Перейти на главную страницу
Сюзанна — его жена
Кармен — его дочь
Каспар — его помощник
Патерсон — бакалейщик
Элизабет — его жена
Катрина — его дочь
Меллер — мэр города
Генриэтта — его жена
Роберт — его сын
Госпожа Кугель
Действие 1.
Сцена 1.
В добротно, буржуазно обставленной комнате двухэтажного дома, за ореховым письменным столом сидит господин Фриш. Он по привычке проверяет счета, откладывая после прочтения часть бумаг вправо, а часть влево.
Фриш: Странно...
Каспар: Господин Фриш!
Фриш: Да, Каспар, заходи.
Каспар: Я ждал вас в конторе...
Фриш: Меня там сейчас нет.
Каспар: Вот я и подумал, что вы дома работаете.
Фриш: Ты очень сообразительный, Каспар.
Каспар: И пришел сюда.
Фриш: Кого-нибудь встретил по дороге?
Каспар: Только госпожу Кугель. Она, кстати, прихрамывала. Еще передавала вам большой привет и обещала заглянуть на неделе.
Фриш: О господи. Мы меняем ей уже шестой гроб.
Каспар: Седьмой.
Фриш: Как-будто она будет что-то чувствовать. Придет, влезет, полежит. Нет, говорит, не удобно, хочу другой. Слушай, Каспар, а ты что?.. Вот так вот с детства мечтал работать у меня в похоронной конторе? Старушки, родственники, почти все плачут. Мрачновато. А?
Каспар: Да. То есть нет. Я хотел... это не важно. Мне у вас нравится. Работа спокойная, есть время на размышления.
Фриш: О чем?
Каспар: О смысле бытия.
Фриш: Ты лучше скажи (берет один из счетов со стола), кто заказал на похороны белое кружевное белье второго числа?
Каспар: А это госпожа Сюзанна, ваша жена.
Фриш: Зачем?
Каспар: Она его носит.
Фриш: Да? (Пауза.) Это можно как-то провести по бухгалтерии? Как благотворительность, например?
Каспар: Я не думаю.
Фриш: Жаль. А оформить покрывалом?
Каспар: Метража не хватает.
Фриш: Жаль. Вот когда я к ней сватался, она была такая девушка в теле. Ее мама, покойница, так хорошо готовила. Да... Потом диеты, диеты. Ты знаешь, диеты обходятся куда дороже, чем нормальное питание, а главное — все сидят на диете, даже я. Как это провести-то? Налоговый инспектор опять будет вопросы задавать.
Каспар: А вы сошлитесь на волю усопшей.
Фриш: Я бы сослался, но второго числа усопшей был толстяк Брюннер.
Каспар: Мы живем в демократичной стране.
Фриш (вставая и прохаживаясь): Не люблю дни, когда нечего делать. То есть... это, конечно, хорошо, что все живы, но...
Каспар: Я тоже не люблю.
Фриш: Опять же плотное общение с семьей... Нет, оно, конечно... Я видел тебя вчера с букетом, ты ждал Кармен.
Каспар: Ваша дочь -- само совершенство.
Фриш: Хорошо бы цветы все-таки покупать. А то она водрузила в вазу... А я гляжу, что-то знакомое...
Каспар: Жалование мое, конечно, невелико...
Фриш: Ну так ведь и бизнес... Я вот тут подсчитал. Ты садись, тебе будет интересно.
Каспар садится.
Фриш: В нашем городе четыре с половиной тысячи жителей. Живут где-то лет по восемьдесят в среднем. Нет, ну есть, конечно, экземпляры. Одна старуха Кугель чего стоит. Но в среднем... То есть: делим количество жителей на количество лет и получаем пятьдесят шесть с четвертью похорон в год. А было их сколько? Тридцать четыре.
Каспар: Двое скончались в путешествиях.
Фриш: Вот! И ты опять будешь просить руки моей дочери?
Каспар: У меня много идей по развитию....
Фриш (машет рукой): А-а... Я гробовщик уже в третьем поколении. Ничего тут не разовьешь. Белье кружевное меньше покупать надо.
