Исторические формы и религиозно-философские основания русского консерватизма

Санкт-Петербургский государственный университет

На правах рукописи

КАМНЕВ ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ

исторические формы и религиозно-философские основания русского консерватизма

Специальность 09.00.03 – история философии

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора философских наук

Санкт-Петербург

-2010-
Работа выполнена на кафедре истории философии ФГОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный университет».

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Солонин Юрий Никифорович
доктор философских наук, профессор

Перцев Александр Владимирович

доктор филологических наук, профессор

Котельников Владимир Алексеевич

Ведущая организация: Ленинградский государственный

университет им. А. С.Пушкина

Защита состоится «_____» __________ 2010 года в ________ часов на заседании диссертационного совета Д 212.232.05 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, В. О., Менделеевская линия, д. 5, философский факультет, ауд. ______

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета
Автореферат разослан «_____» ____________ 2010 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат философских наук,

доцент РУКАВИШНИКОВ А. Б.

I. Общая характеристика диссертации
Актуальность темы исследования. В начале XXI века Россия вновь столкнулась с требованием определиться с выбором будущего, найти пути и способы его осуществления. Позади остался период социального экспериментирования, период попыток строительства социализма и коммунизма. Вновь остро встал вопрос об исторических судьбах России, вновь ожила альтернатива между приобщением к западной цивилизации ( за счет отказа от собственных традиций) и сохранением своей исторической и культурной самобытности (через дистанцирование от Запада и нейтрализацию его негативного влияния). Но теперь эта давняя альтернатива встает на фоне гораздо более важной проблемы выживаемости как самой России, так и большинства живущих в ней людей. Любой выбор исторического будущего связан с риском, но там, где такой выбор сопряжен с необходимостью выживания, такой риск опасен вдвойне. Данная историческая ситуация вынуждает вспомнить и по-новому оценить часто встречающиеся суждения о непредсказуемости России, но было бы неверно утверждать, что все в ее истории происходит по воле случая. Судьба любого народа обусловлена опытом прошлого, богатством культурных и исторических традиций, пониманием своего предназначения, своей исторической миссии. И если настоящее бросает России исторический вызов, то ответ на него, безусловно, будет найден не в игре исторических стихий, а в накопленном веками историческом опыте, в традициях и культурном наследии прошлого. Именно такая ориентация и может быть названа тем здоровым консерватизмом, который, в сущности, представляет собой обращенное не к отдельному человеку, а ко всей стране требование оставаться самой собой, сохранять подлинность, аутентичность своего бытия.

Оценивая данную историческую ситуацию в целом, можно с уверенностью утверждать, что практическое решение встающих перед Россией вопросов невозможно без реализации определенной консервативной интеллектуальной стратегии, без изучения собственных культурных традиций, незримо скрепляющих ткань социального бытия народа и сообщающих ему историческую целостность. Народ существует лишь тогда, когда существуют его традиции. Консервативное мышление во всех его формах и вариантах всегда осознавало необходимость и историческую значимость такой стратегии. Но эта же стратегия применима не только в сфере политической практики, но и в сфере теоретической. Чтобы ответить на вопрос «что такое Россия» и для чего она существует в мире, необходимо знать, какие решения этого вопроса уже были найдены и какие были признаны неудачными. Необходимо учиться не только на своих ошибках, но и на своих победах.

С конца 90 -х годов XX века консерватизм получил определенное теоретическое и политическое признание в нашей стране, занял достаточно прочные позиции по отношению к другим политическим стратегиям, и на сегодняшний день безосновательное отрицание консервативных идей, характерное для советского периода истории России, недопустимо ни для респектабельного политика, ни для теоретика. После утративших свою популярность идей неуправляемого рынка и парада суверенитетов, общественное мнение склоняется к положительному восприятию таких элементов консервативной идеологии, как идея порядка, стремление к сохранению исторической самобытности, поддержание культурных и религиозных традиций. Ценности консервативного мышления, консервативный стиль в политике неизбежно вызывают интерес и к традиции отечественного консерватизма, так как, для того чтобы понять логику современного политического консерватизма, необходимо иметь представление о консерватизме как о специфической форме мышления.

Вполне правомерен и более широкий подход к содержанию понятия консерватизма, когда под ним понимают сложный, многогранный, противоречивый и изменчивый социокультурный феномен, раскрывающийся в нескольких измерениях. Во-первых, консерватизм может означать определенный стиль жизни, характер мышления, тип ментальности. Во-вторых, под консерватизмом допустимо понимать разнообразные культурные течения, которые опираются на идею социальной и культурной преемственности, на признание доминирующей роли традиций. В-третьих, консерватизм предстает как общественно-политическое движение, негативно оценивающее любые поспешные революционные изменения. В целом эти измерения не отрицают друг друга, и консервативная стратегия характеризуется не достижением конъюнктурных целей, а стремлением осуществить глобальный сдвиг всего уклада жизни России, вернуть ее к подлинности исторического бытия, к собственным духовным истокам.

