на правах рукописи

Выборнов Александр Алексеевич

Неолит Степного-лесостепного Поволжья и прикамья

Специальность 07.00.06 – археология

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Ижевск 2009

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Поволжская государственная

социально-гуманитарная академия»

Официальные оппоненты:

Доктор исторических наук Никитин Валерий Валентинович

Доктор исторических наук Кольцов Пётр Михайлович

Доктор исторических наук Юдин Александр Иванович

Ведущее учреждение – ГОУ ВПО «Воронежский государственный

педагогический университет»

Защита состоится 20.10.2009 г. на заседании диссертационного совета ДМ 212.275.01 в ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет» по адресу: 426034, г.Ижевск, ул.Университетская, 1, корп.2.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет»

Автореферат разослан

Ученый секретарь

диссертационного совета,

канд. ист. наук, доцент Журавлева Г.Н.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность работы. Содержание неолитической эпохи вызывает оживлённые дискуссии среди специалистов. Усложняется это и спецификой выбранного для исследования региона. Единая речная система Волго-Камья, связывающая несколько ландшафтных зон, предполагает разнообразные формы взаимодействия населения. Ситуация усугубляется неравномерностью развития культур в различных областях. Так, южная часть Нижнего Поволжья граничит с Кавказом, где рано появилось производящее хозяйство. Злободневным остается вопрос о возможной обусловленности культурных процессов в данном регионе природными факторами.

Сохранили свою актуальность проблемы выделения культур Нижнего Поволжья, их генезис, периоды развития и соотношение с комплексами энеолитического времени. Полемичен аспект, связанный с возникновением производящего хозяйства на данной территории.

Наиболее актуальным вопросом по неолиту Среднего Поволжья оставался статус елшанской культуры. Именно с ней увязывался процесс неолитизации, что требовало подтверждения. Не менее спорным оставалось происхождение средневолжской культуры и её границы. Одним из наименее разработанных вопросов оставался «нео-энеолитический» период.

В лесной полосе Среднего Поволжья и Прикамья сохранилась незавершённость в определении времени и источника появления памятников, содержащих посуду с накольчатой системой орнаментации. Не в полной мере оставалось отработанным их соотношение как с верхневолжской, так и с камской культурой. Для последней сохранял спорность наиболее ранний этап развития. Вызывала затруднение интерпретация комплексов с посудой воротничкового типа на пограничье лесной и лесостепной зон.

Для всего региона в целом наиболее спорным оставался хронологический аспект. На повестке дня стояло скорейшее определение абсолютного возраста культур неолита интересуемого района.

Создание коллективом исследователей региональных схем культурогенеза при всех положительных итогах имело и ряд негативов, что не позволяло представить целостную куртину развития и взаимодействия культур Поволжья и Прикамья в неолитическую эпоху.

Объектом исследования являются памятники эпохи неолита, а для решения ряда задач материалы стоянок мезолита и энеолита Поволжья и Прикамья.

Предметом исследования определено изучение развития культур и их взаимодействия как внутри степного-лесостепного Поволжья и Прикамья, так и с образованиями сопредельных территорий Зауралья, Верхнего Поволжья и Подонья.

Территориальные рамки работы охватывают степное и лесостепное Поволжье и органично примыкающее к нему Прикамье. Исследователи прослеживали связи культур на данной территории, начиная с каменного века.

Хронологические рамки исследования охватывают эпоху неолита, начало которого сопряжено с появлением первых керамических культур. В абсолютном выражении это фиксируется VI тыс. до н.э. в Поволжье и V тыс. до н.э. в Прикамье. Завершение неолитической поры на юге соответствует V тыс. до н.э. – началу IV тыс. до н.э., а на севере финалу IV тыс. до н.э.

Степень изученности. Вопросы неолита степного-лесостепного Поволжья и Прикамья рассматривались исследователями c рубежа XIX-ХХ вв. Сведения о находках неолитического времени Нижнего Поволжья накапливались стараниями различных специалистов [Зайновский, 1913], [Минаева, 1929; 1955], [Рыков, 1931], [Синицын, 1947; 1950; 1960], [Крупнов, 1949; 1950], [Белецкий, 1962], [Матюшин, 1968], [Праслов, 1971]. Целенаправленные изыскания связаны с работами А.Н.Мелентьева [1970; 1972; 1976]. Исследование стоянок Орловка [Мамонтов, 1974], Алтата [Деревягин, 1971; Третьяков, 1974], Каменка I, Латошинка I-II, [Ерёмин, 1975, 1976, 1977] позволило определить своеобразие нижневолжским материалов по сравнению с днепро-донецкими и южноуральскими. В 80-90-е годы были изучены памятники с сохранившимися культурными слоями и стратиграфией, что позволило создать не только региональные схемы развития неолита данной территории [Васильев, Выборнов, 1986; 1988], [Кольцов, 1988; 2005], [Юдин, 1995; 2004; 2006], [Козин, 2002], но и представить картину в целом [Выборнов, 2003; 2006; 2008].

Изучение неолитических стоянок в Среднем Поволжье началось в конце XIX века [Штукенберг, Высоцкий, 1885] и продолжилось в 20-е гг. [Гольмстен, 1928]. С середины 50-х гг. ХХ века начинаются систематические исследования [Халиков, 1958; 1960], [Габяшев, Казаков, Старостин, Халиков, 1976]. В результате представлен первый вариант культурно-хронологического развития неолитических памятников Среднего Поволжья [Халиков, 1969]. В 70-90-е гг. накоплен источниковый фонд и предприняты попытки его систематизации, и интерпретации [Васильев, Пенин, 1977], [Выборнов, Пенин, 1979], [Буров, 1980], [Моргунова, 1984; 1995; 1997], [Васильев, Выборнов, 1988], [Никитин, 1985; 1996; 1997; 2002; 2006], [Выборнов, Третьяков, 1988], [Мамонов, 1994;1999; 2000; 2007], [Вискалин, 1999; 2003; 2004], [Ставицкий, 1999; 2006], [Выборнов, 2000; 2002; 2003; 2005; 2006; 2007; 2008].

