ЛЮБОВЬ ЗЛА. БОГИНЯ ТЬМЫ И ИВАН ЦАРЕВИЧ
В некотором царстве, в государстве некотором жил да был царевич Иван, родители у него умерли, но три сестры остались: Марья-царевна, старшую называли, другую Ольга - царевна, а третью Анна-царевна.

И помнил он, как родители, когда в один день умирали, наказывали ему:

- Отдай ты сестер своих за первых встречных, не надо их при себе держать, так на роду у них написано было.

Знали родители еще от своих предков, что первые встречные - это и есть те самые суженные, а как искать да выбирать начнешь, так у разбитого корыта и останешься.

Ворон во время наказа недаром кружился над дворцом царя, услышал он это и быстро Яге рассказал, что должны три царевны за первых встречных замуж выйти. А Яга уж потом и решала, да в Книге судеб смотрела, кто и будет теми сами встречными, чтобы все ладом сладилось.

И чтобы не задерживаться особенно, да встретить уж кого, и отправился Иван царевич с сестрами своими в лес заповедный погулять. А тут и гроза страшная, откуда не возьмись, налетела. Это сам Перун вышел в небесах порезвиться. Понял Иван царевич, что на этот раз прогулка не особенно удалась, никаких встречных не было. И повел он сестер домой, пригорюнился, так хотелось ему поскорее завет отца исполнить, да и самому свободным стать. Три сестры взрослые, это дело не шуточное, за ними глаз да глаз нужен, а гулять когда?

А тут и бедствие стихийное во дворце настигло их, гром прямо в потолок ударил, тот чуть на них не обрушился, едва схорониться успели. Но в пролом в потолке покалеченном влетел ясный сокол, непонятно как тут оказавшийся. Это Ивану непонятно было, а мы то знаем, что его Яга прислала, когда в Книгу Судеб заглянула, вот он и явился, не запылился.

А дальше чуднее- ударился он об пол, да и стал молодцам добрым и прекрасным.

- Едва догнал вас, - речь сокол завел,- что же вы так -то бежали быстро.

- Так ведь гроза, - удивленно говорил Царевич.

- Не простая это гроза, - говорил Сокол, - батюшка Перун отправил меня невесту искать первую встречную, а первой разглядел я твою сестру Марью, вот и должен в жены взять.

Взглянул Иван на сестру свою, и порадовался, думал невесть кто попадется в такую непогоду, а тут сын Перуна перед ним в женихи набивается. И сестра его вроде рада. Попробовала бы не обрадоваться, и молодец красавец, и не просто царевич.

Сестры только грустили, да о своих судьбах загадывали, а Сокол Марью в свое царство небесное унес, только они ее и видели.

Полегче немного царевичу стало, но еще две сестры было при нем, и снова отправился в теплый погожий день царевич погулять, а тут снова гроза пуще прежнего, вихри да молнии вокруг них кружатся, еле до дворца добежали, а Стрибог за ними несется, и снова крыша развалилась, и влетел орел во дворец.

И объяснил он, что первая встречная у него на роду написана, а ею Ольга и оказалась царевна.

- Должен я на сестре твоей жениться.

- Да уж женись, - согласился Иван, а то мастера мои уже крыши чинить с такими женихами устали.

Но ворчал он больше для того, чтобы разговор поддержать. Ольга и бросилась к орлу своему на шею. Хорош, да силен он был, и опять же летает вон как никакая крыша, не то, что девица перед ним не устоит. И вдвоем с младшей сестрой остался Иван царевич, когда орел с Ольгой улетели в царство-государство его. Вроде уже и наказ отца почти исполнил он, но все тревожно было на душе у царевича нашего.

А тут ворон влетел в открытое окно, когда они с прогулки вернулись, уж и не думая, что на этот раз что-то сладиться может.

Конечно, ворон не орел и не сокол, но Анна царевна не противилась, что в девках -то сидеть, да и птица мудрая, авось с ним она не пропадет, и видела, как хочется братцу ее свободным да беззаботным быть, и заботу на мужа о ней переложить, потому они и поспешили после свадьбы в царство мужа ее, едва попрощаться успели.

Вздохнул облегченно да плечи царевич расправил.

Целый год вольному царевичу хорошо да свободно было, но решил он узнать да своими глазами посмотреть, как его сестры поживают с мужьями своими, даже устыдился того, что так беспечен был.

