Ю.А.ПЕТРОСЯН

ДРЕВНИЙ

ГОРОД

НА БЕРЕГАХ

БОСФОРА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ
ПРЕДИСЛОВИЕ

Немного на нашей планете городов, история кото­рых насчитывает более 25 веков. И еще меньше древ­них городов, чья биография была бы столь тесно связа­на с судьбами многих государств и народов, как у Ви­зантия — Константинополя — Стамбула — города в двух частях света, сооруженного самой историей моста меж­ду Востоком и Западом. Перелистывая страницы его удивительной истории, можно совершить то путешест­вие в далекое прошлое, которое позволяет отчетливо осознать всю силу человеческого созидания и всю ги­бельность войн.

Желание написать очерки истории этого города воз­никло у автора давно, в 1969—1970 гг., во время редак­тирования брошюры А. Р. Юсупова «Стамбул», посвя­щенной современному Стамбулу и его достопримеча­тельностям (М., 1970). В 1977 г. вышла книга «Город на двух континентах», написанная автором совместно с А. Р. Юсуповым (второе издание — 1981 г.). Эта ра­бота ставила своей целью рассказать как об истории, так и о современной жизни Стамбула, его исторических и архитектурных памятниках:

Предлагаемая вниманию читателя книга целиком посвящена истории Византия — Константинополя — Стамбула. В ней частично использованы главы об исто­рии города, написанные автором для «Города на двух континентах». Автор стремился не только изложить ос­новные факты и события экономической, политической и культурной истории города, но и показать читателю менявшуюся с веками картину его жизни.

Иллюстрации к книге призваны помочь читателю представить себе облик города в разные исторические периоды. Среди них несколько гравюр, на которых за-

лечатлена жизнь Стамбула в первой половине прошло­го века. Все они выполнены по рисункам, сделанным с натуры английским художником .Томасом Алломом (1804—1872), который был известен своими зарисов­ками картин городского и сельского быта в ряде стран Европы и Азии.

Автор намеренно не задерживает внимание читате­ля на архитектурном облике Стамбула. Он поставил себе иную цель — дать читателю представление об этапах исторического развития древнего города на Бос­форе, о повседневной жизни его обитателей. Если же после знакомства с этой книгой читатель захочет под­робнее узнать о его памятниках, сохранившихся до на­ших дней, то он сможет обратиться к их обзору, содер­жащемуся в двух упомянутых выше книгах.

Глава I

МЕГАРСКИЕ КОЛОНИСТЫ НА БОСФОРСКОМ МЫСУ

Возникновение первых поселений на остроконечном мысу, омываемом водами Босфора и Пропонтиды (Мра­морного моря), относится к VII—VI вв. до н. э., иными словами, к тем временам, когда финикийские и грече­ские купцы проложили морской торговый путь к бере­гам Черного моря. Путь этот пролегал через Геллес­понт (Дарданеллы), Мраморное море и Босфор. В ту пору мореплаватели и обнаружили залив, глубоко вре­зающийся в сушу в месте слияния Босфора и Мрамор­ного моря. Это было отличное место для стоянки судов, их ремонта и отдыха моряков. Можно себе представить, как благодарили судьбу оказавшиеся здесь путешест­венники, утомленные трудным плаванием. Залив, напо­минающий по форме рог, получил название «Золотой Рог».

Пролив Босфор разделяет две части света — Европу и Азию. Линии его европейского и азиатского берегов удивительно совпадают, так же как и характер почв и разрезы скал. Вероятно, когда-то, в далеком прошлом, здесь не было пролива. Природа словно сама решила помочь людям проложить морской путь из Средизем­ного моря в Черное.

Первое подробное описание Босфорского проли­ва — «Плавание по Босфору» — составил Дионисий Византийский, автор II или начала III в. н. э. Этот труд является ярким свидетельством того, что удобные гавани, плодородные земли, богатство флоры и фауны босфорских берегов издавна привлекали купцов и мо­реходов.

Названия проливов связаны с образами греческой мифологии. Слово «Босфор» означает по-древнегречески «коровий брод»: в одном из мифов содержится рас-

5

сказ о том, что через этот пролив переправилась Ио, дочь Инаха, первого царя Арголиды, превращенная в корову богиней Герой, приревновавшей ее к Зевсу. Древнее наименование Дарданелл, «Геллеспонт» («Мо­ре Геллы»), связано с легендой о царевне Гелле, кото­рая погибла в водах пролива, спасаясь от преследова­ний злой мачехи.

Финикийцы именовали Черное море «Ашкенас», т. е. «Море севера», а древние греки стали называть Понтон Евксинским— «Морем гостеприимным». Но море это не сулило мореходам древности безопасного плавания. Названием своим оно скорее обязано было плодородию и изобилию побережья. Во многих леген­дах и мифах древней Греции отразились представления ее жителей о сказочно богатых странах, лежащих на берегах Понта Евксинского. Миф об аргонавтах свиде­тельствует о том, что древние греки знали путь через проливы к берегам страны золотого руна — Колхиды. В этом мифе отразилось и знакомство древнегреческих мореходов с опасностями плавания в Босфоре. Широко известна и древняя легенда о Симплегадах — страш­ных скалах у самого входа в Понт, которые неожидан­но сближались и уничтожали проходившие между ними корабли. В ней отразились вполне реальные труд­ности и опасности пути через проливы.

О морском пути к берегам Понта рассказывали и древние географы. Гекатей Милетский (VI—V вв. до н. э.) в своем «Землеописании» повествовал о плава­ниях греческих кораблей в водах Понта. Другой древ­негреческий автор, Гелланик (V в. до н. э.), писал о плавании греков по Босфору к берегам Понта Евксин­ского.

Постепенно проливы превратились в очень важный торговый путь. На берегах Золотого Рога появились первые склады товаров и небольшие греческие поселе­ния. Золотой Рог стал широко известен мореходам не только как безопасная стоянка, но и как место пополне­ния запасов продовольствия.

В конце VIII в. до н. э. греческие колонисты — вы­ходцы из Мегар, города на Коринфском перешейке, стали заселять берега Пропонтиды и Босфора. Мега-ры славились изделиями из овечьей и козьей шерсти, а также керамикой из распространенной в тех местах бе­лой глины. Мегарские корабли плавали к Пропонтиде и Понту Евксинскому, Возвращаясь на родину, мегар-

ские купцы везли зерно, ибо продуктами хлебопашест­ва Мегарида была весьма бедна.

В конце VIII в. до н. э. появилась первая мегарская колония на азиатском берегу Пропонтиды — Астак (бу­дущая Никомедия). Несколько позже мегарские коло­нисты основали на европейском берегу Пропонтиды Се-лимбрию — там, где некогда существовало фракийское поселение.

В греческой литературной традиции бытует рассказ о том, что еще в начале VII в. до н. э., примерно в 675 г., группа каких-то колонистов из Греции, возможно из Мегар, прибыла к берегам Пропонтиды и начала строи­тельство города на берегах Золотого Рога. Однако вско­ре колонисты переправились на азиатский берег Бос­фора и основали там — буквально напротив ранее из­бранного ими места — другую колонию, получившую название «Калхедон». Повествовавший об этом Геро­дот назвал за это калхедонян «слепцами». Однако не слепотой, не ошибкой в выборе лучшего места, а мало­численностью колонистов было вызвано их решение по­кинуть европейский берег Босфора. Слишком трудной оказалась для них борьба с фракийским населением.

