2. Гарвардский период деятельности Сорокина: создание «интегральной» модели

Сорокин был приглашен в один из ведущих университетов Америки   в Гарвардский в 1929 г. Здесь он через год создает и возглавляет социологический факультет, ставший к тому времени руководящим центром развития социологии в Америке. За 12 лет, в течение которых Сорокин занимал свой административный пост (обычно деканы служат три, реже шесть лет), этот факультет воспитал целую плеяду социологов, часть из которых стали впоследствии широко популярны (Т. Парсонс, Р. Мертон, У. Мур, Ч. Лумис, Э. Шилз, Р. Барбер, М. Леви, Дж. Хоманс и др.). Многие представители современной «политической элиты» Америки, получившие образование в Гарварде, занимались в семинарах Сорокина (следует отметить хотя бы бывшего президента США Дж. Кеннеди). Научная и административная деятельность в Гарварде   заключительный этап в духовной эволюции Сорокина, который закончился созданием «интегральной системы», объединившей в себе идеи философии, социологии, психологии, этики, культуроведения и т.д., и принесшей ему широкое признание. Рассмотрим основные постулаты этой системы⁶⁸.

Главной особенностью общественного уровня жизни, по Сорокину, выступает наличие специфического «нематериального» символического компонента в виде «значений   норм   ценностей», который воплощает в себе природу «сверхорганического», т.е. социального бытия, отличающегося от неорганических и органических форм объективной реальности. Все биолого-физические явления через соотношение с ценностью радикально меняют свою природу для человека, становясь уже частью социального целого, в котором они функционируют как материальные носители ценности. Так, например, религиозная ценность трансформирует маленький кусочек дерева в «чурингу»   священный тотем. Без учета специфического «значения» нет разли-

142
чия между изнасилованием, супружеской изменой, законными половыми отношениями, ибо чисто физиологический акт может быть совершенно идентичен⁶⁹.

Поэтому социокультурное взаимодействие состоит, считает теперь Сорокин, из следующих взаимосвязанных элементов: а) совокупности нематериальных значений, норм, ценностей, стандартов, не объектированных в материальных носителях, но содержащихся в сознании индивида и группы; б) совокупности объектированных ценностей в виде книг, картин, зданий, средств производства и тому подобных материальных явлений общественной жизни; в) совокупности взаимодействующих индивидов и групп.

Подобное понимание взаимодействия, по мнению Сорокина, делает обеспочвенными претензии бихевиоризма, отождествлявшего материальные и духовные стороны в едином комплексе объективных стимулов конкретного человеческого поведения. Однако, настаивая на специфике социокультурного, Сорокин в духе традиций объективного идеализма полагает, что ценности, идеи, представления и другие элементы общественного сознания являются единственно важнейшей детерминантой общественной жизни. Объективные общественные отношения начинают рассматриваться им с точки зрения особенностей и сторон духовного производства и оценочных операций индивидов и групп. Отсюда своеобразное понимание предмета социологии как науки, изучающей общие, повторяющиеся (статистические и динамические) черты трех отмеченных сфер взаимодействия: личностей как субъектов взаимодействия; общества как совокупности групп; культуры как совокупности идей, ценностей и их носителей⁷⁰. Каждый из этих компонентов анализируется в рамках социокультурного «взаимодействия» как реального единства, в котором, по мнению Сорокина, общественные явления могут быть интерпретированы адекватно их природе.

Прежде всего Сорокин очерчивает границы понятия «культура» как антипода органической и неорганической природы. В соответствии с таким подходом, считает Сорокин, не только наука, философия, религия, искусство, техника и все физические компоненты цивилизации представляют собой культурные явления, но и след дикаря на песке, увиденный Робинзоном, вещественные признаки деятельности людей, обнаруженные археологам. Эти и миллионы других человеческих творений и

143
модификаций есть составные части общей культуры. Сходного широкого определения придерживаются многие буржуазные исследователи.

Но одновременно мы видим в западном обществоведении две противоположные попытки конкретизировать понятие «культурного». Американская антропологическая мысль (А. Крёбер, Л. Уайт и др.) рассматривает культуру в самом широком смысле слова как специфическое, надбиологическое или суперорганическое явление, включающее в себя общественные отношения в качестве одного (заметим — не главного) компонента. Специфика человеческого существования заключается тогда, по их мнению, именно в появлении культуры, ибо «социально-общественные» формы жизни якобы свойственны и животному миру. Причем под «культурным» понимается содержание человеческих общественных процессов, а под «социальным»   их формы⁷¹.

