Сергей Корнев
ПРИНЦИПЫ РОССИЙСКОГО ФУНДАМЕНТАЛИЗМА
Быть российским фундаменталистом - значит верить, что Россия - особая самостоятельная цивилизация, и видеть в этой самостоятельности главный залог ее будущего. Вообще "фундаментализмом" называют любую программу возвращения к собственным корням и базовым ценностям человеческого существования. Каждая культура имеет свой собственный фундаментализм, который может сколь угодно отличаться от других, свойственных иным культурам. В этом тексте разъясняются некоторые важные принципы российского фундаменталистского проекта, - и прежде всего те из них, которые, несмотря на изобилие почвенно-патриотической литературы, остаются недостаточно проясненными, хотя обозначены впервые еще славянофилами и русскими евразийцами.**1
Источник проблем

Самобытность и развитие

Свобода и собственный путь

Справедливость и соборность

Где искать "национальную идею"?

Китеж против Четвертого Рейха

Духовная суверенность

Символ веры

Приложение. Краткая сумма российского фундаментализма

--------------------------------------------------------------------------------

ПРИМЕЧАНИЯ
**1 Слово "фундаментализм" я выбираю намеренно, - несмотря на то, что многим оно может показаться чуждым и вызвать нежелательные ассоциации. Более того, именно из-за этих ассоциаций его и следует предпочесть слову "патриотизм", которым сегодня бойко жонглируют те, кто еще недавно рассматривал его как бранное. Его нужно предпочесть и слову "почвенничество", потому что пора наконец нашему дряблому и бессильному почвенничеству превратиться в полноценный мощный фундаментализм.
1. Источник проблем

Проблемы, с которыми сталкивалась Россия на протяжении последних трех столетий, имеют причиной конфликт между развитием и самобытностью. Источник проблем - неумение поставить самобытность на службу развитию, а развитие - на службу самобытности. В России укоренился миф о том, что развитие необходимо уничтожает самобытность, а самобытность - тормозит развитие. Приверженность этому мифу - общая черта и эпохи Романовых, и советского периода, и реформ последнего десятилетия. Все эти три последовательно сменявших друг друга режима - варианты одной и той же партии вестернизаторов. И Романовы, и большевики, и реформаторы 90-х действовали по одному сценарию: брали "самые передовые" на тот момент западные идеи и пытались любой ценой подогнать под них российскую реальность, вместо того, чтобы использовать возможности развития, скрытые в ней самой. В каждый из этих трех периодов успех приходил только тогда, когда эти заимствованные институты и формы жизни в каких-то своих аспектах случайно входили в резонанс с культурными традициями российской цивилизации. В большинстве же случаев, оторванные от своей почвы, эти институты и формы жизни мутировали и принимали извращенную форму, обращаясь в свою противоположность. В результате даже успешные попытки внедрения западных институтов принесли множество деструктивных последствий для культуры и природы, а "догоняющее" развитие непрестанно перемежается кризисами и катастрофами.

Само по себе заимствование чужого опыта ничего плохого не несет, но простая "пересадка" экспортированных институтов и структур невозможна, они могут прижиться, только органично вписавшись в местный культурный контекст. Приверженцы тотальной вестернизации, пытаясь строить новое, на корню разрушали автохтонные институты и традиции, но в полной мере заменить их не могли, не могли совладать с базовой ментальностью, вместить ее в новые формы, что приводило к культурному упадку и деградации. Они пытались выкорчевывать недостатки русской ментальности, а на деле уничтожали только достоинства, тесно связанные с этими недостатками и являющиеся их оборотной стороной, - сами же недостатки от этого только расцветали. Заканчивалось все извращенным синтезом автохтонных традиций и заимствованных институтов, когда соединялись самые худшие черты одного и другого. Прочно укоренялась только всякая зараза, вроде полицейского пруссачества, насаждавшегося Романовыми, и западной воли к тотальной унификации и общему для всех стандарту, укоренявшейся в советское время. Все остальное приживалось плохо, а нормальному самобытному развитию был сломан хребет. Цивилизация утратила способность к органичному развитию, к развитию, исходящему из собственных принципов.