Оставил он царство свое на бояр толковых, идола нового богу Перуну для устрашения поставил, и предупредил их, что птицы все - и соколы, и орлы, и вороны теперь родичи его, если что-то будет не так, как надо пойдет, он быстро все узнает и назад вернется, тогда пусть на себя пеняют. Бояре заверили царя своего, что все у них будет так, как надо, еще лучше, чем при нем было станет. Это они зря сказали, но уж очень хотелось ему вырваться, да между делом и себе жену поискать, тоже первую встречную, раз у сестер так хорошо поучилось, почему бы и ему не попробовать?

Вышел он в чистое поле, и видит, лежит рать побитая, вороны кружатся, волки воют, картина такая - страшнее не придумаешь.

Оборотился царевич к волку:

- Кто побил рать такую.

И даже не удивился он, что волк человеческим голосом заговорил, а что дивиться то, пока с душами живыми и мертвыми этот помощник бога подземного мира Ния общался и не такому научился. И говорит ему волк такие слова:

- Все это войско королевна Морена побила, подруга господина моего. Можешь встретиться с ней и сам спросить, только не советовал бы я тебе таким безрассудством заниматься.

- А я хочу на такую богатыршу взглянуть, - упрямился Иван, обидными ему слова волка показались, словно и не царевич он, а трусливый смерд какой.

- Вон шатер ее, - волк отвечал, - только потом не сетуй, что не упреждал я тебя, когда Морену нашу сам узришь.

Прекрасна была королевна, ничего не скажешь. Правда, если с другой стороны посмотреть, то страшновата немного - вся в черном, на коне на черном, меч в руках огнем сверкает. Сразу видно, что и не такое войско погубит она, глазом не моргнет. И очень удивилась Морена, когда она увидела, что добрый молодец сам к ней спешит. Те вроде от нее бежали, да не ушли далеко, все в поле чистом валяются, кому, где придется. А этот к ней рвется. Но каких только царевичей не бывает. Может, он поля того не видел. Али страх где потерял, да так и отыскать не может, кто же его знает?

- Куда это черт несет тебя? - удивленно спросила Морена, потому что была уверена, что это шутка одного из помощников ее рогатых, которые решили ей услужить да царевича подсунуть ненароком. Когда богиня Жива от нее Даждьбога увела, больше не было никого рядом. Ний уже и шутить начал, что все женихи кончились, только насильно кого ловить надо, да и то, если не очень быстро он бегает, тогда и поймаешь. Но ворон видел, и волк тоже узрел, что не ловила она его - сам этот полоумный появился не запылился.

А он еще и грудь распрямил и браво так отвечает:

- Добрые молодцы по неволе не ездят, и невесту ищу себе милую, первую встречную, так мне батюшка завещал. Тебя первую и встретил.

Оторопела Морена, сначала не знала, что и сказать, но потом все-таки опомнилась да и предлагает ему:

- Оставайся в шатрах моих, ты нашел уже ее, - усмехнулась Морена, а сама волка за Нием отправила.

- Да не говори ему, зачем зову, пусть полюбуется, что и у меня новый жених есть, сам пришел.

А между тем царевич бросился, очертя голову в объятия ее, да и забыл про все на свете. И когда Ний появился, уже и свадьбу они сыграли.

Подивился такому чуду невиданному Ний, волк его уверял, что точно сам он к Морене пришел, и молод вроде, и не совсем дурак. Но каких только царевичей не бывает. Даже ему не особенно охота было в объятиях Морены ночи проводить, нет он всегда нежную и добрую Живу предпочитал, а царевич вот Марену полюбил. Не зря говорят, что любовь зла и Морену полюбишь, если жребий такой выпадет. Но царевичу говорить он ничего такого не стал, с Мореной даже Ний не особенно шутить любил.

Пожелал он молодым счастья, хотя при этом и усмехнулся, понимая, что излишними пожелания будут, но так, для красного словца. Недоля и без его пожеланий к царевичу этому нагрянет, в том можно не сомневаться, волка своего прихватил, это не для слабонервных зрелище такое, да и в свой подземный мир вместе с ним отправился. Там они должны были управиться с теми, которых Морена уже к ним отправила, но не сомневались ни волк, ни Ний, что и царевич наш не надолго переживет этих, с поля ратного, скоро к ним пожалует.

- Не стоит охранять его душу, не думаю, что Марена наша так скоро отпустит его, она его помучает сначала хорошенько, - заверил Ний волка, а он знал о чем говорит. Не один век рядом с богиней смерти провел.

А в царстве его волхвы потом говорили, что с царевичем их что-то странное приключилось, потому что, сколько не искали его, сколько на блюдца серебряные с яблоками золотыми не таращились, нигде не могли найти его не среди живых, не среди мертвых. Вот и не знали слуги верные, ждать ли царевича назад, али тризну по нему отметить, но, пока слушая волхвов своих, ни на что не могли они решиться.