И все же Золотой Рог не переставал манить пересе­ленцев из Греции. Их привлекали отличная естествен­ная гавань, плодородные почвы, богатые леса, обилие рыбы.

Дионисий Византийский упоминал в своем труде о богатых разработках руд в копях по реке Хрисорас. Не прошло и двух десятилетий после первой попытки греков основать колонию на европейском берегу Бос­фора, как там высадился новый отряд.

Множество легенд связано с историей выбора места для создания города. Одна из них приписывает эту честь храброму охотнику и воину Византу, сыну бога моря Посейдона и нимфы Кероессы, дочери Зевса и Ио. Дионисий Византийский писал, что названием своим город обязан был Византу — участнику плавания ар­гонавтов.

Примерно одинаково излагают историю основания Византия древнегреческий историк Геродот (V в. до н. э.) и византийский хронист Евсевий (III—IV вв. и. э.). Приступая к созданию новой колонии, жители городов древней Греции обычно обращались к оракулу, чаще всего Дельфийскому, за одобрением или напутст­вием. Когда жители Мегар решили создать очередную

колонию, глава будущих колонистов полководец Вн-зант получил от оракула совет построить город па фра­кийском мысу, где рыба и олени водятся в изобилии.

Прибыв на указанное оракулом место, Визант и его спутники расположились лагерем между устьями двух рек — Кидарис и Барбнссы, воды которых были бога­ты рыбой; прибрежные леса славились оленьей охотой. Колонисты начали совершать положенное перед за­кладкой города жертвоприношение. В этот момент при­летел коршун, схватил жертвенное животное и отнес его на вдающийся в Босфор конец мыса. Пастух, нахо­дившийся на одном из близлежащих холмов, указал Византу место, куда коршун унес добычу. Визант и его товарищи восприняли случившееся как указание свы­ше и заложили город на холмистой оконечности Бос­форского мыса.

Другая версия принадлежит древнегреческому ис­торику и географу Страбону (ок. 63 г. до н. э.— ок. 20 г. н. э.). Страбон рассказывает, что, когда жители Мегар обратились к Дельфийскому оракулу за советом, где выбрать место для основания новой колонии, тот дал туманный ответ: «Постройте колонию напротив сле­пых». Смысл его слов стал ясен колонистам только тог­да, когда их корабли достигли берегов Босфора. Ис­следовав местность, Визант сказал своим спутникам, что -оракул явно имел в виду колонистов, основавших Калхедон, ибо только слепые могли не оценить бес­спорных преимуществ места на мысу между Золотым Рогом и Пропонтидой на европейском берегу Босфора. Напротив Калходона и начали колонисты строитель­ство города, названного именем Византа. Этот леген­дарный рассказ наиболее часто встречается в повест­вованиях греческих и византийских историков.

Так на Босфорском мысу возник и стал быстро расти Византии — город искусных мореходов и рыба­ков, предприимчивых купцов, умелых хлебопашцев и ремесленников. Благоприятные природные условия и необычайно выгодное местоположение позволили ему быстро стать крупнейшей греческой колонией на мор­ском пути, соединяющем Пропонтиду и Поит.

Датой основания Византия историческая традиция называет 660 г. до н. э. Она указана в хронике упоми­навшегося нами Евсевия.

Грекам пришлось длительное время вести ожесто­ченную борьбу с населявшими эта края фракийски?.!и

племенами. Фракийцы нападали на греческие суда, на лагеря первых колонистов. Стремясь заманить корабли греков в ловушку, они выставляли на берегах Босфора и Золотого Рога ложные сигнальные огни. Иногда фра­кийцам удавалось захватывать греческие поселения. Геродот рассказывает о нападении фракийцев, во время которого они захватили греческий город Абдеры на се­верном побережье Эгейского моря.

Жителям Византия противостояло фракийское пле­мя финов. Воины этого племени были известны своей храбростью. Особенно славились они умением вести бой ночью. Сражения с воинственными соседями ока­зались тяжелым испытанием для жителей нового горо­да, но удача сопутствовала пришельцам. После ряда кровопролитных сражений большинство фракийцев по­кинули свои земли и ушли в глубь страны. Оставшиеся признали власть византийцев.

Жители Византия обнесли город стенами, сложен­ными из огромных четырехугольных каменных блоков, увенчали их сторожевыми башнями и опоясали глубо­кими рвами. Павсаний (II в.) считал, что только гран­диозные стены основанного в IV в. до н. э. греческого города Мессении были крепче византийских. Особенно мощны были стены, ограждавшие Византии со стороны суши, откуда в любой момент можно было ожидать на­падения. Их искусная кладка и необычайная крепость нашли отражение в легенде, в которой рассказывалось о том, что они были сооружены с помощью Посейдона и Аполлона. В легендах и преданиях стены Византия назывались «богоданными».

Прекрасный климат Средиземноморья и плодоро­дие земель, окружавших древний Византии, позволили превратить новую колонию в цветущий сад. Рассказы­вая о природных богатствах края, Дионисий Византий­ский с восхищением описывал его земли, дававшие бо­гатые урожаи винограда и садовых культур. Здесь было множество финиковых пальм и тутовых деревьев. Лав­ры, смоковницы и кипарисы украшали сады византий­цев. Полибий (III—II вв. до н. э.) называл эту землю плодороднейшей и писал о том, что она приносила бо­гатые урожаи. В лесах в изобилии водились кабаны и олени. Не случайно говорил Дионисий Византийский, что здесь «земля состязается с морем». Одним из основ­ных занятий местных жителей было рыболовство. Ви­зантийские купцы скоро начали отправлять соленую

8

рыбу для продажи в другие города. Не беден был край и природными ископаемыми. Древнегреческие ис­торики писали о том, что здесь добывали золото и медь.

Но главным богатством Византия было его местопо­ложение. Город вырос на одной из важнейших торго­вых артерий античного мира. Здесь со временем пере­секутся великий путь «из варяг в греки» и торговые пути из Средней Азии и Индии в Европу. Развитие го­рода и его возвышение были связаны прежде всего с его ролью главного транзитного пункта понтийского торгового пути. И чем более развивалось морское сооб­щение между городами древней Греции и колониями на берегах Понта Евксинского, тем большее значение приобретал Византии.

Греческие колонии на берегах Понта были торговы­ми посредниками между Элладой и кочевниками чер­номорских степей, а также народами, населявшими Кав­каз и его черноморское побережье. Из понтийских ко­лоний греческие купцы везли через проливы в Грецию и Малую Азию хлеб и пушнину, корабельный и строе­вой лес, мед, воск, рыбу и скот. Из городов метрополии они доставляли к берегам Понта вина и оливковое мас­ло, ткани, керамику, другие изделия ремесленников. Важнейшим предметом вывоза из Понта в Грецию в классический период был хлеб. Города древней Греции в этом отношении целиком зависели от припонтийских земель. Груженные столь важным товаром многочислен­ные торговые суда никак не могли миновать Византия. Быть может, не простым совпадением обстоятельств яв­ляется тот факт, что новый город возник именно в ту пору, когда города балканской Греции стали испыты­вать особенную нужду в хлебе, привозившемся из пон­тийских колоний. На этом «хлебном пути» непременно должен был появиться город, подобный Византию. Соз­давшие его мегарские колонисты сразу же оказались хо­зяевами важнейшего транзитного пункта на пути тор­говцев и мореходов. Одно это сулило Византию быст­рое процветание. И город рос и богател. Именно тор­говля стала основой его бурного развития.

