УДК 430

ББК Ш 143.24

С23
Печатается по решению

Ученого совета ИИЯ

протокол № 1 от 07.10.10

Научная редакция:

д-р филол. наук, профессор Н. В. Пестова

	Germanistische Studien : Сборник научных трудов кафедры немецкой филологии
С23	[Текст] / Урал. гос. пед. ун-т. – Екатеринбург, 2010. – Вып. 4. – 103 с.
	В сборнике представлены результаты научных исследований преподавателей кафедры немецкой филологии и зарубежной литературы УрГПУ, а также коллег-филологов и искусствоведов из вузов и научных учреждений других городов по актуальным проблемам германистики. Для студентов, аспирантов и преподавателей-германистов.

УДК 430

ББК Ш 143.24

© ГОУ ВПО «Уральский государственный

педагогический университет, 2010

© Коллектив авторов, кафедра немецкой филологии, 2010


СОДЕРЖАНИЕ
Алексеева М.Л. (Екатеринбург)

Замена своим аналогом как прием передачи

безэквивалентных национально-специфических

лексических единиц…………………………………………………..5

Бурухина Н.Г. (Екатеринбург)

Контроль в форме проекта при подготовке

будущих учителей немецкого языка………………………….12
Неустроева Т.В. (Екатеринбург)

Детская литература Германии 18–19 веков……………….21

Ромашова Т. (Нижний Тагил)

К вопросу об «австрийской сущности»………………………26

Пестова Н.В. (Екатеринбург)

Проблемы изучения и переоценки

австрийского экспрессионизма………………………………….35
Мальцева И.Г. (Екатеринбург)

«Музыкальные построения»

в поэзии Г. Тракля…………………………………………………….44
Наумова В.С. (Екатеринбург)

Чувственность в лирике П. Больдта

(на примере стихотворения

«Junge Pferde! Junge Pferde!»…………………………………….61

Кудрявцева Т. В. (Москва)

Особенности неоромантизма

в литературе Германии……………………………………………..81

Швец Т. П. (С.-Петербург)

Образы «крика» и «маски» как один из наиболее

ярких выразителей темы катастрофы в искусстве

немецкого экспрессионизма……………………………………..93

к.ф.н. Алексеева М. Л.

УрГПУ

Замена своим аналогом как прием пeредачи

безэквивалентных национально-специфичных

лексических единиц
Впервые способы или приемы¹ перевода стали объектом лингвистического исследования в 70-е гг. ХХ в. в работе отечественного теоретика и практика перевода Я. И. Рецкера [Cм. 7]. Все переводческие операции были условно разделены на два основных класса: подстановки и трансформации. Подстановки предполагают перевод отрезка текста «слово в слово», а трансформации требуют отступления от оригинала из-за семантических и структурных различий в двух языках. Автор отметил, что оба способа могут быть использованы относительно различных единиц перевода: слов, словосочетаний, предложений, вплоть до сверхфразового единства.

В то время вопрос о психологической реальности выделяемых переводческих операций не ставился. Они выявлялись путем сопоставительного анализа текстов оригинала и перевода. Их выделение обусловливалось существованием во всех языках, так называемых языковых параллелей, что делает возможным передать информацию, выраженную средствами одного языка на другой. Так, в паре языков немецкий-русский языковой параллелизм проявляется достаточно ярко: на уровне значений слов, устойчивых словосочетаний, грамматических форм, членов предложения и т.д.

Однако в системе языка перевода может не быть соответствия для какой-либо лексической единицы или грамматической структуры. В этом случае принято говорить об отношениях языковой или точнее межъязыковой безэквивалентности. Эти отношения не означают полное отсутствие средств в принимающем языке для передачи значения единицы языка оригинала. В переводоведении безэквивалентость понимается как отсутствие готового словарного соответствия такого же уровня. В настоящее время ставится вопрос не о возможности или невозможности перевода безэквивалентной лексики, а о принципах преодоления языкового и культурного барьера.