А тут как обычно собралась на войну воинственная жена царевича нашего. Она и без того немало дней с ним рядом провела. И решила его оставить за хозяйством смотреть - тут от него больше пользы. А воевать-то он не особенно умел, да и без него воинов хватит. Другое дело чертоги Марены, много там чего есть особенно после того, как таинственный пленник у нее появился, за которым глаз да глаз нужен. Ведь кто-то из чертей уже успел забраться сюда в чулан, да Яге рассказал о том, куда пропал бесследно, где томится старый ее приятель Кощей. А та, хоть и Ягой была, а все время за униженных да оскорбленных заступалась. Наверняка попытается освободить доброго молодца, который кроме проблем ничего даже Морене не доставлял с давних пор, едва удалось ей победить его хитростью да обаянием, да и пленить, и на цепь посадить.

- Не заглядывай даже в этот чулан, - наказывала она царевичу,- и никого туда не подпускай, ни один черт туда пробраться не должен. Смотри хорошо, а то всем нам плохо будет.

С этими словами и уехала Морена, ее уже ждали воины ее верные.

Царевич знакомился с новым своим хозяйством, и такое любопытство его разобрало, что она в том чулане прячет, и так он ходил, и сяк вокруг да около, и не выдержал. Про себя он решил, что охранник должен знать, кого ему охранять приходится.

Так и сделал он, и как заглянул, так чуть чувств царевич не лишился, висит там Кощей Бессмертный на двенадцати цепях прикованный, едва дышит, кажется, через минуту и помрет прямо у него на глазах.

Волк подоспел в тот момент, когда он чулан отпирал и на пленника любовался, и понял он, что и делать ничего не надо для Яги и Кощея, любопытный царевич и сам все сделает, зато не покусанным будет. Яга наказала ему припугнуть и укусить парня хорошенько, если он не полезет в чулан и не захочет завет Морены нарушить.

Даже немного жаль стало волку царевича, он всегда к ним неравнодушен был, с того момента, когда у первого коня на клочки порвал, а второго на дно морское к Царю провожал. Но первому он сам помог, второму Василиса Премудрая досталась, ему особенно волноваться нечего было, а у этого бедняги с одной стороны Яга кусать его заставляет, а с другой Морена - сама кого хошь укусит, и он, хоть и добрый, но все-таки волк, между ними.

Но царевич и сам не промах, все сделал без шантажа и насилия. Волк только облегченно вздохнул. Но наварное, вздохнул он за спиной царевича очень громко, потому что тот подскочил, как ошпаренный и не Кощея уже, а его испугался, хотя он не рычал, и не кусался. Потому видно, что Кощей на двенадцати цепях был, а он на своих лапах стоял и зубы скалил, от удовольствия, но кто разберет в страхе, радуется волк или злится. Но не знал еще царевич, что не тот страшен, кто страшен, а тот, кто таким бедным да бессильным прикидывается.

Но и это он скоро узнает, совсем ученым будет. Волк все-таки очень обиделся, на то, что он царевича больше, чем Кощей испугал.

Но действия разворачивались стремительно, и долго обижаться некогда было волку. Кощей уже взмолился, когда нового любимого Морены узрел, и понял, что для него любопытство - самый большой порок.

- Сжалься надо мной о, воин отважный и бесстрашный, - скулил очень жалобно Кощей, - дай мне напиться. Десять лет маюсь я, не ел, не пил, сил никаких моих нет больше терпеть это, только ты один помочь мне и можешь. А старших уважать надо, сам знаешь, тебя поди в детстве учили.

Ласковое слово да из уст такого слабого и беззащитного старика для любого приятно. Царевич схватил и принес ему целую бадью воды.

Проглотил Кощей воду, чуть саму бадью от жадности не проглотил, окреп немного, и еще требует.

- Дай еще.

И не заметил добрый Царевич, что крепчает пленник на глазах, он рад был старичку помочь, потому что на свою голову хорошо был воспитан. И третье ведро потребовал Кощей, хотя уже и так в силу стал входить.

И когда допил третье, тряхнул цепями, плечи расправил, и свалились с него цепи со звоном страшным.

Даже волк попятился, и шерсть на загривке его поднялась.

- Спасибо, царевич, - сделал ты доброе дело, только не видеть тебе теперь, Морены, как ушей своих, но ничего страшного, и без нее проживешь.