В отличие от антропологов социологи (Ф. Знанецкий, Т. Пар-сонс, У. Огборн и др.) пытаются различать понятия «общество» и «культура» в общесоциологическом плане. При таком подходе, отмечает американский социолог Н. Глезер, общественное не растворяется в культурном, «под которым понимается лишь то, что может быть духовно символизировано» (symbolically meaningful)⁷².

Сам Сорокин стремится объединить обе тенденции: с одной стороны, он признает общеисторическое значение понятия «культуры» и ее стадий или «культурных типов» («конфигураций», по Кроберу); с другой   выделяет в каждом «культурном типе» две стороны   совокупность социальных систем (общество) и совокупность духовных систем (культура в узком смысле слова). Общественные отношения (экономические, политические, социальные системы и типы поведения личности) составляют, согласно Сорокину, «зависимые переменные» в отличие от духовных отношений, образующих «независимую переменную» общего культурного процесса, и так как высшие духовные ценности и их комплексы в любой исторической культуре, по его мнению, представляют собой «логико-значимое» единство, то этот уровень и дает нам внутренний стиль культурного типа, его «физиогномию»⁷³.

Общая культура личности, группы, общества или всего человечества состоит из бесчисленного количества культурных кон-

144
гломератов   материальных («каузально-функциональных») и «значимых», символических объединений или систем. Последние различаются по размеру   от мельчайших (вроде утверждения «2X2 = 4») до более крупных систем (язык, наука, философия, религия, искусство, этика, политика, технология и т.д.) и, наконец, обширнейших суперсистем трех типов («чувственные», «умозрительные» и «идеалистические»).

В основе каждой суперсистемы в качестве ее интегрирующего фактора лежат четыре философские посылки   это представления о природе объективного мира; природе потребностей; уровне удовлетворения их; методах их удовлетворения⁷⁴.

Способ познания, с помощью которого получены эти представления, и определяет структурный стиль культуры.

Так, в «Умозрительной культуре» объективная реальность рассматривается как неподвижное бытие «Абсолюта», потребности преобладают чисто духовные, уровень их удовлетворения максимально высок, удовлетворение их происходит через модификацию индивидуального духовного мира. Все эти представления, по мнению Сорокина, рождаются как результаты либо мистической интуиции, либо разума. Если же представления возникают на основании чувственного познания, то появляется противоположная «Чувственная культура», в которой объективная реальность мыслится как изменение и становление, потребности чисто физические, удовлетворение их полное, метод удовлетворения   переделка внешнего мира, природы, И, наконец, третья культура   «Идеалистическая» логически синтезирует в себе черты двух предыдущих типов культур⁷⁵.

Самой общей тенденцией исторического изменения, делает вывод Сорокин, является бесконечное чередование («флуктуация») этих культур ввиду гносеологической относительности их стилей. Таким образом, всякая «старая» культура в общем равноценна «новой» и говорить о прогрессивном развитии истории поэтому не приходится. Описание циклической флуктуации этих культур от античности до наших дней иллюстрируется Сорокиным с помощью огромного количества статистических данных, схем и таблиц.

Общим недостатком, характерным для указанных выше подходов к культуре и их синтеза Сорокиным, выступает идеалистическое и метафизическое определение культуры⁷⁶. Общество

145
и культура   единые стороны исторического бытия. Однако элементы духовной практики нельзя считать источником генезиса и функционирования социокультурного бытия. Они сами могут быть поняты лишь путем соотнесения с действительной, материальной практикой. Марксистская теория рассматривает духовную культуру, идеи, ценности как часть исторического процесса. Менее всего в истории культуры, отмечал В.И. Ленин, следует опираться в качестве исходных моментов на какую-нибудь форму или результат сознания⁷⁷. Способ познания действительности, преобладающий в тот или иной период, всегда есть производное от совокупности всех исторических факторов эпохи, и прежде всего от уровня общественно-исторической практики, а не основывается, как полагает Сорокин, на мистической «имманентной себе» логике движения ценностей.

В этой связи интересно проследить ценностную интерпретацию общества Сорокиным. Он исходит из «аналитического» тезиса   общество есть система систем. В буржуазной социологии этот тезис был выдвинут В. Парето, заявившим, что общество представляет собою систему, каждые элементы которой уравновешены общим стремлением к «равновесию». Сходные идеи защищал Ч. Кули в теории «органического» единства. На большом эмпирическом материале изучение структурных качеств систем в американской социологии было предпринято функционалистами Р. Мертоном, Р. Макайвером и др. Сорокин, как считают некоторые буржуазные исследователи, вносит в этот анализ ряд новых моментов⁷⁸. Итак, согласно его взглядам, общество — систе­ма, а не сумма индивидов. Индивид — результат, продукт об­щества. Взаимодействие людей создает систему (и общество), которая, в свою очередь, создает их самих, как только они всту­пают в общественные отношения. Эти общие рассуждения Со­рокина не могут вызвать принципиальных возражений. Но сразу же встает вопрос: что же составляет сущность общественных систем, как соотносятся основные системы и подсистемы в рам­ках общественного целого?

