На правах рукописи

Кочергин Петр Валерьевич

Добросовестное приобретение

имущества по договору в гражданском праве России

Специальность 12.00.03 – гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата юридических наук

Ростов-на-Дону

2009

Работа выполнена на кафедре гражданского права Федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Южный федеральный университет».

Научный руководитель доктор юридических наук, профессор

Лапач Владимир Александрович

Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор

Асланян Наталья Павловна

кандидат юридических наук, доцент

Галов Владимир Викторович

Ведущая организация – Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Ростовский юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации».

Защита состоится 21 ноября 2009 года в 10.00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.208.26 по юридическим наукам при ФГОУ ВПО «Южный федеральный университет» по адресу: 344002, г. Ростов-на-Дону, ул. Максима Горького, д. 88, ауд. 302.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГОУ ВПО «Южный федеральный университет».

Автореферат разослан «17» октября 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат юридических наук, доцент Краковский К.П.

Общая характеристика работы
Актуальность темы диссертационного исследования

Существование принципа неприкосновенности (нерушимости) собственности обусловлено самой правовой категорией собственности, которая в контексте абсолютного правоотношения мыслится как вечное противостояние собственника и всех остальных, которые обязаны не нарушать его право собственности.

Предполагается, что данный принцип выступает внутренней гарантией того, что «несобственники» не смогут оказать негативного влияния на собственность противостоящего лица.

Вопросы приобретения вещей от лиц, не имевших права на их отчуждение, теснейшим образом связаны с центральным принципом защиты права собственности – принципом неприкосновенности собственности.

Между тем добросовестный приобретатель имущества по договору при соблюдении установленных законодательством требований в состоянии эффективно противостоять в виндикационном процессе собственнику, допуская, таким образом, исключение из принципа нерушимости собственности.

Современная острота связанных с институтом добросовестного приобретения имущества споров во многом обусловлена принятием 21 апреля 2003 года Конституционным судом Российской Федерации Постановления № 6-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса РФ в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева».

В названном Постановлении Конституционный суд РФ указал, что права владения, пользования и распоряжения имуществом обеспечиваются не только собственникам, но и иным участникам гражданского оборота.

В тех случаях, когда имущественные права на спорную вещь, возникшие на предусмотренных законом основаниях, имеют, помимо собственника, другие лица – владельцы и пользователи вещи, этим лицам также должна быть гарантирована государственная защита их прав.

К числу таких имущественных прав теперь отнесены и права добросовестных приобретателей, которые названы в этом Постановлении Конституционного суда РФ участниками гражданского оборота.

В развитие правовых позиций Конституционного суда РФ федеральным законодателем были внесены изменения в статью 223 Гражданского кодекса РФ.

В связи с изложенным большое практическое значение имеет научное осмысление правового положения добросовестного приобретателя, механизма (основания) возникновения у него субъективного права на вещь, соотношения права собственности и права добросовестного приобретателя, поскольку современные исследования по данной проблематике не охватывают в достаточной степени всех вопросов добросовестного приобретения имущества¹. Так, природа права добросовестного приобретателя, соотношение права добросовестного приобретателя и права собственности на диссертационном уровне исследуется вообще впервые.

Данные обстоятельства в своей совокупности свидетельствуют о насущной необходимости – особенно в современных условиях – исследования названного конфликта собственника и добросовестного приобретателя, чем и обусловлен выбор темы диссертанта.

Проф. И.Н. Трепицын, исследуя вопросы приобретения вещей от лиц, не имевших права на их отчуждение, указывал, что «сущность нашего вопроса сводится не к наличности или отсутствию виндикации, а к наличности или отсутствию права собственности, защищаемого виндикацией. Именно спрашивается: когда и при каких условиях собственник теряет свое право собственности, а приобретатель получает право собственности на ту же самую вещь, – все это в области договорных сделок и в той категории случаев, когда отчуждателем является лицо, не управомоченное на передачу этого права»².

Этот вопрос является ключевым для данного диссертационного исследования.

Основная цель диссертационного исследования состоит в комплексном анализе теоретических и практических аспектов категории добросовестного приобретения имущества; его сущностных черт; природы права добросовестного приобретателя; разработка предложений по совершенствованию соответствующих норм гражданского законодательства.

Для достижения данной цели ставятся следующие задачи:

- проанализировать все имеющиеся нормативные правовые акты, регулирующие защиту права добросовестного приобретателя;

- выявить условия защиты права добросовестного приобретателя имущества;

- изучить противоречия в современном законодательстве, затрудняющие эффективное применение способов защиты прав добросовестных приобретателей отдельных объектов гражданских прав;

- рассмотреть формы и способы защиты прав добросовестной стороны по договору;

- выявить основные проблемы защиты прав добросовестной стороны по договору в судебно-арбитражной практике и предложить практические рекомендации по их разрешению;

- разработать и обосновать предложения по совершенствованию законодательства о защите права добросовестного приобретателя.

Объект исследования представляют собой общественные отношения, возникающие при осуществлении защиты прав добросовестной стороны по договору; применение конкретных форм и способов защиты при реализации своих правомочий добросовестной стороной по договору.

Предметом исследования являются нормы действующего законодательства, регулирующие осуществление защиты права добросовестного приобретателя имущества; существующая практика применения указанных нормативных актов; основные научно-теоретические концепции по вопросам диссертационного исследования.

