтажное новое здание, в котором мастика на паркетном полу даже еще не просохла. Может, он еще в Камышлове, договорился о нашем размещении, но мне тогда казалось, что все случилось как по волшебству.

В своей жизни я много раз была в Питере, но те первые впечатления от этого волшебного города остались навсегда самыми яркими. Я впитывала их наивной детской чистой душой. Где мы только ни побывали! Папа сводил нас в Эрмитаж, Петропавловску крепость, Русский музей, Кунсткамеру, в Кировский театр (теперешний Мариинский), в оперетту, цирк, в Петергоф.

Когда я сама привезла пятнадцатилетнюю дочь посмотреть Питер, то все время вспоминала ту нашу поездку с папой, а моя Иришка, так же как и я влюбилась в этот город.

Вообще, мне кажется, что отец был всегда рядом во все дни моей жизни, даже когда ему самому было тяжело физически (он долгие годы из-за военной контузии страдал от головной боли и гипертонии). Между нами не было каких-то задушевных разговоров, родители были строгими, и честно говоря, ребенком я боялась сделать что-то такое, что им не понравится, я даже боялась получить четверку, не говоря уже о тройке в школе. По моему мнению, отец чувствовал большую ответственность за детей, и строгость была результатом этой ответственности.

У отца были золотые руки и инженерный творческий ум. У нас в доме, когда я еще была маленькой, было много мебели, сделанной его руками: несколько этажерок оригинальной конструкции, столы, табуретки. Те годы, на которые выпало мое детство, были материально трудными для родителей, но как ребенок я этого не ощущала. Отец сам построил дом, и все в нем было сделано его руками: оконные рамы и ставни, дверные косяки, электропроводка, система отопления. У нас в кладовой было два больших шкафа с различными инструментами: слесарными, столярными, плотницкими.

Если он брался дома за какое-то дело, то делал это превосходно. У него все получалось красиво и рационально. По крайней мере, у меня были такие ощущения. Он часто мог найти решение проблемы, которое женщинам не приходило в голову (а женщин в доме было четверо: мама, бабушка и мы с сестрой). Вот такой простой случай, но мне он почему-то запомнился. У нас около дома была широкая длинная клумба с цветами, и нам с сестрой надо было ее полоть от сорняков. Ни с той, ни с другой стороны руки не дотягивались до середины. Папа говорит: «Сейчас я вам сделаю приспособление». Принес кирпичи, доску, поставил как мостик над клумбой, и можно было легко дотянуться с этой доски до любого места, а потом можно было переместить мостик на новое место.

Всякие идеи и новинки папа, я думаю, черпал и из головы и из творческих журналов. У нас дома скопились огромные кипы журналов «Юный техник», «Знание – сила», «Наука и жизнь».

Еще в доме было огромное количество книг. Их всегда покупал папа. Это тоже была возможность расширить мир и расширить наши возможности. Сам он чаще читал военные мемуары. Но нам о войне не рассказывал. Наверное, для него это были слишком тяжелые воспоминания. Возможно, он считал, что надо детей окружать чем-то радостным, а не рассказами о войне. О событиях своего детства, о жизни в Сибири, о своей бабушке Ульяне, о военных эпизодах папа говорил с мамой, и я только краем уха могла слышать о том, что с ним было в прошлом, когда он был молодым.

Такие разговоры часто начинались, как это часто бывает, в связи с какой-то другой темой. Как-то зимой, когда обычно бывают всякие простуды, родители говорили, как лечиться, когда простынешь, ну и все такое. А потом папа говорит: «А на войне мы не простывали, бывало, несколько часов лежишь животом в воронке, наполненной водой, а потом такой мокрый встаешь и бежишь в атаку, и никакие простуды к тебе не приставали. Такой, наверно, был психологический настрой у солдат. Но нам перед атакой всегда давали сто грамм. Вы представляете, как это трудно, встать во весь рост и идти под пули». В книгах, в учебниках по истории война преподносилась как нечто героическое, а для конкретных людей это была кровавая мясорубка.

Я рано уехала из дома, в 17 лет поступила в институт, и после этого дома бывала только наездами. И сейчас я сожалею, что у меня не нашлось времени или желания сесть рядом с отцом и расспросить его обо всем подробно.

Когда в разговорах с коллегами на работе или с подругами мы начинали говорить о своих родителях, я всегда о папе рассказывала в превосходной степени, и многие мне говорили, что моей матери чрезвычайно повезло и что даже трудно поверить, что у него было столько достоинств.

Я благодарна отцу за все, что он мне дал в жизни.