Мы живем на развалинах сказочной цивилизации, которая обладала всей полнотой культурного богатства и могла органично породить из себя все необходимые для развития институты и формы жизни. Основы этой цивилизации целенаправленно разрушались на протяжении трех веков и продолжают разрушаться сегодня. "В страшном сне не привидится, сколько всего уничтожила западноевропейская культура в областях, относящихся к сфере ее влияния, посредством реформ, проведенных в ее собственном стиле..."1-1 Вестернизаторы хотели сделать Россию современным развитым государством, но не сумели увидеть в российской самобытности ресурса, который мог бы обеспечить такое развитие. Они сделали ставку на развитие любой ценой, в ущерб самобытности, и привели Россию к полному краху.

Однако и противоположная ставка, на †самобытность любой ценой, сегодня будет тоже ошибкой. Самобытность - это не данность, а то, что нужно восстановить, воссоздать, довести до уровня современной эпохи. При этом все хорошее, что было построено за последние 350 лет, тоже входит в наши "начальные условия", тоже должно быть сохранено и развито дальше. Прежние вестернизаторы, Романовы и большевики, сумели, пусть и ценой колоссальных жертв, защитить страну от врагов, превратить ее в мощную индустриальную и научную державу, в мировой центр образования и культуры, и было бы глупо отказываться от всех этих несомненных достижений. Нынешние вестернизаторы, несмотря на ошибки и преступления, помогли разбудить в народе исконно русское стремление к свободе и самостоятельности, которое должно быть не отброшено, а наоборот, максимально развито, поскольку именно оно является основанием самобытности.

Речь идет о самобытном развитии, а не о самобытной стагнации. Традиция жива лишь постольку, поскольку она развивается и соответствует времени. Мертвая традиция - это не традиция, а маскарад для туристов. Российская самобытность сегодня - это прежде всего воля к самостоятельному развитию, духовная суверенность, готовность полагаться на свой разум и свои духовные традиции, используя при этом все достижения мировой цивилизации.

Сочетание самобытности и развития долгое время было невозможным, потому что была подавлена духовная суверенность России. Духовная суверенность - это воля к свободе и самостоятельности, опора на собственный разум и собственные духовные принципы. Духовно суверенная культура использует чужой опыт как средство на службе у собственных принципов (в ряде аспектов это происходит, например, в Японии, Китае, Иране). При этом чужие достижения органично встраиваются в собственную культурную логику. Вне духовной суверенности попытка использовать чужое ведет к полному "обращению" в чужое, к духовному холопству (как происходит сегодня в России), когда не мы используем чужое, а чужое использует нас. Когда духовная суверенность наличествует, даже недостатки национального характера начинают играть позитивную роль и неожиданно оборачиваются достоинствами, а когда ее нет, даже достоинства начинают только мешать.

Духовная самостоятельность России была подорвана верховной властью, которая в течение трех с половиной столетий ликвидировала пространство свободы, подчиняла всю жизнь страны тотальной регламентации и унификации, оправдывая это необходимостью укреплять материальную мощь. Сегодня, в постиндустриальном мире, в мире "Третьей волны",1-2 которая пришла на смену индустриализму, развитие больше не связано с тотальной централизацией, унификацией и регламентацией, снова стали продуктивными многообразие и уникальность. Сегодня у России появился шанс восстановить свою самобытность и превратить ее в основную движущую силу развития. В этом мире нерастраченный потенциал духовной и личностной полноты дает России колоссальное преимущество. Хотя Россия в XVIII-XIX и особенно в XX веке тоже прошла через западную газонокосилку, которая разрушала исконный уклад ее народов, вытравляла их культурные традиции, здесь она работала не так долго и, что самое главное, была навязана насильно, а не рождена изнутри, из самого духа цивилизации, как на Западе. Именно с этим связан давно замеченный парадокс, что русское сознание с особой легкостью усваивает как раз самые современные технологии и способы действия, что во всем, что касается нетривиального мышления, в изобретении схем и моделей (в разных областях - от науки и техники до военной стратегии и разведки) жители России не уступят никому в мире. Если мы сумеем поставить на службу развитию духовный потенциал нашей цивилизации, уникальные особенности российской ментальности, XXI век будет нашим веком. Но для этого их нужно использовать и бережно сохранять, а не истреблять и выкорчевывать, что делают сегодня.