Методологическую основу исследования составили общенаучные диалектические методы познания, включая как предпосылочные принципы объективности, системности, историзма, так и поисковые принципы восхождения от абстрактного к конкретному, единство логического и исторического. Наряду с общенаучными методами познания применялись частнонаучные методы: описательный, формально-логический, лингвистический, исторический, сравнительно-правовой.

Теоретическую основу исследования составили работы представителей дореволюционной цивилистической науки и науки теории и истории права: К.Н. Анненкова, А.Э. Бардзкого, Е.В. Васьковского, М.Ф. Владимирского-Буданова, В.М. Гордона, Н.Л. Дювернуа, Д.И. Мейера, С.А. Муромцева, И.Б. Новицкого, Л.И. Петражицкого, К.П. Победоносцева, И.А. Покровского, И.Н. Трепицына, И.М. Тютрюмова, В.М. Хвостова, Г.Ф. Шершеневича; советских цивилистов: Т.Е. Абовой, М.М. Агаркова, Г.Н. Амфитеатрова, В.К. Андреева, С.Н. Братуся, А.В. Венедиктова, Д.М. Генкина, В.П. Грибанова, М.В. Зимилевой, О.С. Иоффе, Н.С. Малеина, Г. А. Свердлыка, Б.Б. Черепахина, З.М. Шкундина; современных цивилистов: М.В. Аверьяновой, Н.П. Асланян, Ю.С. Батчаева, В.А. Белова, И.В. Блохиной, Е.В. Богданова, М.Н. Бронниковой, В.В. Галова, Т.Ю. Дроздовой, В.И. Емельянова, С.А. Зинченко, Ю.Х. Калмыкова, Д.Л. Кондратюк, Е.А. Крашенинникова, С.А. Красновой, О.А. Кузнецовой, В.А. Лапача, В.В. Лапиной, О.Г. Ломидзе, В.Ф. Маслова, М. А. Осташевского, А.В. Пашкова, А.П. Сергеева, К.И. Скловского, Е.А. Суханова, В.А. Тархова, Ю.К. Толстого, А.А. Чукреева, Л.В. Щенниковой.

Эмпирической основой исследования послужила судебная и судебно-арбитражная практика в сфере защиты права собственности, права добросовестного приобретателя и прав добросовестной стороны по договору.

Научная новизна проведенного исследования проявляется как в самом подходе к анализу поставленных проблем в рамках специального исследования по данной теме, так и в предлагаемых решениях ряда конкретных вопросов.

Это находит свое отражение в основных положениях и выводах, выносимых на защиту.

1. Имущественное право добросовестного приобретателя представляет собой субъективное гражданское право, тождественное по содержанию праву собственности, но отличающееся от последнего возможностью быть оспоренным.

Оспоримость имущественного права добросовестного приобретателя заключается в возможном опровержении данного права в исковом порядке, если судом будет установлено, что приобретатель не отвечает условиям, предусмотренным статьей 302 ГК РФ, в связи с чем отыскиваемая вещь подлежит передаче собственнику.

Трансформация имущественного права добросовестного приобретателя в право собственности осуществляется в результате выполнения (собирания) совокупности условий юридического состава, являющегося основанием для приобретения права собственности добросовестным приобретателем.

Юридическим составом, который влечет приобретение права собственности добросовестным приобретателем имущества, является совокупность следующих условий:

- исполненная возмездная двусторонняя отчуждательная сделка;

- установленная судом в порядке искового судопроизводства невозможность истребования имущества от добросовестного приобретателя в связи с наличием условий, предусмотренных статьей 302 ГК РФ;

- государственная регистрация права собственности на недвижимое имущество на основании возмездной двусторонней отчуждательной сделки в ЕГРП (это условие требуется только для приобретения права собственности на недвижимое имущество).

2. Возмездная отчуждательная сделка, совершенная лицом, неуполномоченным на отчуждение, является недействительной, а именно – ничтожной сделкой.

Действительность всего юридического состава в целом, при том, что один из элементов (сделка) является недействительным, можно объяснить, используя явление исцеления недействительной сделки, совершенной неуправомоченным отчуждателем в тех случаях, когда все иные элементы юридического состава доказаны и установлены.

Применение исцеления сделки возможно только в тех случаях, если, во-первых, сделка не страдает иными пороками и, соответственно, не может быть признана недействительной по иным, кроме неуправомоченности отчуждателя, основаниям; во-вторых, при наличии иных элементов сложного юридического состава, когда установлена невозможность виндицирования вещи и право собственности добросовестного приобретателя на недвижимое имущество зарегистрировано в установленном порядке.

3. Решение суда, принятое по результатам рассмотрения виндикационного иска, является основанием для прекращения одного из прав:

- либо права добросовестного приобретателя и, соответственно, истребования от него имущества,

- либо права собственности виндиканта и, соответственно, оставление имущества у добросовестного приобретателя.

Исключение составляет только отказ в виндикационном иске по причине пропуска срока исковой давности.

Отказ в виндикационном иске по причине пропуска срока исковой давности, с одной стороны, легитимирует только фактическое владение ответчика, не являющееся правом, а с другой стороны, фиксирует прекращение спора о праве между истцом и ответчиком на виндицируемое имущество.

В целях устранения правовой неопределенности и повышения эффективности защиты права добросовестного приобретателя следует использовать существующие процессуальные возможности особого производства об установлении фактов, имеющих юридическое значение, при рассмотрении дел об установлении факта владения и пользования имуществом как своим собственным.

4. Различия в способах защиты гражданских прав добросовестного приобретателя акций и добросовестного приобретателя доли (части доли) в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью, вытекающие из действующего законодательства, недопустимы, поскольку не имеется различий в объектных характеристиках акции и доли (части доли) в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью.