Каспар: Так что насчет вашей дочери?
Фриш: Рано еще. У нее ветер в голове, а у тебя... А ты еще и на ветер не заработал. К тому же натура она поэтическая. Одно слово — Кармен. Вон сейчас на городском конкурсе стихи свои читает. Ты чего не пошел?
Каспар: А можно? Я вам не нужен?
Фриш: Пока нет.
Каспар: Я скоро вернусь.
Каспар кивает головой и выходит.
Фриш (снова садясь за стол): Жених. Бизнес он развивать будет. Интересно, как?
Сюзанна: Дорогой! Ты дома?
Сюзанна: Какой все-таки галантный наш Каспар. И дверь откроет, и пропустит. Весь город уже плакатами обклеен. А чего ты дома? В магазин новые платья завезли. Красные. Сегодня же, вот увидишь, жены Патерсона и Меллера выплывут на променад. Одна я, как дура.
Сюзанна: Ну почему, почему? Почему, когда уже все купили, никто не умер?
Фриш: Ну я же не господь бог... И он вряд ли знает, что и куда, собственно, завозят. (Пауза.) Какие плакаты? Артисты приезжают?
Сюзанна: Приехали уже. Выборы скоро, мэра выбирают. Опять целых две кандидатуры -- Патерсон и Меллер.
Фриш: Меллер же сейчас мэр. Опять хочет?
Сюзанна: Конечно.
Фриш: А Патерсон до него был...
Сюзанна опять наклоняется к мужу.
Сюзанна: Может, все-таки поищем на платье?
Фриш: Мне еще кружевное белье в отчетности закрасить как-то надо.
Сюзанна вспыхивает.
Сюзанна: Закрашивай. Живешь здесь, веревки из себя вьешь, а тебе ни платья, ни белья, ни благодарности. Только попреки! (Спокойно.) Кармен еще не вернулась?
Фриш: Нет.
Сюзанна: Физиономия у Патерсона на плакат еле помещается, а жена его... все как девочка — прыг-скок... Только бюст колыхается. Я к себе пойду, устала. Про платье надумаешь... Красное.
Фриш: Да хоть фиолетовое!
Каспар: Вот, по дороге встретил.
Фриш (не вставая): Что случилось?
Кармен: Ничего.
Каспар: Она на конкурсе не очень удачно...
Кармен: Не очень?! Да что они там понимают!
Каспар: Вот и я говорю!
Фриш: Поэзия — штука сложная...
Кармен: При чем тут поэзия?! Здесь интриги и еще всякие пакости!
Фриш: Кто победил?
Каспар: Дочь Патерсона.
Фриш: А что она читала?
Кармен (громко): Да какая разница, папа! Она могла вообще рот не открывать, только жестикулировать. Ей не надо!
Фриш: Ну-ну... Вот Каспар говорит, у тебя стихи очень даже хорошие.
Каспар: Просто великолепные.
Фриш: Ты почитай.
Кармен: Папа! Сейчас?
Каспар (Кармен): Вы почитайте те, про бабочку.
Фриш: Давай, дочь, порадуй отца.
Кармен: Не знаю. Думаете, стоит?
Фриш: Конечно. Пусть они там, в своем конкурсе. Тоже мне литературоведы.
Кармен шмыгает носом, становится ровно, задирает голову и складывает руки, будто для молитвы.
Кармен: Где ты прыгаешь, милая бабочка? Где ты крылышки плещешь свои? У тебя, видно, тоже есть бабушка На краю этой грустной земли. Восемь ножек твоих очень тонкие. Нету рук у тебя никогда. Ты порхаешь, играя с ребенками, Как упавшая с неба звезда. Ты хлебаешь нектары душистые, Радость даришь большой детворе. Мое сердце забилось неистово, Что цветы не цветут в ноябре.
Фриш: Ну что ж...
Сюзанна (мужу): Что за бред сейчас по радио передавали на восьми ногах? Дожили...
Сюзанна (дочери): Ты уже вернулась? А что ты плачешь?
