Раннее утро 24 июня оставило неблагоприятные впечатления. В тылу дивизии снова и снова по лесам вспыхивали бои с мелкими отрядами. Из-за этого войсковая эскадрилья (эскадрилья дивизии? Корпуса? Heeresstaffel) не могла занять запланированный аэродром под Эржвилкасом. У боевой группы «Зекендорф» та же картина, что и днем раньше: 2-я рота 6-го мотоциклетного батальона вновь захватила мост на дороге на Гринкишкис, но не выдержала контратаки неприятеля, тяжелые танки которого были нечувствительны к огню наших 3,7-см противотанковых пушек. Потеря плацдарма привела к кризису морального состояния. В 7:00 генерал лично выехал вперед. Была немедленно доставлена 5-см противотанковая пушка. От боевой группы «Раус» не было никаких новостей. Через офицера для поручений им было приказано пока не переходить в атаку. До прояснения обстановки у боевой группы «Зекендорф» это было невозможно. В 6:00 стало ясно, что и 5-см противотанковая пушка не пробивает броню вражеских танков. Рекогносцировка, проведенная выехавшим вперед командиром дивизии, на 9:00 дала следующую картину: сообщение о неуязвимости тяжелых танков противника подтвердилось. Около 7-8 из них разъезжали на этой стороне Дубисы в расположении боевой группы "Зекендорф", наводя смятение и давя наши войска. Своим оружием - калибра 4,5 и 7,5 см, а также два пулемета - они пользовалась редко. 3,7-см и 5-см противотанковые пушки они давили гусеницами. 6-й мотоциклетный батальон был более не боеспособен. 6-я рота 114-го моторизованного полка по-прежнему держала брод ниже моста через Дубису.

Граф Кильманзегг сообщает: "Прежде, чем началось наше наступление, русские атаковал мощными силами танков и пехоты со своего плацдарма через Дубису в направлении на Расейняй. Несмотря на внезапность, им не удалось взломать нашу оборону и после нескольких повторных атак. Тем не менее развитие событий привело к значительному кризису. Причиной этого стал ввод противником в бой совершенно неизвестных сверхтяжелых танков, так называемых 52-тонников".

Речь шла о танках КВ-1 и КВ-2 (Клим Ворошилов) с 7,6-см или 15,2-см пушками, 85-мм лобовой броней и 80-мм броней с прочих сторон. Здесь могла помочь только 8,8-см зенитка, которая была запрошена. 15-см гаубица, поставленная на прямую наводку, добилась прямого попадания, но не сумело пробить броню. Через несколько мгновений орудие было расплющено, расчет сумел спастись.

Граф Кильманзегг: "Всего позади наших линий ездили 6 или 7 этих танков. Когда он приблизились к 11 танковому полку, наши танки открыли огонь из всех стволов, не безрезультатно. Пока войска еще неплохо выдерживали этот неприятный сюрприз, но теперь, когда стало ясно, что никакое оружие, в том числе стоящее на наших тяжелых танках, не может ничего поделать с этими вражескими танками, возникла опасность большой паники".

Однако личный пример командиров воспрепятствовал ей. Командир наименее пострадавшего 2-го батальона 114-го моторизованного полка гауптман Квентин со своими офицерами и унтер-офицерами сами легли за пулеметы, пока их люди, большей частью дрогнувшие, более или менее не привели себя в порядок и не перешли к успешной обороне новых позиций. Обер-лейтенант Беринг (2-я батарея 76-го артиллерийского полка) на огневой позиции управлял огнем своей батареи на прямой наводке, ее снарядами было подбито 8 танков. Здесь также отличился майор Цолленкопф (1-й батальон 114-го моторизованного полка), впоследствии попавший в почетный список Вермахта. Взаимодействие русской пехоты с танками было таким плохим, что решительного прорыва не вышло.

