Экономическая политика общего благосостояния в системе рыночных отношений / Зубаков В.М. КГФЭИ. Казань, 2010 /

Зубаков В.М., Камалтдинова Р.М. / Ульяновск, 2012 /

План:

1. Приоритеты экономической политики общего благосостояния:

1.1. Социальная защита и социальное страхование; с.

1.2. Критерии и индикаторы общего благосостояния; с.

1.3. Субъект и функция экономики благосостояния. с.

2. Результаты экономической политики общего благосостояния:

2.1. Экономическая политика «стерилизации» благосостояния; с.

2.2. Экономическая политика «монетизации» благосостояния; с.

2.3. Экономическая политика «страхования» благосостояния. с.

Заключение. с.

Список использованной литературы. с.

Приложения.

Введение.

Россия – богатейшая страна в мире по природным ресурсам и одна из богатейших стран мира по ресурсам труда и капитала. На середину 2010 года российские международные резервы РФ составляли около $500 млрд. долл., а общая сумма на счетах Стабилизационного фонда РФ составляла более $100 млрд. долл. Если добавить сюда оборот ВВП России, который ежегодно составляет до $1 трлн. долл., то получится внушительная масса активов, которыми мы, однако, не можем рационально воспользоваться на пользу своего же народа. Все годы, пока у власти находились либеральные круги нашего политического «бомонда», нам говорили о том, что экономика России слаба для того, чтобы взять на себя ответственность за социально незащищённые слои населения, которые у нас составляют не менее двух третей от общего числа наших граждан. Вот, что писал по этому поводу известный российский экономист С.Глазьев: «У нас построена удивительная экономика, в которой цены самые высокие в мире, а зарплата самая низкая в мире. В пересчёте на единицу продукции, производимой в России, наш работник получает за свой труд вчетверо меньше, чем в той же Европе. Никакая экономическая теория не может объяснить, как можно при самых низких зарплатах иметь самые высокие цены. К этому также следует добавить, что Россия является абсолютным мировым рекордсменом по вывозу капитала, и в то же время у нас самый низкий в мире уровень социальных расходов относительно бюджета государства: на образование и на здравоохранение вдвое ниже, а на науку – втрое, чем положено по всем мировым стандартам. У нашего государства нет механизмов ответственности власти за результаты своей работы перед обществом, равно как и нет механизмов привлечения к ответственности недобросовестных чиновников» [10].

Что же мы имеем на сегодняшний день в ресурсных «закромах» российской экономики? Если основываться на итоговых показателях Программы среднесрочного развития до 2008 года, то доля импортной зависимости у нас сократилась до 45% от общего потребления, прежде всего, товаров длительного пользования и других непродовольственных товаров, а также транспортных услуг и услуг связи. С другой стороны, доля машиностроительной продукции с высокой добавленной стоимостью в экспорте товаров РФ возросла до 10% и более. Снизилась долговая нагрузка на бюджеты всех уровней: в частности, соотношение национального долга и ВВП снизилось до 20%, а платежи по обслуживанию и погашению долга государства теперь не превышают 30% от доходных статей бюджета РФ. Этот процесс происходит на фоне повышения привлекательности рублёвых активов и соответствующего спроса на деньги, что уже сейчас позволяет нам добиваться снижения реальных процентных ставок по кредитным ресурсам до уровня стран с инвестиционным рейтингом. Вся эта совокупность макроэкономических показателей и достигнутых нами результатов в ходе наших институциональных реформ делает вполне оправданным присвоение России инвестиционного рейтинга. Это уже сейчас приводит к дополнительному притоку в нашу экономику долгосрочных инвестиционных ресурсов – прежде всего, в сектора с высокой долей добавленной стоимости, что позволяет удерживать и повышать устойчивость роста наших экономических показателей.

Однако проведённый службой ВЦИОМ, накануне президентских выборов 2008 года, всероссийский опрос среди населения на предмет оценки им положения дел в таких сферах, как здравоохранение, образование и обеспеченность жильём, показал, что две трети опрошенных дают при ответе оценку отрицательную. Причём цифры, дающие представление об уровне и качестве услуг в нашей социальной сфере выглядят удручающе: лишь чуть более 10% наших детей рождаются абсолютно здоровыми, а на подходе к совершеннолетию 20% наших юношей не пригодны к службе в армии и 15% наших девушек имеют проблемы с деторождением; уже 5% россиян можно считать абсолютно неграмотными, а 2,8 млн. наших детей не знают, что такое школа; только 5% российских семей могут купить себе жильё за счёт своих собственных сбережений и ещё 5-7% – за счёт средств привлекаемого кредита. У нас в России доступное жильё (в год на одного человека) строится до смешного мало – в среднем, аж, целых 25 кв. см [курсив наш]. По данным Росстата соотношение доходов 10% самых высокооплачиваемых и 10% самых низкооплачиваемых работников находится в катастрофической социальной пропорции (так называемый, децильный коэффициент) – от 12-17 пунктов (энергетика, транспорт, связь, строительство, социальная сфера) до 20-30 пунктов (гостиничный и ресторанный бизнес, финансы и недвижимость, оптовая и розничная торговля, сельское хозяйство и ЖКХ).

