Перейти на главную страницу
Сегодня мы предлагаем вам проявить свои художественные способности и с помощью слова, кисти и красок создать портрет России XIX века.
б) Московский Английский клуб;
в) литературные салоны;
г) живые картины и домашние спектакли;
д) сады;
е) игра в карты;
ж) вредные привычки;
з) дуэль.
[1836 г. 1 сент.] [Квартира Пушкина в доме Волконской, у Певческого моста, 2-й Адмиралтейской ч. 1-го квартала под № 7]. Всего от одних ворот до других, нижнего этажа, на одиннадцати комнат состоящего, со службами: кухнею и при ней комнатою в подвальном этаже, взойдя на двор направо: конюшнею на 6 стойлов, сараем, сеновалом, местом в леднике и на чердаке сухим для вин погребом; сверх того - двумя комнатами и прачечною, взойдя на двор налево в подвальном этаже во втором проходе, с платою за 4300 р. асс. в год.
1798 или 1799 г. батюшка продал свой старый дом и купил другой, каменный, прекрасный, на Зубовском бульваре. Этот дом принадлежал прежде графу Толстому, человеку очень богатому, который в одно время выстроил два совершенно одинаковых дома: один у себя в деревне, а другой в Москве. Оба |ма были отделаны совершенно одним манером: обои, мебель, словом, все как в одном, так и в другом. Это для того, чтобы при переезде из Москвы в деревню не чувствовать никакой перемены.
Батюшка отделал свой дом по-тогдашнему очень хорошо: в одной гостиной мебель была белая с золотом, обитая голубым штофом, а в другой — вся золоченая, обита шпалерным пестрым ковром, на манер гобеленовых изделий, букетами и птицы — очень было это хорошо.
3. И. Г. Георги о домашней утвари петербужцев
Простой домашний скарб в настоящих для жилья покоях сберегается, а потому <...> комнаты снабжены самонужнейшими токмо в каждой из оных мебелями <...> В оных помещены столы, стулья, софы, большие зеркала с карточными и зеркальными столами, стенные и настольные часы, фортепиано, такожде и некоторые шкафы и комоды и редко более сего. <...> В домах и дворах знатных особ <...>, да и в домах среднего состояния людей, комнаты раскрашены или обиты хорошими обоями, полы штучные, паникадила и лампады хрустальные, зеркальные столы мраморные и карнизы комельков украшены бюстами и вазами прекрасных каменьев, диваны, шелковые или ситцевые занавесы и чехлы, столы и пр. из красного дерева и т. д.
Во всех комнатах находятся четвероугольные или круглые печи, которые снутри затапливаются, не дымят, очищают комнатный воздух, и зимою, даже в сильные морозы, токмо один раз с малым количеством дров затапливаются, и на целый день комнату согревают. К сему много способствуют также везде употребляемые двойные окошки, которые, для избежания темноты, из больших белых стекол сделаны.
4. Свидетельство X. Кацурагавы
У благородных людей (кровати) серебряные, у среднего сословия — из желтой меди, у бедных — деревянные <...> На Четырех углах рамы приделаны ножки <...> и четыре стойки <...> Все это крепится винтами <...> Когда ложатся спать, Сверху укрываются одеялом из лисьего или заячьего меха. А летом спят под одеялом, набитым ватой, <причем одеяло> прошито вместе с ватой так, что с обеих сторон получаются узоры. Подушек бывает три. Когда спят, <все> три <подушки> кладут под голову одна на другую. А кому нравится, так кладут и четыре, и пять.
На четыре стойки по углам кровати летом вешается полог из шелкового газа, а зимой — теплая завеса <...> Когда ложатся спать, обычную одежду снимают и спят в нижнем белье и вязаном колпаке.
Карточка №2
1. Из «Обозрения Москвы» А.Ф. Малиновского
5. Гостиницы
Гостиниц в Москве положено быть числом сорок <...> В положении о гостиницах, ресторациях, кофейных домах, трактирах и харчевнях, 1821 г. февраля 2-го в Лейбахе высочайше конфирмованном, дозволено содержать в гостиницах особые для приезжающих пристойно отделанные комнаты с постелями для ночлега и со всеми удобностями для спокойного жительства, стол обеденный и ужин с десертом и напитками, также чай, кофе, шоколад, пунш и пиво; кроме биллиардов, все другие игры, музыка вокальная и инструментальная, также пляски в сих пристанищах не дозволены.