Анализ классификаций приемов передачи безэквивалентной национально-специфичной лексики² позволяет рассматривать их как особую группу технических переводческих операций [2, 68]. Это подчеркивается и в работах современных лингвистов, занимающихся вопросами техники перевода [Cр.: 5, 8, 9]. Так, по мнению Л. К Латышева и А. Л. Семенова, «способы перевода безэквивалентной лексики нельзя отнести ни к подстановкам, ни к трансформациям, поскольку им присущи черты и того, и другого, и своя собственная специфика» [5, 133]. Поэтому целесообразно рассматривать их как отдельный тип переводческих приемов.

В зависимости от способа передачи формы и содержания, а также сохранения либо стирания национального и исторического колорита реалий можно выделить четыре различных типа операций:

1. 
   приемы механической передачи;
   
2. 
   приемы создания нового слова;
   
3. 
   разъясняющие приемы;
   
4. 
   уподобляющие приемы.
   

Данная статья посвящена специфике одного из уподобляющих приемов передачи: замене своим аналогом. К данному типу помимо названного приема относятся также замены: чужим или контекстуальным аналогом, а также родовидовые: словом языка перевода, обозначающим видовое (гипоним) или родовое понятие (гипероним), таким образом, сужая или расширяя значение реалии. Такое многообразие аналогов вызвано их частым использованием в текстах переводов.

Прием замены своим аналогом имеет различные дефиниции. Аналог, в качестве приема преодоления безэквивалентности, впервые встречается в 1926 году в работе Х. Толмана [15, 15]. Он предлагал подстановку неточного соответствия. А. Д. Швейцер упоминает способ перевода безэквивалентной лексики, с помощью которого возможно вызвать сходную реакцию у русского читателя, не уточняя при этом вид аналога [13, 19]. Изучая процесс передачи безэквивалентной национально-специфичной лексики, А. В. Федоров указал на возможность замены чужой реалии своим аналогом: «Третий способ передачи слов, обозначающих инонациональные реалии, состоит в использовании слов родного языка, означающих нечто близкое или похожее по функции, хотя бы и не абсолютно тождественное» [10, 212]. Некоторые лингвисты называют этот прием использованием функционального или переводческого аналога [См. 3]. Также встречается такое определение, как уподобляющий перевод [См. 12, 6]. Суть данной переводческой операции состоит в подборе в языке перевода слова, обозначающего сходное для языка оригинала явление. Какой-либо предмет или явление, не знакомое читателю перевода, заменяется другим, хорошо знакомым. Так, в переводном тексте появляются лексические единицы, лишенные национального колорита, но эксплицирующие значение реалии исходного языка.

Этот прием удобен в целях экономии языковых средств и создания у читателя определенных качественных представлений. Однако он имеет ряд недостатков: реалии языка источника, переведенные таким способом, вызывают местные ассоциации, поскольку они передаются привычными для носителя немецкого языка словами или словосочетаниями, не внося ничего нового и теряя национально-специфические особенности. «Во всех случаях утрата некоторой вещественной специфики, характеризуемой русским словом, возмещается полной понятностью его перевода в контексте при большей или меньшей степени близости выражаемого понятия» [10, 213]. Таким образом, использование этого приема сохраняет содержание при потере формы и колорита.

Несмотря на отмеченные весьма существенные недостатки его применения современная практика перевода свидетельствует о том, что прием замены своим аналогом остается одним из самых «популярных» способов передачи безэквивалентных национально-специфичных лексических единиц на иностранный язык. Н. А. Фененко указывает на достаточно высокую частотность применения этого приема в переводах художественных произведений на французский язык: «Прямое обращение к реалии, близкой реципиенту, широко используется и в повествовании, что позволяет уменьшить «экзотичность» текста и избежать лакун, связанных с отсутствием у носителей французской культуры фоновых знаний, необходимых для понимания культурно-специфических лексических единиц». Болгарские переводоведы С. Влахов и С. Флорин также указывают, что замена своим аналогом используется чаще, чем любые другие приемы в художественном переводе [4, 90].