Роль Византия как ключевого пункта на понтий-ском торговом пути отмечал Полибий: «С моря мест­ность прилегает к устью Понта и господствует над ним, так что ни одно торговое судно не может без соизво­ления византийцев ни войти в Понт, ни выйти из него. Поит обладает множеством предметов, весьма нужных

10

для человека, и все это находится в руках византийцев. Так, прилегающие к Понту страны доставляют нам из предметов необходимости скот и огромное множество рабов, бесспорно превосходнейших; из. предметов рос­коши они же доставляют нам в изобилии мед, воск и соленую рыбу. От избытка наших стран те народы по­лучают оливковое масло и всякого рода вино; хлебом они обмениваются с нами, то доставляя его нам, когда это нужно, то получая от нас. Эллины принуждены были бы или вовсе потерять торговлю всеми этими товара­ми, или лишиться выгод от нее, если бы византийцы пожелали вредить им, соединившись с галатами или еще больше с фракиянами, или если бы они не жили в тех местах; тогда, несомненно, Понт был бы закрыт для нас по причине узости прохода в него и по много­численности варварских народов, живущих у берегов». Но не только торговля была основой быстрого раз­вития и процветания Византия. Ему принадлежали и значительные земельные площади, в том числе на ази­атском берегу Босфора. Их обработка также стала ис­точником благосостояния города. Другим источником его богатства явилось рыболовство. С первых же веков существования Византия в нем развивалось солеваре­ние и производство принадлежностей для рыбной лов­ли. Местные ремесленники производили также керами­ческие изделия. Занимались византийцы и рудными разработками.

Глава II

НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ПУТЕЙ ТОРГОВЫХ И ВОЕННЫХ

Первые несколько столетий своего существования новый город не раз оказывался в орбите военных столк­новений между разными государствами и народами. Первые тяжкие испытания выпали на долю византий­цев в период греко-персидских войн конца VI — начала V в. до н. э. Персидский царь Дарий I (522—486 гг. до н. э.) в 512 г. до н. э. предпринял большой поход, од­ной из основных целей которого было установление контроля над черноморскими берегами. Войска Дария, переправившись через проливы, пересекли Фракию, а затем повернули на север и форсировали Дунай, чтобы достичь скифских степей. Скифский поход окончился для персов неудачей, но зато в их руках оказались бе­рега Геллеспонта и фракийское побережье.

У нас нет точных сведений о том, как захватили вои­ны Дария древний Византии. Несомненно, что это про­изошло вскоре после переправы войск Дария через Босфор, когда в самом узком месте пролива был соо­ружен мост. По некоторым сообщениям, покинутый жи­телями город был тогда разрушен до основания. По дру­гим источникам, византийцы признали власть персов и даже участвовали в строительстве моста. Возможно, правда, что Византии, как и другие греческие города-колонии на Босфоре, еще до скифского похода Дария признал власть персидского царя. Во всяком случае, Геродот, повествуя о том, как войска Дария прибыли к Геллеспонту и как шло сооружение переправы через Босфор, не упоминает ни о покорении Дарием городов на босфорских берегах, ни о добровольном признании их жителями власти персов. Вместе с тем он рассказы­вает о том, как восставали геллеспоптские города, как героически сопротивлялись войскам полководца Дария, 12

Мегабаза, жители Перинфа. И хотя Мегабазу удалось сломить сопротивление греческих городов-колоний, до­биться их полной и длительной покорности он не смог.

Сменивший Мегабаза Отан также столкнулся со стремлением греческих колоний во Фракии и на бере­гах Геллеспонта и Босфора к независимости. Рассказы­вая о борьбе греческих городов против войск Дария, Геродот в числе противников персов называет Визан­тии и Калхедон. Трудно ручаться за достоверность этих сведений, так как непосредственного участия в сраже­ниях византийцы не принимали. Тем не менее анти­персидские настроения горожан, их готовность поддер­жать сопротивление персидским завоевателям не вызы­вают сомнений.

Когда в городах Ионии в 490 г. до н. э. вспыхнуло восстание против персидского ига, одной из основных целей греков было освобождение Геллеспонта и Босфо­ра. Ионийские города сильнее других пострадали от за­хвата проливов Дарием: ставшие союзниками персов традиционные торговые соперники ионийцев — фини­кийцы сосредоточили в своих руках почти всю торгов­лю в Причерноморье. Восставшие ионийцы на некото­рое время освободили от персов и подчинили себе почти все геллеспонтские и босфорские города, в том числе Византии.

Власть в Византии захватил Гистий Милетский — один из руководителей восстания. Между тем войска персов жестоко подавляли очаги восстания в Ионии. Когда Гистий узнал о трагической судьбе Милета, взя­того персами штурмом и разрушенного до основания, ои покинул Византии. Гистий был авантюристом, ко­торый служил в это бурное время попеременно то гре­кам, то персам. Свою власть в Византии он употребил для личного обогащения. Он захватывал и грабил суда, которые везли товары из Понта.

В борьбе персов с греками финикийцы оказали во­енную помощь персам. В 494—493 гг. до н. э. персид­ские войска при поддержке флота финикийцев восста­новили владычество Дария на всем побережье Малой Азии, а также на берегах Геллеспонта, Пропонтиды и Босфора.

Рассказывая об этих событиях, Геродот писал, что жители Византия и Калхедона покинули свои города, добрались до берегов Понта Евксинского и поселились на западном его побережье, в г. Месембрии (совр. Не-

13

себыр). Можно, однако, предположить, что знать оста­лась в Византии, ибо в подавляющем большинстве ойа была настроена персофильски. Финикийцы, котором персы передоверили расправу с непокорными гречески­ми колониями Геллеспонта и Пропонтиды, действова­ли с крайней жестокостью по отношению к своим по­бежденным конкурентам. Они сожгли дотла многие го­рода. Разрушен был и Византии.

Более десяти лет город находился под властью пер­сов. Здесь был размещен сильный персидский гарнизон, державший под контролем путь через проливы. В тот период возможности морской торговли резко сузились. Понтийский хлеб поступал в Грецию с огромными труд­ностями.

После сражений при Платеях и Микале (479 г. до н. э.), в ко-торых войска персов были разбиты, греки приступили к освобождению пути через проливы. Вес­ной 478 г. до н. э. греческая эскадра в составе 50 кораб­лей под командованием спартанца Павсания подошла к Византию. После недолгой осады греки овладели го­родом. Правителем стал Павсаний. В руки победителей попали многие персидские вельможи, в их числе и род­ственники персидского царя.

В дальнейшем борьба за обладание Византией раз­вернулась между двумя крупнейшими греческими го­сударствами той эпохи — Афинами и Спартой. Ее ост­рота была предопределена тем, что Афины стремились к господству над проливами для обеспечения свободы плавания своих судов к берегам Понта Евксинского. Афиняне зависели от привоза понтийского хлеба, а понтийские рынки были важнейшим местом сбыта продукции афинских ремесленников.