Ныне определено быть в Китае <городе> только двум кофейным домам <...> В кофейных домах продается мороженое, лимонад, аршад, кофе, шоколад, ликеры, фрукты, вареные конфекты, пирожное, крендели и сухари.
Съестные трактиры и кухмистерские столы с 1821 г. переименованы ресторациями. В Китай-городе их только шесть. Все торгующие в рядах купцы, сидельцы, приказные служители, приезжие и бездомовые люди ежедневно там находят обед и ужин из сытных русских блюд, скоромных и постных, приготовленных. Нередко и знатные господа, чтоб разлакомить свой вкус, приправами французскими притупленный, заказывают тут прихотливые столы с осетровою ботвиньею, дорогими стерлядями, сдобными кулебяками и наварными щами. Право содержания рестораций предоставлено купцам и мещанам. При столе там служат в опрятных и красивых рубашках русские крестьяне.
Положением 1821 г. 2 февраля в трактирах позволяется держать стол, чай, кофе, продавать виноградные вина, водки, и мед и иметь биллиарды, но в каждом не более трех. Вход в трактиры женщинам особенно воспрещен, а за допущение туда солдат и слуг в ливрее взыскивается денежный штраф. Каждый трактир должен иметь вывеску с означением своего названия. Открывать трактиры предписано не ранее девяти часов утра, а продажу в них прекращать в одиннадцать часов вечера.
В харчевнях содержит всякий харч вареный, печеный и жареный для простого народа, а на утоление жажды позволяется харчевникам продавать только полпиво и квас. Харчевни,белыми называемые, для помещения приходящих обедать за столом не могут занимать более трех горниц, включая в то число и ту, где готовится кушанье. Есть и черные харчевни в виде лавочек, там не готовят щей, а продается кусками в мясоед вареное мясо, в пост же рыба. Содержатели сих последних имеют своих разносчиков, с которыми рассылают разные съестные припасы на лотках для продажи по улицам и рынкам.
Большая часть гуляний происходит близ монастырей. В старину все гулянья сопровождались богомольем; и ныне любимейшее гулянье москвичей — это путешествие пешком или в экипаже в Троице-Сергиеву лавру. Накануне вербного воскресенья бывает гулянье в Кремле. В этот день появляется новая мода на экипажи, лошадей, сбрую и ливрею лакеев, или, лучше сказать, возобновляется старое. Старинные дамы ездят в больших старомодных, четвероместных каретах, набитых воспитанницами и моськами. Бесчисленные ряды разных новомодных и старинных карет, линеек, дорожек, колясок, тележек, с утра до вечера двигаются около рядов «города» <…> В праздник Пасхи целую неделю народ толпится под Невским <...> Как по мановению волшебного жезла строятся лубочные театры и наполняются львами, тиграми, прыгунами на веревке, ездоками, фокусниками и другими искусниками. На качелях любители то возносятся горе, то опускаются долу <…> Устроены деревянные лошадки и колясочки. Карусели... Не одни маленькие дети катаются на каруселях: я видел много взрослых мужей, даже и стариков, с седыми бородами, с веселым видом садящихся на деревянных коней.
Когда я прибыл в Петербург, в нем под покровом европейского лоска еще видны были следы прежних времен. Среди большого, избранного числа образованных и видевших свет людей, ни в чем не уступавших придворным лицам блистательнейших европейских дворов, было немало таких, в особенности стариков, которые по разговору, наружности, привычкам, невежеству и пустоте своей принадлежали скорее времени бояр, чем царствованию Екатерины.
Но это различие оказывалось только по тщательном наблюдении; во внешности оно не было заметно. С полвека уже привыкли подражать иностранцам — одеваться, жить, меблироваться, есть, встречаться и кланяться, вести себя на бале и на обеде, как французы, англичане и немцы. Все, что касается до обращений и приличий, было перенято превосходно. Женщины ушли далее мужчин на пути совершенствования. В обществе можно было встретить много нарядных дам. Девиц, замечательных красотою, говоривших на четырех и пяти языках, умевших играть на разных инструментах и знакомых с творениями известнейших романистов Франции, Италии и Англии.