Вот и благодарность Старик коварного за доброе дело, недаром черти говорят, что добрыми нашими делами дорога прямо к Нию и стелется.

Закрутился он в вихре, так, что и не поймать его голыми руками, да и ловить не стоило, свистнул на прощание, и не было его больше. Догнал он Морену вероломную, которая чуть его вовсе не уморила, да и умчал неведомо куда. Добровольно или насильно она с ним пошла, издалека этого не разобрать, но пропали оба без всякого следа эти двое.

Волк уселся рядом с опешившим царевичем, который дар речи потерял, и провыл.

- Вот, а ты меня боялся, теперь Кощей тебе покажет, где раки зимуют, хотя то, что он женушку твою уволок, это не такая уж беда, думаю, не велика потеря и еще неизвестно, кому из вас повезло..

То ли он и на самом деле так думал, или только утешить хотел, но ничего не видел и не слышал Царевич.

И, конечно же, горько - горько заплакал Царевич, а что еще ему оставалось, и волк от него другого не ждал, и пошел, брошенный да обманутый, куда глаза глядят

- Куда это ты?- спросил волк на прощание.

- Пока не найду Морену мою, не вернулись.

- Как же все запущено, - вздохнул волк, но для начала решил доложить Яге, как все было тут, а потом уж куда пошлет его, туда и бежать, чтобы самому ни за что не отвечать больше.

Но диву он давался, как с царевичами все в этом мире повторялось. Сначала глупость совершают, дров наломают, а потом рыдать начинают, да еще умножают все свои печали.

И отправился в путь Царевич, шел, не зная куда, три дня без пути и дороги шел, уже и заблудился немного, пока волк догнал его. Яга сжалилась над ним и попросила волка не помогать, но посмотреть, что там творится дальше будет. Добрый совет дать , если совсем туго будет, а если не послушает он его, сам виноват.

- Но ты особенно -то ему не помогай, а то попортил уже всех царевичей, без тебя и шагу ступить не могут, все у них из рук валится, путь закаляются.

№№№№№
И набрел царевич на дворец чудный. Около него дуб стоял, на дубу том ясный сокол сидел. И сразу же узнал он родственника своего. Выбежала сестра его Марья, и на шею брату своему бросилась. На третий день, убедившись, что все у них нормальное, отправился он жену свою искать.

Сокол предложил серебряную ложку оставить и до перекрестка несчастного Ивана и проводил. Через три дня второй дворец лучше первого вырос на дороге у него. Слетел к нему с дуба орел, так набрел он на царство второй сестры своей Ольги.

И стала она его целовать и обнимать, и про беды его и злоключения расспрашивать. И от них через три дня ушел царевич, не мог он уже без женушки своей темной оставаться. Вилку серебряную у них оставил на память о себе. И когда дуб с вороном разглядел, то понял, что и до третьей своей сестры Анны добрался. Волк к тому времени ворону рассказал все, что произошло, и то в чем у самого царевича признаться язык не повернулся. Потребовала серебряную табакерку на прощание Анна.

А еще через три дня и добрался он под руководством волка, конечно, которого ворон упросил проводить его, и до самой Морены, сколько можно было ему ноги бить и без дела слоняться.

Усмехнулась Морена, подивилась она упрямству его и глупости, и волк рядом.

- И что ты привел его, в другую сторону бежать надо было, а не к погибели своей.

- А ты с муженьком своим поговори сама, если ему в голову что взбредет, уже оттуда не вытащить, и я из-за него лапы бью, да дела все забросил. И Яга присмотреть просила, и птицы все за него горой, а ему тебя подавай, хоть тресни

Но она уже к Царевичу обратилась.

- И зачем ты интересно Кощея освободил, дурная твоя голова, и этого мало, еще и сам к нему в объятия явился.

- Виноват, помочь старику хотел, ведь старым всегда помогать надо, но поехали со мной, что тебе с Кощеем -то делать.

- А ты меня от него защитишь?- спросила она удивленно.

- Да уж попробую.

Только завыл волк, чтобы предупредить его, да куда там, увидев Морену, никакого воя не слышал он.

Морена знала, как все кончится, но она хотела немного поиздеваться и наказать Царевича за любопытство, потому и отправилась с ним.

Вернулся Кощей, а Морены и след простыл. И конь его и рассказал, узнав от ворона, что приключилось в его отсутствие.

- Догоним мы им? - Кощей коня пытать стал.

Тот и заверил его, что торопиться некуда.

Словно черная туча, могильным холодом дышавшая, набросился на них Кощей.

