ляется слепое подчинение невидимым главарям. Главную роль в этих обществах играют мистики. Ничто не может достаточно удовлетворить эту экзальтированную молодежь. Все, что не исходит от палаты депутатов, -плохо, всякая власть кажется ей тиранией, всякий закон - стеснением. Главное ядро якобинства находится в Москве, некоторые разветвления -в Петербурге. Но тайные политические общества не образуются без иностранного влияния. Возможно, что Вена подготовляет лжебратьев, а Париж - настоящих. Конечно, в массе есть и прекрасные молодые люди, но, по крайней мере, три четверти из них - либералы. Впрочем, надо надеяться, что возраст, время и обстоятельства излечат понемногу это зло.
Хищения, подлоги, превратное толкование законов - вот их ремесло. К несчастью, они-то и правят, и не только отдельные, наиболее крупные из них, но, в сущности, все, так как им всем известны все тонкости бюрократической системы. Они боятся введения правосудия, точных законов и искоренения хищений; они ненавидят тех, кто преследует взяточничество, и бегут их, как сова солнца. Они систематически порицают все мероприятия правительства и образуют собою кадры недовольных; но, не смея обнаружить причины своего недовольства, они выдают себя также за патриотов и взывают к своему кумиру, Мордвинову, который оказывал покровительство Дьякову23 и Спасскому24. Они оказывают некоторое влияние на купечество, дураков-бояр и также через своих детей, которым они обычно дают модное воспитание, на молодежь.
5. Армия. Армия никогда не имела влияния на народ, а напротив, всегда сама подвергалась воздействию общественного мнения. Нельзя, может быть, определенно утверждать, что армия в целом довольна, но надо сознаться, что она вполне спокойна и прекрасно настроена. Среди офицеров больше недовольных, чем среди солдат. Одни становятся борцами за Ермолова и Раевского, другие завидуют участи тысячи своих товарищей, третьи жалуются на бедность и четвертые ворчат от скуки и бездействия. Среди гвардейских офицеров есть несколько современных либералов, но теперь они стали бесконечно более сдержаны, не кричат больше в обществе о политике, ограничиваясь, может быть, тем, что говорят о ней между собой. Не подлежит почти сомнению, что в армии распространились некоторые идеи Пестеля25. Персидская кампания и ожидаемая с нетерпением война с турками, изменяя направление мыслей, очень содействуют и общему улучшению настроения в войсках. В общем, настроение в армии приняло очень успокоительный характер. Впрочем, вполне естественно, что
24
Всеподданнейшие отчеты III отделения
значительные массы войск, находящиеся в мирное время в бездействии, подпадают под влияние идей своих соотечественников.
6. Крепостные (Крепостное состояние). Среди этого класса встречается гораздо больше рассуждающих голов, чем это можно было бы предположить с первого взгляда. Приходя в соприкосновение с казенными крестьянами и живя с согласия своих господ в городах, крепостные невольно учатся ценить те преимущества, коими пользуются свободные сословия. Надо заметить, что всякий крепостной, которому удалось своим трудом скопить несколько тысяч рублей, употребляет их прежде всего на то, чтобы купить себе свободу. Они хорошо знают, что во всей России только народ-победитель, русские крестьяне, находится в состоянии рабства; все остальные: финны, татары, эсты, латыши, мордва, чуваши и т.д. - свободны. Среди крестьян встречаешь странников, которые говорят им об их положении; сельские священники также им его разъясняют. Доктрины многих сектантов заставляют их почувствовать свое положение, и убежища этих самых сектантов (скиты раскольнические) могут быть рассматриваемы в этом отношении как якобинские клубы. Кроме того, шатающиеся по кабакам мелкие чиновники, в особенности, выгнанные за дурное поведение, распространяют пагубные идеи среди крепостных, главари и подстрекатели коих находятся среди барской челяди. Среди крестьян циркулирует несколько пророчеств и предсказаний: они ждут своего освободителя, как евреи своего Мессию, и дали ему имя Метелкина2ь. Они говорят между собой: «Пугачев попугал господ, а Метелкин пометет их». В начале каждого нового царствования мы видим бунты, потому что народные страсти не довольствуются желаниями и надеждами. Так как из этого сословия мы вербуем своих солдат, оно, пожалуй, заслуживает особого внимания со стороны правительства.
7. Духовенство. Нельзя отрицать старания правительства дать духовенству лучшее, более соответствующее его призванию образование, однако молодой священник, будучи послан в деревню, лишенный всякого общества, дичает и приобретает вид, характер и даже привычки окружающих его мужиков. В мыслях и чувствах своих он сливается с сословием, которое доставляет ему средства к существованию. Бедность и зависимость крестьян вынуждают его поощрять надежды и страстные желания его паствы.
