КУЛЬТУРНО-СЕМИОТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО АББРЕВИАТУРЫ

Н.О. Светличная, кандидат филологических наук

Северо-Кавказский филиал Московского технического университета связи и информатики, Россия

Семиотика предоставляет возможность интерпретации текста в качестве знака. Семантика имеет дело с отношением знаков к их десигнатам и тем самым – к объектам, которые они обозначают (денотируют) или могут обозначать (денотировать). Термины семантики, по Ч. Моррису, это «означает» и «денотирует» (в отличие от терминов синтактики – «имплицирует» и прагматики – «выражает») [4].

Семантическое содержание аббревиатуры производно от значений составляющих элементов. Считается, что передать значение аббревиатуры – то же самое, что расшифровать (восполнить) сокращенные элементы аббревиатуры. Ср.: Скажите, - начал свой вопрос седой старик в золотых очках, что такое Обликомзап? Если вы действительно современник великой революции, вы должны разъяснить нам смысл этого слова.

Камнев с улыбкой ответил, что это означает «Областной исполнительный комитет Западной области» - учреждение, существовавшее некоторое время в Питере после перехода столицы в Москву.

- Что за учреждение Цекмокульт?

- Центральный комитет монополизированной культуры, установленный в 1921 году для принудительного использования культурных сил (А. Чаянов).

Однако многие аббревиатуры в процессе семантического развития приобрели дополнительные значения или их оттенки и «оторвались» от исходных элементов. Так, колхоз – это не всякое «коллективное хозяйство», недаром «расшифровка» ведет к расширению номинации. Журналистский штамп советского времени – коллективное хозяйство вместо колхоз подразумевал не только колхозы, но и совхозы. Наряду с многочисленными случаями, когда семантическое содержание аббревиатуры исчерпывается значениями составляющих ее элементов, возможно, такое преобразование исходного значения, когда аббревиатура и словосочетание, послужившее базой для нее, уже почти не соотносятся в сознании носителя языка, то есть когда «буквальное» значение словосочетания намного беднее, чем семантика формально соотносительного с ним аббревиатурного названия. Не случайно, многие такие переосмысленные аббревиатуры включены в толковые словари (наряду с обычными словами). Отдельными словарными статьями иногда представляются и наиболее типичные части сложносокращенных слов. Такая практика стала преобладающей в лексикографии, однако этим опытом не воспользовались составители специальных словарей неизменяемых слов (очевидно, не разделяя широкого подхода к классу аналитических прилагательных). Прагматическое созначение аббревиатура приобретает в процессе своего функционирования в роли элемента высказывания и дискурса в целом, и изучение прагматического содержания аббревиатур – одна из самых актуальных задач современной лингвопрагматики, ибо это содержание в настоящее время подвижно и динамично.

Для современного гуманитарного мышления характерно присталь­ное внимание к роли языка в формировании культурно-семиотического компо­нента общественного сознания. Интересы лингвистики существенно смести­лись со структурного описания языка на исследование его семантического содержания, понимаемого как многослойное, многокомпонентное образование. Если бы человек был только мыслящим аппаратом, наш язык представлял бы из себя, с одной стороны, словарь-номенклатуру эти­кеток для понятий, а с другой стороны - запас простейших грамматических приёмов для обмена между людьми словами-понятиями, – отмечал С.И. Карцевский [3, с. 221-222]. Но в живой жизни чем более вплотную подходит человек к фактам живой жизни, тем сильнее окрашены они чувствами желания или отвращения, доверия или страха, любви или ненависти, симпа­тии или антипатии, а следовательно ориентируют и действия под знаком выгоды или вреда» (там же). Таким образом, не используя семиотических тер­минов, С.И. Карцевский указывает на то, что имел в виду Ч. Моррис [4], разграничивая семантическое и прагматичес­кое содержание [3]. Ср.: «Поскольку интепретаторами знаков являются живые организмы, достаточной характеристикой прагматики было бы указание на то, что она имеет дело с биотическими аспектами семиозиса, иначе гово­ря, со всеми психологическими, биологическими и социологическими явлениями, которые наблюдаются при функционировании знаков [4, с. 63].