Каспар: Она не выиграла на конкурсе.
Сюзанна: Не стоит даже расстраиваться. Если бы я так по каждому пустяку убивалась. Вот сегодня папа твой...
Кармен (сквозь слезы): Мама!
Сюзанна (мужу): Еще ты тут с радио.
Фриш: Это Кармен читала свои стихи.
Сюзанна: Хорошие стихи. Доченька, хорошие стихи. Не каждый профессионал бы смог так написать. Рифма такая чистая. Образы.
Кармен: Сама говоришь — бред.
Сюзанна: Я же не знала, что это твое.
Сюзанна: И что, эти остолопы не дали тебе первого места?
Каспар: Я возмущен!
Фриш: А чего тут возмущаться? Объективность, я это давно говорю, с земной жизнью не совместима.
Сюзанна:Так кто победил в конкурсе?
Каспар: Конечно, дочь Патерсона.
Фриш: А почему «конечно»?
Сюзанна: Потому что ее мать сейчас меряет новое платье!
Кармен: Потому что Патерсон — уважаемый в городе человек. Будущий мэр. Вон, со всех стен, даже туалетных, улыбается.
Каспар: Я ему ночью рожки пририсую.
Кармен (снова рыдая): Потому что у всех отцы, как отцы. У Катрины Меллер отец до сих пор всем ее подружкам глазки строит...
Сюзанна: Тебе тоже?!
Кармен: Мне -- нет.
Каспар: Вот старый кашалот.
Кармен (отцу): А ты, папа, только и знаешь, что хоронишь. Смотри, так и мои надежды можно похоронить.
Фриш: А что?
Сюзанна: А ничего! Другие вон жены, я уже не говорю о себе, только пальчиком поведут... А мне все надо выпрашивать.
Кармен: Был бы ты, папа, полицейским или городским судьей, они бы не посмели. Еще сидят, хихикают...
Сюзанна: Или мэром...
Фриш (вскакивая): Ну знаете, я, конечно, порядочный человек, но не до такой же степени! Живем не хуже других.
Кармен: А дело, папа, не в этом, как жить, дело в том, как другие на это смотрят.
Фриш: Как бы не смотрели, все равно ко мне попадут. Каспар, чего ты-то стоишь, рот разинув? Не видишь — сцена семейная?
Каспар: Так я...
Сюзанна: Пусть остается. Пусть люди видят.
Фриш: Да делайте вы, что хотите, только меня не трогайте. И вообще, мне работать надо, счета проверять. Колготки в надгробье переписывать.
Сюзанна вдруг замирает и пристально смотрит на дочь.
Сюзанна (мужу): Подожди. (Дочери.) Кармен! (Пауза.) Хорошее мы все-таки тебе имя дали...
Каспар: Испанское.
Кармен: Ага, хорошее...
Сюзанна: Кармен! Ты хочешь в следующем году победить на этом конкурсе? Гарантированно победить?
Кармен: Чем я должна поступиться?
Сюзанна: Папа поступится.
Фриш: Мне счета проверять...
Кармен: В жюри только одна женщина...
Сюзанна: Я не об этом.
Каспар: А о чем?
Фриш: Да, о чем?
Сюзанна (поднимая палец к потолку): Твой папа выдвинет свою кандидатуру на выборы.
Фриш: Сейчас!..
Сюзанна: Он сам сказал — делайте, что хотите.
Каспар: Блестяще. Грандиозная идея.
Сюзанна: Чем он хуже других?
Кармен: Папа?
Каспар: Да, чем он хуже?
Фриш: Какую кандидатуру?
Сюзанна: Мэра.
Кармен: Ты это серьезно, мама?
Каспар: Я готов возглавить предвыборный штаб.
Сюзанна: Я сама возглавлю.
Фриш: Не буду я никуда выдвигаться!
Кармен: Пап, а действительно...
Сюзанна: Спокойно! Все обсудим, взвесим, разработаем программу...
Фриш (жене): Слушай, я тут подумал про платье...