2. Свидетельство В. Н. Погожева
Молодой человек, желающий быть принятым в большом свете, необходимо должен иметь следующие качества: говорить по-французски, танцевать, знать хотя по названиям сочинения новейших авторов, судить о их достоинствах, порицать старых и все старое, разбирать играемые на театрах пьесы, уметь завести спор о музыке, сесть за фортепьяно и взять небрежно несколько аккордов, или сыграть что-нибудь затверженное, или промурлыкать романс или арию; знать наи зусть несколько стишков любимого дамами или модного современного поэта. Но главнее всего — это играть в карты по большой и быть одетым по моде. Кто имеет все эти достоинства, тот может с честью явиться на сцену модного света.
Вот мой Онегин на свободе;
Острижен по последней моде,
Как dandy лондонский одет —
И наконец увидел свет.
Он по-французски совершенно
Мог изъясняться и писал
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно;
Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он умен и очень мил.
4. Свидетельство Д. Д. Благово
Проведши всю свою первую молодость до семнадцати или восемнадцати лет в чужих краях, [князь Дмитрий Владими-Голицын], конечно, хорошо знал иностранные языки и очень плохо русский, так что, когда сделался московским генерал-губернатором и ему приходилось говорить где-нибудь речь, он сам составлял ее для перевода на русский язык и затверживал, чтобы суметь прочитать по бумажке. Но впоследствии он научился по-русски, и хотя у него сохранилось в выговоре что-то иностранное, он, однако, объяснялся довольно изрядно. Говорят, и просьбы ему подавали сперва на французском языке.
Для Лицея отведен был огромный, четырехэтажный флигель дворца, со всеми принадлежащими к нему строениями. Этотфлигель при Екатерине занимали Великие княжны….
В нижнем этаже помещалось хозяйственное управление и квартиры инспектора, гувернеров и некоторых других чиновников, служащих при Лицее. Во втором — столовая, больница с аптекой и конференц-зала с канцелярией. В третьем —рекреационная зала, классы (два с кафедрами, один для занятий воспитанников после лекций), физический кабинет, комната для газет и журналов и библиотека в арке, соединяющей Лицей со дворцом чрез хоры придворной церкви. В верхнем — дортуары <спальни>. Для них, на протяжении вдоль строения, во внутренних поперечных стенах прорублены были арки. Таким образом образовался коридор с лестницами на двух концах, в котором с обеих сторон перегородками отделены были комнаты: всего пятьдесят номеров. Из этого же коридора вход в квартиру гувернера Чирикова, над библиотекой.
В каждой комнате: железная кровать, комод, конторка, зеркало, стул, стол для умыванья, вместе и ночной. На конторке чернильница и подсвечник со щипцами.
Во всех этажах и на лестницах было освещение ламповое; в двух средних этажах паркетные полы. В зале зеркала во всю стену, мебель штофная <...>
Вслед за открытием начались правильные занятия. Прогулка три раза в день, во всякую погоду. Вечером в зале мячик и беготня.
Вставали мы по звонку в шесть часов. Одевались — шли на молитву в залу. Утреннюю и вечернюю молитву читали мы вслух по очереди.
От 7-ми до 9-ти часов — класс.
В 9-ть — чай; прогулка — до 10-ти.
От 10-ти до 12-ти — класс.
От 12-ти до часу — прогулка,
В час обед.
От 2-х до 3-х — или чистописанье, или рисованье.
От 3-х до 5-ти — класс.
В 5-ть часов — чай; до 6-ти — прогулка; потом повторение уроков или вспомогательный класс.
По средам и субботам танцеванье или фехтованье.
Каждую субботу — баня.
В половине 9-го часа — звонок к ужину.
После ужина до 10-ти часов — рекреация. В 10-ть вечерняя молитва — сон.
В коридоре на ночь ставили ночники во всех арках. Дежурный дядька мерными шагами ходил по коридору.
Форма одежды сначала была стеснительна. По будням — синие сюртуки с красными воротниками и брюки того же цвета: это бы ничего; но зато, по праздникам, мундир (синего сукна с красным воротником, шитым петлицами, серебряными в первом курсе, золотыми — во втором), белые панталоны белый жилет, белый галстук, ботфорты, треугольная шляпа — в церковь и на гулянье.