Общественное отношение и система, по Сорокину, не возника­ют как результат механической эволюции из природио-биологи-ческих отношений. Социокультурные или исторические отношения как качественно новые связаны с появлением духовного момен­та в акте взаимодействия в виде «ценностей — норм-—значе­ний». Появление этой сферы, ее дальнейшее изменение и функ-

146

цяонирование — ключ к основам общественной жизни. Иными словами, общественное сознание, которое развивается исключи­тельно по собственным внутренним законам, детерминирует все общественное бытие. Ценностный подход — единственный, объяс­няющий принцип законов социальной статики и динамики, тож­дественности и разнородности, конкретности и опосредованности социальных отношений в рамках общественного целого. Таков девиз «интегральной социологии» Сорокина. В зависимости от того, каков характер данного ряда ценностей (постоянный или непостоянный), мы имеем разные типы социальных групп (орга­низованные и неорганизованные) и массу переходных подтипов между ними. Сложившиеся ряды ценностей-значений в органи­зованной группе закрепляют в деталях права и обязанности каж­дого члена в отношении других членов, их функции и роли, пре­стиж и, наконец, их социальный статус. Они определяют также официальные законы и методы управления в группе, делают ее стратифицированной и дифференцированной по структуре, где каждый индивид выполняет специфическую задачу в общей си­стеме ролей и занимает определенное место в ее иерархии.

Когда группа лиц взаимодействует, но не имеет постоянного ряда ценностей, ради которых она вступает в контакт (публика, толпа и т.п.), перед нами, считает Сорокин, типичная неорганизованная группа.

В «общественной тотальности» (обществе в целом) существует множество различных организованных групп, которые различаются в зависимости от «одностороннего» или «многостороннего» характера их «культурного» содержания   ценностей. Таким образом, общая социальная структура, по мнению Сорокина, может быть представлена в следующей схеме.

I. Главнейшие формы неорганизованных и полуорганизованных групп: 1) «внешне» организованные группы (подписчики одной газеты, слушатели курса и т.п.); 2) толпа, группа незнакомых людей, публика; 3) номинальные конгломераты (человечество в целом).

П. Важнейшие «односторонние» группы, построенные лишь на одном ряде основных ценностей.

А. Биосоциальные группы: расовые, половые, возрастные.

Б. Социокультурные: 1) род; 2) территориальное соседство; 3) языковая, этническая группа; 4) профессиональный союз; 5) экономическая группа; 6) религиозная группа; 7) политическая; 8) идеологическая (научная, философская, этическая, образовательная); 9) элиты.

III. Важнейшие «многосторонние» группы, построенные вокруг комбинации двух или более рядов ценностей: 1) семья;

147
2) община; 3) племя; 4) нация; 5) каста; 6) социальный порядок (сословие типа средневекового рыцарства); 7) социальный класс⁷⁹.

Все эти системы или группы существуют, отличаясь различными свойствами и характеристиками: большим или меньшим размером, плохой или хорошей организацией, централизованной или децентрализованной формой, монархическим, олигархическим или демократическим управлением, антагонистическим или солидарным отношением к другим группам. Они существуют долго либо не очень, в бедности или богатстве, частично «открыто» и «закрыто», с интенсивной или слабой мобильностью, на строго определенной территории или же разбросаны по всей планете.

Когда Сорокин дает общее структурное описание социальной дифференциации и социальной системы, то он, по меткому выражению Ч. Лумиса, приписывает ценностям столь необъятное влияние, что они, «словно губка, впитывают в себя большую часть содержания социальной системы, разрушая тем самым ее структуру»⁸⁰. Но когда он переходит к конкретному изучению групповой дифференциации, то, как отмечают другие авторы (в частности, Тимашев), ценностям вдруг не находится ожидаемого места. Во всяком случае их «объясняющая» роль заметно тускнеет в сравнении с природными, биологическими, демографическими, психологическими факторами взаимодействия и групповой жизни⁸¹. Интересно, что желание подвести под стратификацию ценностное обоснование заставляет Сорокина считать расовые, половые, возрастные группы организующимися «вокруг» неких биосоциальных «ценностей»: расовых, половых и т. д.