Сюзанна: Потом. Так. Кармен, сиди пока дома, жди меня. Я по городу. Каспар, ты со мной.
Сюзанна (Каспару): Вперед!
Фриш: Надо было сразу дать ей денег. И стихи неплохо бы заранее послушать. Что-то же там можно поправить. Бабочка на восьми ногах. Прыгает...
Патерсон (жене): Это то самое платье на жене Меллера?
Элизабет: Даже не сравнивай. Оно на ней сидит, как на корове.
Катрина: Я тоже такое хочу.
Меллер (жене): А тебе-то больше платье по фигуре.
Генриэтта: Тебе правда нравится?
Роберт: Они бы еще дочери такое купили и на корриду.
Раскланиваются.
Катрина: Эта дура Кармен сегодня такую ахинею на конкурсе несла. Попрошу списать.
Патерсон: Да, странная семейка. Страннее только Меллеры.
Элизабет: Ничего, в этот раз ему уже не победить. Столько глупостей наворотил, пока мэром был.
Роберт: Папа, а назначь меня на какую-нибудь должность, только с хорошим окладом?
Генриэтта: Ну что ты, куда тебе работать? Посиди дома, походи на танцы, а то женишься, как отец, в двадцать-то лет.
Меллер: Этот болван Патерсон плакатов со своей рожей заказал в два раза больше, чем у меня. Думает...
Раскланиваются.
Элизабет: Говорят, сенатор Бибер на выборы приедет, будет с победителем отмечать. В прошлый раз они голыми почти с Меллером на столе плясали. А секретарша мэрская... та вообще без ничего.
Катрина: Она вообще дура.
Патерсон: Посмотрим, кто в этом году плясать будет.
Патерсон (Меллеру): Давно хотел сказать, коллега, платье очень вашей жене к лицу.
Меллер: Да, спасибо. Что новенького? Не проклюнулся ли еще какой-нибудь кандидат?
Оба семейства натянуто смеются.
Элизабет: Как ваши кулинарные опыты, милая Генриэтта?
Генриэтта: Так... люблю вкусно накормить мужа. Ваша прислуга такого не настряпает. Когда я готовлю, все люди останавливаются -- такой аромат.
Катрина: Даже пожарные приезжают.
Генриэтта: Всего один раз.
Роберт: Я слышал, господин Патерсон, вашу дочь можно поздравить с победой?
Элизабет: В этом городе у нее конкурентов нет.
Меллер: Да, да... Папа, так сказать, монополист в торговле, а дочь в поэзии? Жаль, что юноши нынче не пишут стихов.
Катрина: Бумаги не хватает? Вся на плакаты ушла?
Генриэтта: Кстати, о пожарных... Я их пирогом угостила... Обещали каждый раз приезжать, как только я готовить начну.
Элизабет (Генриэтте): Вы, кажется, юридическую школу заканчивали?
Генриэтта: В нашей семье все в ней учились.
Патерсон: Сын ваш, кажется, тоже?
Меллер: Да. Почти с отличием.
Патерсон (Роберту): Мэрия нуждается в образованных молодых людях...
Роберт: Я вот как раз говорил отцу...
Элизабет: Как знать — тому ли вы говорили?
Меллер: Вы на что намекаете?
Катрина: Мама не намекает, мама советует.
Роберт: Я подумаю.
Патерсон: Подумайте, подумайте...
Меллер: Нечего тут думать! Слава Богу, за четыре года я успел подготовить достойный фундамент. Времени только не хватило. Ну ничего...
Элизабет: Какой фундамент? Две общественные уборные, в которые никто не ходит?
Меллер: А новая каланча?
Катрина: Это чтобы пожарные ваш дом лучше видели?
Роберт: А такси?
Элизабет: И двух месяцев не протянуло. В нашем городе пешком быстрей дойдешь, чем в машину влезешь.
Патерсон: Тише вам. У всех, кто работает бывают ошибки.
Элизабет: Что ты называешь работой? Что за соглашательство? Вот мы покажем, что такое работа!
Меллер: Сначала надо, чтобы вас выбрали.