История России показала, что с утратой духовной суверенности все теряет свой смысл, даже военная и экономическая мощь не может спасти страну от саморазрушения. Именно этот урок преподнес нам итог трех попыток вестернизации. Конечно, мы не отказываемся от своего прошлого. Это наше прошлое, прошлое нашего народа, оно сделало нас такими, какие мы есть, - и если мы сейчас понимаем что-то, чего не понимали наши предки, значит опыт истории не прошел зря, мы научились на их ошибках. В истории России XVII - XX века было много славных страниц. И Романовы, и лучшие из большевиков, и многие из тех, кто пошел за реформаторами 80х-90х, искренне хотели России добра, как они его понимали. В конце концов, именно они, на опыте собственных ошибок, помогли нам усвоить эту истину: духовная суверенность - это основа всего. Без этого все рушится и идет прахом, все успехи оказываются мнимыми, а все победы обращаются в поражения. Тем более это верно в наш век, когда сфера идеологии, информация и пропаганда, играет неизмеримо более важную роль, чем раньше. Сегодня информации уже нельзя поставить искусственных преград, поэтому духовная суверенность, воля к самостоятельности, вполне осознанная верность народа своим традициям, превращается в главную опору любой суверенности. Народ, потерявший духовную суверенность и привязанность к собственным корням, теряет в этом мире право на жизнь и неминуемо терпит поражение.
2. Самобытность и развитие

Курс на самобытное развитие российской цивилизации должен стать сознательной политикой государства и народа. При этом нужно делать ставку на органичное развитие своих традиций и институтов, а не на эксперименты по трансплантации. Чужой опыт необходим только тогда, когда он гармонично вписывается в ткань нашей культуры и помогает восстановить наши же собственные традиции и нереализованные возможности развития, уничтоженные многовековым гнетом верховной власти (например, традиции свободы и самоуправления). Нужно признать за Россией право на цивилизационную инаковость. Нужно восстановить самостоятельность российской цивилизации, нужно возродить не только экономическую и политическую, но и духовную суверенность России. Не все, что признано добром на Западе, Юге и Востоке, будет добром и для России - здесь, в российских условиях, многие иноземные ценности и институты обращаются в свою противоположность. Важно понять: даже "недостатки" нельзя подавлять и выкорчевывать, если эти недостатки укоренены в базовой ментальности, потому что такое вторжение все равно закончится крахом, а заодно приведет и к уничтожению многих достоинств, которые являются их оборотной стороной. Все, что мы можем - найти за этими недостатками комплиментарные им достоинства и попытаться развить их так, чтобы они компенсировали исходные недостатки.

Самобытное развитие - это развитие "снизу", от земли, от человека, оно невозможно без самостоятельности регионов и пространства для личной инициативы. Государство может создавать условия для самобытного развития, но само это развитие сверху, из центра инспирировать нельзя. Унитарное чиновничье государство не может являться фундаментом нашей самобытности, таким фундаментом может стать только местное и региональное самоуправление, возвращение к традициям доромановской Руси. Вместо унитаризма и федеративного национализма нам нужен традиционный для старой России имперский регионализм.

