Готика! Это слово для половины наших современников напоминает не только о средневековье, об устремленных к небу острых шпилях древних соборов и стрельчатых бойницах замков, но и о таинственных детях потустороннего мира: вампирах, призраках, демонических тварях и проклятых бессмертных скитальцах. Готика нынче вновь вошла в моду - она просачивается на вечеринки в образе неестестенно бледного подростка в черных шелковых одеяниях; готика проникает в кино, заманивая зрителя мистикой и ужасом спецэффектов; готика эхом проносится по фантастической литературе, порождая череду Темных Властителей, Черных ритуалов и Роковых проклятий. 
Подобно тому, как дети всех времен и народов рассказывают друг другу на ночь страшилки, взрослые и даже солидные люди начали писать романы о зловещих старинных замках, полных привидений и других неупокоенных душ, о фамильных проклятиях, порожденных алчностью или гордыней, о таинственных незнакомцах, одно присутствие которых губит юные невинные души.
Родоначальником «готического романа» считается Гораций Уолпол, который не только написал знаменитый «Замок Отранто» (1764 г.), но и построил свой собственный замок – в готическом стиле. Это строение тоже было частью шутки и одновременно вызовом новым рациональным архитекторам.
Гораций Уолпол был человеком блестящего образования, профессором, кроме того – сыном премьер-министра, графа Оксфордского. Зная желания весьма искушенной читательской аудитории, он придумал новый жанр, этакую помесь исторической мистификации, рыцарского романа и страшной сказки. Фантастические происшествия в старинном замке Отранто, с одной стороны, приводят к катастрофе, крушат покой и счастье благородных и сильных людей, а с другой стороны – они похожи на сказочную символику, забавную и немного несуразную. Так, в одной из комнат внезапно появляются рука и нога гигантского рыцаря в латах. А ведь этот элемент часто используется в английских сказках, где злые великаны именно таким способом проникают в проклятые лачуги – просто падают кусками в каминные трубы, «складываясь» воедино уже в каморке... «Замок Отранто» стал удивительно популярным. Сразу появились подражатели, притом не только в Англии, но и в других странах Европы. А имена Манфреда, Изабеллы и Матильды стали нарицательными.
А
нна Радклиф, автор нескольких блестящих романов, взялась за перо также для развлечения – образованной даме скучно было проводить долгие дни в одиночестве, ожидая возвращения мужа из чужих краев. И она поведала о страхах темных комнат и шепчущей пустоты, превратив интерьер и атмосферу готического романа в одни из главных действующих лиц. Не столь страшна фабула «Удольфских тайн», сколь среда, окружающая героиню. Бесконечные анфилады старинных залов, видения и звуки, переполняющие холодную темницу... невозможность скрыться, отделиться от тьмы и дыхания зла за твоей спиной, незащищенность, дурные предчувствия и обреченность – вот главные мотивы романов Радклифф. Тема Рока, Мировой Скорби еще не была столь популярна, только романтики занялись ею всерьез. А Анна Радклиф все еще была дамой эпохи Просвещения и потому не могла удержаться от того, чтобы не дать логическое разъяснение тайнам своих произведений. Характерный прием писательницы: начав со сверхъестественного, объяснить затем таинственные явления вполне реальными причинами. Умерла Радклиф в Лондоне 7 февраля 1823.
Мэтью Грегори Льюис, последователь Уолпола и Радклиф, отказался от решения загадок. Его роман «Монах» пропитан ужасом, которому нет объяснений. И ужас этот порожден не только древними проклятиями и происками врага рода человеческого, но и поступками самих людей. Из почти пасторальных описаний мирного бытия автор постепенно переходит к мрачным событиям и роковым знамениям, которые разрушают простую красоту обыденности. Как и у Радклиф, главный герой невольно заточен в темницу холодных и зловещих готических стен – это заточение не абсолютно, кажется, что герой в
олен в любой момент оставить монастырь. Однако оковы таятся в самом человеческом разуме, и свободы он боится больше, чем поджидающих его кошмаров. Помимо всего прочего, в «Монахе» использовался сюжет о демонической любовнице, и самое присутствие дьяволицы вызывало череду грехопадений. Эротические сцены, порой весьма откровенные и жестокие, были столь шокирующими, что роман считался, как сказали бы нынче, порнографическим. И по требованию цензоров и церкви четвертое издание «Монаха» было лишено любовных эпизодов и упоминаний Библии. Впрочем, к тому моменту произведение Льюиса уже было известно во многих странах Европы в своем первозданном виде.