Рассмотрим продуктивность этого переводческого приема при передаче русских реалий на материале немецких переводов основных романов Ф. М. Достоевского: «Игрок», «Идиот», «Бесы», «Братья Карамазовы», «Преступление и наказание». В сводной таблице представлены романы писателя и в хронологической последовательности двадцать разновременных параллельных переводов этих произведений (с учетом времени первой публикации перевода):

Название романа	Немецкие переводы
	Начало XX в.	50 – 60-е гг.	70 – 80-е гг.	90-е гг. XX в.– начало ХХI в.
1. «Игрок»	Э. Разин, 1910 Х. Рёль, 1921	А. Лютер, 1963	В. Кройтцигер, 1971	Э. Маркштайн 1992
2. «Идиот»	Х. Рёль, 1923	А. Лютер, 1964	Х. Хербот, 1986	С. Гайер, 1996
3. «Бесы»	Э. Разин, 1906 Х. Рёль, 1921	М. Кегель, 1961	—	С. Гайер, 1998
4. «Братья Карамазовы»	Э. Разин, 1906	Х. Руофф и Р. Хоффман, 1958	—	С. Гайер, 2003
5. «Преступление и наказание»	Х. Рёль, 1912	Р. Хоффман 1960	М. Бройер и Р. Бройер, 1984	С. Гайер, 1994

Как показывает исследование, прием замены своим аналогом активно используется и немецкими переводчиками при передаче практически всех видов реалий³. Проиллюстрируем это примерами из переводов.

1. Географические реалии.

- Воистину дивно такое великое воздержание Ваше. А грузди? (4, 173).

- «Und die Pfefferschwämme?» (4.1, 272).

Э. Разин использует аналог, заменяя незнакомое слово грузди названием других знакомых немецкому читателю грибов: Pfefferschwämme (лисички), делая текст более понятным современному немецкому читателю. С помощью приема замены своим аналогом удается передать коммуникативное намерение автора, но реалия полностью стирается. Это не препятствуя восприятию всего текста в целом, что позволяет считать данный перевод адекватным.

2. Этнографические реалии.

2.1. Бытовые реалии.

2.1.1. Кулинарные реалии.

- Не смущайтесь, что блины будем есть (4, 795).

- Laßt euch nicht dadurch verwirren, daß wir Pfannkuchen essen werden (4.1, 1274).

В последнем переводе романа «Братья Карамазовы», выполненном в 2003 г., достаточно хорошо знакомая современному немецкому читателю русская реалия блины передается с помощью комбинированного приема транскрибирования с пояснением в затекстовом комментарии: блины — Bliny — тонкие лепешки из дрожжевого теста из пшеничной или гречневой муки; традиционное блюдо на поминках. В раннем переводе Э. Разин (1906) для передачи этой реалии используется прием замены своим аналогом — Pfannkuchen. При этом передается ядерный компонент денотативного содержания лексемы (лепешка из теста), но стирается национальный колорит и не передается форма реалии. Немецкий аналог выполняет подобную функцию в данном контексте, вызывая у немецкого читателя запланированную реакцию, что позволяет сделать вывод об адекватности перевода.

2.1.2. Реалии, называющие предметы одежды, обуви и головные уборы.

- Я тогда, князь, в третьегодняшней отцовской бекеше через Невский перебегал, а она из магазина выходит, в карету садится (2, 36).

- Ich ging damals, Fürst, in einem Schnurrock, den mein Vater schon vor zwei Jahren abgelegt hatte, über den Newskij Prospekt, und sie kam aus einem Laden heraus und stieg in ihren Wagen (2.1, 16).

Х. Рёль использует свой аналог — немецкий архаизм Schnurrock (раньше: мужское пальто со сборкой). Переводчик творчески подходят к решению поставленной задачи, ему удается создать сходный образ у немецкого читателя, сохраняя историческое своеобразие, но принося в жертву национальный колорит.

2.1.3. Реалии, называющие жилые постройки, их части, предметы мебели и домашнего обихода.

- Я тот час побежал к моей двери, приотворил и успел еще подглядеть, как Матреша вошла в крошечный чулан вроде курятника, рядом с другим местом (3, 663).

- Da lief ich sofort zu meiner Tür, machte sie ein wenig auf und konnte noch wahr nehmen, wie Matrjoscha in einem winzigen Abstellraum, so einer Art Hühnerstall neben einem gewissen Ort verschwand (3.2, 579).