Схватил его Кощей, тряханул хорошенько, так что чуть дух из него не вышел. Но услышал он хрип Кощея.

- Прощаю тебя пока, ты водой меня напоил, и в другой раз прощу, а потом со света сживу, так и знай.

Схватил он Морену, и без лишних слов умчался с нею вместе. Вот и весь сказ

Камень оказался рядом, когда он поднялся да отряхнулся, уселся он и заплакал горькими слезами.

- И долго ты слезами обливаться собрался?- спросил у него волк, - пока еще жив и душу он из тебя не вытряс, действовать надо, слезами делу не поможешь, а еще лучше подальше от них бежать.

Но последнего совета царевич не расслышал.

Бросился он туда назад, вспомнив, что пока ему особенно бояться нечего, а вдруг повезет, и сбежать от Кощея смогут они.

Подивилась Морена упрямству муженька своего. Надоело ей туда сюда бегать. Но он стал умолять ее, хоть часок до явления Кощея вместе побыть.

- Расскажешь Нию, каков муж мне попался, голову сложить готов за меня, - говорила волку Морена.

- Если бы он использовал ее по назначению, то и бегать не пришлось бы, а так недаром говорят, что дурная голова ногам покоя не дает, - резонно отвечал ей волк.

Ничего она на это не ответила, хоть и ворчливый, да мудрый был волк, и непонятно, что он под ногами только болтался? Если помогать им не собирался.

И на этот раз конь рассказал Кощею обо всем, а волк подвыл в знак согласия, и на этот раз Кощей без труда незадачливого своего соперника догнал, и подвился тому, что тот сильнее не стал, но и униматься никак не хочет, бывают же такие царевичи.

Но уже разозлился Кощей, надоело ему туда да сюда носиться, и удивительно, что царевич не слышит, и слышать ничего не желает, а еще разумным кажется, вроде не дурак. Но точно, страсть к Морене его совсем слабоумным сделала.

Один плакал, плакал Иван царевич, волк рядом сидел и ждал, пока успокоиться он. Терпеливый был волк, а вот ворону ждать надело, как каркнул он, как клюнул его в темечко, так, что в один миг и слезы пропали.

- Да мужик ты или царевна плаксливая, что-то не пойму я, тогда уж и за Мореной не надо было носиться.

И снова назад он бросился.

- А что, Кощей в куски его не обещал изрубить, - на лету ворон у волка спрашивал.

Оба они в тот момент едва за царевичем поспевали.

- Обещал, сам своими ушами слышал, только все равно ему, так Морена его видать приворожила, что помереть готов, если бы она так его любила, как он ее, то может, что-то бы и наладилось, - сокрушался волк в тот момент.

Уж он-то Морену знал как облупленную, сколько времени она у Ния проводила, даже тот не выдержал скверного ее нрава, едва отделался, а царевич вон какой упрямый да влюбленный оказался.

Выполнил на этот раз свое обещание Кощей, еще и нацеловаться, наобниматься они не успели, про остальное и говорит нечего, а уже в куски изрубленный оказался царевич. Чтобы больше не волноваться, побросал Кощей куски тела его в бочку, которую с собой приволок, и бросил в синее море, на берегу которого на этот раз разрубание да казнь и происходила.

Только смотрела на него Морена со стороны, радовалась она этому или печалилась, как знать. Но и она от страстей от таких притомилась, пусть уж успокоиться муж ее недавний, коли сам не мог, так Кощей ему поспособствовал.

Помнил волк еще Василису Премудрую и дивился тому, какими разными девицы бывают, правда, это богиней смерти была, но все одно женщина, а ни капли жалости к тому, кто из-за нее не только голову потерял, но и сам был изрубленный, да изувеченный. Как же загрубела она с тех пор, как с мертвецами возиться, ни ласки, ни жалости в ней - ничего не осталось.

Но не все кончилось в те роковые минуты, почернело серебро, царевичем оставленное у родичей его, и поняли они в тот миг, что беда с ним горькая и непоправимая приключилась.

И хоть странный был он парень, а родич все-таки, не могли они его на произвол судьбы бросить, да и Кощею надо было показать, что не так сильна власть его, как сам он думает. Не могли птицы- богатыри допустить, чтобы грозный старик по глупости освобожденный, верх одержал над ними над всеми, да и жены их рыдали, места себе не находили. Брата они своего жалели очень.