Восстановление утраченного владения долей (частью доли) в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью должно осуществляться по модели виндикации, а не посредством иска о признании права на долю (часть доли) в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью.

5. На добросовестность приобретения не должны влиять признанные судом в порядке искового судопроизводства обоснованными требования залогодержателя недвижимого имущества о признании сделок по отчуждению заложенного имущества недействительными, а также требования применения последствий недействительности сделки в случае отчуждения заложенного имущества без согласия залогодержателя.

У залогодержателя отсутствует самостоятельный юридически значимый интерес сохранить имущество в собственности конкретного залогодателя. Интерес залогодержателя состоит в том, чтобы получить удовлетворение обеспеченного залогом требования за счет стоимости заложенного имущества.

6. Добросовестный приобретатель имущества на торгах вправе защищаться от виндикационного иска собственника в порядке статьи 302 ГК РФ, хотя при принудительной продаже имущество выбывает из владения собственника всегда помимо его воли.

7. Если приобретатель не знал и не мог знать, что решение об отчуждении имущества принято в пределах компетенции органом управления хозяйственного общества, состав которого в последующем признан нелегитимным по иску акционера (участника), а равно в случае, когда договор об отчуждении вещи подписан единоличным исполнительным органом, назначение которого на должность в последующем признано незаконным по иску акционера (участника), то данные обстоятельства сами по себе не свидетельствуют о выбытии имущества помимо воли общества, а, следовательно, не лишают приобретателя возможности ссылаться на свою добросовестность при приобретении вещи.

8. Считаем допустимым и целесообразным применение ограничения реституции как последствия злоупотребления правом при одновременном наличии следующих условий: 1) добросовестное исполнение одной стороной сделки, совершенной во внешне безупречной форме; 2) ущерб истца (просителя реституции) гораздо меньше тех невыгод, которые произошли бы от реституции для другой стороны.

9. Режим обращения долей в праве общей собственности на конкретный объект гражданских прав определяется режимом обращения самого объекта гражданских прав, доля в праве собственности на который отчуждается.

Доля в праве общей собственности на имущество, не являющаяся вещью, между тем является объектом, способным к добросовестному приобретению, несмотря на отсутствие телесной оболочки.

10. При признании патента недействительным исключительные права добросовестного патентообладателя защищаются путем сохранения юридической силы за заключенным до момента признания патента недействительным лицензионным договором (при отсутствии иных пороков в сделке) в той мере, которой он был исполнен.

Диссертантом обосновывается необходимость внесения в действующее законодательство следующих изменений:

- абзац 1 пункта 2 статьи 218 ГК РФ дополнить выражением: «…а также в силу его добросовестного приобретения в собственность лицом, у которого оно не может быть истребовано (статья 302)»;

- пункт 1 статьи 235 ГК РФ изложить в следующей редакции: «1. Право собственности прекращается при добросовестном приобретении имущества лицом, у которого оно не может быть истребовано (статья 302), отказе собственника от права собственности, гибели или уничтожении имущества и при утрате права собственности на имущество в иных случаях, предусмотренных законом».

Предлагается также сформулировать пункт 2 статьи 251 ГК РФ следующим образом: «Момент перехода доли в праве общей собственности на имущество, подлежащее государственной регистрации, определяется в соответствии с пунктом 2 статьи 223 настоящего Кодекса».

Содержание работы

Во введении обосновывается актуальность, степень разработанности проблемы, определяются цели и задачи, методологическая основа, научная новизна и практическая значимость проведенного исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту.

Глава первая – «Добросовестное приобретение имущества: понятие и условия» – включает три параграфа.

В первом параграфе – «Категория добросовестности в гражданском праве» – анализируется ключевая для настоящего исследования категория гражданского права – добросовестность. Диссертантом обосновывается подход, в соответствии с которым в праве нельзя видеть только осуществление нравственности уже потому, что не все содержание права определяется нравственными началами. При этом нравственные понятия могут оказаться более прогрессивными, более развитыми, чем право. Право же по своей природе консервативно.

В контексте исторического анализа категории добросовестности обосновывается понимание доброй совести в двух смыслах объективном субъективном.

Добрая совесть выступает в объективном значении, как известное внешне объективированное правило, которое является юридически значимым и которое рекомендуется членам гражданского оборота в их взаимных сношениях друг с другом; здесь перед нами как бы открывается новый источник, выступает «параллельная или подсобная норма, призываемая к действию законом» (И.Б. Новицкий).

В других случаях принимается во внимание добрая совесть в субъективном смысле, как определенное сознание того или иного лица, как неведение некоторых обстоятельств, с наличностью которого закон считает возможным связать те или иные юридические последствия.

При анализе доброй совести в объективном смысле автор приходит к выводу о невозможности сведения доброй совести, хотя бы и в других выражениях, к категории социального идеала. Осуществление социального идеала состоит в том, что лицо чужие интересы и чужие цели как бы делает своими. Данное требование к участнику гражданского оборота представляется излишне возвышенным: так высоко положительное право и судебная практика подняться не могут. Достаточно сообразования собственного интереса с чужими, установления известных границ для проявления эгоизма, признания интересов общества; именно такое признание интересы общества и должны получить в доброй совести.

При анализе доброй совести в субъективном смысле автор приходит к выводу, что в основе добросовестности лежит извинительное заблуждение; независимо, будет ли то незнание тех или иных действительных фактов, влияющих на права и обязанности лиц, участвующих в соответствующем правоотношении, а равно или ошибочная уверенность в их наличности.