Х. Рёль в переводе романа «Бесы», выполненных в начале ХХ в., делает акцент на том, что героиня вошла в отдельную небольшую комнату для хранения каких-то вещей: Abstellraum (кладовую). Этот вариант перевода, по нашему мнению, удачен, так как чулан в русской деревенской избе предназначен в первую очередь для хранения заготовленных впрок продуктов.

2.1.4. Реалии транспорта.

- Он непременно хотел втроем и говорил префантастические вещи, про ладью и про кленовые весла из какой-то русской песни (3, 503).

- Und sich zählte er immer mit dazu; er wollte unbedingt, daß wir uns zu dritt zusammentäten, und er sprach noch die phantastischsten Dinge, sprach von einer grossen Barke mit Rudern aus Ahornholz, von der in irgendeinem alten russischen Lied die Rede ist (3.1, 773).

Ладьей называли в старину на Северном поморье и реках плоскодонную лодку, небольшое парусное судно. Немецкий переводчик передал русскую реалию похожим по функции немецким переводным эквивалентом: die Barke (парусное судно), акцентируя внимание на одной из особенностей строения судна.

2.2. Трудовые реалии.

- Вместе с семьёй этого купца он выехал за границу, скорее в качестве дядьки, чем гувернера (3, 49).

- Mit der Familie dieses Kaufmanns war er ins Ausland gereist, eher als Wärter denn als Hauslehrer… (3.4, 39).

С. Гайер заменяет реалию дядька немецким словом Wärter (охранник). Данная русская реалия обладает достаточно большой глубиной денотативной безэквивалентности, так как в немецкой культуре отсутствует даже сходное родовое понятие. Ядерный компонент значения лексемы (присматривать за сыном дворянина) не нашел выражения в немецком переводе. Вероятно, преодолеть такого рода безэквивалентность возможно только путем дополнительных пояснений в комментариях внутри текста или в постраничных сносках, например, дядька — Aufseher für adelige Jungen..

2.3. Реалий культуры и искусства.

- Раздается разгульная песня, брякает бубен, в припевах свист (5, 64).

- Nun erklingt ein ausgelassenes Lied; eine Schellentrommel klappert; beim Kehrreim hört man es pfeifen (5.2, 76).

Немецкий переводчик заменяет название русского музыкального инструмента бубен немецким словом, именующим похожий музыкальный инструмент, — Schellentrommel. Прием замены своим аналогом помогает добиться нужного эффекта, так как предмет, которым обозначается слово, выполняет похожие функции и хорошо знаком немецкому читателю.

2.4. Реалии-меры.

- Никто таких не носит, за версту заметят, запомнят… главное, потом запомнят, ан и улика (5, 7-8).

- Kein Mensch trägt so was, auf einen Kilometer weit bemerkt man ihn und erinnert sich daran... das ist die Hauptsache, man erinnert sich später daran, und schon hat man einen Beweis (5.3, 8).

В романе «Преступление и наказание» М. и Р. Бройер (1984) для перевода наименования старинной русской меры длины используют современный аналог: верста — Kilometer. Прием замены своим аналогом обеспечивает полную нейтральность замены. Переводчикам удается передать информацию об определенном расстоянии, но при этом утрачивается исторический колорит и национальное своеобразие.

2.5. Реалии-деньги.

- Вагон беру особенный, а носильщики на всех станциях есть, за двугривенный куда хочешь донесут (1, 415).

- Ich nehmе ein Kupee für mich, und Träger gibt es auf allen Stationen für eine Mark tragen sie dich, wohin du nur willst (1.1, 99).

Реалия двугривенный в данном контексте утрачивает свое точное стоимостное значение. Здесь она используется для обозначения небольшой суммы денег, поэтому вполне уместно использование аналога — eine Mark (к тому же действие романа происходит в Германии). В оригинале героиня, богатая помещица и московская барыня, во время путешествия за границу на воды прогнала в Берлине своего лакея в полной уверенности, что на любой станции в Германии она за некоторую сумму сможет нанять носильщика.