И все вместе птицы действовали, как только волк рассказал им, где бочку искать, орел бросился туда и бочку из моря синего вытащил. Сокола он отправил за живой водой, а ворона за мертвой, тут он опытным был, уже одного царевича, с которым братья расправилась, сам спасал. А теперь у него помощники были надежные, все исполнят, и вороненка не надо ловить, и шантаж не нужен был. Хотя многое повторяется, но каждый раз у них все по-разному тут бывает, как успел сравнить серый волк, он уже себя важным зверем почувствовал в трудной этой ситуации.

Вытащили парни из бочки то, что было царевичем недавно, да давай колдовать над ним да складывать, да мертвой водой смазывать, чтобы срослось. Сокол уже держал живую воду наготове. И стали они ждать, вздохнул, вздрогнул и глаза раскрыл царевич.

- Он посмотрел на них и очень удивился.

- Что-то долго я спал, а вы что тут делаете?

- И совсем бы не проснулся, если бы не родственники твои, - волка рядом он услышал, и понял, что-то посерьезнее стряслось с ним на этот раз.

Память медленно но ворочалась к нему на берегу теплого моря, и бочку разломанную он обнаружил, из которой его вынимали они.

Но как только немного оклемался он, от всего отказался, и снова на поиски рваться стал, чем очень остальных удивил.

- Я не буду тебе помогать, - сразу же волк запротестовал,- хватит с меня одного царевича, я и без того слишком часто с тобой рядом бываю.

- Хорошо, но ты можешь мне сказать, где такого коня раздобыл Кощей.

- Сказать-то могут, да что толку.

- Но ты скажи все-таки, - не унимался царевич.

Главное в нем все-таки кроме пласливости упрямство было, как рыдать перестанет, так на новые подвиги его тянет и все тут.

- В тридевятом царстве живет сестра Яги нашей, - сообщил волк, а все четверо его внимательно слушали.

- Как огненную реку одолеешь, так ее там и найдешь, у нее одной кобылица есть на которой свет она облетает. Если три дня будешь у нее пастухом, и ни одной кобылицы не упустишь, то и получишь жеребенка.

Задумался Царевич, волк думал, что он испугается и откажется от этого дохлого номера, но он уже пытать стал:

- А как мне через реку огненную перебраться?

Тут орел заговорил:

- Возьми платок, три раза в один махни, высокий мост появиться, по нему и переберешься туда.

Забрал платок царевич, поблагодарил он спасителей своих и ушел. Они еще остались на берегу и стали говорить о том, что он совсем ополоумел, если и туда за смертью своей двигаться готов.

- И зачем ему надо это?

- Да безумным он от страсти стал, что и говорить, - каркал ворон.

- А может, просто любил?- сокол у него спрашивал.

Волк рассказал им про прежнего царевича, за которого все Василиса делала, а он потом едва вспомнил про нее, чуть в лесу заповедном не бросил.

- А этот хоть и бесшабашный, но что-то сам делать старается, - уже не так плохо, - старался утешить их волк. Он и на самом деле так в тот момент и думал.

№№№№№
А царевич уже через огненную реку перебрался и до Яги второй добрался. Измаялся он за это время, пока в такие дали зашел, куда никто до него не добирался, но силы у него новые после воскрешения появились, рыдать он перестал, уж если вернули его птицы в этот мир снова, то и должен он все показать, на что способен. Он успел даже птенца, из гнезда выпавшего подобрать и назад его посадить, потому что птицы его родственниками были, и они спасли его недавно. А этого забыть никак наш царевич не мог. Волк, окажись он рядом, порадовался бы за него от всей души, вероятно, но волк остался в то время в своем лесу у первой Яги, и рассказал ей обо всей последних происшествиях подробно.

Хотел он меду отпробовать, но удержался, когда пчелы его о том попросили. Решил про себя, что если до сих пор от голода не помер, то и теперь потерпеть немного можно. Странно выносливым сделался он, пока за Кощеем гонялся.

А уж когда львенок ему попался, то вовсе замучился он, и понял, что если не съест его, то упадет и от голода помрет, а во второй раз помирать ему совсем не хотелось, да и Морены своей так давно не видел он, вот так и решил судьбу звереныша малого. Но в последний миг вышла львица и устыдила его даже, каким же он все-таки слабым себе показался, и почему звери да птицы за то ответ держать должны были непонятно.

Но сначала ему показалось, что от голода видения у него начались, когда увидел он дом кольями огороженный, а на каждом по голове болталось, только один пустой.

- Ничего не мерещится тебе, ты и пришел туда, куда надо, - услышал он голос ворона, то ли своего, то ли чужого, во мраке не разберешь, и надо же было сюда добраться, чтобы на кол голову повешать, вот шутка -то злая какая.