Чем имперский регионализм отличается от унитаризма? Имперская власть должна быть созидательной и активной, но это должна быть активность на службе у свободы, которая имеет одну единственную цель: создание политической, экономической и информационной среды, благоприятной для самостоятельного развития российских земель. России должно быть много. Нам не нужны приглаженные под один шаблон безликие "штаты" или "губернии, нам нужны свободные российские земли, бесконечно разнообразные, не похожие одна на другую. Чем имперский регионализм отличается от федеративного национализма? Тем, что самостоятельность регионов не должна разгораживать страну внутренними барьерами, приводить к дискриминации по этническому признаку или по принципу происхождения, как сегодня. В каждом уголке России должны быть обеспечены абсолютно равные права для всех российских граждан.

Самобытность России требует свободного равноправного развития ее регионов и народов. При безусловном единстве страны и предотвращении сепаратизма необходимо экономическое и культурное рассредоточение. Здесь говорится о "рассредоточении", а не о "децентрализации", чтобы подчеркнуть главное: все регионы России должны составлять единое экономическое, культурное и информационное пространство, пространство без границ и искусственных барьеров, но в этом пространстве они должны быть абсолютно равноправны. Нужно уничтожить этот дикий гиперцентрализм, когда вся экономическая, общественная и культурная жизнь страны сосредоточена в столице и еще двух-трех вестернизированных мегаполисах. Нужен культурный и экономический подъем всех российских земель, нужна радикальная политика по выравниванию их экономического и особенно культурного потенциала. Без такой политики никакой самобытности быть не может.

Ни один из регионов не должен жить за счет перекачивания сил и ресурсов из других регионов, не должен навязывать другим свой политический, экономический, культурный, идеологический, информационный диктат. Гиперцентрализация экономической и культурной жизни обеднила и подавила жизнь российских земель, затормозила их самобытное развитие. Диктатура центра, который играет роль культуррегера и навязывает всей стране, как ей жить, должна быть навеки уничтожена. Один из механизмов для этого - перенос столицы из Москвы в специально построенный правительственный город, который будет расположен ближе к географическому центру страны и не будет являться экономическим и финансовым центром.

Диктатуру центра, который подавляет регионы и берет на себя роль "цивилизатора", часто оправдывали необходимостью развития, "движения к Европе", на деле же прививали всеобщее рабство и обезличенность. Получался синтез примитивного деспотизма с по-европейски отлаженной машиной подавления. Эта линия стала преобладать в Московском государстве со времен Грозного и Годунова, привела к Смуте, а потом окончательно победила при Алексее Романове. Романовых, начиная с Петра, обычно называют европеизаторами России, но на самом деле вплоть до реформ Александра II "европеизации" подвергался только государственный аппарат и малочисленная верхушка общества, а развитие общества в целом двигалось вспять, были свернуты даже те институты гражданского самоуправления, которые существовали во времена Ивана III и Михаила Романова. Настоящая европеизация может идти только "снизу", через развитие общественного самоуправления, через привыкание людей к свободе и самостоятельности, через создание среды органичного самобытного развития, которое невозможно без определенного пространства свободы, - именно это систематически подавлялось в России с середины XVII по середину XIX века. Об откате назад свидетельствует хотя бы то, что после 200 лет "европеизации" уровень развития парламентаризма, гражданской ответственности, политической культуры в обществе был ниже, чем во времена Земских соборов. Великий народ, с древними традициями самоуправления, был превращен в темное бесправное быдло. В целом вестернизаторы к середине XIX века увели Россию от Европы дальше, чем татарские ханы, запоздалые реформы здесь изменить ничего уже не могли, а революция лишь привела внешнюю форму в соответствие с реальностью. История России воочию показывает, что настоящее развитие может быть только развитием "снизу". Об этом нужно вспомнить сегодня, когда страну снова ведут по романовскому пути: обеспечивая европейские стандарты для незначительного меньшинства, остальной народ обрекают на нищету, бесправие и обезличенность.