В 30-60-е гг. ХХ века были исследованы первые опорные памятники неолита Прикамья [Шмидт, 1940; Прокошев, 1940], [Бадер, 1951; Денисов, I960; 1961], [Халиков, 1958; I960] и Предуралья [Крижевская, 1962; Матюшин, 1964]. С конца 60-х годов по начало 90-х годов создан прочный фактологический фундамент, проведена его классификация и предложены варианты развития неолита как отдельных областей, так и региона в целом [Бадер, 1970; 1973], [Габяшев, 1976; 1978; 1982; 2003], [Выборнов, 1976; 1979; 1984; 1992; 2000; 2008], [Гусенцова, 1981; 1983; 1993; 2000], [Крижевская, 1968; 1979; 1990], [Матюшин, 1982, 1996], [Стоколос, 1984], [Мельничук, 2001; Мельничук, Скорнякова, Чурилов, 2006], [Лычагина, 2004; 2005; 2006].

Целью работы является создание целостной картины взаимодействия и хронологического соотношения неолитических культур степного-лесостепного Поволжья и Прикамья.

Для достижения данной цели необходимо решение следующих задач:

1. Представить палеогеографическую ситуацию интересуемого региона

2.Охарактеризовать степень изученности и наиболее дискуссионные вопросы темы исследования

3.Систематизировать основной источниковый фонд по неолиту степного-лесостепного Поволжья и Прикамья

4.Конкретизировать культурную принадлежность материалов по всему району исследования

5.Уточнить этапность в развитии неолитических культур Поволжья и Прикамья

6.Откорректировать абсолютную хронологию изучаемых культур

7.Проследить соотношение поздненеолитических и раннеэнеолитических материалов указанного региона в целом

8.Выявить признаки взаимодействия и установить направленность культурных связей как внутри Поволжья и Прикамья, так и с культурами сопредельных территорий.

Источники исследования. Решение вышепоставленных задач стало возможным благодаря целенаправленным и систематическим изысканиям за последние 35 лет в различных регионах Поволжья и Прикамья: Астраханской, Уральской, Оренбургской, Самарской, Ульяновской, Пензенской и Рязанской областях, Республиках Башкортостан, Мордовия и Марий Эл, как автора данной работы, так и его коллег. Проанализированы и систематизированы материалы всех необходимых памятников интересуемого региона, хранящиеся в фондах вузов и музеев: гг.Москвы, Санкт-Петербурга, Астрахани, Волгограда, Саратова, Оренбурга, Уфы, Ижевска, Перми, Йошкар-Олы, Ульяновска, Пензы, Воронежа, Липецка, Твери, Казани, Самары. Основной упор делался на стратифицированные и однослойные памятники, что позволило получить наиболее доброкачественную информацию. Особенно это касается территорий Северного Прикаспия и лесостепного Поволжья. Для сравнительного анализа прорабатывались материалы неолитических памятников Подонья, Верхнего Поволжья и Зауралья.

Методологическая и методическая основа исследования. В ходе анализа источников использовался комплекс методов. Основополагающими являлись археологические: картографический, стратиграфический, планиграфический, типологический и статистический. Существенным дополнением служили данные, полученные с помощью палинологических и остеологических определений. Впервые для столь значительного региона были получены результаты технологического анализа изготовления неолитической керамики. Широко применялись результаты радиоуглеродного датирования по различным органическим остаткам. На этой основе, с помощью историко-типологического подхода, выделялись стадиальносходные этапы в процессе взаимодействия археологических культур. Сравнительно-исторический подход применялся для определения характерных и специфических черт в развитии неолита степного-лесостепного Поволжья и Прикамья. Принцип историзма способствовал конкретизации процессов возникновения, динамики, взаимоотношений и дальнейших судеб культур интересуемого региона.

Научная новизна диссертации заключается в следующем:

1.Впервые в максимально полном объёме систематизированы материалы неолитических памятников степного-лесостепного Поволжья и Прикамья

2.На территории Северного Прикаспия выделена каиршакская культура

3.В Северо-Западном Прикаспии и Нижнем Поволжье получила обоснование джангаро-варфоломеевская культура

4.Конкретизированы время и механизм генезиса данных культур, их периодизации с абсолютным возрастом

5.Уточняется культурно-хронологическое соотношение памятников нижневолжской области и носителей раннеэнеолитических культур

6.Получила дальнейшее обоснование елшанская культура лесостепного Поволжья, время и механизм её происхождения

7.Конкретизировано содержание средневолжской культуры, её генезис, время функционирования и территория

8.Выявлены признаки и определён характер взаимодействия культур лесостепного Поволжья с представителями нижневолжской области

9.Уточнено культурно-хронологическое соотношение поздненеолитических и раннеэнеолитических комплексов лесостепного Поволжья

10.Прослежен генезис камской культуры и определено его время

11.Предложена трёхчленная периодизация с абсолютной хронологией гребенчатой культуры Прикамья

12.Охарактеризована специфика и предложен вариант генезиса памятников с накольчатой керамикой Прикамья, получила корректировку их абсолютная хронология

13.Уточнены признаки, причины и время взаимодействия камской культуры с нео-энеолитическими образованиями лесостепного Поволжья и лесного Среднего Поволжья

Научно-практическая значимость работы. Результаты многолетних исследований, изложенные в диссертации были, использованы при написании обобщающих работ: «Неолит Северной Евразии», «Археология Нижнего Поволжья», «Археология Мордовии». Материалы и результаты исследования могут составить основу для обобщающих работ по неолиту Евразии. Они необходимы для создания сводов археологических источников по Астраханской, Самарской, Пензенской, Оренбургской областях, Башкортостана, Республик Марий Эл и Мордовии. Полученные результаты исследований используются в учебном процессе исторических факультетов Поволжья и Прикамья в виде учебных пособий «Неолит Прикамья», «Неолит Поволжья», «Неолит Сурско-Мокшанского междуречья». Полученные коллекции пополнили фонды и экспозиции музеев Поволжья и Прикамья.