Автором доказывается недопустимость признания лица добросовестным, основываясь лишь на субъективных воззрениях и переживаниях лица о том, что оно действует в соответствии с правовым порядком. Вместе с тем для решения вопроса о наличности bona fides в субъективном смысле, требуется, чтобы эти субъективные воззрения находили себе опору в объективной обстановке, по которой и приходится судить, извинительно ли неведение или заблуждение лица или нет.

Второй параграф – «Понятие добросовестного приобретения имущества в гражданском праве» – посвящен анализу характеристик понятия добросовестного приобретения имущества по договору.

В диссертации обосновывается авторское понимание данного института гражданского права как института, направленного во всяком случае на защиту права собственности, независимо от того, защищается ли право собственности собственника, утратившего владение, либо право собственности добросовестного приобретателя, получившего право собственности по основаниям, предусмотренным гражданским законодательством.

Сколько существуют ограничения виндикации, ровно столько стоит вопрос о правовой судьбе имущества после отказа в его выдаче по виндикационному иску, так как положение имущества в режиме фактического незаконного владения делает его непригодным к участию в гражданском обороте. Такая ситуация невыгодна ни одной из сторон виндикационного иска, а баланс имущественных интересов отыскать на практике крайне затруднительно.

На основе анализа судебно-арбитражной практики и собственного опыта диссертант считает недопустимой абсолютизацию возражения ответчика, основанного на его добросовестности, при рассмотрении любой категории дела.

Диссертантом на основе имеющейся научной литературы проводится анализ различных правовых конструкций: неограниченной виндикации, невозможности виндикации при добросовестном приобретении имущества, ограничения виндикации как основания признания права собственности и т.д.

В параграфе третьем – «Доказывание добросовестности: презумпции и распределение бремени доказывания» – рассматриваются правовые проблемы распределения бремени доказывания добросовестности и презумпции добросовестности.

Презумпция не освобождает от подтверждения (доказывания) действительного существования самого презюмируемого факта.

На основе анализа действующего законодательства и практики его применения диссертант приходит к выводу, что вопрос о том, должен ли ответчик в виндикационном процессе подтверждать свою добросовестность либо истец должен доказывать недобросовестность приобретения спорного имущества ответчиком, не может и не должен быть разрешен категорически в ту или иную сторону.

С утверждением в законодательстве принципа состязательности спорящих сторон (статья 123 Конституции РФ; статья 9 АПК РФ; статья 12 ГПК РФ) распределение бремени доказывания между ними становится более формальным (условным), в связи с чем, если по ходу виндикационного процесса станет очевидным подтверждение истцом права собственности на спорное имущество, то ответчик будет вынужден доказывать добросовестность своего приобретения имущества с целью решения спора в свою пользу, не полагаясь изначально только на то, что истец не докажет обоснованность исковых требований.

Глава вторая – «Проблемы механизма добросовестного приобретения имущества по действующему законодательству РФ» – включает три параграфа.

В первом параграфе – «Проблемы классификации субъективного гражданского права добросовестного приобретателя; момент возникновения права на объект приобретения» – диссертант исследует природу права добросовестного приобретателя. Названное право невозможно отнести к категории вещных прав с исключительно скудным содержанием (Г.А. Гаджиев), поскольку, во-первых, отсутствует определенность содержания субъективного права. Вещное право есть известная мера власти, предоставленная лицу объективными нормами непосредственно над вещью. Исходя из этого определения требуется наличие объективных норм права, регламентирующих регулярное осуществление рассматриваемого права. Вещное право добросовестного приобретателя формально не определено. Во-вторых, отсутствует правовая защита субъективного права добросовестного приобретателя. Юридический элемент всех прав состоит только в принудительной защите.

Складывающаяся судебно-арбитражная практика отказывает добросовестному приобретателю в признании за ним какого бы то ни было отдельного права и защите его права.

Принимая во внимание, что добросовестный приобретатель появляется только в виндикационном процессе, в споре о праве собственности автором обосновывается, что у добросовестного приобретателя при определенных условиях возникает субъективное гражданское право собственности с конкретным содержанием правомочий и возможностью правовой защиты.

На основе логического анализа диссертант приходит к выводу, что право добросовестного приобретателя и право собственности виндиканта находятся в отношении логического противоречия (контрадикторности): возможно существование либо права собственности виндиканта, либо права добросовестного приобретателя.

Если суд признал, что вещь должна остаться у добросовестного приобретателя, то, следовательно, суд признал, что право добросовестного приобретателя «сильнее» права собственности, а по сути – что у виндиканта нет этого права собственности.

Если же у виндиканта нет права собственности, то те же самые распорядительные полномочия вещью должны быть у добросовестного приобретателя. Следовательно, различий по содержанию у права собственности и права добросовестного приобретателя быть не должно.

Оспоримость имущественного права добросовестного приобретателя заключается в возможном опровержении данного права в исковом порядке, если судом будет установлено, что приобретатель не отвечает условиям, предусмотренным статьей 302 ГК РФ, в связи с чем отыскиваемая вещь подлежит передаче собственнику.

По сути, в абзаце 2 пункта 2 статьи 223 ГК РФ сформулировано право собственности добросовестного приобретателя под условием.

Трансформация имущественного права добросовестного приобретателя в регулярное право собственности осуществляется в результате выполнения (собирания) совокупности условий юридического состава, являющегося основанием для приобретения права собственности добросовестным приобретателем.