3. Общественно-политические реалии.

3.1. Административно-территориальные реалии.

- Я вас спрошу: много ли можно достать камелий в уезде, когда все их для балов спрашивают, хотя бы балов и немного было? (2, 200).

- Ich frage Sie: wie viel Kamelien kann man in einem Landkreis auftreiben, wenn sie zu allen Bällen verlangt werden, selbst wenn gar nicht viele Bälle veranstaltet werden? (2.2, 199).

В переводе романа «Идиот», выполненном: А. Лютер (1959) единица административного деления России ХIХ в. заменяется современной немецкой. В данном контексте этот переводчик использует немецкий аналог: уезд — Landkreis (район). Но der Landkreis или = der Kreis относится к реалиям ФРГ, в ГДР ему соответствовало наименование der Bezirk, которое также встречается при передаче этой реалии на следующей странице романа «Идиот»:

- В Екшайске (городишко такой там есть, всего в двадцати верстах, и не наш уезд), Трепелов там купец есть… (2,201).

- ‘In Jekschaisk’ — so heißt ein Nest in der Gegend, zwanzig Werst entfernt, im Nachbarbezirk -, ‘da ist ein Kaufmann Trepalow… ’ (2.2, 200).

В этом предложении А. Лютер использует реалию ГДР: уезд — Nachbarbezirk (соседний округ). Хотя на предыдущей странице эту же единицу передавал посредством реалии ФРГ. Такая непоследовательность при принятии переводческих решений относительно передачи безэквивалентных лексических единиц отвлекает читателя и создает неверное представление о территориальном устройстве России, снижая адекватность перевода текста в целом.

3.2. Реалии государственного устройства.

- Село Мокрое было в две тысячи душ, но в этот час все оно уже спало, и лишь кое-где из мрака мелькали еще редкие огоньки (4, 424).

- Das Kirchdorf Mokroje zählte etwa zweitausend Seelen, doch zu dieser Stunde schliefen schon alle, nur hier und da blickten noch ein paar vereinzelte Lichter (4.2, 553).

Х. Руофф и Р. Хоффман подвергают русскую реалию замене своим аналогом: душа — Seele (душа). В данном примере она не является предметом разговора: речь идет о довольно крупном селе, где число жителей достигает две тысячи человек. Это объясняет уместность использования переводчиками приблизительных приемов передачи.

3.3. Военные реалии.

- Когда бы вы были военным юнкерочком али гусариком молоденьким, вы бы не так говорили, а саблю бы вынули и всю Россию стали бы защищать … (4, 231)

- Wenn Sie ein kleiner Fähnrich wären oder ein junger Husar, würden Sie nicht so sprechen, sondern den Säbel ziehen und Rußland verteidigen (4.2, 303).

В самом раннем переводе романа «Братья Карамазовы» (1906) Э. Разин транскрибирует эту реалию и добавляет немецкий суффикс -lein для передачи русского уменьшительно-ласкательного суффикса -очк, казалось бы, сохраняя форму и содержание русской реалии. Однако в немецком языке юнкер является исторической реалией, которая означает ‘дворянин, (крупный) землевладелец в Пруссии’. Замена реалии одного языка реалией другого языка приводит к грубым ошибкам. Смысловое содержание передается неверно, что вызывает ложные ассоциации у читателей. Такой перевод является, на наш взгляд, неадекватным. Х. Руофф и Р. Хоффман заменяют русскую реалию сходной по функции немецкой: юнкер — Fähnrich (фенрих), передающей воинское звание курсанта или прапорщика в Германии и Австрии. Функциональное сходство немецкой и русской лексем, делает перевод адекватным.

Итак, изучение особенностей использования приема замены своим аналогом при передаче различных видов русских реалий в немецких переводах произведений Ф. М. Достоевского выявляет высокую частотность его применения и позволяет обнаружить как ошибки перевода, так и сознательные отклонения от текста оригинала для достижения функционального подобия с целью вызвать коммуникативный эффект, то есть определенную запланированную реакцию адресата, и добиться адекватности эстетического воздействия оригинального текста и текста перевода.