Апробация результатов исследования. Основные результаты исследования изложены в монографии объёмом 38 п.л. и 92 печатных работах по теме. Промежуточные результаты исследований докладывались на международных, всероссийских и региональных конференциях в Воронеже (2006), Екатеринбурге (1993), Ижевске (2002), Казани (1988), Липецке (2006), Оренбурге (1986,2007), Пензе (2008), Самаре (1990;2005), Санкт-Петербурге (1993;2000;2007), Саратове (2000), Суздале (2008), Твери (2008;2009), Уфе (2007), Франкфурте-на-Майне (2008), полевых семинарах в Кировской области (1987), Удмуртии (1988), Пермской области (1989), Марий Эл (2006), Чувашии (2008), в отделе каменного века ИА РАН (1985;2002) и секторе палеолита ИИМК РАН (2001).

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В период улучшения климатической обстановки (со второй четверти VI тыс. до н.э.), в южной части Нижнего Поволжья на местной мезолитической основе складывается каиршакская культура.

2. В третьей четверти VI тыс. до н.э. в степной части Нижнего Поволжья формируется культура с двумя вариантами: джангарским и варфоломеевским.

3. По целому ряду существенных показателей (происхождение, взаимоконтакты, этапность развития, дальнейшие судьбы) эти культуры составляют нижневолжскую культурную область.

4. В первой четверти VI тыс. до н.э. в степном Среднем Поволжье появляется елшанская культура, восходящая своими истоками к юго-восточным областям. Она распространяется вплоть до р.Мокши и доживает до начала V тыс. до н.э.

5. В первой четверти V тыс. до н.э. на основе елшанской культуры складываются памятники луговского типа. В это время под воздействием нижневолжского импульса формируется средневолжская культура, бытуя до начала IV тыс. до н.э. Её границы охватывают Посурье, а влияние достигает лесного Среднего Поволжья и Нижнего Прикамья.

6. Со второй четверти V тыс. до н.э. начинается неолитизация Камско-Вятского междуречья. С середины этого тысячелетия в Прикамье проникают носители культуры накольчатой керамики. В последней трети V тыс. до н.э. здесь под влиянием Сурско-Мокшанского междуречья складывается гребенчатая традиция, прошедшая в своем развитии три этапа, вплоть до конца IV тыс. до н.э. С 5600 л.н. прослеживается влияние племен с ямочно-гребенчатой и воротничковой керамикой.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав и заключения, библиографии и приложения, включающего таблицы и иллюстрации керамического и каменного инвентаря.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во «Введении» обосновывается актуальность темы, определяется проблема исследования, формулируется цель и задачи работы, конкретизируются методы изыскания, указаны научная новизна и практическая значимость диссертационного исследования.

Глава 1. Неолит Нижнего Поволжья

1.1. Физико-географическая характеристика региона и палеогеографический фон развития неолитических культур

Нижнее Поволжье в его южной части представлено Прикаспийской низменностью. Последняя состоит из двух частей. Восточнее Волги вплоть до р.Урал расположен Северный Прикаспий. К западу от Волги до Ергеней сосредоточен Северо-Западный Прикаспий. Более северные районы Нижнего Поволжья приурочены к степной зоне.

С началом новокаспийской трансгрессии возрастает увлажненность климата. Влажные условия с более теплыми зимами наблюдаются в интервале 8000-7500 л.н. [Иванов, 1986; Болиховская, 1990]. Таким образом, после аридизации начала атлантического периода в интервале 7800-7500 л.н. в Нижнем Поволжье, устанавливается достаточно благоприятный палеогеографический фон. Данные из культурного слоя стоянки Каиршак III свидетельствуют о широком развитии травянистых при возрастании злаковых и наличии древесных [Лаврушин, Спиридонова, Сулержицкий, 1988], что свидетельствует о нормальном режиме увлажнённости [Спиридонова, Алешинская, 1999]. Вышеописанным соответствуют условия в степной зоне Нижнего Поволжья (3 слой Варфоломеевской стоянки). Они близки полупустыне с господством злаковых и полынных группировок при наличии определённой доли маревых [Юдин, 2004]. Примерно 7500 л.н. на данной территории фиксируется высокое содержание пыльцы трав и кустарничков, максимальным для отложений атлантического периода пиком пыльцы полыни, снижением доли пыльцы широколиственных пород и усилением роли ивы, что свидетельствует о резкой аридизации и похолодании климата [Болиховская, 1990]. Эти условия совпадают с началом жиландинской регрессии [Варущенко, 1980]. В более северных степных районах, начиная с 7500 лет назад, фиксируются сухие и жаркие условия [Иванов, 1986]. Так, во втором горизонте на стоянке Каиршак III палинологически установлено доминирование полыни (78%), что указывает на постепенное нарастание аридных условий к 7200 лет назад [Лаврушин, Спиридонова, Сулержицкий, 1998]. Показательны изменения, прослеженные в слое 2Б Варфоломеевской стоянки. Период полынно-злаковой степи сменяется марево-полынной полупустыней. Этот момент фиксируется в средней части слоя 2Б, где отмечен интервал с большой аридизацией климата [Юдин, 2004]. В дальнейшем палеоландшафт Нижнего Поволжья характеризуется господством пыльцы трав и кустарничков, среди которых преобладали полынные и маревые. В тоже время постоянно высокое содержание пыльцы широколиственных деревьев (18-22%) с доминирующей ролью дуба и максимальным участием пыльцы липы. Возрастает количество пыльцы тёмнохвойных деревьев (от 15 до 40%), что свидетельствует об улучшении термических условий [Болиховская, 1990]. Эти изменения, видимо, связаны с началом гоусанской трансгрессии Каспия. Не случайно исследователи определяют хронологические рамки этого процесса в районе второй четверти V тыс. до н.э. [Васильев, Иванов, 1994]. По данным палеогеографов 6500 лет назад начался переход к первому оптимальному периоду по теплообеспеченности и увлажненности, который окончился примерно 6200 лет назад [Спиридонова, 1991], после чего наступила кратковременная аридизация.

