Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации заменил собою ГПК РСФСР и вступил в действие с 1 февраля 2003 года.

Теперь, по истечении достаточного времени, можно спокойно отметить кодексовые нормы, усугубившие положение лица, вынужденного защищать свои права в общих судах.

Но вначале заметим вкратце о сомнительной политике власть предержащих превратить судей в особую чиновную касту. На последнем судейском съезде Президент заявил об увеличении зарплаты судей в целые разы, хотя она и без того более чем достаточная. Проводи подобный съезд учителя или врачи, главный чиновник Федерации вряд ли осыпал их такими щедротами. А ведь объемы знаний и занятости у них ничуть не менее объёма судей.

Непомерно высокая зарплата последних (кстати, как и депутатов, как и чиновников от исполнительной власти вку­пе с Президентом и прочих служителей демократической Федерации) действительно превращает их в особую касту. Это очень опасно для правосудия, потому что Фемида мо­жет стать косоглазой и взгляд её будет благожелателен в сторону имущего и властного. И неизбежно проявятся чре­ватые последствия, если слишком богатые примутся судить слишком бедных. Это уже не суд — это инструмент полити­ки, расслаивающий общество на малое число богатеев и миллионы бедняков.

И мне тут невольно вспоминается деревенский дед Гришака. «Внучок, — философствовал он бывало, сидя на зава­линке, — напиши когда-нибудь про то, как один денежный краснобай разорил тыщу бессловесных. А власть его обе­регала. И власть эта — сытый пёс, посаженный на рыск. — И выразительно зажав штанину у пеньковой верёвочки, ко­торой он подвязывал портки, зло усмехался, — У мильон­щика и у его власти душа не в теле, душа их — в кармане!» Силён был Гришака головой, ничуть не слабее самого Кузь­мы Пруткова.

Какими же усугубившими нормами руководствуются судьи, проверяя законность и обоснованность судебных по­становлений?

В кассационную инстанцию необходимо представить жалобу с убедительными доводами о нарушениях норм прав судом первой инстанции. Не правда ли странное требо­вание для кассатора. Попробуй убедить судей своими дово­дами, если сама норма права не обязывает; их быть убеди­тельными и объективными. В ней записано что судьи « в интересах законности вправе проверить решение суда пер­вой инстанции в полном объёме». Обратите внимание на констатацию нормы: судьи «вправе». О какой же законнос­ти можно вести речь, если судьи не обязаны соблюдать эту самую законность в полном объёме? А применять её по лич­ному усмотрению — это уже не законность, а выборочная прихоть, исходя из создавшейся ситуации.

К тому же лицо во второй инстанции не может выразить своё несогласие с докладом судьи, не может зафиксировать это своё несогласие, поскольку в ней ведение протокола не предусмотрено. Вот и получается, что определение прове­рочной инстанции может, а скорее всего должно впослед­ствии приниматься всеми, в том числе и надзорным судом, за непоколебимую правовую истину. Нужность такой ин­станции при упомянутых регламентирующих нормах вы­зывает довольно определённое сомнение, учитывая её не­малую численность, оплачиваемую налогоплательщиками.

Не меньшее сомнение вызывает и необходимость надзорного суда, численность которого тоже немалая. Западная юрисдикция в лице Европейского суда не признаёт эффек­тивность нашей надзорной инстанции. С этим трудно не со­гласиться.

ГПК возвёл на пути к этой стадии много искусственных препятствий. Так, надо собрать копии судебных постанов­лений как в территориальный надзорный суд, так затем и в Верховный суд Федерации. Причём, последний требует го­дичный срок обращения в его гражданскую коллегию, хотя из нормы совсем этого не следует.

Логика кодекса по сбору копий не понятна. А если учесть, что на их сборы затрачивается масса времени, то можно утверждать: кодекс, видимо, преднамеренно создал для лица реальные препятствия на пути защиты его закон­ных интересов.

Но это всего лишь цветики. Ягодки поспеют, когда на­пишешь надзорную жалобу, а её не захотят принять, по­скольку она не отвечает установленным стандартам. При­дётся пойти к опытному юристу и заплатить ему за услуги, как и раньше за выдачу в суде копий. Но пусть проситель­ная бумага всё-таки написана и формально принята. Прак­тически — это ничего не означает. И вот почему.