Катрина: В позапрошлый раз так и было!
Патерсон: Принцип ротации в политике...
Генриэтта: Какой принцип?
Элизабет: Юридическая школа, говорите?
Роберт: Ротация, мама, это смена одинаковых людей на одинаковом посту.
Меллер: Вспомните, Патерсон, я вам предлагал быть вице-мэром.
Элизабет: Мы в затылок никому дышать не привыкли!
Катрина: Пусть лучше нам дышат!
Роберт: С каким бы удовольствием...
Патерсон: Хватит, хватит ссориться. Я предлагаю относиться друг к другу цивилизованно. Никому никуда не дышать. Мы же не сто метров бежим на скорость. На карте благополучие целого города, где каждый, ну просто каждый житель, от самого большого до самого маленького, мне лично как родной. Каждого хочется обнять. Каждому хочется создать максимум просто комфорта...
Меллер: Вы на этом строите избирательную компанию?
Роберт: Очень даже недурно.
Патерсон: Я абсолютно искренне...
Меллер: Прошлый век, коллега. Это так, бесплатный совет.
Элизабет: Посмотрим, на чем вы построите.
Меллер: Я? Я, уважаемая, предпочитаю любым объятиям конкретные дела.
Катрина (показывая пальцем): Ой, госпожа Кугель надвигается.
Роберт: Опять идет к Фришу гроб примерять.
Патерсон: Давайте создадим иллюзию спокойствия и некоторой даже дружбы.
Меллер: Согласен. Перед избирателями просто необходимо становиться воспитанными.
Генриэтта: Госпожа Кугель, между прочим, тоже очень хорошо готовит. Я у нее пробовала...
Катрина: Говорят, за кого она проголосует, тот и будет мэром. Примета такая.
Элизабет: После восьмидесяти вообще надо лишать права голоса. Не соображают ни черта.
Патерсон: Дорогая!..
Элизабет: Молчу.
Кугель: Митингуете? На портреты свои любуетесь?
Меллер: Просто ведем дружескую беседу.
Кугель: Я так и подумала. А что это вы в одинаковых платьях? Мода такая?
Катрина: Нет, организацию новую учредили, бабушка, -- женщин, свободных от предрассудков.
Кугель: И что, форму уже выдали?
Роберт: Девушка шутит.
Кугель: Я поняла, не дура. В мое время тоже всякие организации были. Только я не вступала.
Элизабет: Поскользнуться боялись?
Кугель: Строем ходить не люблю.
Генриэтта: А правда, что вы результаты выборов угадываете?
Кугель: В нашем городе — правда. А вот с президентами вечно ошибаюсь. Я их по интеллекту оцениваю. Никогда тот, кого я намечу, не проходит.
Патерсон: А с мэрами, значит, в самую точку?
Кугель: С мэрами — да. Ну их-то я с малолетства знаю. Тут не ошибешься.
Катрина: Ни разу?
Кугель: За шестьдесят лет ни разу.
Роберт: А сколько ж вам вообще?
Кугель: Где-то пятьдесят шесть. Примерно.
Меллер: А позвольте откровенный вопрос? В этом году за кого голосовать будете?
Все замолкают и напрягаются. Госпожа Кугель обводит взглядом плакаты.
Кугель: В этом я еще не решила. В этом как-то все не так, как раньше. То ли я немного постарела, то ли погода меняется. Две недели еще до выборов. Глядишь, и определюсь. А то возьму и ни за кого не проголосую. Вот будет потеха.
Патерсон: Ну прям ни за кого. Вам, может, что-нибудь нужно, так вы скажите, я постараюсь...
Меллер: Собираюсь к следующему году пособие пенсионерам увеличить.
Генриэтта: Что-то на пироги давно не заходили...
Элизабет: А я... А мы...
Кугель: Оно спасибо, конечно. Зайду. Только сначала к Фришу. Вот обходительный человек. Седьмой раз мне примерку устраивает. И дочка у него такая красивая.
Роберт: Может, я провожу?
Кугель: Не надо. Сама дойду, не развалюсь. Какие наши годы?