Если сравнить данные Росстата и Евростата на предмет совокупных семейных расходов на питание (в среднем по странам), то Россия и здесь оказывается явным аутсайдером - 35% своего бюджета российская семья тратит на еду (и это, исключая алкоголь). Для сравнения: Чехия – 16%, Италия – 15%, Франция – 14%, Финляндия – 13%, Швеция – 12%, Германия – 11%, Австрия – 10%, Великобритания – 9%, Ирландия – 6%. Естественно, что в этих условиях недостаточной развитости, с точки зрения общепринятых норм, социальной сферы, которая на сегодняшний день имеется в российской экономике, в наибольшей степени страдают самые социально незащищённые слои общества – женщины, старики и дети. По данным ФОМ две трети опрошенных на предмет, кому в России живётся тяжелее – женщинам или мужчинам, однозначно выбрали первый вариант ответа, где те же самые две трети опрошенных основную обязанность по выравниванию этой непростой ситуации в деле социально-экономического развития нации возложили на наше государство.

По данным «Левада-центра», опять же, две трети от числа опрошенных пенсионеров на вопрос, как они относятся к проводимой Правительством России нынешней пенсионной реформе, ответили неодобрительно и, прежде всего, относительно тех форм её реализации, которые никак не отражают интересов пожилых людей и не учитывают всю их специфику. Что касается молодого поколения России, которое составляет почти 50 млн. человек – лиц самого активного и трудоспособного возраста от 15 до 35 лет, то по данным ФОМ почти половина опрошенных молодых людей на вопрос, есть ли у них цель в жизни, к которой они стремятся и при этом прилагают определённые физические и творческие усилия, ответила отрицательно, сказав, что они предпочитают «плыть по течению», и только одна треть опрошенных ответила, что они стремятся к определённой цели. Всё это указывает на то, что наш социально-экономический комплекс имеет явный перекос в сторону решения сиюминутных прагматических задач по «латанию дыр», далёких от сущностной оценки нашего экономического развития в плане становления системообразующих источников функционального роста в лице их социальных компонентов: образования и науки, экологии и здравоохранения, просвещения и воспитания, социальной защиты и социального страхования, – а уделяется внимание лишь формально-образующим источникам факторного роста в лице их экономических компонентов: нормативов капитала и труда, инфляции и безработицы, стоимости и цены, доходности и прибыли.