В диссертационном исследовании ставится проблема момента возникновения права добросовестного приобретателя, а также момента признания приобретателя добросовестным.

Не может быть признано добросовестным лицо, которое знало либо должно было знать, что к моменту приобретения в отношении приобретаемого имущества имелись притязания третьих лиц, и такие притязания впоследствии признаны обоснованными. Правило, установленное КС РФ, является сложным условным суждением, предикат суждения (логическое основание) является составным.

Данное условное суждение осложняется тем, что при его формулировании используется два предиката (логических основания):

1. Если имелись притязания третьих лиц, о которых было известно приобретателю;

2. Если эти притязания впоследствии признаны обоснованными.

Соответственно возникает вопрос о моменте признания приобретателя добросовестным:

либо добросовестный на момент приобретения имущества приобретатель становится недобросовестным после рассмотрения притязаний третьих лиц по прошествии времени (первая ситуация);

либо с момента совершения сделки до момента рассмотрения притязаний третьих лиц приобретатель не может быть признан ни добросовестным, ни недобросовестным, т.е. находится в «подвешенном» состоянии (вторая ситуация).

Диссертантом доказывается, что если лицо уже признается добросовестным на момент приобретения вещи, то последующая утрата добросовестности не может служить основанием для признания приобретателя недобросовестным на момент приобретения вещи.

Внутри правоожидания можно условно выделить «фактоожидание», когда приобретатель вещи в течение определенного времени ожидает статус добросовестного либо недобросовестного (а то и обладателя субъективного права на вещь).

Отдельно автором проанализирована проблема приобретения вещи лицом, являющимся недобросовестным приобретателем, в условиях, когда виндикационный иск не предъявлялся вовсе или был предъявлен за пределами срока исковой давности, а ответчик заявил о применении последствий пропуска исковой давности. Отказ в виндикационном иске по причине пропуска срока исковой давности легитимирует только голое владение ответчика и, при этом, фиксирует прекращение спора о праве между истцом и ответчиком на виндицируемое имущество.

Основание для возникновения права добросовестного приобретателя отсутствует, поскольку судом не установлено, что приобретатель соответствует требованиям статьи 302 ГК РФ.

В настоящее время добросовестный приобретатель имущества вправе ссылаться на свою добросовестность лишь в случаях, когда к нему предъявлен виндикационный иск. Данное возражение имеет характер эксцепции при пассивной легитимации. Как указывалось выше, добросовестный приобретатель не вправе заявлять самостоятельных исков о признании его добросовестным приобретателем (статья 12 ГК РФ). Этот вывод подтверждается также тем, что круг заинтересованных лиц (потенциальных ответчиков) добросовестному приобретателю не может быть наверняка известен.

В связи с изложенным, диссертантом предлагается обратиться к так называемому провокационному производству, когда добросовестный приобретатель будет вправе обратиться в суд за публичным вызовом, а заинтересованные лица смогут в установленный судом срок заявить все свои притязания и иски к добросовестному приобретателю, а в том случае, если такие иски заявлены не будут, то для заинтересованных лиц наступит правовое последствие в форме утраты права на иск к добросовестному приобретателю.

Такой подход, по мнению автора, исключит неопределенность при решении вопроса о добросовестности приобретателя и предоставит ему право на активную защиту своих интересов.

Второй параграф – «Проблема основания возникновения права на объект добросовестного приобретения, действительность сделки» – посвящен анализу наиболее сложного вопроса в механизме приобретения права собственности добросовестным приобретателем – вопросу юридического основания возникновения такого права, которым, по мнению диссертанта, является юридический состав, включающий 1) отчуждательную возмездную двустороннюю сделку; 2) установленную судом в порядке искового производства невозможность истребования имущества от добросовестного приобретателя; 3) фиксацию прав на недвижимое имущество в ЕГРП.

Учитывая правовую природу традиции, а также динамику правоотношения при заключении и исполнении договора купли-продажи, исходя из материальных и формальных критериев недействительности сделки, автор доказывает, что совершенная неуправомоченым отчуждателем сделка является недействительной, а именно – ничтожной сделкой.

Диссертант исходит из принципиальной позиции, заключающейся в том, что без недействительной сделки невозможно добросовестное приобретение имущества.

В работе приводится авторская аргументация логической непротиворечивости всего сложного юридического состава в целом при недействительности одной его части (сделки).

Обосновывается правовая возможность исцеления недействительной (ничтожной) сделки в случаях, когда все иные элементы состава наличествуют. При этом исцеленная сделка не подменяет юридический состав при определении основания возникновения права добросовестного приобретателя, поскольку только у тех добросовестных приобретателей, у которых имущество истребовано быть не может, происходит трансформация права добросовестного приобретателя в право собственности, у других добросовестных приобретателей такой трансформации нет. Всякое добросовестное приобретение влечет возникновение права добросовестного приобретателя, но не всякое право добросовестного приобретателя может стать правом собственности.

При решении вопросов, связанных с выбытием имущества помимо воли собственника, диссертант приходит к выводу, что из всех способов хищения к недвижимости применимо только мошенничество. На основе анализа действующего законодательства и правоприменительной практики в диссертации исследуются вопросы, связанные с правовыми последствиями принудительной продажи имущества. При этом обосновывается принципиальная позиция о невозможности истребования имущества от добросовестного приобретателя на торгах, хотя бы при принудительной продаже такое имущество и выбыло помимо воли собственника и продано несобственником (судебным приставом-исполнителем).