Поэтому государство не может рассчитывать в своих видах на духовенство до тех пор, пока оно не даст ему обеспеченного существования. В России все церковные высокие должности и богатства являются достоянием монахов, не имеющих никакого влияния на народ. Городские священники, даже самые образованные, стоят совершенно отдельно от правительства и
составляют особый класс русских патриотов. Духовенство вообще управляется плохо и пропитано вредным духом. Священники в большинстве случаев разносят неблагоприятные известия и распространяют среди народа идеи свободы. Хорошие священники - большая редкость.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Отличительной чертой нашего века является его активность. Пружины правительственного механизма в большинстве случаев действовали плохо, ход дел пришел в расстройство; первые места были заняты людьми неспособными или нерадивыми; хищения и взяточничество не прекращались. Вот что породило то неудовольствие, то болезненное настроение умов, которое так пагубно проявилось за эти последние два года. Деятельность Государя Императора влила новую жизнь в умы и сердца. Большинство суждений ему благоприятно, но вся Россия ждет с нетерпением перемен как в системе, так и в людях. Требуется вновь завести машину. Ключами для этого являются: правосудие и промышленность. Вот чего не хватало России. Чтобы у каждой пружины иметь верных двигателей, надо урегулировать воспитание и образование юношества. Самые благонамеренные люди изнывают в ожидании и не перестают повторять: «Если этот Государь не преобразует России, никто не остановит ее падения. Российскому Императору нужны только ум. твердость и воля, а наш Государь обладает этими качествами во всей их полноте».
НАСТРОЕНИЕ УМОВ В ПРОВИНЦИИ
1. Прибалтийские провинции. Летом прошлого года нами уже было представлено донесение касательно этих провинций. После посещения их Государем Императором настроение там стало еще более благоприятным.
Эстония - легион Монарха. Ее дворянство сердцем и душой и телом предано трону; оно надеется на благость монарха для улучшения своей финансовой системы и торговли.
Ливония имеет более сходства с Германией и, если эстонцев можно назвать русскими немцами, ливонцы должны именоваться немцами русскими. Среди ливонского дворянства слышится больше недовольства их администрацией, потому что маркиз Паулуччи27 чаще оскорбляет их самолюбие и допускает произвол. Эстонией же он занимается меньше и поэтому реже нарушает ее покой. В Ливонии вообще недовольны назначением Гана28 на должность гражданского губернатора, и заметно усилившееся значение маркиза подействовало угнетающе.
Курляндия еще не слилась с Россией; по своему настроению тамошнее дворянство стоит ближе к польскому; там замечается больше движения и
26
Всеподданнейшие отчеты III отделения
больше возбуждения, потому что курляндцы крепче держатся своих очагов и с большей горячностью занимаются общественными делами своей провинции. Дворянство ненавидело Гана и еще больше маркиза, который покровительствовал ему. Впрочем, якобинства там нет; оно было бы несовместимо с гордостью курляндцев. Это - прекрасный и цветущий край, но чинимые Министерством финансов в делах торговли препятствия вызывают протесты со стороны дворянства и народа. В общем, настроение умов во всех трех Балтийских провинциях в политическом отношении превосходно, и правительству было бы легко сделать их совершенно счастливыми.
2. Финляндия. Дворянство и горожане тяготеют больше к Швеции, между тем как крестьянство довольно своей судьбой. Шведы неизменно поддерживают свое тайное влияние на финнов на случай войны; но, не имея достаточно веских аргументов, дабы подорвать их преданность России, которая осыпает их благодеяниями, шведы пугают их уничтожением их конституции, не соответствующей русским методам управления. Указ о допущении православных к занятию должностей в Финляндии произвел неблагоприятное впечатление. Финны смотрят на него как на нарушение своих привилегий и обеспокоены последствиями, которые могут повлечь за собой проведение в жизнь идущих вразрез с их законами указов, а шведы тем временем подливают масла в огонь; однако, в общем, народ настроен хорошо, и, если Государь Император посетит Финляндию, отношение дворянства и горожан станет, без сомнения, еще более благоприятным. Генерал-губернатора уважают за его справедливость и очевидное бескорыстие, но не одобряют его крутых и решительных мер, которые, конечно, всегда направлены к достижению общественного блага, но часто производят впечатление нарушения конституции.
3. Польские провинции. Осенью прошлого года нами было представлено несколько подробных донесений. Представляемый нами здесь краткий обзор может быть составлен только на основании данных, полученных от тех же поляков, которые доставили нам материал для вышепоименованных донесений, и еще от нескольких их соотечественников. В этой местности до сих пор не имеется никаких органов высшего надзора.
Вот рассуждения и речи, которыми обмениваются между собой поляки относительно положения этих провинций. Никакого правосудия. Бесконечные преследования польского национализма, который окрашивают в самые отвратительные цвета карбонаризма. Отличительной чертой этих провинций является мрачное бессилие. Власть продолжает там оставаться в руках презренных субъектов, возвысившихся путем лихоимства и ценою несчастья населения. Все государственные чиновники, начиная со служащих канцелярии генерал-губернатора, продают правосудие с аукциона.