Между правительством Спарты и Павсанием, вына­шивавшим честолюбивые планы установления своей власти над всей Спартой, возникли разногласия. Спар­танский наместник попытался прибегнуть к помощи персидского царя. Он отпустил на свободу персидских вельмож и военачальников, которые попали в его руки при взятии Византия. Вскоре отношения Павсания с правительством Спарты приобрели такой характер, что Афины сочли момент благоприятным для захвата Ви­зантия. Отныне война с Павсанием уже не была для Афин равнозначна войне против Спарты. В 470 г. (или 469 г.) до н. э. флот афинян захватил Византии. Город был присоединен к созданному в 477 г. до н. э. Афин-

14

скому морскому союзу, который -затем превратился в морскую державу под главенством Афин. Афинский флот господствовал на море и решительно пресекал по­пытки союзных городов воспротивиться диктату Афил и выйти из союза. Под надзором Афин находилась и торговля союзных городов. Афиняне установили конт­роль над понтийским торговым путем, а Византии стал играть роль опорного пункта Афинского морского сою­за в черноморских проливах.

В середине V в. до н. э. Византии превратился в наиболее оживленный порт на всем морском пути от Афин к берегам Боспорского царства. Портовые пош­лины стали одним из источников благосостояния Ви­зантия. В это время уже существовал обычай даровать чужестранцам в виде особой и почетной привилегии право беспрепятственного пользования византийской гаванью. Показателем экономического могущества Ви­зантия может служить тот факт, что с конца V в. до н. э. город начал чеканить свою собственную серебря­ную монету. До той поры Византии использовал золо­тые монеты Кизика, города на южном берегу Пропон­тиды. Первые византийские монеты чеканились с изоб­ражением быка на дельфине — эмблемой Византия. В городе возросло влияние торговцев, ремесленников и мореходов. Ранее игравшая ведущую роль в политиче­ской жизни Византия землевладельческая знать посте­пенно вынуждена была уступить первенство купцам и мореплавателям. О богатстве Византия можно судить по тому, что он был в числе тех городов Афинского морского союза, которые многие годы выплачивали Афинам самый большой фброс — денежный взнос в союзную казну. Корабли и воины Византия участвова-вали в ряде военных предприятий Афин, в частности в морских экспедициях для усмирения непокорных со­юзных городов.

В Византии, как и в других городах Афинского мор­ского союза, установился строй рабовладельческой де­мократии, когда носителем верховной власти был на­род, под которым подразумевалось все свободное насе­ление города. Высшая законодательная власть принад­лежала народному собранию. Собрание контролировало также продажу и сдачу в аренду государственных зе­мель, устанавливало налоги, решало вопросы, связан­ные с дарованием гражданских прав; кроме того, оно ведало всем, что касалось отношений Византия с други-

15

ми городами Греции и сопредельными странами и наро­дами. Часть землевладельческой знати стала занимать­ся торговлей, но многие из прежних олигархов относи­лись крайне враждебно к новым порядкам и только ждали случая, чтобы выступить против демократии и ее оплота — Афин. В дальнейшем враждебное отноше­ние к Афинам распространилось и на торгово-ремеслен-ные круги Византия. Их недовольство объяснялось тем, что Афины во имя собственных интересов дотошно рег­ламентировали торговую деятельность византийцев. Да и форос вскоре стал весьма тяжким бременем для каз­ны Византия.

• Во время восстания, поднятого против Афин олигар­хами острова Самос, Византии встал на сторону вос­ставших. Афиняне подавили сопротивление самосских олигархов, но демократический строй, установленный ими на острове, оказался недолговечным. Олигархи вскоре возвратили себе власть и, заручившись под­держкой персов, начали готовить восстание союзных городов против Афин, мечтая отнять у афинян гегемо­нию на Эгейском море и вынашивая планы установле­ния контроля над черноморскими проливами. Они на­шли поддержку у недовольных демократическим прав­лением византийских олигархов. Когда в 440—439 гг. до н. э. самосские олигархи вновь восстали против Афин, византийцы опять поддержали Самос. Они, правда, активно не участвовали в войне, но заявили о своем выходе из союза и перестали вносить форос. Вос­стание на Самосе оказалось мощным. Только после де­вятимесячной блокады остров был захвачен афиняна­ми. :Самосцы были сурово наказаны, но византийцам удалось избежать жестокой кары. Афины, крайне за­интересованные в покорности византийцев, ограничи­лись лишь незначительным повышением суммы фо-роса.

В годы Пелопоннесской войны между Афинским морским союзом и Пелопоннесским союзом во главе со Спартой (431—404 гг. до н. э.) значение торгового пути через проливы еще более возросло. Афины установили строжайший контроль над Геллеспонтом и Босфором. Была учреждена сторожевая" служба, которая зорко следила за тем, чтобы через проливы проходили только суда афинян и их союзников. Особая роль была отведе­на Византию. Сюда доставляли весь хлеб с берегов Се­верного Причерноморья, а отсюда он уже отправлялся

16

в разные города Афинского морского союза, причем власти Афин строго регламентировали распределение хлеба и другого продовольствия, шедшего к берегам Греции через Византии.

В тот период Византии был не только важным тор­говым пунктом и портом. Византийцы располагали та­кими вооруженными силами, что к ним не раз обраща­лись за военной поддержкой другие греческие города, выросшие на берегах Босфора. В частности, в 416 г. до н. э. жители Калхедона попросили у Византия помощь, чтобы отразить нападение вифинцев *. Византии послал большое войско, в результате вифинцы были полностью разгромлены. Подобные ситуации, естественно, еще больше увеличивали значение Византия среди городов Босфора и Геллеспонта.

В ходе Пелопоннесской войны, в которой Афины потерпели ряд поражений, потеряв почти весь свой флот, Византии вновь на некоторое время оказался под властью Спарты. В 412 г. на сторону Спарты перешли Хиос, Эритры, Клазомены, Лесбос, многие греческие го­рода побережья Малой Азии. В 411 г. небольшая спар­танская эскадра под командованием Геликса овладела Византией. Проливы оказались под контролем спартан­цев, верховная власть в городе перешла в руки спар­танского наместника Клеарха. Он, однако, не слишком вмешивался во внутренние дела Византия, не желая в трудное военное время вызывать недовольство жите­лей.

Легкость, с которой спартанцам удалось на этот раз захватить Византии, объяснялась не только военными неудачами афинян. Византийское купечество было не­довольно финансовой политикой Афин, заменивших для торговых городов форос пятипроцентной пошлиной на все ввозимые и вывозимые товары. Для византийцев это было крайне невыгодно, ибо резко снижало их доходы от транзитной торговли.

Потеря городов в черноморских проливах была тя­желейшим ударом для Афин. Поэтому афиняне собрали все свои военные корабли, чтобы снарядить экспедицию для освобождения проливов. После нескольких незна­чительных морских боев, состоявшихся в конце 411 — начале 410 г. до н. э., в морском сражении при Кизике

Вифиния — область в северо-западной _ч_асти Малой Азии,

еТГО'Ш. йжиа»

!

17

афипяие разгромили пелопоннесский флот, а на суше одержали решительную победу над объединенным вой­ском Пелопоннесского союза и персов.