Неисправный должник имеет больше правовых средств, позволяющих своевременно оспорить действия уполномоченных органов и направленных на отчуждение принадлежащего ему имущества, и, как следствие, либо воспрепятствовать продаже вообще, либо предотвратить перепродажу, в связи с чем отсутствуют основания предоставлять неисправному должнику (собственнику) защиту более эффективную, чем любому другому лицу, у которого имущество выбыло по сделке, совершенной с пороком воли.

В силу прямого нормативного указания в механизм добросовестного приобретения имущества входит государственная регистрация отчуждения недвижимого имущества за добросовестным приобретателем.

В диссертации исследуются принцип внесения и принцип публичной достоверности реестра и делается вывод об их отсутствии в российском праве.

Сведения, содержащиеся в ЕГРП, представляют собой лишь юридическую опровержимую презумпцию существования зарегистрированного права. Вне зависимости от сведений, содержащихся в ЕГРП, истец в виндикационном процессе вправе доказывать, что у приобретателя права собственности на самом деле не возникло. Если же никто не предъявит к приобретателю, занесенному в реестр, виндикационного иска, то презумпция не будет опровергнута.

Выделяется, как минимум, две грани государственной регистрации права собственности, имеющие юридическое значение в целях признания приобретателя имущества добросовестным: с одной стороны, право собственности признается за добросовестным приобретателем тогда и только тогда, когда запись о приобретении уже внесена, с другой стороны, при возникновении спора в целях доказывания своей добросовестности приобретатель вправе ссылаться на запись в ЕГРП, в котором отчуждатель на момент отчуждения числился надлежащим собственником и сведений о наличии притязаний на спорное имущество реестр не содержал.

Во втором параграфе – «Влияние притязаний третьих лиц на добросовестность приобретателя по договору» – исследуется круг вопросов, связанных с определением состава лиц, чьи обоснованные требования могут повлиять на добросовестность приобретения, сущность притязаний, которые могут иметь юридическое значение при решении вопроса добросовестности. В диссертации исследуется соотношение виндикации и эвикции товара, определяются различия данных понятий и ситуации раздельного применения данных институтов.

При исследовании категории «эвикция товара» диссертант выделяет, как минимум, два подхода к определению ее содержанию. При первом подходе эвикция товара возможна как в случае действительности договора купли-продажи, так и в случае его недействительности. Соответственно эвикция товара делится на два вида.

Во-первых, это эвикция товара третьими лицами, владельцами-несобственниками, чьи притязания по признанию за ними различного рода обременений товара, связанных с владением вещью, признаны обоснованными. При такой эвикции продавец являлся собственником, а договор купли-продажи действительным (исключение – ипотека). Покупатель вправе требовать возмещения убытков, расторжения договора либо уменьшения покупной цены (пункт 2 статьи 460, статья 461 ГК РФ).

Во-вторых, эвикция товара третьим лицом – собственником товара, в случаях, когда продавец не вправе был отчуждать вещь. В таком случае покупатель вправе требовать от продавца только возмещения убытков (статья 461 ГК РФ), ни о каком расторжении договора либо уменьшении покупной цены не может быть и речи, поскольку договор купли-продажи недействителен.

При втором подходе эвикция товара может быть только в случае недействительности договора купли-продажи и не делится на виды. Диссертант приходит к выводу, что эвикция товара – это не последствие неисполнения обязанности передать товар свободным от прав третьих лиц (обременений), а последствие неисполнения обязанности передать товар в собственность покупателя.

На основе логического анализа содержания правоотношения, возникающего при купле-продаже имущества, диссертант приходит к выводу, что в первую очередь таким «третьим лицом» является собственник имущества.

Обосновывается подход, в соответствии с которым притязания третьих лиц, не являющихся собственниками виндицируемого имущества, не должны влиять на добросовестность приобретателя.

При исследовании правового значения притязаний залогодержателя недвижимого имущества диссертант обосновывает неправомерность наделения залогодержателя правом в случае продажи предмета залога третьему лицу без его согласия требовать признания сделки по отчуждению предмета залога недействительной и применения реституции. У залогодержателя нет самостоятельного юридически значимого интереса сохранить имущество именно у конкретного залогодателя. Интерес залогодержателя состоит в том, чтобы иметь возможность исполнить обеспеченное залогом требование за счет стоимости заложенного имущества.

При исследовании влияния притязаний кредиторов об отобрании индивидуально определенной вещи диссертант отмечает фактическое отсутствие в ГК РФ прямых норм о приоритете в определении собственника недвижимости, что не дает оснований ограничивать собственника в праве распоряжаться своей вещью.

Получение вещного права вторым или последующим покупателем погашает обязательственное притязание первого покупателя на основании статьи 398 ГК РФ. Притязания первого кредитора, пользующегося правом старшинства, направлены не против приобретателя, а против управомоченного отчуждателя, который не исполняет свою обязанность по передаче в собственность индивидуально-определенной вещи.

Только известные приобретателю требования третьих лиц, основанные на праве собственности на спорное имущество (о признании права собственности, об истребовании из чужого незаконного владения, об освобождении из описи и ареста, о признании недействительным зарегистрированного права и т.п.), исключают добросовестное приобретение, т.к. у одной вещи может быть только один собственник.

Требования, основанные на праве аренды, сервитуте, залоге (кроме требований залогодержателя недвижимого имущества, которому предоставлены те же формы защиты гражданских прав, что и собственнику) не исключают добросовестности приобретения.