2. Свидетельство С. П. Сушкова
Учение Евдокии Петровны [Ростопчиной] соответствен требованиям тогдашнего воспитания светских барышень, по следующей общепринятой для них программе: закон Божий, языки русский, французский и немецкий, немного арифметики, краткие познания из истории и географии, рисование, игра на фортепиано и танцы. В сущности, этой программы элементарного образования было в то время достаточно для светской девушки, так как те из них, которые сами пожелали бы, могли впоследствии дополнить и усовершенствовать свои познания посредством чтения и самостоятельных занятий. По счастью для Евдокии Петровны, она была одарена от природы отличными умственными способностями, необыкновенной памятью, большою любознательностью, страстною любовью к поэзии и литературе, а потому еще в отроческом возрасте стала постепенно дополнять и расширять круг своих познаний посредством обширного и разнообразного чтения; она также успела изучить язык английский, а позднее итальянский.
Мой дядя не жалел денег на учителей, и мы — по своему времени — получили превосходное образование: мы говорили на четырех языках, и в особенности владели отлично французским; хорошо танцевали, умели рисовать; некий статский советник преподавал нам итальянский язык; а когда мы изъявили желание брать уроки русского языка, с нами занимался Бехтерев; у нас были изысканные и любезные манеры, и по тому не мудрено было, что мы слыли за отлично воспитанных девиц.
Каждые четыре года принимается <в Смольный институт> 60 здоровых шестилетних девиц в первый возраст, который имеет вишневое или коришное платье. По прошествии 3 лет поступают во второй возраст, где имеют голубое платье, и в первой принимается паки 60 девиц. Второй возраст поступает после 3 лет в третий, в котором определено серое платье, а после 3 же лет в четвертый и последний возраст, в
Предметы же обучения суть языки, закон веры, география, история, физика, красноречие, музыка, танцевание, произглашение и театральные представления..
При выпуске получают две девицы, отличавшиеся прочими наиболее добронравием и успехами в науках, золотое вензелевое имя Ея Императорского Величества большой величины; следующие две — оное же средней величины, а следующие две — меньшей величины. Сей знак отличия носят они во всю свою жизнь на лентах на груди.
Карточка №6
1. Из "Манифеста о вольнисги дворянской" (1762 г.)
Мы [Петр III] <...> по данной нам от всевышнего власти, из высочайшей нашей императорской милости, отныне впредь на вечные времена и в потомственные роды жалуем всему российскому благородному дворянству вольность и свободу, кои могут службу продолжать как в нашей империи, так и в прочих Европейских союзных нам державах <...>
Кто ж, будучи уволен из нашей службы, пожелает отъехать в другие Европейские государства, таким давать нашей Иностранной коллегии надлежащие паспорта беспрепятственно <...>
А как по сему нашему всемилостивейшему становлению никто уже из дворян российских неволею службу продолжать не будет <...>
Выдуманный Петром Великим чин имел целью сгруппировать около правительственного средоточия всю деятельность интеллигентных и просто грамотных людей. Кто не служил, тот был пария, недоросль, сдаточный или подлежавший телесному наказанию. Никто не имел права быть самим собой, и каждый был вынужден носить особую кличку, особый мундир, особый знак подчинения административному началу. Для поэта, писателя, музыканта, актера, для люда нечиновного — места в обществе никакого не указано. От этого Державин, Жуковский, Дмитриев, Грибоедов, Гнедич, Крылов были чиновниками. Пушкин был камер-юнкер. Лермонтон был офицер. Даже Глинка и Гоголь имели чины. Но, как самое п-ятельные деятели в области искусства, они не пользовались никаким почетом, а представлялись только мало определительному почету общественному.
[После окончания Лицея] Пушкин был определен в Государственную Коллегию Иностранных Дел с чином коллежского секретаря. Напрасно прежде этого добивался он у отца позволения вступить в военную службу в гусарский полк, где уже было у него много друзей и почитателей. Начать службу арийским офицером была его ученическая мечта. Сергей Львович отговаривался недостатком состояния и соглашался на поступление сына в один из пехотных гвардейских полков.
Большею частию все дворяне записывали своих детей в гвардию, смотря по связям их, капралами, унтер-офицерами и сержантами; не имевшие же случая, записав малолетних своих детей недорослями, брали их к себе для воспитания до возраста; старшинство их считалось по вступлении в настоящую службу, а случайные вносились в список служащих; тогда давали им паспорты до кончания наук. В одном Преображенском полку считалось более тысячи сержантов, а недорослями не было и счету.