После изгнания спартанцев из проливов руководив­ший военными операциями афинян Алкивиад не стал тратить время на осаду хорошо укрепленного Византия. Он поступил проще, организовав в наиболее узком ме­сте Босфора, к северу от Византия, у Хрисополя на азиатском берегу пролива, хорошо укрепленную та­можню. Место было выбрано на редкость удачно. Тече­ние было здесь таково, что шедшие через пролив суда относило к азиатскому берегу. Таможня взимала деся­типроцентную пошлину со стоимости товаров, находив­шихся на судах, следовавших через Босфор в любом направлении. Примечательно, что доход, который при­носила Афинам морская таможня, почти в десять раз превышал сумму ежегодного фороса, вносившегося ви­зантийцами. А это означает, что через проливы прохо­дило великое множество судов. Деятельность таможен­ной службы находилась под охраной постоянно крейси­ровавшей в Босфоре эскадры из 30 афинских кораблей. Так остроумно решил Алкивиад важную и сложную проблему. Доходы от транзитной торговли через проли­вы вновь оказались в руках афинян, а для спартанцев практически был утрачен смысл обладания Византией.

В 409 г. до н. э., после того как Алкивиад, разбив войско персидского сатрапа Малой Азии Фарнабаза, восстановил власть Афин в Калхедоне, его флот дви­нулся к Босфорскому мысу. Началась осада Византия. Город находился под защитой своих неприступных стен, а спартанский наместник Клеарх располагал сильным гарнизоном. Кроме того, Клеарх обратился за помощью к Фарнабазу, а затем попытался собрать эскадру, на­деясь разбить афинян на море и тем самым прорвать кольцо блокады. Но все эти меры не принесли успеха, и осада продолжалась. Вскоре в блокированном с моря и с суши городе начался голод. Имевшиеся в Византии запасы продовольствия спартанцы конфисковали для нужд гарнизона. Голод усилил антиспартанские на­строения византийцев, и без того страдавших из-за со­здания афинянами морской таможни в Хрисополе. Чи­сло горожан, готовых вновь поддержать афинян, ока­залось достаточно значительным, чтобы этот фактор заметно повлиял на военные действия.

Тем временем Алкивиад решил прибегнуть к воен-

18

ной хитрости. Афиняне сделали вид, что сняли осаду; корабли Алкивиада начали уходить от берегов Золо­того Рога. Когда же наступила ночь, они вернулись и предприняли ложную атаку на стоявшие в гавани суда. Внимание гарнизона было привлечено к стенам, защищавшим город со стороны моря. Именно на это и рассчитывал Алкивиад. Его византийские союзники от­крыли ворота в стене, ограждавшей город со стороны суши. Афинские воины ворвались в Византии. На ули­цах разгорелась жесточайшая битва, в которой приняли участие и расколовшиеся на два лагеря византийцы — сторонники афинян и спартанцев. Чтобы привлечь на сторону афинян всех жителей Византия, Алкивиад объ­явил, что в случае прекращения сопротивления никто не будет наказан победителями. В результате на сто­рону афинян перешли почти все византийцы, спартан­ский гарнизон был уничтожен. Завоевание Византия предопределило установление власти Афин и над други­ми городами Геллеспонта. Контроль над проливами на некоторое время вновь оказался в их руках.

Период пребывания Византия под властью Афин был очень недолгим — всего около четырех лет. В конце Пелопоннесской войны спартанцам удалось установить свое господство на берегах Эгейского моря и Пропонти­ды. В 405 г. до н. э. Византии оказался в числе тех го­родов, которые были захвачены флотом спартанцев под командованием Лисандра. На этот раз в Византии взяли верх представители олигархии. Именно они открыли во­рота воинам Лисандра. Поскольку спартанцы повсеме­стно уничтожали демократию и восстанавливали власть олигархов, часть населения Византия, поддерживав­шая демократический строй, покинула город после вступления в него отряда Лисандра, бежав либо в Афи­ны, либо в дружественное Византию Боспорское цар­ство.

Своеобразным было решение победителей относи­тельно судьбы небольшого афинского гарнизона Визан­тия, не оказавшего практически сопротивления спар­танцам. Лисандр отправил всех пленных афинян в их родной город, продовольственное положение которого было в тот момент весьма бедственным.

Спартанское владычество в условиях общей победы Спарты в войне с Афинами оказалось значительно бо­лее тягостным для, населения Византия, чем ранее. Спартанцы ввели новые подати, а многих доходов, в ча-

19

стности торговых пошлин и привычных портовых сбо­ров, казна Византия лишилась. Положение византийцев осложнялось и тем, что их соседи фракийцы стали тре­вожить город своими нападениями. Собственное войско Византия было не в состоянии надежно защитить город. Спартанский же гарнизон был слаб, к тому же спартан­ские хозяева города более всего помышляли об исполь­зовании военной силы для обеспечения покорности византийцев. Спартанский наместник (гармост) осуще­ствлял свою власть с помощью правительства, состав­ленного из местных олигархов. Демос страдал не только от ига чужеземцев, но и от гнета собственной олигархи­ческой знати. Из-за прекращения торговли с Афинами резко ухудшилось экономическое положение Византия; ремесленники и торговцы переживали трудные време­на. Недовольство населения грозило выплеснуться на­ружу.

Тогда византийские олигархи попросили Спарту о военной помощи. В Византии был направлен с большим войском уже известный его жителям Клеарх. На этот раз он решил сурово покарать византийцев за непокор­ность. Он созвал византийских военачальников, а ког­да те собрались, спартанские воины неожиданно напа­ли на них и перебили. Затем он казнил почти всех представителей гражданской власти, известных анти­спартанскими или демократическими настроениями. Клеарх убивал или изгонял из города многих состоя­тельных людей просто для того, чтобы завладеть их имуществом. Тирания Клеарха оказалась настолько не­выносимой, что против него ополчилась даже часть тех самых олигархов, которые добивались от Спарты воен­ной поддержки. Они стали жаловаться на Клеарха в Спарту. Вскоре между слишком самостоятельным на­местником и спартанским правительством произошел разрыв: в 403 г. Клеарх был изгнан из города новым спартанским гармостом. Тот не действовал так жестоко, как Клеарх, а потому недовольство византийцев господ­ством Спарты и властью местной олигархии не выли­лось в открытое выступление. Постепенно Византии превратился в один из важных военных опорных пунк­тов Спарты, а его гавань — в место стоянки флота спар­танцев.

В 400 г. до н. э. Византии стал ареной столкновения между спартанским гарнизоном города и греческими наемниками, которые участвовали в неудачном походе

20

персидского сатрапа Малой Азии Кира, добивавшегося установления своей власти над всей державой персов. Многие из этих наемников были выходцами из Спарты. После поражения и гибели Кира отряды наемников с бесчисленными приключениями добрались до Византия. Спартанский наместник попытался избавиться от опас­ных пришельцев. Он выманил их из города под предло­гом военного построения для точного определения их численности. Как только незваные гости оказались вне городских стен, ворота Византия закрылись. Наемни­кам было объявлено, что им следует возвращаться в родные края. Однако долго скитавшиеся и закаленные в битвах воины были не из тех, кому можно диктовать условия. Они ворвались в Византии и некоторое время хозяйничали там. Наемники даже решили провозгла­сить властителем Византия своего предводителя Ксено-фонта (в будущем знаменитого историка). Однако тот, не рассчитывая удержать город, вывел наемников из Византия и повел их на запад, во владения фракийцев. Здесь греческие наемники оставили о себе недобрую славу; они бесчинствовали во фракийских деревнях, грабя и убивая всех без разбора.