Когда в конце 2009 года английский еженедельник The Economist опубликовал специальное многостраничное обозрение по мировой экономике [32], он сразу задал для раздумий один вопрос: почему финансовый кризис приносит больше бед экономикам по сравнению с теми же, порой, колоссальными разрушениями, которые приносят стихийные бедствия. К концу года, по самым скромным подсчётам, мировой экономический кризис обесценил рынок акций предприятий на $30 трлн. долл. его совокупной стоимости, а стоимость накоплений домашних хозяйств – на $11 трлн. долл., в целом по миру. В итоге, по самым худшим оценкам, мировой ВВП потерял 75% своей совокупной стоимости. Почему такие несоизмеримые и огромные потери, к которым привели финансовые «сбои» в мировом хозяйств? Ответ был найден у известного в начале ХХ века экономиста И.Фишера, который занимался проблемами хозяйственных депрессий и который тогда ещё отмечал: «чрезмерные инвестиции и финансовые спекуляции имели бы куда меньше негативных последствий для экономик мира, если бы они не сопровождались постоянным заимствованием новых денег» (сейчас это явление называется «финансовым пузырём»). И далее обозреватели The Economist приводят для примера известных персонажей из «мыльных опер» 50-х годов ХХ века – Оззи и Гарриет, когда рядовые американцы вели счастливую и безмятежную жизнь. В то время домашние хозяйства в США сберегали до 8% своих доходов – в «декадентские» 2000-е годы они уже могли себе позволить не более 2,7% в виде сбережений. И ничего не делали, чтобы исправить как-то своё положение к лучшему – жили, как, в своё время, Оззи и Гарриет. Почему? Потому что их недвижимость стала подниматься в цене, как на дрожжах: средний дом в Лос-Анджелесе вырос в цене с $2 млн. долл. в 2002 году до $3,5 млн. долл. в 2007 году – можно было занимать в любом банке под эту финансовую «халяву». В это время совокупное личное богатство американцев также немыслимо «раздулось» в одночасье в цене: с $42,1 трлн. долл. в 2001 году до $63,9 трлн. долл. в 2007 году (400% по отношению к ВВП США) – но уже к 2009 году, из-за разразившегося ипотечного кризиса, это совокупное личное богатство американцев «сдулось» до $51,1 трлн. долл. за один только 2008 год. Обозреватель Б.Казман эту эпическую человеческую драму назвал «конвульсиями поведения». Надо сказать, что это была уже вторая волна заимствований со стороны домашних хозяйств: первая началась в 80-е годы ХХ века во времена «рейганомики», когда либерализовали рынок ипотечных кредитов, чтобы оживить совокупное предложение в стране после депрессии 70-х годов. В то время совокупное личное богатство американцев составляло 106% по отношению в ВВП США, а совокупный долг домашних хозяйств был менее 50% от этой суммы. После этого и с учётом указанной второй волны заимствований в США общий долг домашних хозяйств на 2007 год составил уже 138% по отношению к их располагаемому доходу. Остальное уже довершил ипотечный кризис.

В этом плане, разительно от американцев отличается поведение современных китайцев, которые, как отмечает всё тот же The Economist, вопреки общемировым традициям сберегают больше в возрасте или до 25 лет, или же после 60 лет (до 30% от своего располагаемого дохода) – во всём мире эти возрастные категории, как правило, отличаются больше расточительностью, нежели бережливостью. Это связано с тем, что молодые граждане Китая больше ориентированы на сбережения в условиях первоначального накопления капитала, чтобы попытаться начать свой собственный бизнес, а пожилые люди желают обезопасить себя во время старости на случай возможных «рисков» в сфере социального обеспечения Китайской республики. Это также связано с тем, что даже такое богатое государство, как КНР, экономически не в состоянии пока проводить эффективную социальную политику общего благосостояния. Между тем, как отмечают обозреватели английского издания, именно мотивированное поведение человека, а не «конвульсионное» поведение, определяет конечный успех или неуспех экономической политики национальных правительств в условиях современного рынка. В этой связи, они в своём обозрении вспоминают известного экономиста Р.Солоу, который ещё в 1957 году отмечал: потенциал экономического выпуска основан на трёх составляющих – труде, капитале и изобретательности человека, где доля участия последней составляющей в приросте совокупного экономического выпуска на один человеко-час составляла (по его расчётам за период с 1909 года по 1949 год) 88% от потенциального выпуска. Эту изобретательность человека (его способность к инновациям, как мы сейчас говорим) Р.Солоу назвал «техническими изменениями», которые стимулируют отдачу от факторов труда и капитала [32].

Поэтому целью нашей работы выступает обоснование приоритетности социальной экономической политики со стороны нашего федерального правительства в условиях современных рыночных отношений, где личное и общее благосостояние людей в стране является важнейшей субъектной предпосылкой и главным функциональным императивом инновационного поступательного развития всего народно-хозяйственного комплекса в РФ.

1. Приоритеты экономической политики общего благосостояния:

1.1. Социальная защита и социальное страхование

В настоящее время в современной рыночной экономике есть две равноправные модели общественного экономического развития:

- так называемая, неоклассическая или монетарная, которая строит свои рекомендации, исходя из отрицания роли государственной собственности как противовеса значению частной собственности, что предполагает резкое сужение социально-экономических функций государства;

- так называемая, кейнсианская или социальная, которая строит свои рекомендации, исходя из самодостаточности государственной собственности в процессе её сосуществования с частной собственностью, что предполагает резкое расширение социально-экономических функций государственного прогнозирования и программирования путей развития.

Социально ориентированная рыночная экономическая система стала разрабатываться в теоретическом виде уже в конце Х1Х – начале ХХ веков, где не последнюю роль сыграла победа социалистических идей в России. Но практически социально ориентированный рынок как система развития связан с именами таких известных политиков, как Л. Эрхард (Германия) и Г. Мюрдаль (Швеция). Это было уже во второй половине ХХ века: потребовались годы социальных потрясений в мире, чтобы понять одну вещь – эффективно управлять обществом может только само общество.

