Е.Н.Волосов

Региональная технократическая элита: надежды и разочарования постсоветской эпохи
Технократическая элита – один из отрядов политической элиты Советского Союза, игравший весьма видную роль в формировании экономической политики КПСС. Из технократии рекрутировалась значительная часть кадров профессиональной партийной бюрократии.

Под «технократической элитой» обычно понимают социальный слой носителей научно-технического знания, выполняющих функции управления.

Ключевыми для определения принадлежности к технократической элите признаками являлись профессиональное образование и должность.

После прихода к власти Н.С.Хрущева и, особенно, в годы, когда руководителем государства и партии стал Л.И.Брежнев, и столичная и региональная технократическая элиты обретает неявную, но все же политическую физиономию.

Технократическую элиту правомерно считать одним из отрядов советской политической элиты в целом.

Почему?

1. 
   Ни одно из назначений на хозяйственные должности не проходило без согласования с соответствующими партийными комитетами, поскольку каждая должность входила в основную или учетную номенклатуру регионального или центрального партийного комитета.
   
2. 
   Обязательным условием успешной карьеры на хозяйственном поприще являлось членство в КПСС.
   
3. 
   Представители технократической элиты в обязательном порядке избирались в выборные партийные и советские органы.
   
4. 
   Довольно часто практиковалось перемещения с хозяйственных должностей на партийные, советские и наоборот.
   

В составе технократической элиты я выделяю три уровня:

Первый уровень (столичный) – руководители промышленных, строительных, транспортных министерств, начальники главков и их заместители.

Второй уровень (региональный) – руководители производственных объединений, включавших в свой состав значительное число профильных и непрофильных предприятий (железные дороги, лес, уголь, строительство).

Третий уровень (региональный) – директора промышленных предприятий, входившие в номенклатуру партийных комитетов различных уровней.

В бытовом плане технократическая элита после видных ученых и эксклюзивных работников литературы и искусства, наверное, самая привилегированная категория советских граждан. Стандартный набор преференций руководителя включал в себя служебную персональную автомашину и личный автомобиль класса «Волга», квартиру в «сталинском» доме или даже небольшой коттедж, ежегодный курорт и возможность заграничных командировок даже в капиталистические страны.

В случае каких-либо социально-политических коллизий при доминировании эгалитаристских настроений в советском обществе технократической элите было, что терять лично, а потому, безусловно, присутствовало стремление, как минимум, сохранить свои привилегии.

В пространстве советского квазирынка хозяйственные руководители в большей или меньшей степени отвечали тогдашним представлениям о западных бизнесменах. Почему? 1) Максимум делового прагматизма; 2) Минимум идеологии; ) Реальное понимание терминов «прибыль», «доход», «убытки», «неплатежи»,а также других слов из рыночного лексикона.

В советской экономике технократической элите приходилось предпринимать чудеса изворотливости и предприимчивости, чтобы держать предприятия на плаву, выполнять и перевыполнять государственные планы. Наиболее прочным м стабильным стало положение технократов к концу 70-х – началу 80-х гг. Однако, в это же время по стране прокатилась серия судебных процессов и преследований против хозяйственных руководителей. Особенно пострадал топ-менеджмент Братскгэсстроя. В 1981 -82 гг. из партии исключили 14 руководителей этой строительной организации. Природа этих репрессий до сегодняшнего дня не изучена. Возможно, это была интуитивно-превентивная реакция партийного аппарата на усиление позиций технократии. Требует изучения и вторая возможная причина: объективная, естественная реакция правоохранительных органов на многочисленные нарушения советского законодательства в экономической области.

Любой, неравнодушный к своему делу, творческий, порядочный и даже не имеющий личной корысти хозяйственный руководитель, ходил под «богом». Предприятия атаковали десятки комиссий, сотни проверяющих, руководитель ежедневно должен был проводить время на четырех-пяти заседаниях. Личные дела хозяйственников-коммунистов полны записями о выговорах и строгих выговорах. Может быть поэтому региональная технократическая элита, в отличие от столичного отряда своих коллег, восприняла перестройку вполне благожелательно. Появлялась надежда на ослабление давления партийной бюрократии, усиление прагматизма в советской экономике. Можно предположить, что у части хозяйственных руководителей существовала пока еще ими не отрефлексированная интенция, внутреннее стремление к юридическому оформлению права собственности на предприятия, которыми они руководили.