Хотел расплакаться царевич, но рассмеялся вдруг, и от этого немного легче ему стало. А разве не смешно, добираться сюда, чтобы помереть у бабы яги в батраках, да пастухах, не царское это дело. Только Морена да страсть безумная, на такое и могла его толкнуть, а она там, в объятиях Кощея, веселится, да над ним потешается.

Но гнал он от себя мысли скверные, которые, как рой пчел со всех сторон его обступали, и никуда от них не денешься, сколько не старайся.

Знал царевич, что если ввязался он в это, то должен до самого конца дойти, а той какой же он царевич.

Появилась и Яга, сама к нему вышла.

- Сообщил мне ворон о прибытии твоем, но что надо тебе в моих-то лесах непроходимых, мало кто сюда добровольно приходит, да и по нужде никто добраться не может, сколько не старается.

- Конь мне богатырский нужен, - так и выпалил с ходу царевич, а что долго разговоры говорить.

- Нужен, так нужен, тем более если ворон на твоей стороны, три дня послужишь и получишь жеребенка, - пообещала старуха.

Но что-то с трудом верилось, что она так просто с ним расстаться была готова.

- Парень ты не глупый, понял уже видно, что если убережешь коней, одного получишь, а нет, вот тебе кол, все по честному.

Согласился Царевич, не торговаться же с Ягой, а то вовсе откажет, дорого не возьмет, нет не мог он с пустыми руками воротиться.

- А что он так к Морене торопится, все одно рано или поздно сама она за ним явится?- спрашивала Яга у ворона, -ладно бы девица смертная была, а то за богиней мрака гоняется.

- Кому, какая судьба досталась, любовь, как и смерть не особенно спрашивает.

- Да уж, думаю, нет у него выбора особенно на моем ли коле окажется, в ее ли объятиях , все одно.

- Ему об этом говорить не надо, пока он надеется на что-то, вроде все и не так горько да страшно, - отвечал ворон. Согласилась с ним Яга, хотя даже мудрый ворон не знал, что на уме у нее было в те часы , когда тьма мир весь окутала густой пеленой.

Наелся, напился царевич досыта, да и отправился кобылиц пасти. Он и не думал, что разбегались они в разные стороны, как только в поле оказались. Конечно, пастух он был не особенно хороший, никогда прежде не занимался этим, но больно ретивыми кобылицы оказались.

Что делать, сжал кулаки царевич, но рыдать не стал и стал думать, что дальше делать, сколько не думал, ничего придумать не мог. А тут и птица прилетела, та самая, птенца которой давеча спас он.

- Кобылицы дома уже, тебе бояться нечего.

Он поверил ей, и обрадовался, похвалил себя на то, что так с птенцом поступил, как все хорошо обернулось то пока, только то, что он на один день дольше проживет, это не особенно утешительно было, два дня еще впереди, а он теперь знал, с какими конями дело имеет.

Узнала Яга о том, что птицы со всего света налетели, и стала ворона пытать:

- Это ты собрал их всех, что еще за шутки такие, смотри у меня.

- Никого не собирал я, без меня все решилось,- упрямился ворон.

Он не любил, как и любой другой, когда ругали его за то, в чем не был он повинен. Но и Яга была не лыком шита, что она им наказала, кто его знает, только в лесах кобылы оказались на второй день.

Лег царевич на опушке, а что еще делать, перед смертью решил он поспать, если больше не придется. И тут львица уже лижет щеку его, как собака любимая и будит его:

- Иди домой, кобылицы уже в загоне стоят.

Обрадовался царевич, поблагодарил ее, и понял, что спать полезно бывает, проснешься, а беды как не бывало, как хорошо, что голодный он тогда остался, зато живой теперь, а то бы головы ему точно не снести. А сытому умирать еще обиднее было бы теперь.

И говорил ворон Яге про зверей лютых.

- А кто их знает, откуда взялись они, уж я точно их не собирал, здесь что-то другое, сам крылья едва унес, и твоим кобылам некуда деваться было, от них не спрячешься.

Осталась один день, но не сомневался он, что придумает что-то Яга, чтобы погубить его, да тут навсегда оставить.

Так оно и вышло, как угорелые, в воду бежали кобылицы, обо всем они позабыли. Попробуй, достань их оттуда.

На берег уселся царевич, сколько не звал он их, не просил, они выходить не собирались, норовили утонуть, но не выйти.

Как заснул он от переутомления, кто его знает, только пчелка стала над ухом его жужжать.