В основе экономических реформ, проведённых Л.Эрхардом, лежала концепция «социального рыночного хозяйства», которую он возвёл в ранг официальной государственной доктрины, будучи одним из лидеров партии «Христианско-демократический союз» в послевоенной Германии. Основные положения экономической программы Л.Эрхарда были просты:

- высокий уровень благосостояния для всех слоёв общества;

- свободная конкуренция и частное предпринимательство;

- активная и ответственная регулирующая роль государства;

- широкий спектр гражданских свобод и демократических институтов.

Социальная ориентация «рынка по Эрхарду» предполагала, прежде всего, выбор общественных приоритетов, а также целенаправленное стимулирование определённых сфер и направлений хозяйственной жизни. Он справедливо считал также, что социальное рыночное хозяйство немыслимо без приведения в порядок государственного бюджета посредством систематического снижения расходов и смягчения налогового бремени, что предусматривало увеличение номинальных доходов, главным образом, за счёт постоянного улучшения качества предлагаемых рынку товаров и услуг. Стимулами здесь помимо низких налогов выступали законы в защиту конкуренции на внутреннем рынке и свободы частных инвестиций, что в итоге и дало миру немецкое «экономическое чудо», где на первом месте находился общий тонус социальной защищённости граждан в Германии. Социальная защита касалась, прежде всего, тех, кто был, по-настоящему, физически слаб и не защищён объективно – это дети, инвалиды, пожилые люди, безработные, многодетные семьи.

Вместе с тем, относительно самостоятельным элементом социально ориентированного рынка было создание системы эффективной занятости, где речь шла, прежде всего, о механизме подготовки и переподготовки кадров, регулирования рабочих мест и развития программ общественных работ для неквалифицированной рабочей силы. В рамках социальной политики своего правящего кабинета Л.Эрхард осуществлял освобождение от налогообложения всех социально слабых слоёв населения, а с другой стороны – финансирование социальных программ за счёт высокого налогообложения социально сильных слоёв общества и ликвидации некоторых субсидий для богатых граждан. В целом, за время этих реформ в Германии выплата пенсий и других государственных пособий выросла в несколько раз. Л.Эрхард исходил из идеи сильного государства как «конституирующей» и регулирующей силы в обществе – далёкой от роли «ночного сторожа», что позволяло политике активно использовать имевшиеся у неё в наличии макроэкономические рычаги для позитивного и активного воздействия на хозяйственную конъюнктуру. Именно при нём в научный обиход вошёл термин «социальное государство» как альтернатива «государству монетарному». Таким образом, социальное государство – это тип государства, которое проводит сильную социальную «справедливую политику» в интересах всех своих граждан и создаёт наиболее благоприятные материальные, организационные и духовные условия для активной жизнедеятельности всего населения в обществе.

Наконец, именно Л.Эрхард ввёл в практику хозяйственной жизни послевоенной Германии, так называемое, индикативное планирование, которое даёт возможность любой национальной экономике иметь цели своего социально-экономического развития в виде долгосрочных планов. В основу этого планирования он заложил следующие факторы, которые, по его мнению, должны были способствовать эффективности этих планов:

- высокая квалификация составителей планов и учёт достижений мировой экономической мысли;

- разнообразие методов при реализации планов и отсутствие догматизма в подходах к ним;

- твёрдость и последовательность государственных институтов в деле завершения намеченных планов развития общества;

- выработка основ национального согласия при осуществлении намеченных социально-экономических планов в рамках выбранной модели развития;

- поддержание атмосферы социального партнёрства в обществе, способствующей ослаблению межклассовой напряжённости.

По примеру своего коллеги – автора «немецкого чуда» Л.Эрхарда – лауреат Нобелевской премии шведский экономист и политик Г.Мюрдаль так характеризует выбранную им для развития своей страны модель социально ориентированной рыночной экономики: особая форма организации хозяйственной жизни в обществе, где конечные рыночные цели подчиняются не интересам одних только собственников средств производства, но также интересам и других участников общественной хозяйственной жизни, прежде всего, в лице самих непосредственных производителей материальных благ и услуг. В этих заявленных самим Г.Мюрдалем концептуальных рамках возникает такое явление, как «государственное попечительство» или «патерналистское государство», которое нивелирует отрицательные моменты стихии рыночного выбора, направляя его на достижение целей равных экономических возможностей для большинства членов общества, где также находится место для долгосрочных прогнозов и для, составленных на их основе, длительных программ развития нации. Эту шведскую модель «социализма по Мюрдалю», активно претворяла в жизнь на протяжении всей второй половины ХХ века, практически бессменная на политическом «капитанском мостике» Швеции, партия социал-демократов. Её главной целью было и есть – «сделать всех граждан страны равными партнёрами в деле реализации задач управления национальными производственными ресурсами для их дальнейшего приумножения».