Звездным часом для хозяйственных руководителей регионального уровня стали 1987 – 88 годы. Именно в это время вышел ряд законодательных актов, дающих промышленным предприятиям и строительным организациям невиданные доселе свободы. Вся страна через средства массовой информации узнала о трех волшебных «С»: самостоятельность, самофинансирование, самоуправление. Знаковым выражением нового состояния хозяйственников стало высказывание генерального директора Ивановского станкостроительного объединения В.П.Кабаидзе на XIX Всесоюзной конференции КПСС: «Вот будет министр «мышей ловить» - будем кормить, не будет – нет».

Однако реальная действительность не оправдал их ожиданий. Первый удар по сепаратистско-собственническим амбициям региональных технократов был нанесен Генпланом СССР и самими министерствами. Государственный заказ в размере, стремящимся к 100 % от объемов производства лишал предприятия свободы маневра в реализации продукции, а значит и дополнительных доходов.

Кроме того, был поставлен под угрозу один из главных признаков благополучия технократической элиты – стабильность ее положения. С 1988 года в стране разворачивается новая инициатива – выборы директоров. В эгалитаристски настроенном обществе, стремящимся к тому, чтобы в обществе не было богатых, ничем хорошим для прежних директоров это закончиться не могло.

Пример: выборы в 1988 году генерального директора ТПО «Востоксибстрой». Совершенно неожиданно на конференции трудового коллектива победил не действующий руководитель – интеллигентный, эрудированный человек, с богатой строительной и партийной биографией И.Т.Смолянин, а его первый заместитель Ю.Г.Корытов. Победитель использовал тогда еще малоизвестные в нашей стране методы предвыборного маркетинга: смелые обещания, популистские лозунги, жесткую критику своего шефа.

В 1989 – 91 годах региональная технократическая элита находилась в глубокой обороне. Этому способствовала полная дезорганизация внутри- и межотраслевых связей, депрессия производства, давление «демократических» кругов, набирающая силу борьба против специальных привилегий. Концентрированным выражением отношения технократической элиты к перестройке стало участие президента Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи Тизякова в Государственном комитете по чрезвычайному положению.

Что происходило с региональной технократией в в 90-е годы прошлого века? Нам представляется, что большая часть ожиданий технократической элиты, касающихся ее места в новой системе социально-экономических координат, в ходе радикальной экономической реформы 90-х годов не оправдалась.

НА первом этапе приватизации в 1992 – 1995 годах хозяйственные руководители, топ-менеджмент предприятий имели фору в виде контрольного пакета акций, но воспользоваться ей не смогли. Примерно в течение 5 лет почти все значимые предприятий, строительные организации вышли из под финансового и административного контроля своих руководителей. Ни один из региональных представителей технократической элиты конца 80-х – начала 90-х годов не достиг олигархического состояния. Борьбу за собственность технократы проиграли «мэнээсам», фарцовщикам и бандитам. Однако значительная часть технократической элиты сохранила за собой статус и влияние топ-менеджеров. Уровень политического влияния технократов на региональном уровне в 90-е годы оставался достаточно высоким. Причем делегировали они своих представителей на самые высокие должности в региональных администрациях и парламентах. Особенно ярко это проявилось в Иркутской области: Ю.А.Ножиков, его заместитель В.А. Яковенко, заместитель Б.А. Говорина – В.Е Межевич, экс-председатель Законодательного собрания Иркутской области .М.Боровский. Кстати, и нынешний представитель Законодательного собрания области В.Круглов – бывший генеральный директор ПО «Саянскхимпласт».

Весьма высоким оставалось представительство технократов в Законодательных Собраниях Красноярского края и Иркутской области. В их состав избирались руководители Красноярской ГЭС, Красноярского и Иркутского алюминиевого заводов, Красноярской и Восточно-Сибирской железной дороги, топ-менеджеры ОАО «Иркутскэнерго», Иркутского авиационного завода, крупных предприятий лесопромышленного комплекса. Таким образом, часть представителей региональной технократической элиты переходного периода смогла найти себя в новых политических и экономических реалиях. Более того, если не состоялась технократическая революция, то появляются признаки явления, названного Бернхэмом еще в 50-е годы ХХ века «менеджерской революцией». Яркий пример – губернаторы Красноярского края и Иркутской области А.Хлопонин и А.Тишанин. Причем новый губернатор Иркутской области по базовым основаниям – классический технократ.