Вместе с тем, с точки зрения реализации данной консервативной стратегии, складывающаяся историческая ситуация является, скорее, неблагоприятной. На пороге третьего тысячелетия Россия оказалась втянутой в бесконечное и малоэффективное реформирование по западным образцам. Либеральная идея вхождения России в мировую цивилизацию обернулась нигилистическим отрицанием её самобытности, ее культурных традиций. Общественное сознание продолжает оставаться в плену представлений о том, что цивилизация невозможна без рыночной экономики, частной собственности и демократии, а иной исторический выбор ведет к варварству. Ограниченность либеральной точки зрения не позволяет беспристрастно оценить как успехи и неудачи имперского прошлого России, так и опыт ее советского периода развития. Поэтому обращение к наследию русской консервативной мысли приобретает особую актуальность и сугубо современное звучание.

Следует напомнить, что центральная проблема консервативного мышления, проблема исторических судеб России, является центральной проблемой русской философии вообще, что и отличает ее от любой другой национальной философии. В русском консерватизме вопросы, связанные с пониманием места и роли России в мире, с постижением ее призвания в судьбе человечества, были и исходной точкой, и завершающим результатом. В сущности, вся русская философия началась с того, что задала себе, по словам В. С. Соловьева, «бесполезный в глазах некоторых, слишком смелый по мнению других … вопрос о смысле существования России во всемирной истории».^¹ Этот вопрос объединял всех: западников и славянофилов, атеистов и теистов, либералов и консерваторов. Все сходились во мнении, что России суждено великое будущее, что ей предстоит исполнить всемирное предназначение. Однако такое единодушие ушло в прошлое. Сегодня идея особой исторической миссии России воспринимается или как безнадежно устаревшая, или как форма духовного экстремизма, недопустимая с точки зрения политической корректности. В любом случае ее связывают с консерватизмом, что хотя и не верно, с точки зрения исторических фактов, но вполне справедливо в ином, более глубоком смысле. Консерватизм XIX века, разрабатывая стратегии сохранения, не стоял перед проблемой сохранения самой России. Сегодня же поиск единой национальной идеи, поощряемый даже официальной властью, говорит о том, что современная Россия во многих отношениях утратила и реальное и идеальное единство людей и народов, проживающих на ее территории. Для современной России характерен кризис национальной идентичности. Распад СССР показал, сколь опасным может быть такой кризис, но от опасности распада не застрахована и Россия. В этом смысле консерватизм во всех его формах – философской, религиозной, политической, правовой – актуален в наши дни в гораздо большей степени, чем в XIX веке. Идея сохранения, ключевая для всех форм консервативного мышления, в наши дни приобретает особую актуальность.

Степень научной разработанности проблемы. Литература по истории и теории русского консерватизма необозрима. Однако большая ее часть посвящена консервативной политической практике; что же касается консервативной теории, то в этих работах преобладают идеологические оценки, тогда как вопросы, касающиеся философских и мировоззренческих оснований консервативных идей, остаются, как правило, без должного внимания.

Первые работы, посвященные русскому консерватизму, появились еще в дореволюционной России. Однако они представляли собой либо поверхностную апологетику государственной охранительной идеологии (Н. К. Шильдер), либо не менее поверхностную критику консервативной идеологии с позиций либерализма (А. А. Корнилов, А. Н. Пыпин).

В литературе советского периода можно обнаруживать только негативное отношение к консерватизму, обусловленное идеологическими реалиями. Кроме того, обращение к идейному наследию консерватизма чаще всего было связано с более широкими темами, например, с изучением отечественной литературы XIX столетия или с критикой внутренней политики императорской России (Б. В. Виленский, П. А. Зайончковский, Л. Г. Захарова, В. А. Китаев, Ю. Б. Соловьев, С. Л. Эвенчик и др.). Вместе с тем уже в 80-е годы выходят в свет работы о консерватизме более общего характера, где характеризуются сходства и различия между отечественным и западноевропейским консерватизмом, определяется сущность консерватизма как идеологии, выстраивается типология его конкретных форм (Ю. М. Каграманов, Т. М. Фадеева и др.). Складывается парадоксальная ситуация, когда интерес к отечественному консерватизму пробуждался посредством обращения к консервативной мысли Запада. К концу 80-х появляются работы историко-биографического характера, посвященные отдельным представителям отечественного консерватизма (Корольков А. А., Косик В. И., Сивак А. Ф., Янов В. А., В. В. Ерофеев и др.)