Самобытность, особенно в сфере культуры, нужно понимать в конструктивном, а не в запретительном ключе. Это культурная доминанта, стержень общественной политики, когда общество сознательно культивирует все самобытное и ставит преграды на пути агрессивных форм экономической и культурной экспансии извне. Но при этом не свертывается ни свобода слова, ни идеологический и культурный плюрализм. Речь идет не о подавлении иного, не о навязывании утвержденных свыше стандартов, а о создании условий наибольшего благоприятствования для самостоятельного развития. Свобода здесь превыше всего, а в противном случае все закончится маразмом и стилизацией: пушкинизмом, матрешками и балалайками, возведенными в ранг государственной политики. Требуется не реставрация, не гальванизация, не музей, не директивы сверху, не телевизионная симуляция "народности", не фальшивая стилизация под "посконно русское", давно уже ставшая прибежищем русофобии, а органичное развитие новой современной культуры, развитие "снизу", из провинции. Возрождать нужно не старые культурные формы, а собственную культурную логику нашей цивилизации, которая подчинит себе вполне современные формы и жанры.

Курс на самобытность не означает изоляционизма и ксенофобии, - напротив, полноценное включение в мировое сообщество в качестве равноправного партнера возможно только на платформе самобытности. Самобытность не исключает самых оживленных политических, экономических и культурных контактов с остальным миром, которые превращают Россию в органичную часть мировой цивилизации. Именно в ходе таких контактов подтверждается и осознается инаковость, непохожесть, взаимодополнительность различных культур и цивилизаций, становится очевидным, что без любой из этих культур мировая цивилизация будет неполной и ущербной. Цивилизационная самобытность России объединяет ее с миром, а не разъединяет. Россия нужна человечеству именно как Россия, а не как дубликат какой-то другой страны.

Тот, кто на разговоры о российской самобытности отвечает обвинениями в ксенофобии и шовинизме, идет на заведомую ложь, этим он просто оправдывает свою ненависть к российской инаковости. Но и тот, кто дорожит российской самобытностью, должен понять, что изоляционизм как политика - это не выход. Показатель здоровья национальной культуры - когда она нормально себя чувствует, общаясь с другими культурами, когда любопытство к чужому не приводит к отречению от своего. Грош цена такой самобытности, которая рушится от первого же соприкосновения с внешним миром. То, что люди в массовом порядке отрекаются от своего и тянутся к чужому - это болезнь культуры, а не вина отдельных людей. Самобытность должна быть сильной, напористой, - она сама должна заражать другие культуры, заставлять их ориентироваться на нее, подражать ей, делать ее примером. Наша культура должна иметь естественный иммунитет против западного масскульта, должна поднимать сознание людей на новый уровень, где этот масскульт уже побежден, переварен и снят. Нынешняя экспансия примитивного западного масскульта связана с болезнью нашей культуры, с тем, что много столетий у нее отнимали возможность свободного развития, навязывали чужие стандарты и заставляли смотреть на себя чужими глазами.

Другая причина - ограниченное знакомство с отечественной культурой, когда на нее смотрят через призму советского официоза и светской культуры XVIII - XIX века, не имея реального представления о культуре допетровской Руси, о церковной культуре, о мире русских монастырей, который жил и развивался даже в пошлом XIX веке, о сказочном культурном многообразии российских народов. На этом огромном древе творения светской культуры XIX-XX века, при всем ее богатстве, - всего лишь боковая и не самая значительная ветвь. Яркого, притягательного и экзотичного в культуре и истории народов России хватит на несколько континентов, просто наша система воспитания устроена так, что все это богатство остается белым пятном, а вместо него подсовывается лубочная картинка, примитивный псевдопатриотический шаблон. В результате о Франции мушкетеров наши дети знают больше, чем об эпохе Ивана III, когда Россия стала Россией; о крестоносцах и ковбоях они могут рассказать больше, чем о казаках и старообрядцах; они читают бред Кастанеды и ничего не знают о культуре народов Сибири, которые в смысле экзотики не уступят никаким индейцам. В школе они слышат сотни имен писателей, мыслителей, ученых всех стран и народов, но мало кто из них назовет хотя бы три имени из богатого духовного наследия российских XIV - XVII веков, эпохи расцвета самобытности, не знает, о чем тогда думали, о чем спорили и писали книги. Что говорить о детях, если даже для культурных образованных людей Маркс, Фрейд и Ницше - более знакомые персонажи, чем Хомяков, Розанов, Леонтьев. Они осведомлены о тонкостях западной философии, о последних модных новинках западной культуры, но не имеют представления о двухтысячелетней традиции святых отцов, которая впитала в себя все лучшее из наследия античной культуры и предвосхитила многое из того, что для западных мыслителей стало открытием только в XX веке. Они восхищаются провинциальными безделушками Борхеса, когда он популяризирует наследие ближневосточных мистиков и эллинистических гностиков, - и не имеют понятия о бесконечных лабиринтах доктрин и учений, созданных различными толками старообрядцев, которые по своей экзотике и глубине не уступают античному гнозису.

