Прежде всего о предмете разговора. Не будем входить в тонкости дефиниций. В России власть и собственность неразделимы. Говоря об элите, я имею в виду слой людей, позиционирующий себя по-разному – как чиновники, бизнесмены или политики, реальное содержание деятельности которых – распоряжение серьёзными финансовыми потоками. А также «ближний круг» обеспечения этого слоя – политологического, идеологического, информационного, культурного: от телеведущих до кинорежиссёров. Принадлежность к интеллектуально-творческой обслуге гарантирует подключение к тем же потокам (разумеется, «по чину»). Здесь наши позиции более или менее совпадают.

Валерий Соловей последовательно приписывает элите следующие качества: неэффективность, несправедливость, отсутствие политической воли, отсутствие стратегического горизонта. Данные суждения заслуживают комментария. В основании этих оценок лежит посылка, согласно которой наша элита солидаризирует себя с подвластными и преследует общенациональные цели. Но из чего следует такая посылка? Из Конституции? Из деклараций элиты? Из текстов идеологической обслуги? Из здравого смысла?

Если мы в состоянии поверить чему-либо из перечисленного, значит, мы – в высшей степени поверхностные и наивные люди. Я-то убеждён, что обозначенная выше посылка входит в российский Символ веры. Как всякий Символ веры он априорен и не верифицируется опытом.

Рассматривая байку относительно замечательных решений, которые до неузнаваемости извращает «ужасное бюрократическое исполнение», Соловей отвергает её, указывая на то, что власть должна знать о качестве своего бюрократического аппарата. Звучит это достаточно наивно. Власть всё знает и сама создаёт такой аппарат, руководствуясь принципом: «Сам живёшь – давай жить другому». Если лица самого верхнего уровня делают миллиарды, то их замы должны делать сотни миллионов, а тремя ступеньками ниже – десятки и так далее до последнего гаишника с несчастными пятьюдесятью тысячами баксов в год.

Такая пирамида корруптивной солидарности если не исключает, то минимизирует риски элиты, поскольку и миллиарды, и сотни тысяч неправовые. А что в России происходит с бизнесом, который пытается войти в правовое поле и добиться прозрачности, мы знаем. Что же касается некомпетентности и злокозненности бюрократов, то эта мифологема отрабатывается идеологической обслугой как генеральное оправдание на все случаи жизни. «Бояре, видишь, плохие».

В последнее десятилетие в аппарате действительно пугающе выросла доля случайных и некомпетентных людей. Однако элита как целое обладает фундаментальными достоинствами. Она объединяет людей: а) осознавших свои интересы, б) освоивших механизмы групповой/сословной/классовой консолидации, в) инструментально освоивших государство (механизмы бюрократии, права, политики, идеологии, пиара).

Эта корпорация в высшей степени эффективно преследует свои интересы. У неё есть один-единственный недостаток – эгоистически-асоциальная ориентация, которая в глазах общества перечёркивает все остальные достоинства.

Российская элита – сообщество своекорыстных современных субъектов (т.е. людей, способных действовать в государстве). А удаётся ей реализовать свои интересы потому, что этой элите противостоит море подъяремных и подъясачных, верноподданных и слуг государевых, не освоивших государство, не способных и не желающих быть субъектом, взыскующих твёрдой власти и патерналистского государства (чтоб было, как при Брежневе). Элита не сталкивается с сообществом граждан.

Российская элита поставила государство на службу собственным интересам. А население стадиально не доросло до государства. Оно его не любит, не понимает, не умеет использовать технологии государства в своих интересах. Между тем существует непреложный закон природы – тот, кто продвинулся по лестнице эволюции, обретает конкурентные преимущества относительно отставших и извлекает из своего стадиального лидерства ренту.

Гоминиды стали человеком, а остальные обезьяны остались обезьянами. Поэтому гурманы в некоторых странах Востока лакомятся обезьяньими мозгами, а не наоборот. Мне не симпатична эта кулинарная традиция, но я понимаю её закономерность. Так что забудем о плохих боярах. Бояре – единственно возможные при таком народе. Если, не меняя качественных характеристик общества, уничтожить эту элиту – следующая будет точно такая же.