В 90-е годы объем исследовательской литературы об отечественном консерватизме резко увеличивается. Публикуются материалы, созданные в рамках совершенно разных идеологических и мировоззренческих парадигм. Очень скоро количество этих работ достигает такой степени, что возникает необходимость систематизации и классификации всего написанного о русском консерватизме и последующего перехода на качественно иной уровень исследования, перехода от исторических и биографических портретов к философскому осмыслению сущности самого феномена консерватизма (В. В. Аверьянов, Минаков А. Ю., М. Ремизов и др.). В рамках решения такой задачи организуются конференции, научно-теоретические журналы («Социологические исследования», «Политические исследования», «Вестник МГУ», «Отечественная история» и т. д.), проводятся специальные «круглые столы», создаются научные сообщества по изучению консервативной мысли, например, Центр по изучению консерватизма при философском факультете Санкт-Петербургского государственного университета (руководитель — Ю. Н. Солонин).

Переход исследований на новый уровень нашел свое отражение в новых попытках дать определение консерватизма, главным образом путем его противопоставления традиционализму как неразвитой, архаической форме консервативного мышления (Э. Ю. Абелинскас, Федорова М. М.). Издаются исследования, претендующие на объективное, свободное от идеологических предубеждений изучение феномена консерватизма в целом (Архипов С. Н., Кармизова С. Т., Костыря Л. П., Монастырских Г. П., Попов Э. А., Честнейшин Н. В.). В других исследованиях главное место уделяется изучению различий между течениями внутри консерватизма или сравнению консерватизма с другими идеологиями (Гусев В. А., Мочкин А. Н.). Сравнительный анализ распространяется и на сопоставление русского консерватизма с западноевропейской консервативной мыслью. Особо следует отметить попытки определить исторические и религиозные истоки русского консерватизма (Артемьева Т. В., Сендеров В. А., Чернавский М. Ю.).

Наряду с работами, непосредственно обращающимися к теории и практике русского консерватизма (Гросул В. Я., Зорин А. Л.), а также с работами, лишь косвенно, в связи с изучением иных исторических и социальных феноменов, затрагивающими те или иные аспекты наследия русской консервативной мысли (Вишленкова Е. А., Сохряков Ю. И), появляются научные труды, посвященные изучению уже не феномена консерватизма в целом, а специфических приложений консервативного мировоззрения к таким разделам философского знания, как философия истории (Новикова Л. И., Сиземская И. Н., Пушкин С. Н.), философия права (Карцов А. С.) и даже теория познания (Малявин С. Н.).

Возрастает объем исследований, посвященных наиболее ярким представителям русского консерватизма. Одной из важнейших задач становится реконструкция философско-исторических воззрений К. Н. Леонтьева. И если в начале 90-х преобладал подход, где К. Н. Леонтьев рассматривался как мыслитель, обладавший даром исторического предвидения (Корольков А. А., Косик В. И. и др.), то затем внимание исследователей переключается на его философию истории (Абрамов А. И., Бажов С. И., Брода М., Володихин Д. М., Дамье Н. В.) и на религиозно-философские предпосылки его творчества (Андронов Ю. В., Мячин А. Г., Ширинянц А. А., Чернавский М. Ю.). Следует отметить работы, посвященные методологическим принципам цивилизационной теории К. Н. Леонтьева (Кольцов Б. А.).

Что касается библиографии работ о В. В. Розанове, то она просто необозрима. Один лишь выходящий в Костроме журнал «Энтелехия», все нечетные номера которого посвящаются В. В. Розанову, может дать почти исчерпывающее представление о том, какие стороны его творческого наследия философа вызывают сегодня наибольший интерес. Это и источники творчества В. В. Розанова (Фатеев В. А.), и проблемы пола, эротики и семьи (Ермолин Е. А., Павленко А. И., Болдырев Н. Ф.), и отношение к декадансу и «Серебряному веку» (Ерохина Т. И., Кашина Н. К.), и более общие эстетические и художественные проблемы (Усманов С. М., Данилов А. А., Едошина И. А., Кашин Е. И.), и, разумеется, национальный вопрос (Золотникова Т. С., Баранов А. Н., Чугунов Е. А., Грякалова Н. Ю.). Следует отметить, что принадлежность В. В. Розанова к русскому консерватизму остается дискуссионным вопросом, во-первых, из-за изменчивости мировоззренческих позиций самого В. В. Розанова, а во-вторых, из-за недостаточно ясного определения содержания самого понятия «консерватизм».