Только во второй половине 24 июня появился 21-й зенитный дивизион. Несмотря на призыв к осторожности, одно из зенитных орудий было уничтожено снарядом русского танка. Но затем был подбит первый «гигант». Почти одновременно лейтенанту Экхардту (6-я рота 114-го моторизованного полка), удалось обездвижить еще один 52-тонный танк с помощью связки дисковых мин. Генерал-полковник Гёпнер лично вручил ему Железный крест 1-й степени. Граф Кильманзегг: «Молниеносно дивизию облетает весть, что эти танки все-таки можно уничтожить, и тут же, правда практически в последний момент, панические настроения удается ликвидировать, моральный кризис преодолен. Так же и с тактическим кризисом, потому что справа, по обе стороны Бятигалы теперь стоит 269-я пехотная дивизия, 1-я танковая дивизия находится между Шидлово (до революции - «местечко Ковенской губернии, Россиенского уезда, в 18 верстах от уездного города, на реке Дубиссе», как называлось в советское время – не знаю, возможно это Шилува) и Гринкишкис, готовая к наступлению. 36-я моторизованная дивизия на подходе через Кельме. Начинает вырисовываться окружение русских. Их атаки на фронт дивизии восточнее Расейняя к вечеру прекращаются».

Боевая группа «Раус» была блокирована единственным русским танком, который по пути на соединение с основными силами своей дивизии остановился из-за неисправности коробки передач. Боевая группа сперва ожидала атаки в тыл удерживаемого ей плацдарма

поскольку не подозревала о неисправности коробки передач. Были выведены на позиции противотанковые пушки и сосредоточен в ожидании боя 2-й батальон 11-го танкового полка. Но атаки не случилось. Вместо этого танк поджег двенадцать грузовиков снабжения и воспрепятствовал отправке раненых с плацдарма в тыл, из-за чего многие тяжелораненые, среди них лейтенант граф Плеттенберг, умерли, поскольку не могли быть своевременно прооперированы. Попытки объехать танк провалились. Машины либо застряли в прилегающих болотах, либо, взяв еще дальше, попали в руки к врагу, который еще везде наступал по лесам.

Утром 25 июня семью попаданиями 8,8-см зенитки, из которых лишь два пробили броню, танк, наконец, был уничтожен, после того как ночью подрывная группа безуспешно пыталась вывести его из строя взрывчаткой. Лишь гусеница была наполовину перебита взрывом (дословно «наполовину подорвана»), остальное не пострадало.

Журнал боевых действий оперативного отдела: «25 июня 1941, в 8:35 наступают большие перемены. Подслушивающая установка 31-го полка связи Люфтваффе, уже два дня находящаяся возле командного пункта дивизии перехватила переговоры противника: «Мы полностью окружены, противник накрыл наш гаубичным огнем, прошу о помощи…». Появившийся в 9:30 командир корпуса приказал немедленно перейти к преследованию отступающего врага всеми силами дивизии, включая штаб. Боевая группа «Коль» со 114-м моторизованным полком немедленно выступила. Боевая группа «Раус» должна была выдвигаться на Курмискяй (Kurmiskiai, на карте не нашел)».

1-я танковая дивизия подошла почти на 6 километров к боевым группам 6-й танковой дивизии. Боевая группа «Коль» встретилась с соседней дивизией под Tawtuze (ничего похожего на карте не нашел). Заболоченная местность сильно тормозила русские моторизованные колонны, так что дивизия захватила многочисленные танки и грузовики. 6-я танковая дивизия обнаружила около 100 танков, 400 грузовиков, 30 орудий и много другого военного имущества, но было захвачено лишь немного пленных. Советские солдаты с легким оружием рассеялись по лесам, чтобы отыскать место для сбора далеко отсюда.

26 июня выяснилось, что, пожертвовав своими танками, враг отошел далеко в направлении Двины. 8-я танковая дивизия из корпуса фон Манштейна в этот день заняла Даугавпилс. Дорожные мосты оказались невредимы, железнодорожный мост был поврежден.

Военный дневник Гальдера: «26 июня 14:30, разговор с Кейтелем, ОКХ: фюрер хочет сконцентрировать танковую группу Гёпнера для удара на Даугавпилс. Возможность переправы у Крустпилса - Екабпилса под вопросом…»