Повторяю, элита – парадоксальное зеркало общества, его оборотная сторона. Герцоги, рыцари, князья церкви в раннесредневековой Европе часто были хищниками почище нашей элиты. Однако здесь подданные пошли по пути превращения в гражданина. Они освоили те же механизмы преследования своих интересов, что и властная элита. Люди объединялись в общины, сословные корпорации. Союзы городов, цехи ремесленников, университеты стали силой, формирующей лицо государства. Граждане восставали, судились со своими владетелями в имперских судах, получали самоуправление, добивались общенационального представительства и т.д.

Соловей видит в государстве силу, призванную «ограничивать корыстные и групповые интересы». Это – химера из арсенала веры в «доброго царя». Государство тогда начнёт ограничивать своекорыстные интересы, когда его принудит к этому гражданское общество, и такая эволюция будет означать самоликвидацию нынешней элиты.

Подчеркнём, без формирования гражданского общества эта задача в принципе не решаема. Ни русский бунт, ни верхушечный переворот не помогут. Традиционалисты, которые скидывают одну зажравшуюся элиту и передают власть очередным демагогам, ничего не меняют. Ситуацию может изменить только превращение населения в граждан и постоянное, ежедневное бытие бюрократического аппарата под присмотром общества. Это прекрасно понимает элита, которая последовательно громит ростки гражданского общества и натравливает на них традиционалистскую массу.

Нынешняя российская элита родилась в атомизированном постсоветском обществе. Родилась из рядовых советских людей, из среды которых её выделяли честолюбие, напор, удачливость, компетентность, готовность учиться всему тому, что позволяет приумножить и сохранить капитал, слабая обременённость христианскими добродетелями и низкая этическая озабоченность. Выскочив «наверх», она оказалась в пространстве, лишённом любых ограничителей – институциональных, политических, правовых. В мире, где корпорации «новых людей» не противостояло ни одной организованной силы. Понятно, что у людей «полетели пробки» и заработал мощный отрицательный отбор.

Дальнейшая эволюция данного социального слоя была абсолютно естественной, ибо такова природа человека. Тем, кто сомневается в этом, стоит внимательно прочитать Гоббса, Локка, Гуго Гроция. Проблема человеческой природы относится к сфере вечных религиозно-философских вопросов. А потому убеждать в чём-либо полагающих, что человек устроен согласно положениям Нагорной проповеди или «Морального кодекса строителя коммунизма», не представляется возможным. Заметим только: история человечества настолько не подтверждает этих постулатов, что для согласования своих убеждений и практики «идеалистам» подобного толка приходится изобретать вычёркиваемых из рода человеческого «звероподобных дегенератов».

Гражданин задушил в себе раба и не испытывает административного восторга при созерцании носителей власти. Гражданин держит местное начальство под постоянным присмотром и не даёт ему ни малейшего шанса на самоуправство. Гражданин разбирается в правовых и нормативных актах, регулирующих его жизнь и сферу его интересов, лучше, чем в своём автомобиле. При первой необходимости подаёт в суд. Требует отставки судьи, выносящего неправосудные решения. Организованно выходит на улицы, если попираются его законные права.

И не надо мне рассказывать о произволе власти и бессилии маленького человека. Маленький человек потому и бессилен, что маленький, а гражданин может всё. ОМОН лихо разгоняет пятьсот человек и совершенно по-иному ведёт себя перед лицом пятидесяти тысяч граждан. Гражданин не расшаркивается перед статусной обслугой элиты, а отказывает ей в рукопожатии. Гражданин не позволяет лишать себя независимых СМИ, не читает «глянец» и не потребляет унижающую человеческое достоинство жвачку, которую впихивает ему элита.

Вы скажете – где ж таких взять? Забудем о политиках, политика – вещь субъективная. Имена же известных общественных деятелей – учёных, журналистов, писателей, врачей, артистов – может назвать каждый мало-мальски осведомлённый человек. А назвав, задать себе два вопроса: каков общественный престиж и моральный авторитет всех этих людей среди широкой массы населения? И в какой мере каждый из нас соответствует тем моральным стандартам и идеалам гражданственности, которые демонстрируют эти люди?..