1.2. Формирование источниковой базы и выработка концепций по неолиту Нижнего Поволжья в ХХ веке

Изыскания начала 70-х гг. позволили обосновать выделение памятников мезолита [Мелентьев, 1977], раннего [Мелентьев, 1975] и позднего [Мелентьев, 1976] неолита. Памятники были отнесены к сероглазовской культуре, относящейся к мезолиту и раннему неолиту. Синхронизируя сероглазовскую культуру с поздненатуфийскими комплексами, по таким маркерам как сегменты с двусторонней ретушировкой дуги, А.Н.Мелентьев датировал ранненеолитическую фазу не позднее конца VI тыс. до н.э. [Мелентьев, 1976; 1978]. Поздний неолит выделялся по орудиям, изготовленным из кварцита. Керамика украшена овальными контурами из прочерков, заполненных оттисками зубчатого штампа [Мелентьев, 1976]. Именно с её появлением связаны признаки производящего хозяйства [Мелентьев, 1980].

С 1980 года самарские археологи начали целенаправленное и систематическое (вплоть до 1993 года) изучение памятников каменного века Северного Прикаспия. Были найдены первые стоянки с хорошо сохранившимся культурным слоем, в котором залегали находки гомогенного характера [Барынкин, Васильев, Выборнов, Козин, Колев, Кузнецов, 1985]. Так, в 1980 году исследовался памятник Тентексор I инвентарь, которого лишь частично соответствовал содержанию ранненеолитической сероглазовской культуре. Был сделан вывод о поздненеолитическом возрасте данного памятника [Васильев, Выборнов, Козин, 1986]. Исследователи охарактеризовали развитие населения Северного Прикаспия в каменном веке. Начиная с эпохи мезолита, данная территория была освоена населением, связанным с причерноморско-кавказским кругом культур [Барынкин, Васильев, Выборнов, Козин, 1986].

С этого же времени начались целенаправленные поиски и раскопки в Северо-Западном Прикаспии [Кольцов, 1982, 1985]. Наиболее значимым стало поселение Джангар с не потревоженным культурным слоем [Кольцов, 1984]. Автор сближает каменные изделия с артефактами Восточного Предкавказья и Крымско-Кавказского региона, что предполагает их единые мезолитические истоки. По керамическому инвентарю сделан вывод о его самобытности. Дальнейшее изучение поселения Джангар позволило исследователю сопоставлять его материалы с комплексами Ракушечного Яра и Тентексора. Полученные радиоуглеродные даты с данного памятника указывали на V тыс. до н.э. В целом материалы Джангара выделялись в особый тип [Кольцов, 1986].

Вследствие этого содержательный смысл сероглазовской культуры, а соответственно неолита Северного и Северо-Западного Прикаспия серьезно менялся. Возникла необходимость представить черты культуры населения южной части Нижнего Поволжья. В керамическом инвентаре это: примесь толченой раковины в глиняном тесте, плоскодонность сосудов, накольчатый способ нанесения узоров, геометризм композиций. В кремневом инвентаре на раннем этапе представлены сегменты и трапеции, а на позднем – лишь трапеции, преимущественно со струганной спинкой [Васильев, Выборнов, 1986].

В 1987 году начались раскопки эталонного памятника степного Нижнего Поволжья – Варфоломеевской стоянки. В результате изысканий исследователь приходит к выводу о возможности выделения орловской неолитической культуры кавказско-причерноморской культурной ориентации. Начальный этап существования Варфоломеевской стоянки синхронизируется с верхним слоем поселения Джангар. На значительном хронологическом отрезке данный памятник сосуществует с комплексами тентексорского типа [Юдин, 1988].

Значительную роль в формирование источниковой базы по неолиту Нижнего Поволжья сыграли исследования стоянок Каиршак I [Выборнов, Козин, 1988] и Каиршак III [Васильев, Выборнов, Козин, 1989] в Северном Прикаспии, изучение которых показало их отличие от тентексорских. Это позволило поставить вопрос о более раннем звене в развитии неолита Северного Прикаспия. Благодаря изучению стоянок Ту-Бузгу-Худук I [Кольцов, 1989] и Кугат IV [Козин, Комаров, 1989] наметилось выделение наиболее раннего этапа неолита южной части Нижнего Поволжья.

В конце 80-х гг. была предложена первая схема развития нижневолжского неолита с наличием двух культур: джангаро-варфоломеевской и каиршакско-тентексорской, сформировавшихся на местной основе и прошедших в своем развитии три этапа [Васильев, Выборнов, 1988].

В 90-е гг. проявились три подхода к изучению неолитических памятников Нижнего Поволжья. Одни исследователи предлагали выделять каждый культурный тип в отдельные культуры – джангарскую, орловскую, каиршакскую и тентексорскую [Кольцов, 1990; Юдин, 1995]. Другие выделяли лишь две культуры: джангаро-варфоломеевскую и каиршакско-тентексорскую, составляющие нижневолжскую культурную область [Выборнов, 1990]. Третьи рассматривали их как одну культуру, называя сероглазовской, с тремя фазами: джангарская (ранняя), тентексорская (развитая) и орловская (поздняя) [Телегин, 1996]. Е.В.Козин предлагал сохранить термин «сероглазовская», но под старым термином исследователь подразумевал культурную традицию [Козин, 2002].

При всех разногласиях, часть из которых автор проанализировал и попытался их снять [Выборнов, 1997], схема развития нижневолжского неолита представляется ему следующим образом [Vasiliev, Vybornov, 1998; Выборнов, 2000; 2003; 2008].