Ни одно Монаршее благодеяние, ни одна милость не распространились на >ти провинции. Китайская стена не пропускает к ним исходящих от трона чучей, и они зовут себя отверженными детьми Отца России - «пасынки Отца России». Ничей голос не осмеливается возвыситься до трона. Находящиеся в Петербурге агенты предупреждают об этом Новосильцева29. В :>тих провинциях распустили даже слух, что не следует ничего писать в Петербург, потому что все письма читаются. Вообще там поддерживаются столь же странные, сколь и абсурдные идеи о современном правительстве. Бесчисленные подозрения и страхи витают над головами жителей, удручаемых бедностью и постоянными банкротствами. Национальное самолюбие их попрано. Дошли до того, что в Виленском университете запретили читать историю Польши и выписали из Петербурга какого-то дурака30, родственника ректора31 этого университета, который должен читать всеобщую историю по-русски, в то время как все преподавание ведется на польском или латинском языке. Все это в высшей степени всех раздражает, и никто не думает о том, чтобы помочь делу.
В заключение мы приведем собственные слова поляков: «Там оставляют поджигателей и преследуют тех, кто взывает о помощи во время іюжара».
ПРИМЕЧАНИЯ
Печатается по: «Красный Архив». Т. 36 (37). М.-Л. 1929. С. 141-156.
1 Мария Федоровна (1759-1828), вдова дарственного Совета. Составитель «Свода императора Павла I. законов» и первого «Полного собрания за-
2 Николай I (1796-1855), сын Павла I, конов Российской Империи», российский император с 1825 года. 6 Пален Федор Павлович (1780-1863),
3 Александра Федоровна (1798-1860), граф, с 1826 по 1828 г. был одесским градо-|>оссийская императрица, жена Николая I, начальником.
дочь короля прусского Фридриха-Виль- 7 Закревский Арсений Андреевич
(1772-1839), граф (1839). При Алексан- та. Генерал-губернатор смоленский, витеб-
дре I - автор различных проектов государ- ский и могилевский.
ітвенных преобразований; в 1812 г. попал в ' Мордвинов Николай Семенович
опалу. В 1821 г. был назначен членом Госу- (1754-1845), граф (1834), адмирал, морской
министр (1802). С 1810 г. - член Государственного Совета, председатель департамента гражданских и духовных дел (1820). Должности члена Финансового комитета и Комитета министров сохранил и при Николае I.
нистр (1832-1852), сенатор (1827), председатель Государственного Совета (1848-1856).
(1814-1818). Прапорщик артиллерии, участник заграничных походов русской армии (1813-1814). В 1823 г. вступил в Северное общество декабристов, казнен 13 июля 1826 г.
дипломатические поручения Александра I. Генерал-губернатор Лифляндии и Курляндии (1819-1829). С 1829 г. в отставке, возвратился в Италию, занял пост губернатора провинции и города Генуи и начальника Генуэзского военного округа. Окончил жизнь в Ницце в звании государственного министра короля Сардинии.
комитетом по учебной части; состоял при великом князе Константине Павловиче. В 1831 г., после польского восстания, вернулся в Петербург, стал членом Государственного Совета. С 1832 г. - председатель Государственного Совета и Комитета министров.
Россия желала войны с Турцией не по политическим расчетам, а из национальных чувств: она столько же желала освобождения Греции, как и своего собственного освобождения от опеки со стороны Австрии, полигика коей была для нее оскорбительна. Третьей причиной, побуждавшей Россию желать войны, была надежда, что она вызовет усиленное обращение денег, которое оживит национальную промышленность и земледелие, находящиеся в полном упадке за отсутствием рынков для сбыта.
Война возгорелась, но, к большому удивлению всех, народная масса не проявила ожидавшегося энтузиазма. Какова могла быть тому причина? По общему мнению, это объясняется тем, что при объявлении войны обращались к Европе, не подарив не единым взглядом Россию. Снабженный объемистыми приложениями, преисполненный совершенно отвлеченной и для большей части населения непонятной политической декламацией, манифест ничего не говорил сердцу. В нем не было ни слова ни о Греции, ни о вере православной, ни о матушке России. Все дело рассматривалось как простая ссора между двумя дворами, которая должна была быть улажена армией без участия в том народа. Манифест этот скорее походил на простую декларацию по адресу европейских кабинетов, чем на манифест, обращающийся к нации, которая всегда и везде любит, чтобы льстили ее самолюбию и хотя бы делали вид, что действуют в ее интересах и сообразуются с ее желаниями. Свобода торговли на Черном море - мера из области политической экономии, которая может принести выгоду только двадцатой части российского населения. Масса в этом ничего не понимает. Оскорбление русского флага никого не трогало, потому что все русские
* Подлинник на французском языке. Перед текстом имеется помета: «Его Величество изволил читать».
04 09 2014
76 стр.
25 12 2014
2 стр.
02 10 2014
1 стр.
08 10 2014
21 стр.
25 12 2014
1 стр.
16 12 2014
1 стр.
04 09 2014
1 стр.
11 09 2014
4 стр.