Для анализа конкретных жизненных ситуаций нами была подготовлена небольшая выборка представителей технократической элиты Иркутской области и Красноярского края, занимавших крупные посты в 80-е годы, а часть из них оставалась у руководства предприятиями и организациями в 90-е годы и даже сейчас. Всего 16 человек. За основу был взят структурно-функциональный подход (должность и место в иерархии) и внутренние ощущения респондентов.

Первая категория – разочаровавшиеся.

Разочарования В.Абовского, В.Неволина, А.Мацуля, В.Сахарова, В.Викулова лежат в плоскости ностальгии по успешным советским временам. Колоссальные объемы СМР Главкрасноярскстроя, Главвостоксибстроя, Братскгэсстроя, лесозаготовительных работ ВЛПО «Иркутсклеспром», геологоразведочных работ Красноярского территориального геологического управления в советскую эпоху вызывали законное чувство гордости за прошлое и сожаление по утраченному.

Вторая категория – полуразочаровавшиеся, неудовлетворенные.

Для меня здесь интересны две фигуры: бывший генеральный директор ПО «ВСУ» И.М.Щадов и генеральный директор Красноярсноярского металлургического завода А.Н.Кузнецов. Первый – сын министра угольной промышленности СССР М.И.Щадова, инструктор ОК КПСС, главный инженер и генеральный директор ПО «ВСУ». Сумел безболезненно пережить 1991 – 1995 годы. Контролировал большую часть акций «ВСУ». Являлся спортивным меценатом, поддерживая баскетбольную команду высшей лиги черемховский «Шахтер». Но подвела политика, а точнее неудачное участие в выборной кампании на пост иркутского губернатора. Теперь руководитель небольшой фирмы «Углесбыт» и заведующий кафедрой управления промышленными предприятиями ИрГТУ. Скорее всего, активная политическая и финансово-экономическая деятельность И.М.Щадова склонилась к закату.

А.Н.Кузнецов – фронтовик, командир разведывательного взвода. Был прислан в Красноярск в 60-е годы. Руководит Красноярским металлургическим заводом почти 40 лет. НА северо-востоке Красноярска вырос целый город КрАМЗа: Дворец культуры, стадион кварталы жилых домов, скверы, прекрасный завод, производивший алюминиевую оснастку для отечественных самолетов. В период приватизации он убедил коллектив не продавать акции на сторону, а потому контрольный пакет остался на предприятии. С большим трудом Кузнецову удалось сохранить профиль предприятия, сформировать портфель заказов и надежду, что все-таки когда-нибудь удастся выкарабкаться. Кузнецов с глубокой благодарностью вспоминает о красноярских лидерах 60-80-х годов Долгих и Федирко и с нескрываемым разочарованием о руководителях 90-х годов – Зубове и Лебеде.

Третья категория – успешные.

А.Федоров, И.Гринберг, В.Межевич, В.Яковенко. Нетрудно заметить, что почти все они вошли в постсоветскую эпоху вторыми лицами. Двое – Яковенко и Межевич сделали свою карьеру на хозяйственно-политическом поприще, Федоров и Грниберг также активно участвовали и участвуют в большой политике. Для меня наиболее любопытным представляется феномен Игоря Самсоновича Гринберга – человека, прошедшего все ступеньки заводской иерархии от простого анодчика до генерального директора. В областном парламенте в настоящее время есть депутаты и старше Гринберга, но по общему стажу депутатской деятельности ему нет равных. В первый раз в состав Иркутского областного совета депутатов трудящихся его избрали еще в 1977 году, простого рабочего и активного общественника.

Думаю, что своему стабильному положению И.Гринберг обязан не только своим способностям, опыту, но и взвешенной кадровой политике, проводимой Сибирско-Уральской алюминиевой компанией (СУАЛ) в лице Виктора Вексельберга.

ВЫВОДЫ:

1. 
   Единой оценки постсоветского времени советской региональной технократической элиты нет. Но преобладают критические высказывания.
   
2. 
   Успешным оказался второй эшелон технократов (в силу возраста, больших амбиций, меньшей идеологической зашоренностью).
   
3. 
   У ветеранов присутствует своеобразная дихотомия: разочарование 90- ми годами и надежда на реализацию колоссального природного потенциала Восточной Сибири.