Надзорное рассмотрение начинается с истребования дела. Но судья это осуществляет, если у него «имеются со­мнения в законности судебного постановления». Но откуда эти сомнения могут возникнуть, если кассационное опре­деление дублирует решение, обходя молчанием доводы кас­сатора и нигде их не фиксируя. Опять что-то похожее на право судей проверить дело в полном объёме на предмет законности. На этот раз несколько иное, но суть одна и та же, а именно: «если имеются сомнения». Не юридическая аргументация против доводов жалобы, а какое-то не юри­дическое «сомнение». Вот и не поверь после этого в незави­симость судей, правда, больше похожей на узаконенную самодеятельность.

Но если судья «не засомневался» и дело истребовал, то рассмотрение тоже ничего хорошего не сулит подателю жалобы. Статья ГПК не регламентирует, какими соображе­ниями должен руководствоваться судья, отказывая передать дело в суд надзорной инстанции. По-видимому, опять в силу своего сугубо личного «сомнения».

Таким образом, невольно вытекает вывод, что оконча­тельным резюме по делу является решение суда первой ин­станции и оно почти на все сто процентов остаётся непоко­лебимым, несмотря на то, что оно может быть и не закон­ным, и не обоснованным. Кассационный и надзорный суды спокойно могут усмотреть в таком решении отсутствие существенных оснований, нарушающих нормы права; А лишь такие нарушения влекут отмену первоначального судебно­го постановления.

Представляется, что кассационная и надзорная инстан­ции могут справедливо работать хотя бы вот при таких ус­ловиях:

а) Указывать в обязательном порядке в своих ответах основания несогласия с доводами жалобы, не игнорируя ни один из них

Судьи этого сейчас не делают, потому их отказы боль­ше смахивают на вольные отписки, чем на аргументирован­ные ответы. Только при условии, когда доводы жалобы ана­лизируются и фиксируются в ответах, самодеятельное по­ведение судей можно будет поставить под контроль.

б) Проводить в полном объёме проверку дела на пред­мет законности принятых по нему постановлений.

Такое осуществляется, несмотря на отсутствие или наличие достаточных аргументов поданной жалобы. Кажется, здесь и распространяться нечего, поскольку законность все­гда бывает лишь цельной, а не половинчатой или ещё более мелкой.

в) Изъять из нормы требование об обязательном прило­жении копий судебных постановлений.

Последние, в отрыве от материалов дела, теряют право­вую достоверность, но зато позволяют судьям, так сказать на расстоянии, трактовать гражданско-правовую ситуацию по своему усмотрению.

г) Упростить требования относительно содержания жа­лобы,

Сегодня без глубокой правовой оценки обжалуемых постановлений на предмет существенного нарушения ими материальных и процессуальных норм права, невозможно войти в надзорную инстанцию. Однако, несмотря на отсут­ствие такой оценки, законность обжалуемых постановлений всё равно должна проверяться в полном объёме. Такие условия нетрудно провести в жизнь путём внесе­ния изменений в нормы гражданского процессуального кодекса. Возможно после этого надо утвердительно согласить­ся — конституционный постулат о судебной защите прав гражданина является не декларативным, а реально работа­ющим фактором правосудия.

И в заключении хочется отметить следующее. Сегодня судьи выведены из-под контроля государства. Они сами су­дят, сами себя проверяют, сами себе дают оценку, сами себя журят и, в то же время, сами себя продвигают по службе. Такое положение не может считаться здравомыслящим. Го­сударство обязано поставить под свой разумный контроль и судей. Судейская вотчина в России недопустима как с по­литической, так и социальной стороны.

Суждение судей, что одна из сторон всегда обязательно жалуется — исключительно превратное суждение. Сторо­на подаёт жалобу не потому, что её итог оказался отрица­тельным, а лишь потому, что её доводы и доказательства ос­тались без внимания и порой даже не фигурируют в мате­риалах. Поэтому представляется целесообразным создание государственного квалификационно-дисциплинарного органа с привлечением в него представителей широкой об­щественности и с отсутствием в нём голосующих предста­вителей судейства.

Тогда, конечно совсем спокойно можно станет говорить о продуктивной работе судей по справедливому и законно­му отправлению правосудия.