Мода на «старину» распространялась стремительно: поэты и прозаики по всей Европе записывали и издавали народные баллады и сказки, возрождали полустертые в веках легенды, предания, мифы. Волна «исторических» романов хлынула на прилавки. Идеи готических английских романов пришлись тут как нельзя ко двору: молодые романтики разных стран зачитывались произведениями Радклифф и Чарльза Метьюрина, Льюиса и Уолпола, которые идеально подходили настроению нового поколения.
И традиция была продолжена – притом, как ни странно, тоже шуткой. Однажды вечером 1816 года четверо скучающих писателей устроили домашнее состязание в сочинении страшных историй. То были Байрон, Полидори и юные супруги Шелли. Время рассудило в пользу Мэри Шелли, подарив бессмертие ее роману «Франкенштейн, или Современный Прометей». Байрон начал повесть, которую потом отчасти использовал в «Мазепе», Полидори создал жуткую историю в итальянском духе о даме с черепом вместо головы, но именно в произведении Мэри сохранился дух английского готического романа.
В ту пору писательнице было всего девятнадцать лет, однако она уже успела пережить столько событий, что их хватило бы на добрый десяток романов. Пылкая любовь к юному, но – увы!- женатому Перси Биши Шелли, романтическое бегство с ним в чужие страны, проклятия родителей и презрение знакомых, рождение и смерть ребенка, нищенское существование, удушливый шлейф клеветы, сопровождавший супругов и чтение, чтение, чтение... Летом 1816 года супруги познакомились с Мэтью Льюисом. Философские разговоры о новых научных опытах, поисках секретов бессмертия в законах физики, тайны гальваники тесно смыкались с беседами о магии и чернокнижниках, могуществе отверженных богом демонов, секрете каиновой печати и безграничной власти человеческого разума. Отголосок этих дискуссий, свежее впечатление от французских книжек о призраках и мучительные ночные кошмары, полные умирающих и оживающих существ, соединились в новом романе Мэри.
И
нтересно, что, оставаясь на слуху, «Франкенштейн» за века рассыпался на серию образов и типажей, которые впоследствии использовали многие авторы, художники и режиссеры. Самое имя главного героя стало нарицательным и перешло на его ужасное творение (теперь «франкенштейном» в большинстве случаев называют чудовище, а не доктора, его создавшего). Весьма искаженно помнят фабулу и главную идею романа: нельзя создавать живое из мертвого, наука не всемогуща, не пытайся познать тайну жизни механическим путем. При этом мало кто помнит, что Чудовище было наделено чувствами и разумом, оно испытывало печаль и радость, любовь и ненависть. Все, что дал ему его творец, - это жизнь. Остальные науки Чудовище постигало само. И школу ненависти преподали ему именно люди. «Неужели человек действительно столь могуч, добродетелен и велик и вместе с тем так порочен и низок?» Монстр, не знавший детства, ласки родителей, не мог найти ответа самостоятельно. Научившись говорить и преодолев безграмотность, он углубился в книги, лучшие из книг: Плутарха, Мильтона, Гёте. Но после этого в руки Чудовища попадает дневник его собственного создателя, наполненный презрением к своему творению – и это послужило первым толчком, приведших к гибели души Чудовища. В отличие от прежних готических романов, в произведении Мэри Шелли все тайны известны сразу – но известны только главным героям и читателю. В неведении пребывают все остальные персонажи книги, и ужас, который они испытывают от соприкосновения со зловещими загадками, нарастающая лавина катастрофических событий создают ту неповторимую атмосферу, что свойственна лучшим готическим произведениям.
Мэри Шелли не стала продолжать начатую ей линию мистико-фантастических романов. Даже «Франкенштейн» был издан анонимно, а все дальнейшие самостоятельные произведения Мэри подписывала «Автор «Франкенштейна». Но ее книга стала толчком для новой ветви литературы.
Немецкий романтизм начала 19 века часто обращался к «ночной стороне жизни», ноктюрну. Сказки и истории многих писателей переплетаются друг с другом, вдохновение они черпают в картинах и музыке. Гофман же, будучи еще и талантливым композитором, дирижером и художником, мог оживить и возвеличить любой из образов, будь то музыкальная гармония, гравюра Колло или просто увеличительное стекло. Недаром его сказки стали основой для опер и балетов – в них скрыты страсть и мелодизм.
«Золотой горшок» (1814 г.) можно было бы назвать оптимистическим готическим романом: в нем присутствуют многие элементы классической «готики», такие как мистический могущественный оборотень и его зловещая противница ведьма, которые искушают и испытывают обычного юношу, заставляя его пройти бездны отчаяния, любви и безумия; грехопадение девушки, которая становится колдуньей из-за безответной страсти; видения и проклятия, сопутствующие героям новеллы. И тем не менее, даже в самые насыщенные страхом минуты пробивается шепот надежды, призрачный отблеск возможного счастья.