В диссертационном исследовании делается вывод о том, что юридическое значение для признания приобретателя добросовестным имеют также притязания третьих лиц о признании сделок по приобретению спорного имущества между отчуждателем и третьими лицами недействительными.

Глава третья – «Проблемы добросовестного приобретения прав на отдельные объекты прав, не являющиеся объектами недвижимости» –состоит из пяти параграфов.

Непосредственным предметом исследования в настоящей работе являются отношения, связанные с добросовестным приобретением имущества, не являющегося недвижимостью. Законодательно установлена возможность добросовестного приобретения только одного вида имущества – недвижимости (статья 223 ГК РФ). Диссертант предпринял попытку доказать, что добросовестность поведения стороны по договору влияет не только на приобретателя недвижимости, но и приобретателя иных объектов прав, которые не относятся к объектам недвижимого имущества.

Диссертант считает невозможным распространить механизм добросовестного приобретения имущества на все без исключения объекты гражданских прав, но доказывает, что добросовестность стороны по договору всегда должна иметь положительные для добросовестной стороны правовые последствия, а не быть юридически безразличным принципом при рассмотрении споров, не связанных с недвижимостью.

В параграфе первом – «Проблемы добросовестного приобретения доли в общей собственности на недвижимое имущество» – исследуются вопросы, связанные с гражданским оборотом недвижимых вещей, находящихся в общей долевой собственности, а также долей в праве собственности на недвижимые вещи.

Делается вывод о том, что собственник объекта недвижимости, находящегося в единоличной собственности, не вправе продать долю в праве общей собственности, а покупатель, соответственно, не может получить эту долю по договору купли-продажи (мены), поскольку до момента возникновения общей долевой собственности такая доля не существует в природе, а правомочие распоряжения долей в общей собственности принадлежит исключительно участнику долевой собственности.

Доля в праве общей долевой собственности не является кредиторским притязанием, что исключает ее квалификацию как имущественного права.

Диссертант обосновывает свои возражения против позиции, в соответствии с которой считается, что при общей собственности вещь, разделенная на идеальные части, перестает быть объектом гражданских прав, и в качестве объекта прав выступает уже доля, а, следовательно, распоряжение вещью в целом возможно лишь посредством отчуждения всех идеальных долей.

Основное возражение: вещь, находящаяся в общей собственности, может быть отчуждена одним участником общей собственности без согласия иных сособственников, и такая сделка может быть признана действительной, следовательно, предмет распоряжения юридически должен существовать как объект гражданских прав.

Доказывается, что режим обращения долей в праве собственности на конкретный объект гражданских прав (недвижимость), предопределяется характеристиками, свойствами и режимом обращения самого объекта гражданских прав, доля в праве собственности на который отчуждается.

Соответственно пункт 2 статьи 251 ГК РФ должен быть развитием нормы пункта 2 статьи 223 ГК РФ, а необходимость государственной регистрации должна связываться не с формой договора, а с видом объекта гражданских прав, его характеристиками, свойствами и режимом обращения.

В диссертации доказывается, что доля в праве на недвижимое имущество, не являющаяся недвижимой вещью, между тем, является объектом, способным к добросовестному приобретению, несмотря на отсутствие телесной оболочки, в силу юридических свойств и качеств доли как объекта гражданских прав.

Во втором параграфе – «Проблемы добросовестного приобретения автотранспорта» – при анализе оснований для отказа в постановке на регистрационный учет транспортного средства диссертант исходит из следующей позиции: если вопрос находится в плоскости административного права, а транспортное средство не соответствует предъявляемым к нему как к источнику повышенной опасности обязательным нормам и требованиям, то запрет на допуск к эксплуатации транспортного средства в форме отказа постановки на регистрационный учет обоснован и действительно не затрагивает вопросы собственности, будь оно приобретенным собственником либо добросовестным приобретателем.

Во всех иных случаях, когда а) транспортное средство соответствует всем предъявляемым к нему обязательным нормам и правилам; б) принадлежность транспортного средства не оспаривается, а органы ГИБДД отказывают в регистрации транспортного средства по причинам «перебитых» номеров и т.п., то фактически нарушается право гражданское, а именно право собственности, которое должно подлежать судебной защите.

Реализация права пользования в отношении транспортного средства (использования его по назначению), как одного из трех составляющих права собственности вообще может осуществляться только при условии разрешения вопроса допуска транспортного средства к участию в дорожном движении посредством процедуры регистрации, с выдачей соответствующих документов, осуществляемых в соответствии с законодательством.

В третьем параграфе – «Проблемы добросовестного приобретения доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью» – доказывается тождество прав, удостоверяемых акцией и долей в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью, и, соответственно, обосновывается возможность приобретателя доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью пользоваться защитой добросовестного приобретателя.

Исходя из принципиальных позиций автор возражает против защиты прав лица, утратившего долю (часть доли), посредством иска о признании за ним права на данную долю (часть доли) в уставном капитале общества с одновременным лишением права на эту долю (часть доли) добросовестного приобретателя при условии, что эта доля (часть доли) была утрачена в результате противоправных действий третьих лиц или иным путем помимо воли лица, утратившего долю (часть доли).

Формула виндикационного иска предполагает существование права на вещь у истца на момент обращения с иском, а потому и не требуется дополнительное признание права; именно поэтому ответчик по виндикационному иску назван добросовестным приобретателем, а не собственником. Кроме того, к искам об истребовании имущества из чужого незаконного владения последствия пропуска срока исковой давности подлежат применению, а к искам о признании права – нет.