Изменить эту ситуацию - и чужая культура больше не будет врагом, она превратится лишь в объект отстраненного любопытства. Культурная экспансия Запада, Юга и Востока объясняется только тем, что от нашего народа скрывали и продолжают скрывать его собственное культурное наследие. Это прямая вина нашей интеллигенции, значительная часть которой отреклась от российской цивилизации и составила как бы отдельный от России мирок, сосредоточенный на собственных сословных псевдопроблемах. В этом мирке горизонт закрывает стандартный набор местечковых авторитетов, а постижение собственной культурной традиции подменяется калейдоскопом лубочных картинок из всех культур и эпох, - и этот карикатурный винегрет называют "образованием", "культурой" и "духовностью". Но ничто не потеряно - все великое, что сейчас забыто, еще займет должное место в нашей культуре, как произошло в своей время в Европе с полузабытыми Бахом и Шекспиром, - и наоборот, всякий мусор, внешний и внутренний, который за это время занял святое место, будет сметен, как и ему и положено, в мусорную кучу, будет пылиться в архивах, интересный лишь историкам и культурологам. Японский философ Цунэтомо писал: "человек может изучать чужие традиции лишь в дополнение к своей собственной. Но когда человек глубоко постигает собственную традицию, он понимает, что у него нет больше нужды расширять свои знания".2-1 Восстановим духовную суверенность России - тогда к нам вернется и нормальное отношение к своему и к чужому.

3. Свобода и собственный путь

Величайшая ошибка отечественного патриотического движения, которая дорого будет строить нашему народу, - то, что ценности патриотизма искусственно противопоставляются ценностям свободы, - как будто возможна свобода без самобытности и самобытность без свободы. Физиономия наших патриотов сегодня такова, что "патриотизм" в сознании большинства (и что самое страшное - в сознании молодого поколения) прочно отождествляется с идеей полицейского государства. Между тем, именно в истории России патриотизм и самобытность были самым тесным образом связаны с идеей свободы. Вспомним старообрядцев-беспоповцев Поморья и Поволжья: наиболее автохтонное и самобытное сообщество русского народа в то же время было и самым вольнолюбивым, самым решительным на эксперименты в области духовного, самым непреклонным в своей свободе, предпочитая покорности неправедным властителям жизнь в глухой тайге или мученическую гибель.

Свобода и самобытность - просто разные названия для одного и того же. "Самобытной" культура или отдельная личность становятся тогда, когда живут по собственной воле, не оглядываясь на других, подчиняясь только своей совести и движениям своей души. Без свободы для каждого отдельного человека не может быть самобытной и культура в целом. Самобытность - это не этнографический музей для туристов, а живое разнообразие, она требует максимального развития всех возможностей и задатков, заложенных в культуре данного народа. Этого разнообразия невозможно добиться без свободы. И наоборот, защищая самобытность России, мы защищаем в том числе и свободу личности, право на собственный выбор, право стоять на своих ногах, думать своей головой, следовать собственной воле. Мы защищаем право на творческую свободу, право построить в России такую жизнь, которая больше всего устроит нас самих, а не кого-то другого, мы защищаем наше право жить так, как нам нравится.