В трудах основоположников семиотики вместе с объяснением специфичности прагматического компонента имеется указание на то, что прагматика теснейшим образом связана с семантикой: «Утверждения в прагматике о прагматическом измерении конкретных знаков функционируют преимущественно в семантическом измерении» [4]. Бесспорно и то, что «прагматика не может уйти далеко без учёта формальных струк­тур, которым она должна найти прагматическое соответствие» [4], то есть, очевидна зависимость прагматического компонента семантики от другого свойства языкового знака – от синтактики. Характерно, что в отечественной же лингвистике еще в 20-е годы ХХ в. высказывалась мысль о том, что кризис языкознания будет преодолен путём сближения с «филологией, трактующей слово как культуру» [3, с. 271]. В современной лингвопрагматике именно культурный компонент лексической семантики признается наиболее значимым, и именно внимание к феномену прагматического зна­чения позволяет приблизиться к постижению природы функционирования языка.

В.А. Звегинцев писал: «Язык – это не только совокупность (корпус) материала, а особый вид психической деятельности человека, обусловливающий становление человека и в этом отношении подобный деятельности мышления. Язык не вне человека, а внутри его, это такая же способность человека, как прямохождение. В обход человека язык изучать нельзя. Все исследовательские координаты должны перекрещиваться на человеке» [2, с. 28-29]. Лингвистическая прагматика и современная антропоцентрическая парадигма в языкознании позволяют осуществить это «перекрещивание координат».

Мнение о том, что в общем значении слова можно разграничить собственно семантическое (когнитивное) значение и значение прагматическое стало широко известным, и учебных пособиях, адресованных студен­там, даются дефиниции прагматического значения: «Значение прагматическое - передаваемая знаками и извлекае­мая из знаков информация о субъективно-оценочном, эмоциональном отношении говорящих к денотатам знаков, дополнительно к когнитивному значению знаков» [5, с. 121]. Из этого определения следует, что прагматика в первую очередь связана с оценочным, коннотативным компонентом лексической, существование у слова этих имплицитных смыслов (коннотаций) делает его «растяжимым для новых модификаций мысли и чувства.

Как известно, «аббревиатурный взрыв» пришелся на 1918 год, и аббревиатуры стали непосредственно соотноситься с революционными переменами. Отсюда контрастная прагматика у главных слов эпохи: для адептов нового строя – возвышенная, для защитников старой России – уничижительная: Мне ВЧК – маяк, каждая пуля

В чеке – моя (А. Безыменский);

ГПУ – это нашей диктатуры

кулак сжатый (В. Маяковский).

Ср. у Д. Мережковского:

Грубость зверихи родной. Эсэсэрии.

М. Осоргин отмечает: Но в то время Россия была еще только Россия – простое имя, годное на все случаи, … не сокращенное в буквенный вывих языка.

И.А.Ильин пишет о новом гнусном названии русского государства – РСФСР.

Примечательны также строки из 8-й главы поэмы А. Безыменского «Комсомолия», написанной в 1928 году:

Ах, Комсомолия! Мы – почти

Твоих стволов, твоих ветвей! <…>

Чтоб только быть достойным сыном

Огромной мамы – РКП.

Конечно, эти строки производят комическое впечатление (на которое автор, естественно, никак не рассчитывал), и это прекрасно ощущали, прежде всего, противники режима.

Прагматичны те аббревиатуры, которые при своем возникновении были сознательно ориентированы на реально существующее в языке слово. Немногочисленные официальные аббревиатуры такого типа преследуют определенные образно-символические цели: Государственный институт музыкальной науки (1921-1931 гг.) – ГИМН, (Всероссийское) объединение кинематографических обществ – ОКО.