Еще более жутким произведением (хоть и наделенным непременным рождественским счастливым финалом) стала знаменитая повесть «Щелкунчик и Мышиный король»: детские кошмары в нем становятся ужасной реальностью, знакомые с колыбели лица обращаются в зловещие маски, и неизбежное одиночество перед таинственным и всемогущим врагом, притаившимся в темноте.
В том же году, что Мэри Шелли написала своего «Франкенштейна», Гофман предложил миру еще одно искусственное существо: прекрасную куклу Олимпию из «Песочного человека». Два безумных ученых-оккультиста создают автомат, во всем подобный хорошенькой девушке. Она посещает балы, в нее влюбляются юноши. Если смотреть на нее через стекла Коппелиуса, она кажется совершенно живой.. И из-за этого бездушного создания сходит с ума и гибнет несчастный Натанаэль. То был первый «робот», ставший широко известным по всей Европе, - и появился он в готическом рассказе.
«Холодное сердце» Вильгельма Гауфа (1827 г.) - один из ярких образцов того, как сказка «с моралью» преображается в готический рассказ. Угольщик Петер Мунк получил шанс на помощь доброго духа, но променял ее на власть и богатство, предложенные Голландцем Михелем, таинственным столетним великаном. Петер отказывается от своего человеческого сердца, и вместо него в груди замирает ледяной камень. Такова фабула, почерпнутая из народных сказок. Но сказкам не свойственны терзания разума, воспоминания об утраченных чувствах, холодность Существа, которым становится Петер. Он не просто продает сердце Михелю, но проходит через искус, убеждается в обманчивости предлагаемых даров... и все равно поддается соблазну. Бывший угольщик убивает единственное любившее его существо – и удивляется собственному спокойствию, равнодушию. Он помнит о том, что ДОЛЖНЫ быть какие-то чувства. Только в тот миг, когда Петер пугается самого себя, для него открывается возможность вернуть утраченное. Скука и пустота всемогущества – этот мотив романтики использовали очень часто, и в конечном итоге, он стал одним из классических «готических» штампов. Все проклятые бессмертные создания обречены на тоску и равнодушие.
«Страшные сказки» немецких и английских романтиков были весьма популярны в России. Мистические баллады переводил Жуковский, Одоевский использовал образы из произведений Гете в своих «готических» новеллах, Пушкин писал «импровизации» на темы «Фауста» и английских рассказов. «Лафертовская маковница» и «Черная Курица, или Подземные жители» Погорельского сочетают в себе сказочные мотивы и холодную жуткую мистику. Литературные приемы, сходные с приемами немецких романтиков, использовал Гоголь – один из самых мистических русских писателей 19 века. Пожалуй, самой мрачной из его готических повестей стала «Страшная месть» - история деревенского колдуна, злобного убийцы и чернокнижника, обреченного истребить своих детей в силу древнего проклятия. Гоголь, в отличие от английских романистов, не стал подробно расписывать все этапы бытия проклятого рода – он описал момент надвигающейся катастрофы, когда все силы неба и ада уже изготовились нанести решающий удар.
Но ужас может таиться не только в пасторальной прелести деревни, существующей как бы вне времени. Даже повседневная жизнь столицы насыщена миазмами зла, разлагающим дыханием дьявола. И можно погубить свой талант, свою душу, продав их за горсть червонцев старому портрету. Повесть «Портрет» - одно из ярчайших «готических» произведений русского романтизма. История жестокого ростовщика, что измыслил способ обмануть смерть, поселив частицу своей развращенной души в собственном изображении, постепенно превращается в историю нравственного и духовного падения молодого живописца, прикоснувшегося к проклятой вещи. Известно, что Гоголь написал два финала для этого произведения: первый заканчивался кражей роковой картины, которая, видимо, продолжит свое тлетворное существование; второй предлагал возможность искупления – когда художник, каясь, написал образ Богоматери, чудовищный портрет-искуситель сгинул навеки. Душу можно было спасти. Но проданный Дар... Дар, который питает душу и делает ее неповторимой, волшебной, вернуть нельзя.