На левобережье выделена каиршакско-тентексорская культура, прошедшая в своем развитии три этапа. Ранний этап характеризуется по материалам стоянок Кугат IV и Кулагайси. В кремневом инвентаре доминирует пластинчатая техника. Среди орудий ведущую позицию занимают микролиты: параллелограммы, трапеции и сегменты, среди которых представлен тип с двусторонней обработкой дуги. Скребки концевого типа, дублированные и стрельчатые. Керамика представлена прямостенными сосудами, изготовленными из илов. Орнамент нанесен в технике прочерка или овального накола. Развитой этап представлен стоянками Каиршак I-IV. Заготовки для орудий становятся массивнее. Типы скребков более разнообразные. Среди микролитов исчезают параллелограммы. Плоскодонные сосуды, изготовленные из илов, имеют профилированную форму. Композиции представлены горизонтальными и наклонными рядами, треугольниками, меандрами. На стоянке Каиршак I появляются трапеции с подстругиванием спинки. Этот признак предполагает более поздний возраст материалов стоянки Каиршак I. Это подтверждается и анализом керамического инвентаря. Поздний этап представлен стоянками Тентексор I, III, Жеколган [Козин, 1989] и Качкарстау [Выборнов, Горащук, 2008]. Подавляющая часть сосудов украшена в технике отступающего накола овальной формы. Прослеживается геометризм, характерный для орнаментации посуды каиршакского типа. Каменный инвентарь немногочислен, сокращается количество типов орудий. Доминируют трапеции со струганной спинкой. На сосудах появляется наплыв на внутренней стороне венчика. Прослеживается разновременность материалов тентексорского типа.

Материалы неолитических стоянок левобережья Северного Прикаспия объединяются суммой существенных технико-типологических признаков. В керамическом инвентаре это илы, как исходная основа для изготовления посуды, профилированная и баночная формы сосудов, плоскодонность, использование в технике орнаментации наколов и прочерков, геометризованность узоров. В каменном инвентаре единство определяется пластинчато-отщеповым характером первичного раскалывания, большим процентом орудий, доминирующей ролью среди изделий скребков, многообразием их типов, наличием геометрических микролитов.

Памятники раннего этапа этой культуры имеют в кремневом инвентаре пережитки технокомплексов мезолитического времени [Васильев, Выборнов, 1988; Горащук, 2006], что дает основание для вывода о формировании каменной индустрии эпохи неолита на местной основе.

Вторая культурная группа неолитических памятников Северного Прикаспия расположена как на левобережье, так и на правом берегу Волги. В своем развитии джангаро-варфоломеевская культура прошла три этапа. Ранний этап характеризуется по материалам стоянок типа Ту-Бузгу-Худук I. Среди орудий преобладают скребки различных типов. Наконечники стрел на пластинах двух типов: с черешком и боковой выемкой. Микролиты представлены трапециями, прямоугольниками и сегментом с двусторонней обработкой дуги. Сосуды прямостенной формы. Днища плоские и округлые. Узоры нанесены треугольными и овальными наколами. Орнаментальные композиции: горизонтальные ряды и зигзаги. Развитой этап представлен 2-м и 3-м слоями поселения Джангар и нижним слоем Варфоломеевской стоянки. Типы скребков более вариабельны. Из микролитов исчезают прямоугольники. Керамика этих слоев изготовлена из илов и илистой глины. Днища плоские. Узор наносился в отступающей манере и прочерком. Орнаментальные композиции представлены горизонтальными рядами, треугольниками. Поздний этап представлен материалами верхнего слоя поселения Джангар и слоем 2Б Варфоломеевской стоянки. В кремневом инвентаре появляются трапеции со струганной спинкой, а в керамическом - венчики с наплывом на внутренней стороне сосуда. Композиции становятся более геометризованными. В слое 2А доминируют трапеции со струганной спинкой. Сосудов с наплывами более 30%, появляются шевроны, многоугольники, налепные валики и «жемчужины», медная пластина и булава, что делает вопрос о его поздненеолитическом возрасте полемичным. Аналогичный комплекс представляют материалы стоянки Орловка.

Материалы вышеописанных памятников имеют большое количество объединяющих типологических признаков: керамика изготовлена из илов или илистой глины; прямостенность и профилированность форм сосудов; плоскодонность; использование в технике орнаментации наколов и прочерков; геометризм узоров. В каменном инвентаре единство определяется пластинчато-отщеповым характером первичной обработки, большим процентом орудий, доминирующей ролью среди них скребков, многообразием их типов, наличием геометрических микролитов и наконечников стрел.

Ранний этап джангаро-варфоломеевской культуры выделяется по материалам стоянки Ту-Бузгу-Худук I, кремневый инвентарь которой восходит к местному мезолитическому субстрату [Кольцов, 1990].

Хронологические рамки поздних этапов данных культур определялись второй половиной V – первой четвертью IV; развитый – первой половиной V, а ранние – второй половиной VI тыс. до н.э.

1.3. Проблема выделения культур в неолите Нижнего Поволжья на современном этапе

Вариант единой джангаро-варфоломеевской культуры, предложенный автором требует пояснений [Кольцов, 2004; 2005]. Примечательно, что исследователь вслед за И.Б.Васильевым и А.А.Выборновым констатирует значительное сходство материалов нижних слоёв Джангара и Варфоломеевской стоянки. Современный технологический анализ керамики этих стоянок показал их значительную близость. Посуда нижних слоёв Джангара украшена 24 типами композиций, а 3-его слоя Варфоломеевской стоянки 26 основными узорами. Из них 15 полностью тождественны. Иначе говоря, степень сходства превышает 50%. Не случайно А.И.Юдин отмечает, что максимальная степень совпадений признаков из всех памятников Нижней Волги наблюдается с материалами поселения Джангар [Юдин, 2000]. Ещё 6 композиций, близких джангарским, появляются на керамике слоя 2Б Варфоломеевской стоянки. По В.В.Ставицкому, эти композиции на Джангаре присутствуют уже в нижних слоях, синхронных 3-ему слою Варфоломеевской стоянки [Ставицкий, 2004]. Иначе говоря, эти композиции были заимствованы последними у первых. Таким образом, взаимодействие представителей этих памятников проходило не только в период нижних слоёв. Посуда верхних слоёв имеет наплыв на внутренней стороне венчика без узоров. Это объединяет керамические традиции двух памятников и является важным признаком их единой культурной принадлежности. Узор на наплыве с внутренней стороны венчика встречен на Варфоломеевской стоянке только в слое 2А и на Орловской стоянке. То есть, в тот период, когда Джангар прекращает свое существование. Подтверждением этому может служить и другой аргумент. На посуде слоя 2А Варфоломеевской стоянки появляется ряд признаков, которых нет на керамике верхнего слоя поселения Джангар: валики, «жемчужины», композиции типа многоугольников, прямоугольников. В кремневом инвентаре А.И.Юдин [Юдин, 2000] и П.М.Кольцов [Кольцов, 2004; 2005] обращают внимание на различие нуклеусов. Если на Варфоломеевской стоянке они в основном плоские и уплощенные, то на Джангаре призматические, конусовидные и клиновидные. Из этого делается вывод, что данное различие определяется технической традицией. В 3 слое поселения Джангар обнаружено всего три разнотипных нуклеуса: клиновидный, призматический и конусовидный. Из 6 нуклеусов Варфоломеевской стоянки в 3-ем слое – один торцовый, один призматический, один конусовидный и три плоских [Юдин, 2004]. Как видим, половина типов нуклеусов на этих памятниках совпадает. Поэтому резкого противопоставления даже в третьих слоях, которые синхронны, нет. Если обратиться к материалам Северного Прикаспия, то на стоянке Каиршак III из семи нуклеусов – три конических, по одному – призматический и карандашевидный и два плоских. Плоские нуклеусы представлены и в материалах кельтеминарской культуры [Виноградов, 1981]. Исследователи весьма скептически относятся к формам нуклеусов, как критерию культуроразличения [Григорьев, 2006]. Что же касается других кремневых различителей (прямоугольники), то они встречаются в крайне малом выражении лишь в нижнем слое Джангара. Единичные пластинчатые наконечники можно трактовать как своеобразную черту лишь джангарского варианта данной культуры.