Чаще встречаются неофициальные аббревиатуры такого типа, которые имеют «шутливо-игровой характер»: журнал «Вопросы литературы» - ВОПЛИ (Вопли), гражданская оборона – гроб, главное управление – глуп. Ср. в романе А. и Б. Стругацких «Понедельник начинается в субботу» аббревиатуру НИИЧАВО – Научно-исследовательский институт чародейства и волшебства.

Прагматика аббревиатур более подвижна и динамична, чем их семантика, и более подвержена влиянию экстралингвистических факторов.

Поскольку аббревиатура сама является производной словосочетания, синтактика аббревиатуры включает в себя как закономерности соединения элементов этого исходного словосочетания, так и сочетаемость лекикализованной аббревиатуры.

Анализируя языковые приметы нового времени, Г.О. Винокур [1, с. 126-127] писал о том, что самое характерное явление в современном русском языке - это расчленение большого количества слов на составные элементы, которые он назвал «темами». Эти новые «темы» – словесные формы типа зам, зав, проф, которые являются лишь частью «нормального» слова, но несут все же «полное матерьяльное значение тех слов, из которых они выделены». Конечно, темы эти – еще не слова в обычном понимании этого термина: они не окружены той сложной цепью грамматических отношений и связей, какая обычно характеризует слово. И в то же время, отмечал Г.О. Винокур, они начинают употребляться на правах самостоятельных слов. Ср.: В. Маяковский «Прозаседавшиеся». Сочетаемость лексикализованной аббревиатуры может указывать на ее привычность и ординарность (при том, что сами эти качества могут оказаться изменчивыми). Ср.: Это известно теперь каждому совпартшкольцу (Речь Сталина от 12 сентября 1926 г.) – цит. по: [1, с. 133].

Именно синтактика может превращать аббревиатуру в социальный символ и даже ключевое слово эпохи: архипелаг ГУЛаг.

Динамика прагматического созначения под влиянием расширения синтактики проявляется у элемента поп-(сокращение английского popular). В СМИ можно наблюдать утрату негативной коннотации и расширение сферы употребления: «Поп-механика» - музыкальный театр, возникший под началом композитора Сергея Курехина несколько лет назад в Ленинграде» (Огонек, 1998, № 29);

В языке последних десятилетий сформировалась новая продуктивная группа сложносокращенных слов, включающих макаронические (нетранслитерированные) элементы, что дает определенные основания говорить о «русском макароническом алфавите». Ср.: CD-диск, CD-плейер, IBM-совместимость, PR- агентсво, PR- компания, FTD-сервер, Web-сайт, Web-узел, VIP- (которое сегодня соединяется практически со всеми референциально подходящими словами – гость, ложа, персона, ресторан, театр, издатель, номер, гостиница, отель, салон, рейс, зал, самолет, и даже – троллейбус).

Таким образом, особенности синтактики являются производными от семантики: именно семантика диктует характерную сочетаемость. С другой стороны, именно типичная сочетаемость позволяет сделать вывод о сформировавшемся семантическом содержании аббревиатуры.

Аббревиации, как способу словообразования, изначально сопутствует семантический процесс формирования раскодированных, дешифрованных аббревиатур с модифицированным сигнификатом. Дезаббревиатуры представляют собой словесные комплексы с особыми функционально-семантическими и прагматическими свойствами.
Литература:

1. 
   Винокур, Г.О. Культура языка /Г.О. Винокур. – М.: Изд-во «Федерация», 1929.
   
2. 
   Звегинцев, В.А. Мысли о лингвистике / В.А. Звегинцев. – М.: Изд-во МГУ, 1996.
   
3. 
   Карцевский, С.И. Из лингвистического наследия / С.И. Карцевский. Сост. И.И. Фужерон. – М.: Языки русской культуры, 2000.
   
4. 
   Моррис, Ч. Основания теории знаков / Ч. Моррис // Семиотика. Антология. – М.: «Академический проект»; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. – С. 45-97.
   
5. 
   Никитин, В.М. Основы лингвистической теории значения / В.М. Никитин. – М.: Высшая школа. 1988.