У каждого народа, у каждой цивилизации свои представления о свободе. Например, то, что кажется свободой жителю мегаполиса, обитателю степных просторов покажется тяжким рабством, и наоборот. Нам дорого именно то представление о свободе, которое укоренено в российской ментальности. Нам нужна не абстрактная свобода, а русская свобода: такое состояние общества, где российский по духу человек находит больше всего возможностей проявить свои способности; такое, чтобы энергия его души входила в резонанс со средой существования, чтобы среда существования стимулировала, а не подавляла его природные задатки. Российский фундаментализм - это такой строй, который предоставит максимум свободы человеку с российской душой. Здесь на первом месте стоит свобода созидательного труда, свобода духовного поиска, свобода непосредственного и неподконтрольного общения со своей природой, своей землей, своим Богом, и не ценится высоко комфорт и свобода безграничного потребления, столь дорогие для западного человека.

Настоящая свобода - это свобода быть самим собой. Свобода невозможна без самобытности; свобода - это и есть право на самобытность. Человек может реализоваться по-настоящему лишь в рамках родной ему самобытной культуры, которая максимально соответствует его базовой ментальности. Полноценная свобода, дающая человеку шанс раскрыть все свои способности и задатки, затруднительна в рамках чуждой ему культурной среды, которая его угнетает и сковывает. В рамках чужой культуры свобода быть самим собой будет неизбежно ограничена, человеку придется быть кем-то другим, насиловать себя, отказываться от своей сущности. Его образование и культурный рост в чужой среде будут идти не по принципу развития, когда укорененное с детства становится фундаментом для взрослого опыта, а по принципу вытеснения, когда базовая ментальность вовсе уничтожается, подавляется и замещается чем-то другим. При этом он не становится полноценным представителем другой культуры, а повисает где-то посередине, оторванный от истоков собственной души. Его личность становится убогой и примитивной.

Настоящая свобода - это право на уникальность, право на личную судьбу, право быть личностью. Это свобода личного свершения, свобода оставить после себя заметный и важный след. Максимум свободы достигается там, где все духовные и природные способности человека подвергаются наибольшему испытанию, где сам он как свободная личность нужнее всего, где он незаменим. В рамках своей цивилизации, особенно если она молодая и развивающаяся, эту свободу осуществить проще, чем в рамках чужой, тем более если она зрелая и переразвитая. В богатой и разнообразной чужой культуре человеку предоставлено множество уже готовых типовых возможностей выбора, созданных другими людьми, а в еще молодой и бедной готовыми возможностями своей культуре за каждый выбор нужно бороться, - ему приходится не столько вписываться в уже готовые альтернативы, сколько самому их создавать на пустом месте. Зато появляется возможность себя проявить, зато это будет именно его выбор, а не чей-то другой, зато результат его труда, его след в жизни будет по-настоящему весомым. Понятно, что тот, кто дорожит свободой личного выбора, выберет именно последнее. Только участие в строительстве собственной самобытной цивилизации делает человека по-настоящему свободным.

Вестернизаторы пытаются подменить настоящую свободу, т.е. свободу творчества, свободой потребительского выбора, свободой выбирать между пепси и кока-колой, между разными жвачками, сигаретами и звездами поп-культуры. Они хотят лишить человека уникальной возможности самому творить свою жизнь, свою культуру, свою судьбу, самому создавать свою страну, и вместо этого предлагают заняться перебором возможностей, придуманных другими. Они пугают, что иначе нам придется идти по неизведанному пути и учиться на собственных ошибках. Они не понимают, что собственный путь - это и есть главное позитивное содержание жизни. Они не понимают, что главное в жизни - самому своими руками строить собственную судьбу, и строить так, как нравится, как хочется, как сам считаешь нужным.