Предпосылки осмысления консервативного мировоззрения Н. М. Карамзина складываются еще в XIX веке, в рамках, с одной стороны, критики его концепции, а с другой — признания ее цельности, систематического характера и основательности. В 80-е годы появляются работы Н. Я. Эйдельмана, Е. И. Осетрова, В. Э Вацуро, Ю. М. Лотмана, в которых ставится задача определить соотношение мировоззрения Карамзина и философии западноевропейского Просвещения, особенно соотношение национального и общечеловеческого в историческом развитии Европы и России. В современных оценках наследия Н. М. Карамзина, как правило, сталкиваются две точки зрения, первая их которых делает акцент на противоречивости мировоззрения Н. М. Карамзина, вызванной мифологичностью его концепции (В. К. Кантор, Б. Н. Бессонов, Ю. С. Пивоваров), а вторая рассматривает его мировоззрение в рамках возникновения и формирования «русской идеи» (А. В. Гулыга, А. В. Баклова, А. Н. Сахаров, Ю. А. Филатова).

Что касается К. П. Победоносцева, то в советский период специальные работы о нем были исключительно негативными, что объясняется идеологическими причинами. Можно выделить несколько зарубежных исследований, в частности, работы Р. Бирнса, посвященные общей характеристике мировоззрения К. П. Победоносцева, а также Э. Тадена, исследовавшего его философию истории (Р. Бирнс, Е. Таден). Ситуация меняется в 90-е годы, когда мировоззрение обер-прокурора Священного Синода становится предметом всестороннего, объективного, свободного от идеологических пристрастий изучения (Иванников И. А., Пешков А. И., Полунов А. Ю., Соловьев А. Л., Тимошина Е. В.).

Изучая наследие Л. А. Тихомирова, долгое время обращали внимание лишь на его политические взгляды, на его превращение из радикала-народника в убежденного монархиста. Однако в последние годы предметом исследовательского интереса вполне закономерно становится и его оригинальная религиозно-мистическая историософия (Верещагин В. Ю., Макеев В. В., Понежин М. Ю., Ермашов Д. В., Милевский О. А., Посадский С. В., Шерстюк М. В.). Новую интерпретацию получает и эволюция социально-политических воззрений Л. А. Тихомирова, где версия его внезапного обращения в монархизм сменяется представлением о закономерном переходе к принципам консервативного мировоззрения (Сухороуких А. В.).

Гораздо большую осторожность отечественные исследователи проявляют по отношению к М. О. Меньшикову; можно назвать лишь одну монографию Шлемина П. И., специально посвященную характеристике мировоззрения одного из самых влиятельных в свое время представителей русской консервативной публицистики.

Таким образом, можно, с одной стороны, прийти к выводу о том, что в последние десятилетия исследования русского консерватизма стали более глубокими и разнообразными, но, с другой стороны, целый ряд проблем остается пока без внимания и настоятельно требует своего решения. Так, в частности, к фактически неизученным проблемам следует отнести судьбу русской консервативной мысли в советский период. То же самое можно сказать и о постсоветском периоде, когда, несмотря на очевидное обострение интереса к теоретическому наследию русского консерватизма, несмотря на явную реабилитацию консервативных идей в политике, общие представления о сущности этого социокультурного феномена остаются весьма туманными. Более того, даже в случае восполнения этих хронологических пробелов остается нерешенной проблема реконструкции эволюционного развития русской консервативной мысли, ее переходов от одной исторической формы к другой.

Объект исследования – русский консерватизм как исторический и социокультурный феномен. Предмет исследования – исторические формы русского консерватизма и его религиозно-философские основания. Цель исследования – раскрыть сущность и своеобразие исторических форм русского консерватизма и реконструировать эволюционный процесс их изменения.

Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач исследования: раскрыть понятие консерватизма и проанализировать основные подходы к его определению; конкретизировать понятие консерватизма посредством его сопоставления с понятием консервативной революции; определить место и роль консерватизма в процессах модернизации и глобализации; характеризовать мировоззрение и историософское учение К. Н. Леонтьева как представителя русского социального консерватизма; характеризовать социальные и религиозно-философские воззрения В. В. Розанова как представителя русского социального консерватизма; дать характеристику политико-правовых воззрений Н. М. Карамзина как представителя раннего русского государственного консерватизма; рассмотреть идеи и деятельность К. П. Победоносцева как представителя русского государственного консерватизма; рассмотреть монархизм и религиозно-мистическую историософию Л. А. Тихомирова в качестве формы русского государственного консерватизма; рассмотреть национализм М. О. Меньшикова в качестве формы русского государственного консерватизма; раскрыть сущность учения М. А. Лифшица о «великом восстановлении» и определить место и роль его «вторичного консерватизма» в ряду исторических форм русской консервативной мысли; в качестве специфической историософской проблемы поставить вопрос о возможности существования советского консерватизма и выявить пути ее решения; определить основные формы и направления консерватизма в постсоветский период развития России.