От бесконечных осад и сражений, неоднократной смены властей особенно страдали торговля и ремеслен­ное производство Византия; разорены были и окрестные земли, а многие земледельцы бросали свои участки и искали заработка в городе; но и здесь из-за сокраще­ния морского торгового оборота их чаще всего ожидала неудача.

Поскольку черноморские проливы были закрыты для афинских купцов, Византии потерял свое исключитель­ное значение посредника в понтийской хлебной торгов­ле. Благосостояние большинства жителей Византия за­висело от торговых операций, почти прекратившихся после победы спартанцев. Казна Византия с каждым годом все более опустошалась, лишенная привычного притока торговых и портовых пошлин. В результате в городе усилились проафинские настроения. И когда во времена Коринфской войны Афинам удалось восстано­вить свой флот и вновь лишить Спарту господства Н4. море, жители Византия с восторгом встретили (в 389 г. ДО н. э.) прибывшую в проливы афинскую эскадру под командованием Фрасибула. Спартанский гарнизон Ви­зантия был малочислен, да и горожане не оказали на этот раз поддержки спартанцам. Поэтому воины Фра-

21

сибула практически не встретили сопротивления. Спар­танский наместник был изгнан, олигархический строй заменен демократией. Афины вернули себе контроль над проливами, столь необходимыми для их торговли. Спарта, правда, сделала попытку восстановить свою власть над городами Геллеспонта. Была организована большая морская экспедиция под водительством Анак-сибия. Однако афиняне под руководством Ификрата разгромили спартанцев.

История приписывает Фрасибулу учреждение в пре­делах Византия новой морской таможни. При этом Афи­ны передали на откуп самим византийцам право взи­мания десятипроцентной пошлины за проход судов через проливы. С одной стороны, это усилило торговое значение Византия и повысило благосостояние его жи­телей, а с другой — создало очень важную для Афин связь с Византией на основе обоюдной экономической заинтересованности. Для Византия наступила пора про­цветания, основой которого была оживленная торговля не только с городами материковой Греции и Понта Евксинского, но и со многими торговыми центрами Ма­лой Азии и юга Эгейского моря. В тот период Византии был, по сути дела, независимым городом. Афины не препятствовали проведению им самостоятельной внеш­ней политики, не противоречившей их интересам. Не­которое время Византии был членом союза городов-го­сударств, в который входили, в частности, Родос, Самос и Эфес. Основной целью объединения этих городов была борьба с пиратами в водах Эгейского моря. Осо­бенно тесные связи, основанные на общности торговых интересов, поддерживал Византии с Родосом. Родосские корабли были наиболее частыми посетителями Золотого Рога.

В то время Византии был одним из самых верных сторонников Афин. Когда возникла ситуация, благопри­ятная для создания нового объединения греческих по­лисов вокруг Афин, одним из инициаторов его органи­зации стал именно Византии. В 378 г. до н. э. Византии оказался в числе пяти городов с демократическим ус­тройством, которые приняли решение заключить союз­ный договор с Афинами, находившимися в тот момент в состоянии войны со Спартой. В числе этих городов были также Хиос и Митилены. Договоры Афин с этими городами заключались вначале как двусторонние, а по­тому византийские послы побывали в Афинах, где их

22

принимали с почетом. Так через столетие после созда­ния Афинского морского союза возникло новое надго-сударственное образование, которое вошло в историю под названием Второго Афинского морского союза. Он отличался от своего предшественника тем, что несколь­ко десятков присоединившихся к нему городов обеспе­чили себе закрепленную в соглашении автономию во внутренних делах. В компетенцию Афин входили глав­ным образом вопросы внешней политики. Члены союза не вносили фороса, который был памятен как обреме­нительная и унизительная дань Афинам, они догово­рились о добровольных взносах на военные нужды. Та­кие условия объединения были очень выгодны визан­тийцам. Город обеспечивал себе и защиту от спартан­цев, и экономическое процветание.

В первые годы после создания союза афиняне не вмешивались во внутренние дела Византия, но затем начали вновь проявлять стремление к господству. Вслед­ствие этого среди византийцев стали крепнуть анти­афинские настроения. В 364 г. до н. э. в черноморских проливах появилась фиванская эскадра под командо­ванием Эпаминонда. К тому времени Фивы преврати­лись в одно из самых сильных государств Греции. Ви­зантии вышел из Афинского морского союза, решив в дальнейшем опираться на помощь Фив, которые были заинтересованы в союзе с богатым торговым городом. Однако афиняне послали к Византию большой флот и силой вернули византийцев в Афинский союз. С тех пор отношения между Афинами и Византией носили далеко не дружественный характер. Теперь уже Византии не был представителем и торговым посредником Афин на понтийском торговом пути. Более того, византийцы по­зволяли себе действия, направленные прямо против Афин. Например, нередко византийцы принуждали афинян разгружать суда в порту Византия, и тогда груз — обычно это бывал хлеб — захватывали византий­цы. Афиняне были вынуждены регулярно направлять в проливы военные корабли для охраны караванов су­дов с зерном. Примечательно, что местом стоянки афин­ских военных кораблей была в тот период не гавань Византия, а небольшой залив на азиатском берегу Бос­фора, недалеко от города. Антиафинские настроения жителей Византия проявлялись и в том, что силой воз­вращенный в Афинский союз город продолжал поддер­живать с Фивами самые дружественные отношения.

23

Византии даже оказывал Фивам материальную помощь в трудные для тех времена.

В 357 г. Византии заключил союз с рядом городов, также стремившихся разорвать ставшие тягостными со­юзнические связи с Афинами. Образовался новый союз, в который кроме Византия вошли Хиос, Родос, Кос, Се-лимбрия и Калхедон. Это было весьма сильное объеди­нение морских городов, располагавшее значительным флотом. Во всяком случае, когда Афины направили про­тив них свой флот, ему не удалось одержать победу. Не смогли афиняне на этот раз и силой овладеть Визан­тией. А вскоре афинский флот потерпел тяжелое по­ражение в бою с эскадрой союзников. В результате в 355 г. до н. э. союзные морские города окончательно отделились от Афин. Отныне Афины окончательно ут­ратили гегемонию в черноморских проливах.

Последующий, почти полуторавековой отрезок исто­рии Византия был периодом его бурного экономиче­ского роста. Быстро развивалась торговля боспорским хлебом через понтийский морской путь, имевшая теперь огромное значение для всей Греции и неуклонно увели­чивавшая доходы Византия. Существенным источником доходов византийцев мало-помалу становилась и рабо­торговля.

Торговля Византия была свободна от контроля из­вне, и значительная часть получаемых от нее доходов, в том числе от транзита, шла в казну, способствуя про­цветанию города. Порт Византия все более расширялся, принимая суда' всех крупнейших торговых городов Сре­диземного п Черного морей.

Обладая значительным флотом и войском, Византии распространил свое влияние на соседние города Про­понтиды. Он установил контроль над С'елимбрией и Калхедоноы. Именно тогда начали намечаться контуры будущего огромного города, раскинувшего свои' владе­ния по обоим берегам Босфора.