Начальниками моими в [гвардейском Семеновском] полку следующие особы: сама государыня <Екатерина П> полковником всей гвардии; она и мундир гвардейский в полковые праздники нашивала, т. е. женское платье зеленого цвета, с золотым галуном по борту и медными пуговицами <…> Всей гвардии было четыре полка: Преображенский, Семеновский <...>, Измайловский и Конный Преображенский <...> Преимущества у всех были общие. Каждый офицер гвардии равнялся с иггаб-офицером армейским; он имел право ездить четверней, во дворце ходить за унтер-офицерский пост в большую залу собрания, на балах придворных мог танце-вать, и, выходя в армию, из самых младших чинов получал премьер-майорский. Патенты ему подписывала сама императрица. Обязанности службы обычные состояли в том, чтоб ходить на караул в одни только императорские домы и держать дежурство при полку. Прочее время все оставалось нам на наше удовольствие и забавы.
Не офицер я, не асессор,
Я по кресту не дворянин,
Не академик, не профессор,
Я просто русский мещанин.
Карточка №7
1. Свидетельство А. С. Пушкина
Утром встаю когда хочу, принимаю кого хочу, вздумаю гулять — мне седлают мою умную, смирную Женни, еду переулками, смотрю в окна низеньких домиков: здесь сидит семейство за самоваром, там слуга метет комнаты, далее девочка учится за фортепьяно... Приеду домой — разбираю бумаги, привожу в порядок мой туалетный столик, одеваюсь небрежно, если еду в гости, со всевозможной старательностью, если обедаю в ресторации, где читаю или новый роман, или журналы; если ж Вальтер Скотт и Купер ничего не писали, а в газетах нет какого-нибудь уголовного процесса, то требую бутылки шампанского во льду, смотрю, как рюмка стынет от холода, пью медленно, радуюсь, что обед стоит мне 17 рублей и что могу позволить себе эту шалость. Еду в театр, отыскиваю в какой-нибудь ложе замечательный убор, черные глаза; между нами начинается сношение — я занят до самого разъезда. Вечер провожу или в шумном обществе, где теснится весь город, где я вижу всех и все и где никто меня не замечает, или в любезном избранном кругу, где говорю я
Дом ее [княгини Авдотьи Голицыной] на Большой Миллионной был артистически украшен кистью и резцом лучших современных русских художников. Хозяйка сама хорошо гармонировала с такой обстановкой дома. Тут не было ничего и з роскошных принадлежностей и прихотей своенравной и скороизменчивой моды. Во всем отражалось что-то изящное и строгое. По вечерам немногочисленное, но избранное общество собиралось в этом салоне: хотелось бы сказать в этой храмине, тем более, что и хозяйку можно было признать необыкновенною светскою барынею, а жрицею какого-то чистого и высокого служения. Вся постановка ее, вообще туалет ее, более живописный, нежели подчиненный современному образу, все это придавало ей и кружку, у нее собиравшемуся, что-то не скажу таинственное, но и не обыденное, не завсегдашнее. Можно было бы думать, что тут собирались не просто гости, а и посвященные. Выше сказали мы: собирались по вечерам. Найдется и тут поправка: можно было бы сказать —«собирались medianoche, в полночь. Княгиню прозвали в Петербурге La Princess Nocturne (ночная принцесса). Впрочем, собирались к ней не поздно, но долго засиживались. Княгиня не любила рано спать ложиться, и беседы длились обыкновенно до трех и четырех часов утра.
Бывало, он еще в постеле;
К Таlоп помчался: он уверен,
Что там уж ждет его Каверин.
Вошел: и пробка в потолок...
Еще бокалов жажда просит
Залить горячий жир котлет,
Но звон брегета им доносит,
Что новый начался балет.
Театра злой законодатель,
Непостоянный обожатель
Очаровательных актрис,
Почетный гражданин кулис.
Онегин полетел к театру...
У нас теперь не то в предмете:
Мы лучше поспешим на бал,
Куда стремглав в ямской карете
Уж мой Онегин поскакал.
Что ж мой Онегин? Полусонный
В постелю с бала едет он:
А Петербург неугомонный
Уж барабаном пробужден.