Катрина: Пятьдесят шесть. Где-то.
Кугель: Да помню я, помню...
Кугель уходит. Оба семейства провожают ее глазами.
Меллер: Ты бы, дочка, бабушкой ее не называла.
Элизабет: Хромает.
Генриэтта: Это она на акацию влезла ветки обрезать и упала.
Патерсон: Душевная женщина.
Роберт: В молодости, наверно, красавицей была.
Элизабет: Да кто ее видел в молодости!
Катрина (снова указывая пальцем): Ой, мадам Фриш с Каспаром. Как он тебе, мама, кстати?
Элизабет: Перспектив маловато.
Роберт: Он по фришевской дочке вроде сохнет.
Генриэтта: Дочка у Фришей ничего...
Подходят Сюзанна с Каспаром. Каспар кивает, а Сюзанна не замечает присутствующих. Она начинает мелом рисовать кресты между плакатами кандидатов в мэры.
Сюзанна: Ну налепили, ну налепили. Каспар, посмотри, сюда влезет?
Каспар: Смотря какого размера заказывать.
Меллер: Позвольте! А что это вы на стенах рисуете?
Сюзанна: Надо, и рисуем.
Патерсон: Граффити в нашем городе запрещены.
Меллер: Вас можно оштрафовать!
Сюзанна: Ничего. Сами понавешали, дайте и людям.
Элизабет: А, собственно, что вы собираетесь...
Сюзанна: То же, что и вы!
Роберт: То есть?
Сюзанна: То есть — да!
Патерсон: Если я правильно понял?..
Сюзанна: Правильно! Только долго.
Меллер: Каспар, объясните хотя бы вы.
Каспар: Госпожа Фриш... То есть господин Фриш, ее муж, тоже решил выставить свою кандидатуру...
Сюзанна (Каспару): Пойдем. (Остальным.) Хватит! Теперь я за дело берусь! (Каспару.) Пойдем!
Сюзанна, а за ней и Каспар уходят. Немая сцена.
Сцена 3.
В комнате дома Фришей сам Фриш и его дочка Кармен. Оба сидят на диване. Руки Фриша сложены на коленях.
Кармен: Как же все просто оказалось. Ну мама!
Фриш: Чего языки не почесать, когда делать нечего.
Кармен (мечтательно): Ты только подумай, сначала ты обустроишь город. Я буду речи тебе писать. Каспар? Каспар очень исполнительный. Он мне признался, что хотел в детстве стать философом. Тоже нужная профессия. Может заниматься стратегическим планированием. Остаешься ты. Но у тебя ведь и так во всем образцовая строгость и порядок. Все четко, все по графику. Священник. Музыканты вступают вовремя и еще ни разу не напились. То есть никакой порнографии. Потом это заметят. Дальше можно в сенат. Там поработаешь.Семью устроишь. Нужных людей заведешь. Оно ведь как: человек вроде и никто, а потом смотришь — человек. И с охраной. А после сената как раз возраст подойдет. Оп! И ты уже президент. Потому что ты жизнь знаешь...
Фриш: В похоронном-то бюро...
Кармен: Да. В трудные минуты люди открываются. А кто с ними всегда в трудные минуты? Ты. Главное — не бояться. Вот я на конкурс шла — очень боялась. А зря. Все же заранее понятно было.
Фриш: Ты бы над стихами поработала, что ли. Нет, с рифмой все в порядке...
Кармен: Да ладно! Не обо мне речь! На чем я остановилась.?
Фриш: На президенте.
Кармен: Да. Почему я не могу быть дочерью президента? Ты посмотри на их дочек! Мыши или алкоголички. Соглашайся. Мама ведь не отвяжется. Когда женщина не работает — она очень энергичная становится.
Фриш: Может, ей лучше поработать?
Кармен: А я о чем? Конечно! Она у тебя будет в администрации за связи с общественностью отвечать.
Фриш: Грустно все это, дочка... Какой из меня мэр? Я человек тихий, умеренный. Практически непьющий. Я вон даже с матерью твоей справиться не могу. Я, когда ты родилась, хотел тебя Изольдой назвать.