Таким образом, всесторонний анализ керамического и кремневого инвентаря джангарских и варфоломеевских материалов свидетельствует в пользу их культурного единства. С этим выводом солидаризируется В.В.Ставицкий, обращая внимание, что наличие генетической связи бесспорно для памятников джангарского и орловского типов [Ставицкий, 2004]. Более того, А.И.Юдин отмечает, что «орловская и джангарская культуры столь близки, что при изменении критериев сходства и различия в сторону их меньшей дифференциации становится возможным говорить о локальных вариантах или даже одной культуре» [Юдин, 2000].

Наиболее проблематичен вопрос о соотношении памятников каиршакского и тентексорского типов. Типологические и хронологические различия этих типов памятников в рамках одной культуры отметили их первооткрыватели [Васильев, Выборнов, 1988]. Другие исследователи объясняют несходство между этими комплексами значительным хронологическим, а соответственно, и культурным разрывом [Козин, 1990; Кольцов, 1990; 2004].

Однако хронологический разрыв не столь велик. Во-первых, прослеживается неоднородность памятников внутри тентексорской группы. Судя по характеру кремневого инвентаря стоянки Качкар-стау (преобладание пластин над отщепами, большой процент орудий из пластин, более мелкие параметры пластин по сравнению с тентексорскими и т.п.), можно констатировать более архаичный облик этого памятника по сравнению, как с Жеколганом I , так и Тентексором I. Во-вторых, не корректно переносить датировки, полученные для конкретного памятника (Каиршак III), на весь развитой этап неолита. Учитывая характеристики других памятников этого типа (и в первую очередь наличие единичных трапеций со струганной спинкой), вполне реально предположить их существование в более позднее время. В-третьих, типично каиршакские фрагменты обнаружены во втором слое стоянки Джангар, имеющего радиоуглеродную дату – конец V тыс. до н.э. В-четвёртых, верхний уровень стоянки Каиршак III датируется этим же временем. В-пятых, столь значительный, на первый взгляд, хронологический разрыв не является исключительным. Так, материалы развитого неолита Варфоломеевской стоянки по радиоуглеродному методу датируются началом V тыс. до н.э., a поздненеолитические комплексы этого же памятника (слой 2А) определяются второй половиной IV тыс. до н.э. Таким образом, тезис о значительном хронологическом разрыве между развитым и позднем этапами неолита левобережья Нижнего Поволжья нельзя признать убедительным.

Не менее спорен вопрос и о культурном разрыве. В кремневом инвентаре наиболее яркая различительная черта – смена форм микролитов от сегментов в каиршакских к трапециям в тентексорских материалах. В культурах сопредельных территорий прослеживается аналогичный процесс. Так, в кельтеминарской, трапеции “рогатого” типа на раннем этапе полностью сменяются на вытянутые треугольники [Виноградов, 1981]. В керамическом инвентаре различающей чертой является доминирование в каиршакских комплексах прочерченной техники нанесения орнамента, а в тентексорских – накольчатой. В материалах различных территорий аналогичная смена техники нанесения узоров в рамках одной культуры не представляется для исследователей чем-то неординарным. Так, в верхневолжской культуре на раннем этапе доминирует тычково-накольчатая техника, а на поздней фазе – гребенчатая [Костылева, 1987]. В кельтеминарской культуре ранненеолитическая керамика орнаментировалась прочерченными линиями, а поздненеолитическая - гребенчатым штампом [Виноградов, 1968;1981]. На Варфоломеевской стоянке в слое развитого неолита 33% сосудов с прочерками, а в горизонте позднего этапа - 12%, при увеличении доли техники накола. Исходя из вышесказанного, можно прийти к заключению, что смена способов нанесения орнамента на посуде каиршакского и тентексорского типов не может служить веским основанием для выделения их в отдельные археологические культуры. Особо следует подчеркнуть единство технологии изготовления посуды данных типов. Не случайно, Е.В.Козин пришел к выводу о родственности и преемственности технологических и орнаментальных традиций на всем протяжении развития неолита, что отражает культурное единство населения [Козин, 2002].

Иначе говоря, на современном этапе исследования представляется более обоснованным тезиc о каиршакских и тентексорских комплексах, как этапах в развитии одной культуры, характеризующей неолит левобережья Нижнего Поволжья.

Таким образом, на территории степного Нижнего Поволжья выделено две неолитические культуры. Несмотря на ряд различий между ними можно констатировать серию общих признаков. В керамическом инвентаре – это использование илов для изготовления сосудов, плоскодонность сосудов, прямостенность и профилированность форм, накольчатая и прочерченная техника нанесения узоров, сходство ряда мотивов и орнаментальных композиций. В кремневом инвентаре это прослеживается в пластинчато-отщеповом характере индустрии, большом проценте орудий, наличие геометрических микролитов, особенно сегментов с двусторонней обработкой дуги и трапеций со струганной спинкой, отсутствие техники двусторонней обработки, доминирование среди категории орудий скребков с большой вариабельностью типов.