Но шумом бала утомленный
И утро в ночь оборотя,
Спокойно спит в тени блаженной
Забав и роскоши дитя.
Проснется за полдень и снова
До утра жизнь его готова,
Однообразна и пестра.
И завтра то же, что вчера.
Карточка №8
В кабинете хозяина кипела чертовская игра: на двух больших круглых столах играли в банк. От роду не видывал столько золота и ассигнаций. На одном столе банк метали князь Шаховской, Киселев, Чертков и Рахманов попеременно; на другом — братья Дурновы, Михель и Раевский; понтировало много известных людей. Какой-то Колычев проиграл около пяти тысяч рублей, очень хладнокровно вынул деньги, заплатил и отошел как ни в чём не бывало. Я думал, он миллионер, но мне сказали, что у него не более 200 душ в Вологде <...>
Угощение было на славу. Несмотря на раннюю пору, были оранжерейные фрукты; груш и яблок бездна; конфектов груды; прохладительным счёту нет, а об ужине и говорить нечего. Что за осетр, стерляди, что за сливочная телятина и гречанки-индейки <то есть откормленные грецкими орехами>! Бог весть чего не было! Шампанское лилось рекой как вода: мне кажется, более ста бутылок было выпито. Хозяин подходил к каждому и приглашал покушать; сам он был несколько навеселе. Хозяйка не показывалась, она не выходит в дни больших собраний. Дам принимала хозяйская дочь, молодая княгиня Касаткина, недавно вышедшая замуж.
Я возвратился домой разбитый и усталый, не делав ничего, с обремененным желудком, евши без аппетита и вкуса, и с головною болью от шампанского, которое глотал без жажды. Ничего не вывез я с этого бала, кроме воспоминания о прекрасных глазах Арины Петровны.
У нас теперь не то в предмете:
Мы лучше поспешим на бал,
Куда стремглав в ямской карете
Уж мой Онегин поскакал.
Перед померкшими домами
Вдоль сонной улицы рядами
Двойные фонари карет
Веселый изливают свет
И радуги на снег наводят;
Усеян плошками кругом,
Блестит великолепный дом;
По цельным окнам тени ходят,
Мелькают профили голов
И дам и модных чудаков.
* * *
Швейцара мимо он стрелой
Взлетел по мраморным ступеням,
Расправил волосы рукой,
Вошел. Полна народу зала;
Музыка уж греметь устала;
Толпа мазуркой занята;
Кругом и шум и теснота;
Бренчат кавелергарда шпоры;
Летают ножки милых дам;
По их пленительным следам
Летают пламенные взоры,
И ревом скрыпок заглушен
Ревнивый шепот модных жен.
* * *
Однообразный и безумный,
Кружится вальса вихорь шумный;
Чета мелькает за четой.
* * *
Когда гремел мазурки гром,
В огромной зале все дрожало,
Паркет трещал под каблуком,
Тряслися, дребезжали рамы...
Теперь не то: и мы, как дамы,
Скользим по лаковым доскам.
Но в городах, по деревням
Еще мазурка сохранила
Первоначальные красы:
Припрыжки, каблуки, усы
Все те же: их не изменила
Лихая мода, наш тиран,
Недуг новейших россиян.
Дворянское собрание в наше время было вполне дворянским, потому что старшины зорко смотрели за тем, чтобы не было какой примеси, и члены, привозившие с собою посетителей и посетительниц, должны были отвечать за них и не только ручаться, что привезенные ими точно дворяне и дворянки, но отвечать, что привезенные ими не сделают ничего предосудительного, и это под опасением попасть на черную доску и чрез то навсегда лишиться права бывать в Собрании. Купечество с их женами и дочерьми, и то только почетное, было допускаемо в виде исключения как зрители в какие-нибудь торжественные дни или во время царских приездов, но не смешивалось с дворянством: стой себе за колоннами да смотри издали. Дом Благородного собрания был издавна на том месте, где он теперь, только сперва этот дом был частный, принадлежал князю Долгорукову. Основателем Собрания был Соймонов, человек очень почтенный и чиновный, к которому благоволила императрица Екатерина <...> Вот этот Соймонов-то и вздумал учредить Собрание для дворянства, и лично ли или через кого из приближенных входил о том с докладом к государыне, которая дала апробацию и впоследствии приказала даже приобрести дом в казну и пожаловала его московскому дворянству.