Главное в свободе, что не понять рабу, - это право на ошибку. Этим и отличается свободный от раба: раб скован страхом, он отказывается от собственной воли и перекладывает ответственность на другого, а потом, в случае неудачи, так же торопливо спешит от всего отречься: "Это не я, меня попутали, меня заставили". Свободный сам берет на себя ответственность за свои ошибки, он и этими ошибками дорожит: "Это мои ошибки, в них проявилась моя свободная воля, я сам". Свободный доверяет себе и сам себя не боится: "Пусть я десять раз ошибусь, но зато, если найду правильный путь, это будет мой путь, а ней чей-то еще." А раб - он себе не доверяет, он своего не любит и не ценит, он всегда зарится на чужое. Свободный лучше рискнет ошибиться, чем откажется от своей воли: он понимает, что главное в жизни - быть самим собой, и поэтому своя ошибка ему дороже, чем чужой успех, - потому что это его ошибка, его жизнь. А раб готов вообще отказаться от своей жизни и вместо этого прожить чужую.

Свобода личности невозможна без духовой самостоятельности, без права думать собственной головой, самому решать, что любить, а что ненавидеть, чего избегать, а чему поклоняться. Но такое обращение к собственной совести неизбежно будет и обращением к национальным корням, потому что в каждой культуре общечеловеческая мораль имеет свои нюансы: отличаются представления о добре и зле, о справедливости, отличаются идеалы и образ жизни. То, что кажется идеальным в рамках одной культуры, в рамках другой может показаться странным или даже безнравственным. Так, например, русскому православному сознанию никогда не понять двоемыслие и двойные стандарты западных людей, когда очевидную подлость и каннибализм в отношении других культур они сочетают с верой в собственную добропорядочность и чистую совесть. Не понять, как они могут игнорировать тот колоссальный груз вины перед всем человечеством, который оставила на их совести история Запада. С точки зрения русских, никакие доводы не могут оправдать насилие, агрессию, развязывание войны и втягивание в нее миллионов ни в чем не повинных людей, - потому что для русских война сама по себе является самым страшным преступлением, а "худой мир" всегда лучше "доброй ссоры". А западному человеку человекоубийство "ради гуманности и прогресса" кажется вполне обыденной вещью, оно укоренено в западной культуре со времен крестовых походов и колониализма. У нас в России им подражают только вестернизаторы, когда дорываются до власти, до кнопок и рычагов, - чужеродные нашей почве и потому органически неспособные разумно решать наши внешние и внутренние проблемы, они в истерике начинают бомбить, стрелять, уничтожать собственный народ и другие народы.

Точка максимальной искренности человека с самим собой достигается именно при восхождении к базовым архетипам родной культуры, к тому, что заложено в нас с детства. А значит, отказ от самобытности неизбежно приведет и к разрыву с собственной совестью, к отказу от собственной способности суждения. Вне самобытности может быть только духовое холопство, рабское следование чужому разуму, отказ от собственного права решать, что есть добро, а что - зло. Такой человек неизбежно превращается в холуйствующего подонка. Увидеть таких не сложно - достаточно включить телевизор.

Духовного холопства в средние века требовали от христиан римские папы, угрожая непокорным крестовыми походами. Сегодня этого требуют от всего мира в Вашингтоне и Брюсселе, пытаясь навязать всем свою волю, свои стандарты, свои методы решения проблем, свое представление о справедливости. Мы должны защитить духовную суверенность России, ее самостоятельность в вопросах совести, духовную свободу ее граждан, их право полагаться на свой разум, свой жизненный опыт и свое чувство справедливости. Чтобы защитить нашу свободу быть самим собой, мы должны защитить свободу и самостоятельность нашей страны, нашей культуры. Будет Россия сильной, самостоятельной и свободной - будет свободным и каждый из нас.
4.

следующая страница>