Прослеживается определённая близость и в этапности развития данных культур. Имеются признаки их взаимоконтактов, проявившиеся в наличии керамики каиршакского типа в джангарских комплексах, и наоборот.

Одной из причин различий между неолитическими культурами данных территорий является нетождественность их позднемезолитических субстратов [Васильев, Выборнов, Комаров, 1991].

Дальнейшие судьбы неолитических культур степной зоны Нижнего Поволжья, несмотря на некоторые различия в процессе перехода к энеолиту, всё же достаточно сходны. Таким образом, близкие признаки, касающиеся существенных сторон развития неолитических культур интересуемой территории, позволяют объединить джангарскую и каиршакскую культуры в рамках более высокой таксономической структуры – нижневолжской культурной области [Васильев, Выборнов, 1988].

1.4. Вопросы хронологии нижневолжского неолита

В настоящее время по керамике неолитических стоянок Нижнего Поволжья получено 42 радиоуглеродные даты для 11 памятников [Выборнов, 2008]. По стоянке Каиршак III получено 6 дат: от 7950±90 л.н. до7530±90 л.н., а для стоянки Каиршак I даты: 7230±90 и 7180±90 л.н. Подтверждается предположение о неодновременности материалов данных памятников, сделанное на основе типологического сравнения. Таким образом, стоянки каиршакского типа бытуют в VI тыс. до н.э. без продолжительных перерывов. Гипотеза о том, что в период максимальной аридизации (7200 л.н.) данное население окончательно покидает регион, не подтверждается.

По эпонимной стоянке Тентексор I получены три даты: 6695±40, 6640±80, 6630±80 л.н. По другим памятникам тентексорского типа, получены даты – 6730±80 л.н. и 7005±90 л.н. Таким образом, во-первых подтвердились предположения о неодновременности памятников тентексорского типа. Судя по датам, их хронологический диапазон – первая половина V тыс.до н.э. Во-вторых, хронологический разрыв между памятниками каиршакского и тентексорского типов практически отсутствует. Это в значительной мере снимает аргумент против отнесения материалов этих типов к этапам одной культуры.

Для северной части Нижнего Поволжья, по материалам Варфоломеевской стоянки получены даты. По 3-ему слою посуда с прочерченным орнаментом – 7250±80 и 7170±90 л.н.; фрагменты с накольчатым узором – 7080±80 и 7120±90 л.н. Керамика слоя 2Б получила даты: 7070±90 и 6980±90 л.н. А по керамике слоя 2А – 6970±80 и 6540±80 л.н.;– 6860±90, 6040±80 и 5870±90 л.н.;– 6890±80 и 5810±80 л.н. Судя по датам слоя 2Б и 2А, значительного хронологического разрыва (600 лет) между ними не было. Не учитывая крайних значений полученных дат, третий слой определяется - 7250±80, слой 2Б - 7070±90, а слой 2А – 6860±90 л.н. Выстраивается последовательная схема: 3-ий слой – последняя четверть VI тыс. до н.э.; 2Б – рубеж VI и V тыс. до н.э., а 2А – первая четверть V тыс. до н.э. Именно этим объясняется плавное развитие керамического и каменного инвентаря стоянки от слоя 3-его до слоя 2А, что отмечали А.И.Юдин и В.В.Ставицкий. Для керамики 3-его слоя поселения Джангар получены две даты: 7080±90 и 6990±90 л.н., по 2-ому слою – 6780±90 и 6680±90 л.н.

Получает подтверждение типологический вариант, предложенный выше. Самые древние комплексы представлены материалами стоянок Кугат IV и Каиршак III – первая половина VI тыс. до н.э. Во второй половине VI тыс. до н.э. продолжают бытовать комплексы каиршакского типа (Каиршак I, верхний слой Каиршака III). Но в силу каких-то причин (скорее всего аридизации, выпадающей именно на это время) часть каиршакского населения вынуждена уходить на северо-запад. Об этом свидетельствует керамика каиршакского типа в нижнем слое Джангара и прочерченная орнаментация в третьем слое Варфоломеевской стоянки. Примечательно, что керамика с прочерками, аналогичная варфоломеевской, обнаружена в 15-ом слое Ракушечного Яра имеет дату 7040±100 л.н. Она совпадает с джангарской датой нижнего слоя. Учитывая, что материалы стоянки Ту-Бузгу-Худук I типологически архаичнее 3-его слоя Джангара, можно допустить их существование во второй половине VI тыс. до н.э. Наибольшее сходство фрагментов стоянки Ту-Бузгу-Худук I проявляется с сосудами 17-го и 16-го слоев Ракушечного Яра. Слои 19-16 занимают нишу от второй четверти до конца VI тыс. до н.э. Иначе говоря, 17-16 слои укладываются во вторую половину VI тыс. до н.э. Именно эти материалы могли явиться основой для сложения керамической традиции типа Ту-Бузгу-Худук I. На это указывает и типология, и хронология. Керамика из нижних слоев Ракушечного Яра и часть посуды из нижнего слоя Джангара изготавливалась по сходной технологии.

Если признать правильным бытование наиболее ранних джангарских материалов второй половиной VI тыс. до н.э., а наиболее поздних варфоломеевских концом V тыс. до н.э., то их хронологический диапазон составляет полторы тысячи лет. Это соответствует времени жизнедеятельности каиршакско-тентексорской культуры.

1.5. Неолит Нижнего Поволжья в системе культур сопредельных территорий

А.В.Виноградов отмечал, что неолитическая культура Северного Прикаспия имеет довольно многочисленные соответствия с неолитическими материалами Средней Азии. Различия между этими территориями не столь принципиальны, как предполагается А.Н.Мелентьевым. [Виноградов, 1981]. Анализ материалов показывает следующее.