Собрания в наше время начинались с 24 ноября, со дня именин императрицы, и когда день ее рождения, 21 апреля, годился не в пост, то этим днем и оканчивались собрания, Съезжались обыкновенно в 6 часов, потому что обедали рано; стало быть, 6 часов — это был уже вечер, и в 12 часов все разъезжались по домам. Танцующих бывало немного, потому менуэт был танцем премудреным: поминутно то и дело или присядь, или поклонись, и то осторожно, а иначе, пожалуй, или с кем-нибудь лбом стукнешься, или толкнешь в спину; мало этого, береги свой хвост <шлейф>, чтоб его не оборвали, и смотри, чтобы самой не попасть в чужой хвост и не запутаться. Танцевали только умевшие хорошо танцевать <…>
Тогда и в танцах было много учтивости и уважения к дамам.
Вальса тогда еще не знали и первое время, как он стал входить в моду, его считали неблагопристойным танцем: как — обхватить даму за талию и кружить ее по зале.
4. Свидетельство Ф. Ф. Вигеля
В эту зиму я увидел и московские балы; два раза был я в Благородном собрании. Здание его построено близ Кремля в центре Москвы, которая сама почитается средоточием нашего отечества. Не одно московское дворянство, но и дворяне всех почти великороссийских губерний стекались сюда каждую зиму, чтобы повеселить в нем жен и дочерей. В огромной его зале, как в величественном храме, как в сердце России, по-тавлен был кумир Екатерины, и никакая зависть к ее памяти не могла его исторгнуть. Чертог в три яруса, весь белый, весь в колоннах, от яркого освещения весь как в огне горящий, тысячи толпящихся в нем посетителей и посетительниц, в лучших нарядах, гремящие в нем хоры музыки, в конце его, на некотором возвышении, улыбающийся всеобщему веселью мраморный лик Екатерины, как во дни ее жизни и нашего блаженства! Сим чудесным зрелищем я был поражен и очарован. Когда первое удивление прошло, я начал пристальнее рассматривать бесчисленное общество, в коем находился; сколько прекрасных лиц, сколько важных фигур и сколько блестящих нарядов! Но еще более, сколько странных рож и одеяний!
Помещики соседственных губерний почитали обязанностью; каждый год, в декабре, со всем семейством отправляться иа; деревни <...> Но по четвергам все соединялись в большом кругу Благородного собрания; тут увидят они статс-дам с портретами, фрейлин с вензелями, а сколько лент, сколько крестов, сколько богатых одежд и алмазов.
Не одно маленькое тщеславие проводить вечера вместе с высшими представителями российского дворянства привлекало их в Собрание. Нет почти русской семьи, в которой бы не было полдюжины дочерей: авось ли Дуняшка или Параша приглянутся какому-нибудь хорошему человеку! <...> Для любопытных наблюдателей было много пищи в сих Собраниях; они могли легко заметить озабоченность матерей, идущих об руку с дочерьми, и прочитать в глазах их беспокойную мысль, что, может быть, в сию минуту решается их участь; по веселому добродушию на лицах провинциалов легко можно было отличить их от постоянных жителей Москвы.
Цели: 1 сформировать представление о быте и нравах российского общества XIX века
10 10 2014
3 стр.
Цели: 1 сформировать представление об основных литературных направлениях русской литературы в первой половине XIX века, выявить их основные особенности
06 10 2014
1 стр.
России; сформировать представление учащихся о целях, основных направлениях, важнейших мероприятиях и итогах реформ Александра II
07 10 2014
1 стр.
О. Кипренский — первый по времени русский портретист XIX века. Его кисти принадлежит «Портрет А. К. Швальбе» (1804), которым он дебютировал как портретист. В италии работу приняли
09 10 2014
1 стр.
I. Идейно-правовая база и принципы функционирования системы управления Капской колонией в 70-х годах XIX века
01 09 2014
9 стр.
14 10 2014
1 стр.
Патернализм российского государства (IX – XIX века): историко – правовое исследование
25 09 2014
1 стр.
Идея “совмещения этапов” применительно к искусству xix-начала XX века. Убыстрение темпа художественной эволюции и его следствия. Ситуации рубежа веков: искусство “около” 1800 и 190
09 10 2014
1 стр.