На основе этого базисного положения была выработана концепция «активной государственной политики на рынке труда», куда вошли такие функциональные конечные цели для её проводников и реципиентов, как:

- комплекс условий для полной ликвидации безработицы;

- система мер по созданию новых рабочих мест;

- долгосрочная программа по переквалификации кадров.

На мероприятия в рамках этой активной социальной политики направлялись государственные финансовые средства, из которых только одна четвёртая часть шла непосредственно на выплату пособий по безработице, а три четверти выделяемых государством бюджетных средств, по подсчётам органов труда Швеции, шли именно на осуществление задач в рамках активной политики занятости. Кроме этого всем нетрудоспособным лицам, проживающим в стране – независимо от гражданства, предоставляются народные пенсии (прежде всего, собственно шведским пенсионерам), практически равные базовой величине среднего заработка по стране. Основной источник этих народных пособий – государственный и местный бюджеты, аккумулирующие все прямые и косвенные налоги с предпринимателей и работающих по найму. К этой базовой части народной пенсии добавляются ещё надбавки трёх уровней в зависимости от типа заключённых предварительно взаимных соглашений между индивидуумом и обществом в лице его институтов.

По мнению Г.Мюрдаля, главной задачей государства в современном мире является социальная защита населения, под которой он понимает:

- систему законодательных, экономических, социальных и этических гарантий, которые предоставляются трудоспособным гражданам страны;

- условия равных возможностей для повышения своего благосостояния как за счёт личного трудового вклада на основе найма, так и за счёт самостоятельной предпринимательской деятельности.

Нетрудоспособным гражданам в рамках их социальной защиты государство обязано создать определённый уровень жизнеобеспечения – не ниже законодательно установленных базовых стандартов. В рамках этой основной социальной задачи для государства, по мнению Г.Мюрдаля, предусматриваются следующие направления его деятельности:

- обеспечение всем членам общества высокого прожиточного минимума и оказание материальной помощи тем, кому она, в силу ряда объективных причин, жизненно необходима;

- создание условий, позволяющих гражданам зарабатывать себе средства для своей полнокровной жизни любыми, не противоречащими законам, средствами и способами:

- поддержание высоких социальных стандартов в деле обеспечения потребностей граждан услугами образования и медицины и в их реальной доступности;

- совершенствование экономических условий для наёмного труда и защита его от негативных воздействий несовершенств реального рынка;

- обеспечение экологической безопасности для всех членов общества;

- защита общегражданских и внутриполитических прав и свобод для всех членов общества, соответствующих принципам социального государства;

- защита граждан от преступных посягательств на них самих и на их имущества, а также от административного и политического преследования, от идеологического давления и психологического прессинга;

- создание благоприятного социально-психологического климата как в обществе в целом, так и в его отдельных социальных ячейках;

- обеспечение и поддержание максимальной стабильности в обществе.

В целом, основное кредо социального «рынка по Мюрдалю» можно свести к простому правилу, которому должно следовать государство при осуществлении им своей социальной экономической политики для достижения целей социальной справедливости: основное внимание уделять тем, кто действительно в нём нуждается, и изымать ряд привилегий у тех, кто в них объективно не нуждается.

В современной интерпретации понятием «уровень жизни» характеризуются доходы людей не как таковые, а как выраженное в денежной и условно денежной форме использование ими системы разнообразных общественных потребительских комплексов. Откуда вся система потребительских бюджетов делится на три условные группы:

- фактические и нормативные;

- минимальные, средние, высокого достатка или рациональные;

- ретроспективные и прогнозные.

В исследованиях Всероссийского центра уровня жизни (ВЦУЖ) обоснованы следующие нормативы для соответствующих потребительских групп или комплексов в условиях современной России [7]:

- прожиточный минимум или потребительский бюджет минимума материальной обеспеченности, что позволяет удовлетворять лишь самые насущные потребности людей (уровень абсолютной бедности определяется как доля населения, чей доход находится ниже установленного в стране прожиточного минимума);