Теоретико-методологическим основанием работы является принцип единства логического и исторического, который дал возможность рассматривать консерватизм в виде ряда системно завершенных концепций, обладающих набором неизменных принципов, рассматривать консерватизм в динамике, определяемой социально-историческими условиями его формирования и развития. Диссертация построена на основе феноменологического, генетического и концептуального анализа работ виднейших представителей русского консерватизма, а также некоторых западноевропейских мыслителей консервативного толка. Сущность русского консерватизма выявляется путем исследования логики его формирования и развития, через определение его исторических и теоретических источников, философско-мировоззренческих оснований и социокультурных детерминант. Используется большое число историко-философских источников и современных публикаций как из области мировой и отечественной философии, так и социально-гуманитарных наук. Сложность и многогранность консерватизма как социокультурного феномена обуславливают применение методов историко-философской и исторической реконструкции. Анализ религиозно-философских оснований учений отдельных представителей русского консерватизма осуществлен на основе компаративистского подхода.

Научная новизна диссертации состоит в следующем: впервые осуществлены реконструкция и концептуальный анализ содержания и эволюции исторических форм русского консерватизма XIX, XX и начала XXI веков на основе определения существенных признаков русского консерватизма как религиозно-философского и социально-политического течения; в круг исследования вовлечены новые фигуры, например М. О. Меньшиков, М. А. Лифшиц, ранее практически никогда не рассматривавшиеся в качестве представителей русской консервативной мысли; впервые поставлена проблема существования консерватизма в советский период истории и намечены пути ее решения в качестве историософской проблемы; выявлены социокультурные и религиозно-философские основания русского консерватизма; осуществлен сравнительный анализ социально-философских построений западноевропейского и русского консерватизма; предпринята характеристика основных направлений и тенденций развития консервативной мысли в постсоветский период.
Основные положения, выносимые на защиту :

Понятие консерватизма раскрыто через сопоставление двух подходов – ситуационного, где под консерватизмом понимается стремление к сохранению существующего положения вещей, охранению, консервации определенных сторон бытия в контексте данной общественно-политической реальности, и содержательного, в рамках которого сущностью консерватизма оказывается вневременная, универсальная система ценностей, а консервативным является все то, что стремится к сохранению или отстаиванию выражающих эту систему идейных установок, норм и принципов организации общества.
Понятие консервативной революции, лишь на первый взгляд соединяющее в себе несоединимые противоположности – консерватизм и революцию, основывается на убеждении, что эволюционные перемены в духе социализма или либерализма невозможны и, демонстрируя ограниченность охранительной функции, побуждает консервативную мысль определить отношение к глобальным историческим изменениям.
Поскольку в истории России одной из острейших проблем является «отложенная модернизация», то русский консерватизм вынужден определять себя в отношении к модернизационным процессам, приобретающим циклический характер, выраженный в закономерном чередовании реформ и контрреформ.
Консерватизм XIX века, в зависимости от привилегированного объекта сохранения, от ориентации на социоцентризм или этатизм, приобретает форму социального консерватизма или государственного консерватизма, которые в русской общественной мысли взаимодополняют друг друга.
Наиболее полное выражение социальный консерватизм находит в учении К. Н. Леонтьева о намеренном замедлении закономерного перехода цивилизации от состояния «цветущей сложности» к состоянию «вторичного смесительного упрощения» и в учении В. В. Розанова о взаимосвязи семьи, быта, религии и пола.
Государственный консерватизм наиболее ярко воплощается в апологетике самодержавия у К. П. Победоносцева, в религиозно-мистическом монархизме Л. А. Тихомирова и в учении о «национальной империи» М. О. Меньшикова.
В советский период истории России консервативная мысль сохраняется, во-первых, в прямо или косвенно выраженной приверженности традициям русского консерватизма, во-вторых, в своеобразном феномене «марксистского консерватизма», в частности, в онтогносеологии и в проекте «великого восстановления» М. А. Лифшица.
В постсоветском консерватизме следует различать сторонников сохранения «Империи» (под которой понимается, как правило, единое политическое, социальное и культурное пространство) и приверженцев создания русского «национального» государства, построенного по этническому принципу.

следующая страница>