Добросовестный приобретатель доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью имеет возможность противопоставить истцу свое право, но защищаться таким правом против иска о признании права невозможно.

В четвертом параграфе – «Проблемы ограничения реституции как правового последствия добросовестного поведения стороны по договору» – диссертант предпринимает попытку обосновать существование такого института, как ограничение реституции, с точки зрения догмы гражданского права.

Недействительная сделка не порождает никаких иных правовых последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью. Общим правилом является приведение сторон в первоначальное состояние.

Диссертантом доказывается, что приведение сторон в первоначальное состояние не может и не должно осуществляться автоматически, лишь по факту совершения недействительной сделки. История развития института реституции свидетельствует о том, что данный способ защиты права носил всегда экстраординарный характер.

В Древнем Риме в каждом отдельном случае претор исследовал дело лично (causae cognito), т.е. без передачи его судье, и определял по собственному усмотрению, заслуживает ли проситель реституции.

Доказывается, что в современном праве цель реституции также состоит в восстановлении положения, существовавшего до нарушения права. Если проситель реституции просит о ее применении, а суд установит, что проситель злоупотребляет своим правом на защиту, соответственно цель реституции фактически не достигается, то в применении реституции следует отказывать.

Условиями применения судом ограничения реституции являются, во-первых, добросовестное исполнение внешне безупречного договора одной стороной, во-вторых, ущерб истца (просителя реституции) гораздо меньше тех невыгод, которые произошли бы от реституции для других лиц.

В параграфе пятом – «Правовые последствия исполнения лицензионного договора, основанного на недействительном патенте» – диссертант анализирует правовые последствия признания недействительным патента, когда на основе такого патента был заключен лицензионный договор.

Диссертантом обосновывается, что, признавая исполнявшийся лицензионный договор действительным и, соответственно, исключая реституцию, законодатель преследует цель соразмерно распределить риски при признании патента недействительным, придав соответствующему государственному реестру (изобретений, промышленных образцов и т.п.) некоторые признаки публичной достоверности, оградив добросовестного патентообладателя от притязаний со стороны лицензиата, а государство – от притязаний со стороны бывших добросовестных патентообладателей.

Лицензиат, заключая и исполняя лицензионный договор, исходит из того, что его контрагентом является «действительный» патентообладатель, исключительные права которого удостоверены выданным патентом.

Законодатель, по сути, идет на создание юридической фикции использования лицензиатом исключительных прав на результат интеллектуальной деятельности при отсутствии таковых с момента подачи заявки.

Коль скоро предполагается фактическое использование исключительных прав, то основания (никто не вправе передать больше прав, чем имеет сам) для признания недействительным лицензионного договора, основанного на патенте, признанном в последующем недействительным, отпадают, сделка считается действительной, в связи с чем исключается реституция, а, следовательно, не может использоваться в субсидиарном порядке и кондикция.

Оставление юридических отношений по поводу прав на результат интеллектуальной деятельности на будущее время невозможно из-за отсутствия объекта гражданских прав.

По мнению автора, такой общий подход в целом соответствует принципам публичности и достоверности соответствующего реестра (изобретений, промышленных образцов и т.п.).

В заключении излагаются итоги проведенного исследования, делаются обобщения и выводы, а также формулируются предложения по совершенствованию законодательства в данной сфере.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:
I. В ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, указанных в перечне ВАК РФ:

1. 
   Кочергин П.В. Некоторые правовые последствия добросовестного поведения стороны по договору // Журнал российского права – М.: Норма, 2007, № 9. – С. 80-88, 0,65 п.л.
   
2. 
   Кочергин П.В. Лицензионный договор, основанный на недействительном патенте // Патенты и лицензии – М., 2008, № 10. – С. 41-47, 0,6 п.л.
   

II. В иных изданиях:

3. 
   Кочергин П. Реализация прав залогодержателя, не являющегося лицом, участвующим в деле о банкротстве залогодателя // Корпоративный юрист – М.: Волтерс Клувер, 2008, № 12. – С. 54-57, 0,3 п.л.
   
4. 
   Кочергин П.В. Вопросы приобретения доли в праве общей долевой собственности на недвижимое имущество по договору // Собственность, право собственности, товарно-денежные отношения: проблемы теории и арбитражной практики. Сборник докладов и тезисов выступлений на Второй международной научно-практической конференции (Ростов-на-Дону, 2 марта 2007 г.). – Ростов н/Д: Эверест, 2007. – С. 124-128, 0,24 п.л.
   
5. 
   Кочергин П.В. Защита прав добросовестного приобретателя доли в обществе с ограниченной ответственностью // в кн. Проблемы совершенствования российского законодательства – Ростов н/Д: Изд-во Рост. ун-та, 2005, 0,2 п.л.
   
6. 
   Кочергин П.В. Притязания третьих лиц: вопросы добросовестности приобретения // Правосудие в Поволжье – М.: Фонд "Правовая поддержка", 2005, № 1. – С. 102-116, 1,45 п.л.
   
7. 
   Кочергин П.В. Защита доли приобретателя // ЭЖ-Юрист, 2005, № 1. – 0,3 п.л.
   
8. 
   Кочергин П.В. Карты предварительной оплаты как средство получения платежа // Финансовые и бухгалтерские консультации, ФБК-ПРЕСС, 2004, август, № 5, – 0,54 п.л.
   
9. 
   Кочергин П.В. Нежилые помещения – общая собственность // ЭЖ-Юрист, № 48, декабрь, 2003, – 0,37 п.л.