Кармен: А почему не назвал?
Фриш: Где там...
Кармен: Не сомневайся. Вся семья на твоей стороне.
Фриш (вставая): Нет. На этот раз твердо решил. Никакой политики. Не люблю я их, бездельников, пойми. Сначала месяц языками метут, потом года четыре заднее место потеплей прилаживают. Толк-то с них какой?
Кармен: Для людей, конечно, никакого, а для себя...
Фриш (садясь за стол): Не хочу. Стыдно.
Кармен: Ну знаешь! Мне на конкурсе...
Кугель: Я без стука.
Фриш: Проходите, не стесняйтесь.
Кугель остается стоять.
Кугель: Контора ваша закрыта, так я сюда...
Кармен: Здравствуйте.
Кугель: По городу не пройти. Не город, а выставка одного портрета.
Фриш: Двух.
Кугель: И ногу вот подвернула.
Кугель: Не в моем возрасте по деревьям скакать. Я бы чаю выпила.
Кугель: Не привезли еще?
Фриш: Ждем со дня на день.
Кугель: Портреты, говорю, по всему городу.
Кугель: А под портретами сами стоят. Как на параде, с семействами. Пока не доковыляла, ругались, а как подошла — залюбезничали. Знают -- как я скажу, так и будет. Потому что я — электорат самый правильный. Ничего, что хожу медленно. Слышу зато быстро.
Фриш: Да ну их, эти выборы. Ничего не изменится.
Кугель: Как сказать, как сказать. Пришел бы человек достойный... Где его, правда, взять в нашем городе... Может, и поменял бы обстановку.
Фриш: Вы с женой моей не встретились случайно?
Кугель: Нет. Каспара видела, а ее нет. Сын-то мэрский, Роберт, к Кармен вашей шастает, а Каспар, тот вздыхает, цветы с кладбища носит.
Фриш: Дело молодое.
Кугель: Вот я и говорю, надоела мне эта парочка, то Патерсон в главном кабинете, то Меллер. И переходящая секретарша, флаг невинности.
Кугель: Чего это, голубушка, Роберт к тебе шастает?
Кармен (краснея): Так... говорим...
Фриш: А Каспар опять сегодня руки твоей просил.
Кармен: Пусть...
Кугель: И обе в красных платьях стоят.
Фриш: Да-да, наслышаны.
В дом возвращаются Сюзанна и Каспар.
Сюзанна: Здравствуйте, госпожа Кугель.
Кугель: Хорошо выглядишь, прям как молодая вся. (Каспару.) А ты что ушами хлопаешь? Уведут девицу.
Каспар: Вы о чем?
Фриш: Не важно.
Сюзанна: Мы все промеряли и отметили.
Кармен: Зря, мама. Папа решил — не надо.
Сюзанна: Как это не надо? Столько работы и коту под хвост?!
Фриш: Тема закрыта.
Сюзанна: Госпожа Кугель, вы чаю попили?
Кугель: Да я...
Сюзанна (Каспару): Проводи-ка даму до конторы. На примерочку, госпожа Кугель.
Кугель: Не привезли же...
Сюзанна: Ничего, в другом полежите, может, понравится. Тут ведь дело привычки.
Кугель (вставая): Хорошо...
Сюзанна: Давайте, давайте. (Кармен.) А ты, доченька, чего? Иди поэму писать. К следующему конкурсу готовиться надо.
Кармен: Он через год, мама.
Сюзанна: Видишь, времени уже и не осталось. Ты пиши. Мы их там всех уделаем.
Сюзанна: Скажи, я тебя когда-нибудь о чем-нибудь просила?
Фриш: Случалось.
Сюзанна: Нет, так, чтоб серьезно?
Фриш: Не помню.
Сюзанна: Один раз! Всего один раз. Напоминаю. Я у тебя просила развод. Так ты же мне отказал. Помнишь?
Фриш: Ну да...
Сюзанна: А может быть у женщины такое счастье, чтобы ее просьбу выполнили? Что ты молчишь?