Главный шедевр нашей готики, как ни странно, появился в советские времена. Это “Дикая охота короля Стаха” Владимира Короткевича, впервые опубликованная в журнале «Маладосць» в 1964 году — блестящая модернизированная стилизация под Анну Радклифф, где пробирающие до костей якобы мистические ужасы оказываются на самом деле порождением вполне человеческой подлости и злобы. Сюжет построен в истинно готическом стиле. Поиски древних сказаний и поверий привели ученого-фольклориста Андрея Белорецкого в глухой уголок Беларуси - поместье Болотные Ели. Здесь в старом замке живет юная Надежда - последняя из шляхетного рода Яновских. Согласно легенде, когда-то предок Надежды Роман заманил на охоту и предательски убил легендарного короля Стаха. Умирающий Стах напророчил проклятье и вечную месть «дикой охоты» всему роду Яновских. Появляющиеся «привидения» всадников держат в страхе всю округу: «дикая охота» может убить любого…
Век романтизма оставил богатое наследие в жанре «готической» или, вернее, мистической литературы. И многое из этого наследия было использовано в конце 19 века, когда новый поворот колеса времени опять вызвал взлет технического прогресса, а с ним и очередную волну тоски по мистическому волшебству прошлого. В электрическом свете грезились глаза Сатаны, в дымном смоге вырисовывался силуэт Потрошителя, бледные лица вырождающихся аристократических династий злобно косились из золоченых рам на нуворишей, скупающих опустевшие имения.
В 1886 году мир узнал «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда», которую поведал Р.Л.Стивенсон. Зверь таится в человеке, поджидая лишь возможности проявить себя. И это уже не дьявол-искуситель христианских легенд – это дьявол, которого человек сам растит в своей душе. «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда также повествует о превращении обычного юноши в чудовищного монстра. «Бойтесь ваших желаний – они могут сбыться!», гласит мудрость.
П
о сути, последним поистине готическим романом Англии стал «Дракула» Брэма Стокера (1897г.). Для воплощения своего замысла автор воспользовался новым стилем: документальным. Весь роман состоит из заметок, дневниковых записей, писем, что придавало фантастическим событиям ореол достоверности, реальности. Из далеких диких краев чудовище неожиданно переносится в современную Англию, становится соседом главных героев, получает возможность вторгаться в беззащитные дома... Это осовременивание старинных преданий оказалось весьма кстати: мир, который только что обрел новые средства связи, получил возможность мгновенно узнавать информацию, стремительно путешествовать, в результате стал терять детскую мистическую веру в «таинственные заброшенные замки с привидениями». В лице Дракулы, столь же свободно странствующего по земле, готика нанесла «ответный удар» прагматизму новой эпохи.
|
Легенда о бессмертном румынском кровопийце сделала имя театрального сценариста Стокера более популярным, чем имена Мэри Шелли или Чарльза Метьюрина. Но надо заметить, что история Дракулы, быть может, и не обрела бы такой длительной известности, если бы не совпала с зарождающейся эпохой кино.
Уже в 1896 году было положено начало жанру фильма ужасов: на экране появились сценки, показывающие заключение договора с дьяволом. В 1910 году обрели вторую жизнь доктор Франкенштейн и его монстр. В 1914 году кинематограф воплотил «Голема» Густава Майринка, австрийского писателя - мистика. То была еще одна история искусственно созданного чудовища, на сей раз созданного методами иррацианольными, магическими. Обе твари, монстр Франкенштейна и Голем мгновенно стали популярнейшими фигурами в жанре «хоррор». Их «клоны» продолжают свое существование и по сей день. В те же годы на экране начали появляться оживающие мертвецы: мумии, вампиры, зомби. С 1914 г. стали снимать фильмы по мистическим произведениям Эдгара По. А американское «кино ужасов» свое триумфальное шествие начинает с «Призрака оперы» по роману Гастона Леру.
«Призрак оперы» (1910 г.) – роман, в котором причудливо сочетаются несколько жанров. Это и детектив, и «псевдоисторический» экскурс, и готика. История безумного палача, который обрек себя на добровольное заточение в катакомбах парижской Оперы, его всепоглощающая любовь к музыке и смертоносный (во всех отношениях) талант, мистика, которой окружено существование Призрака – все это сделало сочинение Леру редкостно соблазнительным для кинематографа. Сценаристы быстро «очистили» роман от реализма, сосредоточившись на линии «красавицы и чудовища», и в таком виде «Призрак оперы» дожил до нашего времени. В последние годы он получил еще и непременный атрибут в виде белой полумаски, который пришел к Призраку из одноименной бродвейской рок-оперы Уэббера.
В 20-е — 40-е годы XX века произошла революция. Готическая литература разделился на два направления — хоррор и саспенс. Родоначальник хоррора Говард Филипп Лавкрафт нашпиговал свои мистические истории древними демонами, зомби, загадочными чудовищами, доводившими читателя до исступления. Саспенс, прежде всего в лице творений ученика Лавкрафта Роберта Блоха, стал частью прежде всего криминального жанра. Романы Блоха «Психо», «Ночь Потрошителя» и другие — слегка затянутые, даже нудноватые вначале, с нарочито обыденным антуражем вдруг оборачиваются таким ужасом, что сердце готово выпорхнуть из груди.