Представляется интересным изложить процентные соотношения относительно частотности использования этого переводческого приема по сравнению с другими приемами передачи реалий:
таблица 1

Немецкие переводы романов Ф. М. Достоевского
Начало XX в.	50—60-е гг.	70—80-е гг.	90-е гг. XX в. — начало ХХI в.
15 %	25 %	45 %	20 %

Итак, прием замены своим аналогом составляет значительную долю переводческих решений во всех анализируемых работах. Это обусловливается краткостью и кажущейся понятностью перевода для всех читателей, но может привести к недопустимой национально-культурной ассимиляции. С другой стороны, результаты анализа, приведенные в таблице 1, свидетельствуют об изменении принципов перевода этого слоя безэквивалентной лексики. Если на протяжении ХХ века частотность такого рода замен резко возрастала, то к началу ХХI в. она снижается.

Для того чтобы установить причины выявленных изменений, необходимо рассмотреть общие тенденции в технике перевода реалий. Из-за ограниченного объема статьи невозможно проиллюстрировать все выявленные изменения.

В таблице 2 представим наиболее продуктивные переводческие операции, используемые немецкими переводчиками, где:

кА – прием замены контекстуальным аналогом;

сА – прием замены своим аналогом;

чА – прием замены чужим аналогом;

Тк – транскрибирование.

таблица 2

Немецкие переводы романов Ф. М. Достоевского
Начало XX в.	50 – 60-е гг.	70 – 80-е гг.	90-х гг. XX в. – начало ХХI в.
кА	сА чА	сА Тк	Тк сА

Современные работы характеризуются высокой частотностью применения транскрибирования (55%). Таким образом, в немецких переводах обнаруживается тенденция к более точной передаче содержания и сохранению национального и исторического колорита русских реалий.

Литература

1. 
   Алексеева И. С. Введение в переводоведение. — М.: Академия, 2004. 
   
2. 
   Алексеева М. Л. Приемы передачи русских реалий в немецких переводах романов Ф. М. Достоевского: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.20. – Екатеринбург, 2007.
   
3. 
   Виноградова Е. В. Этнокультурная специфика устной межкультурной бизнес-коммуникации // Лемпертовские чтения / ПГЛУ. — Пятигорск, 2004. 
   
4. 
   Влахов, С. И. Непереводимое в переводе / С. И. Влахов, С. П. Флорин. — 2-е изд., исп. и доп.. — М., 1986. 
   
5. 
   Латышев Л. К. Перевод : теория, практика и методика преподавания / Л. К. Латышев, А. Л. Семенов. — М. : Академия, 2003.
   
6. 
   Нелюбин Л. Л. Толковый переводоведческий словарь. — М. : Флинта, 2003. 
   
7. 
   Рецкер Я. И. Теория перевода и переводческая практика. — М. : Межд. отн., 1974.
   
8. 
   Румак Н. Г. Теоретические и практические проблемы межъязыковых соответствий (на примере перевода ономатопоэтической лексики в японском языке): дис. ... канд. филол. наук. – М., 2007.
   
9. 
   Степанов В. Г. Редакционная подготовка изданий переводной литературы. – М.: МГАП, 1997. 
   
10. 
    Федоров А. В. Основы общей теории перевода. Лингвистические проблемы. — СПб. : Филология, 2002. 
    
11. 
    Фененко Н. А. Перевод как канал взаимодействия культур и языков / Н. А. Фененко, А. А. Кретов // Социокультурные проблемы перевода / ВГУ. — Воронеж, 1999. — Вып. 3. 
    
12. 
    Фененко Н. А.Французские реалии в контексте теории языка: автореф. дис. … докт. филол. наук; ВГУ. — Воронеж, 2006. 
    
13. 
    Швейцер А. Д. Перевод и лингвистика. — М.: Воениздат, 1973. 
    
14. 
    Щичко В.Ф. Китайский язык. Теория и практика перевода / В. Ф. Щичко. — М. : Восток-Запад, 2004.
    
15. 
    Tolman H. C. The Art of Translating. — Nashville : Vanderbilt University, 1926. 
    

следующая страница>