Скворцова Людмила Васильевна

Бойцы вспоминают минувшие дни
Когда была война наступила война, я был такой как вы сейчас ребята. Окончил 9 классов. А надо вам сказать, что моих сверстников отличало чувство глубокого патриотизма. Мы всем классом подавали заявление с просьбой направить нас на фронт. Но нам отказывали. И в этом проявился великий гуманизм нашего строя. Родина заботилась о нас, молодых. Но время пришло, и я надел шинель. Закончив ускоренный курс военного училища, отправляюсь в действующую армию.

Расскажу вам один эпизод. Перед нами была поставлена задача найти удобное место и переправить на правый берег Днепра. Мы нашли такое место – это впадение реки Сошь и Днепр.

Нужно переправляться, перевозить оружие, а плавсредств никаких. Их нужно тоже сделать самим. Причем нам строго было запрещено использовать для плотов жилые постройки местных жителей. Ведь люди и так были разорены. Но сам жители думали иначе. Они были кровно заинтересованы в том, чтобы нам удалось быстро форсировать реку. Вот один дед из села Васильковичи обратился к нам.

- Давайте сынки, разбирайте мой дом и ворота, стройте плоты, а мы пока в погребе перебьемся. Главное, врага подальше отогнать. Война кончится – отстроимся.

Дед тот разыскал и бочки для постройки понтонов. Шили мы мешки из плащ-палаток, набивали их камышами, рогозой и тоже использовали для переправы на другой берег.

Переправа – это дело серьезное! Сколько погибло наших людей! А особенно трудно было тем, кто умел плавать. Вообще, ребята, и на войне, и в жизни легче тем, кто готовит себя к преодолению трудностей, кто не щадит себя, не нежится, а занимается спортом и закаляется. Я вас призываю к этому, ребята.

Форсирование Днепра явилось важной вехой в истории Великой Отечественной войны. Многие участники его были представлены к званию Героя Советского Союза. Это подвиг во имя вашей счастливой жизни. Помните, о нем, ребята. Помните, какою ценою далась нам победа.

Ребята внимательно слушают старшего товарища. С Василием Васильевичем они встречаются не первый раз. Он частый гость в училище. Учащиеся любят слушать стихи, которые ветеран войны пишет сам. Чаще всего это стихи о войне, потому что тот, кто хоть однажды видел бой, тот не может ни ярости атак, ни гибели товарищей. Кто опален огнем войны, тот будет всю жизнь бороться за мир, как это делает В.В. Скворцов. Его стихи призывают нас беречь мир, любить Родину, приумножать ее мощь своим трудом.

Встреча закончилась небольшой литературной композицией, подготовленной учащимися.

С удовлетворением слушали собравшихся такие строки рапорта: организовано 8 трудовых десантов, перечислено в Фонд мира 374 рубля, в Фонд фестиваля – 125 рублей.

Ребята ничего практически не сказали о своей практике. Они считают это делом обычным. Пройдет немного времени - юноши сядут за руль трактора, девушки встанут к плите. Пусть будет мирным над ними небо.

Флягина Е. И.

* * *

Весна в пути,

Еще отзимки будут злиться,

Еще в холодном небе будут зори рдеть,

Но песнь свою синица – домовница

В которой раз уж начинает петь.

Конец зиме…

В сугробы залегли метели.

На наст ложатся тени все короче и светлей.

А небо – синь без края, без предела:

Руками черпай и без меры пей.

Уж вечер, расчесав березовые косы,

Умчался в степь.

А на дворе - и суета и канитель!

Над ними мартовского неба синий лоскут.

…Звенит певучая весенняя капель.

Рыбак – индивидуалист

Однажды некий управдом,

Войдя к соседу как-то в дом,

Сказал, предельно кратко:

- Друг, в общем деле помоги

На речке прорубь продолбить -

В очередном порядке…

- Нет, нет-

Сказал в ответ сосед.

- По этакой – то стуже…

А коль настаиваешь, брат, -

Подай наряд

И спецпаек к тому же!

А в выходной - бывает так! –

Сосед, отчаянный рыбак,

Тряся мормышку ловко,

Без рукавиц, подув, в кулак.

Сидит над лункой, словно маг,

Часами ждет поклевки,

Сидит и ждет:

- Эх, был бы клев –

И ни-че-го не надо!

На ледяном ветру, как тень,

Он просидит весь зимний день.

Весь день –

Бесплатно,

Без наряда!

Жарки
Жарки, жарки – венок тайги.

Какого они цвета?

А это радостная

Смесь:

Немного в них

От солнца есть

И от луны

И от реки,

А больше -

От рассвета.