Фриш: Наверное...
Сюзанна: И что, это не аргумент? Я же для тебя стараюсь. Мне это зачем нужно?
Фриш: Не знаю.
Сюзанна: А я тебе объясню. Ты думаешь, стукнуло дурной бабе в голову, она и насела?
Фриш: Примерно так...
Сюзанна: А все серьезно. Я эту мысль -- выдвинуть тебя --- знаешь, сколько лелеяла? Просто именно сегодня она мне в голову пришла. И знаешь, так отчетливо! Что ж такое, думаю, он же полгорода похоронил... Кому же, как не ему, мэром быть? И главное, как вовремя! Успеваем!
Фриш: Я не хочу.
Сюзанна: Я, думаешь, хочу? Надо! Всем нам надо! Так ведь просто: сфотографировался, плакаты повесил. Лозунг красивый придумал. Раз пять речь сказал, и все. Ты на небесах.
Фриш: Разрешите представиться?
Сюзанна: Конечно. Дочка больше не плачет. Жена... жена всем довольна. Все тебя любят, уважают. Ты вспомни, сколько магазинов было у Патерсона, когда он решил на выборы двинуть? Одна жалкая лавчонка. А теперь?
Фриш: Ты думаешь, наш бизнес тоже можно расширить?
Сюзанна: Это как дело поставить. А Меллер? Он же ни дня в своей жизни не проработал. Профессиональный городской политик. То во главе, то рядом.
Фриш: Ну, не знаю... Странно все как-то...
Сюзанна: Ничего. Поначалу непривычно, а годик пройдет... У меня книга есть. «Как стать президентом» называется. Там все написано. Коротко, доходчиво. Ни Патерсон, ни Меллер ее явно не читали. Меллер точно не читал. Ты, главное, не говори «нет». Подумай. А вечером сядем, Кармен все на бумаге напишет. А я пока еще по городу пробегусь. Кстати, кандидатам я уже сказала, что у них соперник появился. Видел бы ты их лица. Совсем на плакаты не похожи. И тут народ обманывают.
Фриш: Зачем?
Сюзанна: Я, ты знаешь, отступать не собираюсь. Это тебе не развод. Это... это как в космос полететь.
Фриш: Ну да, я уже скольких туда проводил.
Сюзанна: Да не туда (тычет пальцем в потолок). Мэрия -- за поворотом... Там космос, там твои небеса.
Фриш: Я подумаю.
Сюзанна: Любимый. Хороший мой. Мэр мой будущий. Как же не права была моя мать, когда предлагала тебя отравить. Если бы она только знала. Думай. Думай, что тебе в нашем городе не нравится. Мы это все переделаем потом. Целую тебя, мое солнышко.
В добротно, буржуазно обставленной комнате двухэтажного дома, за ореховым письменным столом сидит господин Фриш. Он по привычке проверяет счета, откладывая после прочтения часть бу
17 12 2014
4 стр.
Сцена разделена на три части. Посередине – лестничная клетка, на нее, слева и справа выходят двери двух квартир. В глубине – стеклянная дверь на лестницу и к лифтам
02 10 2014
4 стр.
Портал сцены представляет собой монитор компьютера с изображением всем известной заставки
12 09 2014
4 стр.
Действие первое — восьмиугольный зал в доме сэра Роберта Чилтерна на Гровенор-сквер
17 12 2014
5 стр.
Действие происходит в усадьбе Сорина. Между третьим и четвертым действием проходит два года
12 10 2014
4 стр.
Посреди бескрайнего зеркала из песка белая юрта, точно живая, нутро – кровянистый желток
15 10 2014
3 стр.
При покупке трех бутылок водки, вы получаете четвертую на опохмел, при покупке четырех кусков мыла «Хозяйственное», вы получаете в подарок уникальную веревку с ароматом зеленого ча
15 12 2014
3 стр.
Входит Кощей. Он в дождевике, в галошах на босу ногу, помятой шляпе. В одной руке корзина, в другой увесистый батожок
15 10 2014
1 стр.