Ранненеолитическая керамика Кызылкумов тонкостенна с примесью шамота, а посуда раннего неолита Нижнего Поволжья толстостенна, изготовлена из илов с раковиной. Различаются формы сосудов. В кремневом инвентаре раннего неолита Средней Азии представлены симметричные, в том числе «рогатые», трапеции и асимметричные треугольники, а в нижневолжском регионе – сегменты и параллелограммы. За исключением прямых прочерков, признаки посуды каиршакского типа прямопротивоположны. В кремневом инвентаре развитого этапа появляются наконечники стрел с боковой выемкой, которые в Прикаспии встречены единично вне контекста. Поздненеолитическая фаза кельтеминарской культуры характеризуется остро и круглодонными сосудами, господством зубчатой орнаментации. Тентексорская посуда плоскодонна и украшена в накольчатой технике. В кремневом инвентаре практически исчезают трапеции, в то время как в поздненеолитических нижневолжских материалах они становятся ведущей категорией. В кельтеминарской культуре появляются наконечники с двусторонней обработкой, чего нет в тентексорских комплексах.

Сравнительный анализ материалов серии памятников с сохранившимися культурными слоями и многочисленным керамическим и кремневым инвентарём позволяет констатировать значительные различия между неолитическими культурами Средней Азии и левобережья Нижнего Поволжья.

Не противоречит этому и сравнение нижневолжских материалов с тюлузскими и оюклинскими комплексами в Северо-Восточном Прикаспии [Крижевская, 1972; Мелентьев, 1975; Астафьев, 1996; 2005; 2006].

Что же касается соотношения нижневолжской культурной области с западными регионами, то Д.Я.Телегин выделил азово-каспийскую область неолитических культур с включением туда сурской, горно-крымской, ракушечноярской и сероглазовской [Телегин, 1981]. Ракушечноярская культура, расположенная на Нижнем Дону на раннем этапе своего развития характеризуется преобладанием прямостенной плоскодонной посуды, сделанной из илов, с орнаментацией верхней части сосудов, узорами в виде рядов разреженных треугольных наколов, иногда прочерков и насечек. На позднем этапе фиксируется появление профилированности, наколов и прочерченных зигзагов, трапеций со струганной спинкой. Обращаясь к юго-западным районам, следует обратить внимание на материалы Черноморского побережья Кавказа и Крыма, где представлены близкие признаки как в керамическом, так и в кремневом инвентаре. Это остродонность и плоскодонность посуды, толстостенность, слабая орнаментированность, прочерченные узоры, сегменты с двусторонней обработкой дуги, трапеции со струганной спинкой.

Именно эти характеристики позволили сделать вывод о слабых связях неолита Нижнего Поволжья со Средней Азией и о его кавказско-причерноморской культурной ориентации. Однако признаков различий достаточно много, что не позволяет объединять неолит Нижнего Поволжья в одну культурную область с горно-крымской, сурской и ракушечноярской. Причина различий кроется в неадекватных мезолитических субстратах этих регионов и культур [Васильев, Выборнов, Комаров, I99I].

По мнению исследователей в Северном Прикаспии древнейшей является прочерченная и прочерченно-накольчатая, которая восходит к средневолжским (елшанским) памятникам и их еще более архаичным зауральским аналогам [Наумов, 1997]. Во-первых, между Самарским Заволжьем и Северным Прикаспием не обнаружено ни одного памятника елшанской культуры, что ставит под сомнение возможность продвижения с севера на юг елшанского населения. Общих признаков зауральской и каиршакской посуды очень мало.

В.В.Ставицкий полагает, что материалы каиршакского типа наиболее близки сурской культуре [Ставицкий, 2004]. Исследования последних лет в Восточном Приазовье и долине Маныча (то есть на промежуточной территории между сурской и каиршакской культурами) не обнаружили каких-либо материалов сурского типа. Более того, исследователи сближают полученные источники в культурном отношении с комплексами нижневолжского неолита [Цыбрий А.В., 2005; Цыбрий В.В., 2005; Манько, 2006]. Н.С.Котова констатирует единичность сурских памятников с малым количеством материалов [Котова, 2002]. К тому же, североприкаспийские памятники датируются на 500 лет раньше сурских.

Исследователи не исключают каиршакский импульс при формировании памятников дронихинского типа в Подонье и Похопёрье [Сурков, 2007]. Однако, полученные даты по керамике последнего отстают от прикаспийских почти на 1000 лет. Специалисты увязывают происхождение ряда зауральских культур с территорией Нижнего Поволжья [Ковалёва, Зырянова, 2007]. Судя по типологическому анализу и радиоуглеродным датам, наибольшая вероятность степного происхождения относится к кошкинской культуре.

При наличии различных экологических ниш в данном регионе и незначительной плотности населения, допускалось доживание племен тентексорского типа до раннеэнеолитического времени и их частичное сосуществование с населением мариупольского типа [Васильев, Выборнов, 1986]. Предполагался определенный период полилинейность развития культур в степном Поволжье [Васильев, Выборнов, 1988]. Пережиточнонеолитический характер таких памятников как Тентексор I определяли и другие исследователи [Кольцов, 2004; Наумов, 2004; Юдин 2006], выделяя в Нижнем Поволжье нео-энеолитический период. Аналогичная ситуация выявлена и в сопредельных областях [Синюк, 1986]. Полученные даты тентексорских и прикаспийских комплексов частично совпадают, предполагая их сосуществование во второй – третьей четверти V тыс. до н.э. Памятники хвалынской культуры появляются в Нижнем Поволжье с рубежа V и IV тыс. до н.э., когда тентексорская традиция завершает существование [Выборнов, Ковалюх, Скрипкин, 2008].

Тезис о появлении в Прикаспии домашних животных в раннем неолите [Телегин, 1996] получил поддержку и у других исследователей. Однако, определение видового состава фаунистических остатков с памятников Джангар, Каиршак III, Тентексор I, Варфоломеевская стоянка (слои 3 и 2Б) свидетельствует о наличии только диких животных. Единичные кости домашней овцы представлены лишь в слое 2А Варфоломеевской стоянки, где обнаружены медное изделие и булава, то есть в энеолитический период.

следующая страница>