Огонь - цветок,

Заря у ног,

Коснись зари руками,

Не бойся:

Люди нарекли

Их так светло

И так тепло

За нежность -

Огоньками.
Реутинка
Реутинка, моя Реутинка,

Звонкий бор да задумчивый плес,

Да в нарядных зеленых косынках

Хоровод босоногих берез.

Реутинка, моя Реутинка

Что меня привязало к себе?

В белом платье из нежной сарпинки

Здесь девчонка к моей прикоснулась судьбе.

Реутинка, моя Реутинка,

Сколько длинных дорог прошагать довелось,

Но короче, чем к дому тропинка,

На земле мне найти не пришлось.

Реутинка, моя Реутинка,

Я с тобой навсегда, до конца.

…Вот уж дочка зеленой лозинкой

От родного уходит крыльца.

На ресницах вскипели слезинки…

Дорогая, не хмурь в грусти бровь.

Реутинка, моя Реутинка,

Наша жизнь начинается вновь!

Пора сенокосная

Весь погожий день

Над лугами звень,

Звон машин и кос:

- Торопись, народ,

На покос!

И ложатся ниц

Травы росные.

Горяча пора

Сенокосная!

От зари до зари

На ногах косари

Здесь жара -

Не в счет.

Тут тому почет,

Кто траву ворошит,

Кто зароды вершит.

Здесь работа – песнь

Стоголосая.

Весела пора

Сенокосная!

Запах тава хмельной

Кружит Глову,

Кружит голову,

Валит с ног.

Разбежались по лугу,

Как стада,

Стога,

В ряд за стогом стог.

Причесалась земля

И любуется

Чистой улицей –

Лугом глаженным,

На степных ветрах

Прополосканным…

Будут петь на селе,

Будут снедь на столе,

Коль щедра пора

Сенокосная!

Знать, на этих лугах -

Это помнит враг,

Это знает друг,

Что народ твой здесь,

Русь метельная,

Научился жить:

И стога вершить,

И врага крушить

По-артельному!
Трудный хлеб
У жатвы, как у битвы, есть особенный накал,

Когда зерно потоком золотым польется.

Но где, когда и кто сказал,

Что золото полей нам просто и легко дается?

Наш трудный хлеб…О, это знают

Все те, кто сердцем прикипел к земле.

Ведь невесомо – легким хлеб бывает

Лишь в пышном каравае на столе.

Попробуйте дела и думы земледельца взвесьте,

Измерьте гордость за успех и неудача боль.

Вот потому нет для него дороже чести,

Чем честь Отчизне поднести хлеб – соль.

Учетчица
Весь день у девчонки сплошные заботы:

Все надо проверить, замерить, учесть

И нет в этой с виду нехитрой работе

Свободной минуты, чтоб в травы присесть.

Да только покоя – то ей и не надо,

Без поля да солнца и дня не прожить

Девчонке – учетчице здешней бригады.

…Мелькает сажень от межи до межи.

Шагает она за рассветами ясными

Гладит колосья рукой на ходу.

Радостно ей, что она сопричастна

К этому хлебу, к земле и труду.

При встрече ей машет метелками просо,

Кланяясь в пояс, на вольном ветру

Ячмень и пшеница гвардейского роста

Стоят перед нею, как на смотру.

За верность земле ей от солнца – улыбка,

В подарок от неба - глаз бирюза,

Песня – от ветра и радость с избытком,

От поля - как сноп, золотая коса.

В городе Ленина
Город Ленина.

Город - герой.

Город – легенда в песне и камне.

Город – история

Тех, кто в решительный бой

Шел под Ленинским знаменем.

Бывая в городе на Неве,

Я свой день начинаю невольно

Где – нибудь на Выборгской стороне

Или у Смольного.

Чтоб сверить свой шаг

По Октябрьским шагам

И сердцем к делам Ильича

Прикоснуться,

Я прохожу по его стопам –

Дорогами Революции

Иду и сегодня.

И надо же так случиться:

Со мной в беззубой улыбке

Рядом идет камарад.

Я понял: здесь не ошибки –

Парень мой друг.

А за ним еще и еще,

Не просто туристская братия,

Льются рядами плечо в плечо

Мои товарищи – братья,

Шагают дорогами Ильича,

В прямом, самом подлинном смысле,

Чтоб не снимая винтовки с плеча,

Строить – как он.

Бороться – как он,

И – как он, дерзать и мыслить.

О, как я горд,

Что на этой земле я живу!

Солнце, лейся злотом плавленым!

Путем Ильича миллионы идут –

Значит, и я шагаю правильно.

следующая страница>