Жизнь Византия в описываемую эпоху характеризо­валась 'почти полной утратой влияния землевладельче­ской олигархической знати. В городе укрепился строй рабовладельческой демократии. Однако гражданскими правами обладала сравнительно небольшая часть жите­лей, ибо наряду с рабами их были лишены и многочис­ленные иностранцы — метеки. Дешевый рабский труд получал все более широкое распространение в сельском хозяйстве и ремесленном производстве. Богатство от-

24

дельных жителей стало достигать весьма значительных, по тем временам размеров. Все это не могло не поро­ждать недовольство беднейших слоев. Источники сви­детельствуют о том, что уже на рубеже IV—III вв. до н. э. в процветавшем городе не раз проявлялось недо­вольство мелких ремесленников и торговцев, вызванное имущественным расслоением среди свободного населе­ния.

В тот период византийцам вновь пришлось сражать­ся с фракийцами. Один из фракийских царей, Керсаб-лепт, часто тревожил византийцев, вторгаясь в пределы городской округи. Общие интересы сблизили Византии с Перинфом — городом, которому также угрожал Кер-саблепт.

Яркой страницей истории Византия стала его борь­ба против македонского царя Филиппа II,'с именем ко­торого связано превращение Македонии к середине IV в. до н. э. в мощнейшую державу Балканского полу­острова и установление македонской гегемонии над Грецией. Филипп понимал выгоды, которые сулило ма­кедонянам обладание таким портом, как Византии. В период, когда войска Филиппа завоевывали земли Южной Фракии, между македонянами и византийцами был заключен союз, который, однако, оказался непроч­ным. После завоевания Фракии корабли македонян на-, чали препятствовать торговле афинян, захватывая их суда в проливах. От нарушения торговых связей через понтийский морской путь начал, естественно, терпеть ущерб и Византии. Поэтому там все большую популяр­ность приобретала идея союза с афинянами против Филиппа. Афины тоже были склонны пойти на союз с Византием, ибо было очевидно, что Филипп намере­вается установить свой контроль над жизненно важным для афинян торговым путем, их главной хлебной арте­рией. В этих условиях независимый Византии' был жизненно необходим афинянам. К тому же размах мор­ских операций Филиппа в проливах стал настолько значительным, что их жертвами стали многие десятки афинских торговых судов. Филипп пытался заставить Византии выступить на его стороне против Афин, но византийцы отвергли эти притязания. Видя, что напа­дения войск Филиппа городу не избежать, византийцы начали переговоры о союзе с Афинами, послы были направлены также на Родос и Хиос. Тем временем са­ми византийцы начали оказывать вооруженную по-

25

мощь Перинфу, который осадило македонское войско. Тогда Филипп решил захватить Византии.

Воспользовавшись тем, что основная часть военных сил византийцев участвовала в обороне Перинфа, Фи­липп приказал, не снимая осады Перинфа, перебросить половину армии к почти беззащитному Византию. Это произошло в 340 г. до п. э. Героизм и стойкость защит­ников города оказались столь велики, что македонянам так и не удалось взять Византии штурмом. В одном из декретов афинского народного собрания той поры воз­давалась хвала жителям Византия, их доблести при от­ражении врага. Беспредельное мужество, проявленное горсткой защитников города, позволило им продержать­ся до прибытия подкреплений с Хиоса, Родоса и Коса — старых союзников Византия. Они прислали большой флот, а вскоре в проливы прибыли и морские силы афи-пян. Осада Византия со стороны моря оказалась отны-Н8 для Филиппа невозможной. Тогда македоняне уси­лили натиск со стороны суши. Одновременно Филипп решил погубить руководителя обороны города — Леона. Он переправил в Византии подложное письмо, из кото­рого явствовало, что Леон — изменник. Византийцы по­верили клевете, и Леону грозил суд сограждан. Не су­мев или не пожелав оправдаться, Леон покончил с со­бой.

Филипп стянул к стенам Византия мощную осадную технику. Для снабжения македонских войск через Зо­лотой Рог была сооружена дамба из камней и земли. Войско Филиппа разорило окрестности города. Однако осажденные отражали все атаки македонян. Не помогли воинам Филиппа и высоченные осадные башни, тараны и катапульты. Знаменитые стены Византия уже в ко­торый раз оправдывали свою славу. Положение оса­жденных облегчалось и тем, что корабли союзников Ви­зантия регулярно доставляли им продовольствие и под­крепления. Македоняне устали от затянувшейся осады. Тогда царь приказал прорыть подкопы под стенами. Но и тут македоняне не добились успеха. Когда темной ночью под проливным дождем они сделали попытку проникнуть через подкопы в город, византийцев не уда­лось захватить врасплох. Этот эпизод породил много ле­генд. В одной из них говорится, что в ту ночь над Ви­зантией зажгла свой факел, предупреждая об опасно­сти, богиня Геката Светоносная, и защитники города были подняты на ноги лаем собак. Убедившись в бес-

28

шгодности своих попыток. Филипп вынужден был снять осаду и отказаться от мечты о господстве над проли­вами.

Война с македонянами принесла Византию неис­числимые бедствия. Погибли тысячи жителей, многие здания были разрушены, сильно пострадали оборони­тельные стены и сторожевые башни. Долго пришлось византийцам восстанавливать свой город. На ремонт стен пошли даже камни из могильных надгробий. Когда же византийцы наконец отстроили город заново, они воздвигли в нем статую Гекаты Светоносной, которая с тех пор стала там самой почитаемой богиней. Муже­ство защитников города, его неприступность стали ле­гендой и поучительным примером. Во всяком случае, после этих событий долго не находился завоеватель, го­товый штурмовать стены Византия. Более пяти веков сухопутные защитные сооружения города не подверга­лись атакам врага.

Победа над войском Филиппа очень повысила пре­стиж Византия и усилила его роль в политической жиз­ни греческих городов-государств. Еще более укрепилось независимое положение Византия в качестве свободно­го торгового полиса.

Византийцы сумели сохранить независимость даже в период создания Эллинского союза, который объеди­нил города Греции под македонским главенством. Ви­зантии поддерживал Александра Македонского в завое­вательных походах, ибо Александр никогда не посягал на его самостоятельность, а византийские купцы пола­гали, что добрые отношения с властелином необъят­ной империи могут принести им немалую выгоду. Ви­зантийцы иногда даже предоставляли в распоряжение Александра Македонского свои суда.

Более столетия — с конца IV в. до второй половины П1 в. до н. э.— экономика Византия беспрепятственно развивалась, обеспечивая благополучие города. Его купцы вели обширнейшие торговые операции, в особен­ности со странами бассейна Эгейского моря. Возобно­вились интенсивные торговые связи с Родосом. Визан­тии входил тогда в торговую лигу, созданную городами Южного Причерноморья, и играл в этом объединении заметную роль. В III в. до н. э. значительных размеров достигла торговля Византия с городами Западного При­черноморья, и особенно с Боспорским царством. Сви­детельством торгового и экономического могущества

27

Византия в тот период являлось широкое распростра­нение византийских монет в странах Причерноморья. В Боспорском царстве их было в обращении даже боль­ше, чем монет боспорских царей. Хотя хлеб по-прежне­му занимал немалое место в византийской торговле, объем хлебных операций уменьшился, ибо к тому вре­мени города материковой Греции стали все больше по­купать зерно в Египте. Наконец, важным занятием византийских торговцев сделалась работорговля, а в са­мом городе появился большой невольничий рынок. От­сюда рабов поставляли во многие греческие города.