Итак, в своей последней социологической модели Сорокин развивает идеи духовной интеграции, ценностной систематизации взамен прежнего причинно-функционального подхода. Это не было случайным. На развитие теоретической социологии неизбежно оказывала влияние революция в естествознании и ее метафизическо-идеалистическое истолкование буржуазной философией. Крах механического детерминизма способствовал усилению индетерминизма в гуманитарных науках. Сорокин прямо считал, что, если универсальность причинно-функциональной связи оказалась под сомнением в точных науках, то и социологам следует пересмотреть этот принцип. Ограничение кау-

148
зальной интеграции социальной системы за счет расширения роли значений, признается Сорокин, явилось дальнейшим развитием традиции В. Дильтея и М. Вебера.

Социокультурная реальность, взятая в аспекте ее любого компонента   духовного, материального или поведенческого, интегрируется в целостность, считал Сорокин, только с помощью значений, ценностей или норм, которые он подразделяет на: 1) познавательные значения (значение философии Платона, математической формулы и т.п.); 2) ценности как таковые (ценности религии, образования, демократии и т.д.); 3) нормы или стандарты (нормы этики, технологии, этикета и т.д.). Ценности соподчинены определенным образом, и соответственно этому существует иерархия эмпирических систем⁸².

Сфера ценностей и создает мир «значимых» взаимодействий, интересующих социолога⁸³. «Социальная статика» изучает, по Сорокину, проблемы структурализации эмпирических «социокультурных систем», выясняя основные ценности, вокруг которых протекает этот процесс. «Социальная динамика» исследует прежде всего проблемы культурно-ценностного изменения в свете гносеологической относительности каждого стиля культуры. В этом плане представляется очень точным определение интегрального принципа Сорокина как комбинации «нормативизма и релятивизма»⁸⁴.
3. Общая оценка интегральной системы Сорокина, ее место в современной буржуазной социологии

Сорокин, осмыслив в ходе своей идейной эволюции основные тенденции и направления в буржуазной социологии XX в., попытался с высоты своей «интегральной теории» рассчитаться с собственным теоретическим прошлым. Прекрасное знание методологического стиля анализируемых концепций часто делает его критику чрезвычайно убедительной и интересной. Но все же она не свободна от ряда серьезных недостатков, так как ведется, в свою очередь, с теоретически несостоятельных позиций. Против чего же возражал, что отвергал Сорокин? Развернутый ответ на этот вопрос должен помочь нам еще глубже понять сущность его воззрений и оценить их место и роль в современной немарксистской социологии.

149
Основную ответственность за «причуды» и «заблуждения» современной социологии, считает Сорокин, несет эмпирическая тенденция, точнее, одностороннее и некритическое увлечение ее сторонников чисто «технологическими», методологическими проблемами. Сорокин выступает в данном случае не против эмпирического исследования вообще, а против тех исторически определенных форм, которые сложились в США в 20-30-е годы XX в. Появление эмпирических исследований как реакция на умозрительные системы прошлого дает возможность, справедливо считает он, связать социологическую практику и теорию. В этом плане эмпирическая тенденция была, несомненно, прогрессивным шагом в становлении социальных дисциплин, направленных на изучение действительности и фактов.

Но каждый новый шаг в любой науке должен базироваться на переосмыслении интеллектуальных традиций и достижений предшественников. «Эмпиризм» же, по мнению Сорокина, просто отказался от всей истории социологии, автоматически объявляя ее донаучной. На этом и вырастает то, что он называл «компексом псевдооткрывательства»: забвение истории социологии приводит к многочисленным повторениям и «открытиям» того, что было уже давно открыто⁸⁵.

Новый этап количественных исследований: статистических, математических и других, продолжает Сорокин, породил «естественнонаучный» культ, игнорирующий специфику общественных явлений. Слепое перенесение терминов (и формул) из естественных наук (особенно физики и биологии) в социологический словарь привело к разрушению точного значения этих терминов и засорению языка социальной науки, который настолько искусственно усложнился, что делает современные тексты просто непонятными. После «мучительной дешифровки» этих тяжеловесных описаний, заключает Сорокин, обнаруживаются поразительные результаты: либо трюизмы, банальности и общие места, либо полнейшая бессодержательность и неопределенность идей⁸⁶. Основной характеристикой, определяющей содержание современных социологических исследований, продолжает Сорокин, является их субъективизм. Они построены на изучении психического мира индивида: его эмоций, желаний, мнений и воли. Преобладание этой тенденции завело американскую социологию в «глухой тупик субъективных миражей и иллюзий». В лучшем случае эти исследования превращаются в «моментальные» фотографии, отражающие ситуацию только такой, какой она была

160
в период изучения. Однако перейти от межличностной картины быстро меняющихся психических реакций индивидов к пониманию ситуации в целом   невозможно, так как причины изменений, считает Сорокин, часто не осознаются людьми и «лежат» в объективных отношениях, которые могут быть поняты только на основе специального анализа социальной статики и динамики.