Современная готика
Отнюдь не каждый современный ужастик относится к готике. Лишь некоторые произведения таких знаменитостей как С.Кинг, Д.Кунц, К.Баркер, Р.МакКаммон, несут в себе готические элементы. Есть три магистральные темы готической литературы. Во-первых, это Смерть, чей культ пронизывает всю готическую субкультуру. Отсюда плавно вытекают сверхъестственный оккультизм в виде призраков, зомби, черной-пречерной магии и истории о вампирах.
|
|
|
Основатель хоррора Лавкрафт дал мощный толчок развитию жанра. Практически все мало-мальски заметные авторы первой половины XX века, творившие «ужасные» истории, признавали Лавкрафта своим учителем. Огюст Уильям Дерлет (1909-1971) - страстный поклонник Лавкрафта, посвятивший жизнь пропаганде его творчества сам написал два сборника подражаний Лавкрафту – «Маска Ктулху» и «След Ктулху». Славу Денису Уитли принесли романы именно готической стилистики, связанные с дьявольскими кознями и миром призраков. Ширли Джексон (1919-1965) считается родоначальником «психологической готики». Особенно прославил ее сборник «Лотерея», заглавный рассказ которого стал визитной карточкой писательницы.
Среди мастеров современной готики ведущие позиции принадлежат британцам. Рэмзи Кэмпбелл (р.1946), критики окрестили его «современным Лавкрафтом», Брайан Ламли (р.1937) является одним из известнейших британских авторов хоррора. Герой его самого знаменитого цикла "Некроскоп" (уже 10 томов, готовится к выходу в ЭКСМО) Гарри Киф умеет разговаривать с мертвыми. Из-за этого он и ввязывается в разные неприятности, вроде противостояния некромантам да вампирам. Шотландец Грэм Мастерсон (р.1946) обитает в старинном доме готической постройки в ирландском городе Корк. Неудивительно, что он стал одним из самых прославленных авторов современной готики! Он лауреат премий "Эдгар" и "Брэм Стокер", номинант Всемирной премии фэнтези. Уже дебютный роман Мастерсона "Маниту" (1975) стал бестселлером, далее последовали цикл о детективе-мистике Джонни Руке. Произведения Анджелы Олив Картер (1940-1992) считаются жемчужиной так называемого «магического реализма». Ее творчество сочетает в себе черты традиционной готики, классической сказки (с упором на страшноватые истории братьев Гримм) и несколько манерной психологической драмы. Недавно в ЭКСМО вышел ее знаменитый сборник новелл «Кровавая комната».
Готическое кино
“Битлджус”, “Эдвард Руки-Ножницы” и “Ворон” — вот символы киноготики. Два первых фильма сняты самым готическим режиссером Тимом Бертоном. Сюжет, антураж, главные герои — все в этих лентах пронизано готикой. Объект фанатичного поклонения готов —- “Ворон” Алекса Пройаса. Его герой Эрик Дрэйвен в исполнении Брэндона Ли (погибшего на съемках!) породил настоящий культ: и стиль одежды, и макияж Эрика стал образчиком для подавляющего большинства поклонников.
Стоит также упомянуть немые фильмы ужасов начала XX века (“Носферату”, “Кабинет доктора Калигари”), фильмы ужасов студии Hammer (прежде всего, “Дракула” с Бэлой Лугоши), фильмы с участием таких “монстров”, как Лон Чэйни, Борис Карлофф, Питер Кушинг и Кристофер Ли. Ну, и конечно, современные ленты: “Интервью с вампиром” Нила Джордана, “Дракула Брэма Стокера” Копполы, пародийная “Семейка Аддамс” Б. Зоннефельда. Отдельно стоит назвать готический мультфильм “Nightmare Before Christmas”.
Самый готический современный актер — безусловно, Джонни Дэпп.
На последнее десятилетие приходится бурное развитие готической субкультуры. На улицах крупных городов все чаще встречаются люди в черной кожаной одежде и с характерными прическами. Регулярно проводятся крупные готические фестивали — Wave Gotik Treffen (ФРГ), Whitby Gothic Weekend (Англия), Convergence (США), на которые съезжаются готы со всего мира. Возникло самостоятельное музыкальное направление — gothic metal. Видимо, пришло время человечеству в очередной раз принять таблетку против страха.
Что ж, желаем вам страшно увлекательного чтения! И до встречи в вампирских сагах!