Вообще, византийское купечество занималось очень крупными транзитными операциями. Это относится к торговле медом и воском, соленой рыбой и скотом, олив­ковым маслом и вином, изделиями из керамики и тка­нями, которую вели между собой страны Понта и Эгей­ского моря. Стали крепнуть и торговые связи Византия с Египтом.

В Византии, городе купцов и мореходов, было и не­мало прекрасных ремесленников — мастеров по строи­тельству и ремонту судов, архитекторов и каменщиков, оружейников и кузнецов, гончаров и ткачей. Город жил полнокровной жизнью, его процветание казалось не­зыблемым.

В обстановке распада империи Александра Македон­ского и образования эллинистических государств Ви­зантии придерживался политики нейтралитета, сохра­няя полную независимость. Немалая заслуга принад­лежала в этом византийской дипломатии, которая уже в те годы славилась своей дальновидностью и изворот­ливостью.

Один из диадохов Александра, Лисимах, попытался присоединить Византии к своему царству, включавше­му побережье Геллеспонта, ряд областей Малой Азии и Македонию, с тем чтобы сделать его центром могу­щественной державы. Он направил в Византии послов с предложением заключить союз. Но византийцы откло­нили предложение Лисимаха. Доказательством могуще­ства Византия служит то, что глубоко уязвленный от­казом Лисимах не сделал даже попытки силой овладеть городом, который ему был необходим как важнейший торговый центр. Правда, он был занят подавлением вос­станий в непокорных городах Греции и борьбой с фра­кийцами. Так или иначе, но византийцам удалось отсто­ять свою независимость,

28

В эпоху эллинизма авторитет Византия был очень высок, к союзу с ним стремились многие государи элли­нистического мира. В III в. до н. э. Византии не раз выступал в роли посредника, когда между греческими полисами возникали споры или столкновения.

В 278 г. до н. э. окрестности Византия сильно по­страдали в результате нашествия галатов — кельтских племен, начавших опустошительные набеги на Балка­ны. Византийцам удалось откупиться, выплатив их предводителям большую сумму, которую собрали не только в самом Византии, но и в дружественных горо­дах. Покорив фракийские племена, галаты создали свое государство, простиравшееся от берегов Дуная до гра­ниц Византия. Для византийцев наступили трудные времена, ибо галаты беспрестанно разоряли окрестности города. В течение полувекового существования государ­ства галатов византийцы вынуждены были платить его правителям дань, размеры которой постоянно возра­стали.

Примерно в 260 г. до н. э. попытку захватить Визан­тии сделал царь государства Селевкидов Антиох II. Ви­зантийцы оказали армии Антиоха упорное сопротив­ление. Дружественные Византию города Пропонтиды и Понта послали на помощь осажденному городу свои ко­рабли и войска, доставили оружие и продовольствие. Одна только Гераклея — город на южном берегу Понта Евксинского — направила византийцам 40 судов. Еги­пет помог хлебом, военным снаряжением и деньгами. В результате Византии хорошо подготовился к отраже­нию врага, и армия Антиоха вскоре отошла от стен Ви­зантия, ибо осада не сулила верной удачи.

Город находился в нелегком положении. Его казна была истощена выплатой дани галатам и огромными расходами на оборону. Тогда византийцы начали взи­мать в свою пользу пошлину с судов, проходивших че­рез проливы. Эта мера вызвала недовольство других греческих городов, заинтересованных в свободе торго­вого мореплавания в проливах. Нельзя сказать, что ви­зантийцы не понимали, что введение пошлины — дело небезопасное. Но Византии был достаточно силен, что­бы даже вооруженным путем отстоять осуществление меры, которая резко повышала благосостояние города. От имени недовольных действиями Византия полисов к византийцам обратился Родос. Однако родосские пос­лы, пытавшиеся уговорить византийцев отменить по-

29

шлину, получили решительный отказ. Между Родосом и Византией, долгое время связанными дружественны­ми узами, началась война, которая оказалась для Ви­зантия новым испытанием. Сколько-нибудь надежных союзников византийцам найти не удалось, и, хотя не­которые соседи выразили им поддержку, в борьбе с та­ким сильным противником, как Родос, Византии ока­зался практически в одиночестве.

Родос заключил союз с Вифинией, так как ее торго­вые города тоже были заинтересованы в свободе море­плавания в проливах. Войско вифинского царя Прусия захватило все владения Византия на азиатском берегу Босфора. Корабли родосцев блокировали Геллеспонт. В результате поитийский торговый путь был закрыт, и византийцы лишились значительных доходов. И все же византийцы, полагаясь на силу своего флота, вновь от­вергли предложение Родоса отменить пошлину и покон­чить дело миром. Тогда войска Прусия начали осаду Византия. В ней участвовало и немало фракийских на­емников, отряды которых блокировали город с суши. Положение византийцев стало очень опасным, ибо на этот раз город не получил привычной помощи от дру­гих греческих полисов. В этот момент царь гадатов Ка-вар выступил в роли посредника между враждующими сторонами, опасаясь в случае захвата Византия поте­рять крупнейшего данника. Византийцы вынуждены были пойти на уступки. По мирному договору, заклю­ченному с Родосом и Вифинией, византийцы вернули свои владения на азиатском берегу Босфора, но отка­зались от взимания пошлины. Правда, ущерб, который понесла от потери этого дохода городская казна, вско­ре был восполнен. Византийцы освободились от обре­менительной выплаты дани переставшему существо­вать государству галатов, которое было сокрушено уси­лившимися фракийцами.

Все эти события происходили в самом конце III в. до и. э. То были последние страницы истории Византия как одного из крупнейших торговых городов эллинисти­ческого мира. Византии и после войны с Родосом нахо­дился в числе наиболее значительных городов-госу­дарств региона. Он не раз участвовал в качестве посред­ника в решении крупных торговых или политических споров между ними. Авторитет Византия в греческом мире был очень высок.

Славе города на Босфорском мысу немало способст-

30

вовало то обстоятельство, что Византии превратился к этому времени в важный культурный центр. Византий­цам были знакомы высокие образцы литературы и на­уки, музыки и архитектуры, изобразительного искусст­ва. Философ Леон и историк Деметрий, поэтесса Миро и поэт Парменон были известны как авторы выдающих­ся произведений. К сожалению, до наших дней не до­шли их сочинения, мы знаем о них лишь но упомина­ниям в трудах более поздних историков. Но для совре­менников их деятельность превращала Византии в важ­ный очаг культуры.

Как видим, к концу своего четырехвекового сущест­вования Византии превратился в крупный город-госу­дарство, сыгравший большую роль в эпоху эллинизма. Византийцы приобрели славу искусных мореходов и предприимчивых купцов, ловких дипломатов и умелых ремесленников, храбрых воинов и талантливых строи­телей.

После описанных выше событий Византии длитель­ное время оставался одним из самых процветающих го­родов Восточного Средиземноморья. Но история готови­ла ему новые испытания и совершенно иную славу.

следующая страница>