А между тем дальнейшая экспансия «исследовательской индустрии» продолжается. При этом становится ясно, что теория автоматически не вырастает из простого накопления эмпириче­ских исследований, не оплодотворенных теоретическими гипотезами и принципами. Если не вмешаться в этот процесс, считает Сорокин, он приведет социологию к творческому бессилию и превратит ее в «псевдонауку».

Под влиянием эмпирической тенденции произошел важнейший сдвиг в понимании основных проблем социологии. Методологические проблемы, стремление «улучшить исследовательскую технику» вытесняют постепенно проблемы изучения общественной жизни как таковой. Социолог идет не от общественных проблем к тем или иным методам, а от узкопонимаемой техники к проблемам. В таком случае, замечает Сорокин, естественно выбираются только те проблемы, которые могут быть поняты на основании этих техник. Тем самым катастрофически сужается диапазон социологии, резко меняется понимание ее познавательной специфики. Однако, справедливо подчеркивает Сорокин, отказ от теории является в высшей степени иллюзорным. На деле любое эмпирическое исследование предполагает определенные общетеоретические принципы и взгляды на природу социокультурной реальности. В этом отношении эмпирическая тенденция в современной социологии, считает он, опирается прежде всего на ошибочные идеи социологического номинализма, бихевиоризма, «сциентизма» и т.п.⁸⁷

Серьезной критике подвергает Сорокин и авторов различных теоретических систем буржуазной социологии. «В отличие от эмпириков, не умеющих подняться выше измерения «фактов», сторонники общей теории,   пишет Сорокин,   не в силах применить свои теории к тем или иным конкретным фактам. Эти теоретики (Сорокин критикует функционализм, теорию «групп», теорию «социального действия»   И. Г.) мечтали стать Ньютонами в социологии, чтобы их собственные «Принципы» оплодотворяли теоретические поиски в течение 200 лет, как оплодотворяли мысль физиков «Принципы» Ньютона. Но, несмотря на

151
похвальные цели, они жестоко просчитались. Вместо великих «Принципов» они создали незрелую интеллектуальную стряпню, в которой отсутствовало целостное понимание социальной жизни. Зато в обилии можно было найти теоретического эклектизма из идей К. Маркса, Э. Дюркгейма, М. Вебера, Ф. Тенниса, Э. Росса, З. Фрейда, Г. Тарда, Г. Зиммеля, В. Парето и многих других»⁸⁸.

Основные постулаты большинства современных социальных теорий настолько лишены логического основания для объективного изучения общества, считает Сорокин, настолько непоследовательны, что становятся бесполезными для понимания социальных проблем и интерпретации социальных фактов⁸⁹. Поэтому уделом общей теории современных систематиков стал, по его мнению, «безжизненный схоластицизм неопределенных дефиниций и пустых классификаций», в сравнении с которым «даже схоластика последней части средних веков кажется стройной и жизненной»⁹⁰. Теоретическое конструирование подчас превраща­ется в самоцель   таков сдвиг в понимании задач и проблем социологии на этом уровне социологической теории,   констатирует Сорокин.

Современные теоретики целью своих работ объявляют создание общих «универсальных» схем «социального действия», рассматриваемого в качестве «социальных атомов», из сочетаний которых якобы оплетена вся общественная жизнь. Однако характернейшей чертой данных схем, по мнению Сорокина, является то, что они интерпретируют социальное действие в терминах субъективных стремлений, эмоций и представлений индивидов, игнорируя роль объективных социокультурных отношений и изменений в обществе.

Наиболее общим пороком современных социологических теорий Сорокин считает механистическую трактовку природы общественного целого. Каждая теория (например, теория «социального действия» Т. Парсонса и Ф. Знанецкого, функционализм Р. Мертона, «диалектическая» конструкция Г. Гурвича, «психологическая» схема Ч. Лумиса и т.п.) акцентирует внимание лишь на какой-нибудь одной стороне, аспекте «социального взаимодействия» и игнорирует остальные⁹¹. Но адекватное знание целого, справедливо замечает Сорокин, невозможно без конкретного знания основных элементов его, а знание каждого элемента невозможно без знания других элементов. Неумение современных

<предыдущая страница | следующая страница>