- Иди домой, там уже все твои кобылицы. Но ты спрячься в конюшне, больно Яга зла нынче, не любит она проигрывать, не понимает, почему все тебе помогают, привыкла она миром этим управлять, а тут все не то и не так выходит. И кол все еще пустует, а там твоя голова давно болтаться должна. Когда все утихомирится, возьми паршивого жеребенка, да и уходи в полночь, только так и спасешься.

Ворон Яге про пчел уже все рассказал. А она уже весь мир проклинает, только пастуха- царевича никак дождаться не может. Может, сбежал, голову свою спасает.

Заснула Яга, утомилась она уже с работником таким, вон такие смирные были остальные, а это прямо злодей настоящий оказался. Но утром и обнаружила она, что нет паршивого жеребенка, исчез он бесследно. Как она рассвирепела, да в погоню бросилась. А мост еще оставался, который соорудил царевич, когда платком он волшебным махал. Только не заметила Яга, что очень он хрупкий был, скорее видимость одна. На середине и рухнул он прямо в то самое пламя. Едва выбралась она, но на своей стороне, и больше туда ехать никак не рискнула, пусть там сам остается , как вздумается ему, только Кощея решила предупредить, что опасность ему грозит.

И грустно стало царевичу, когда ворон рассказал, как он чуть старушку не погубил.

- Душегуб ты этакий, как ты мог подслеповатую старуху обдурить так, едва она из огня того и выбралась.

Но поспешил прочь он, только просил ворона, чтобы тот за него прощения у Яги попросил.

- Может, сам к ней и отправишься, уж лучше она, чем Морена твоя, - предложил ворон, то ли шутил он, то ли правду говорил. Задумался наш царевич над словами этими, крепко на этот раз задумался, ведь в каждой шутке доля правды есть.

И в тот момент, словно пелена с глаз его спала, он увидел, как прекрасна жизнь вокруг. Какая-то прекрасная и лучезарная богиня к нему летела.

- Я давно ждала тебя, истосковалась уже, где же ты пропадал так долго? - спрашивала его Жива. А это была именно она - вечная Моренина соперница.

Она узнала от сокола своего, что не унимается царевич, и если не остановить его, то он точно с Мореной останется. Сам свою голову в пекло и сунет раньше положенного срока.

- Да разве он уйдет от нее, как и любой другой, только зачем туда нестись, если еще жизнь ему дана, спасали его спасали, да все без толку, на тебя последняя надежда, - так сокол Живе говорил в те минуты.

И хотелось ей не только царевича спасти и к жизни вернуть, но и Морене, вцепившейся в него досадить. Даже думать не хотелось, что сестра ее черная так легко победу одержит над ними над всеми.

Как увидел он ее, так и забыл о том, куда и зачем ехал. Кружился в танце, беседы вел, а потом оставила она его с девушкой пригожей, королевной первой встречной, которая попалась ей на пути.

- Приглядись к нему, парень уже и огонь и воду и все остальное прошел, пусть он будет счастлив и жизни порадуется, а Морена подождет, ей и Кощей пока в мужья сойдет.

Королевна темную богиню побаивалась, но как царевича увидела, так куда только страхи ее делись, и закружила она его в танце дивном.

А Морена от волка серого знала, что и коня он раздобыл, и от Яги убежал, непонятно только куда потом девался суженный ее.

Молчал волк, хотя видела она, что ведомо ему больше, чем говорит он. НО и сама она уже догадалась.

- Не хочешь ли ты сказать, что Жива меня опередила.

Молчал волк, но знала Морена, что и для волка молчание - это знак согласия. Побеленилась она, поярилась, а сделать ничего не могла. Если парень одумался, да от нее на время ускользнул, что с этим поделать, разлюбил он ее, а насильно даже Морена милой не могла быть.

Кощей следил за ней неустанно, знал он, что если появится царевич, то не догнать его ему, Яга предупредила его о том, что стащил он у нее самого быстрого жеребенка.

- Как не прятала я ничего не вышло, и сам сбежал, гад такой, и жеребенка стащил, и меня чуть в огненной реке не сжег, едва спаслась, и кости старые унесла от него, теперь твой черед настал, остановить его.

Потому и караулил Кощей, и дивился тому, что нет никакого царевича.

НЕ к Кощею с Мореной, а к сестрам своим и мужьям их отправился царевич с молодой женой своей.

Радостно они его встречали, уж не надеялись живого, да еще счастливого увидеть, но убедились все они, что старались не зря.

А когда вернулся царевич в свой мир, да своего серого волка встретил, тот ни ворону, ни глазам своим не поверил.

- Не может быть, чтобы это ты, а это что Морена твоя такой стала. Не узнаю я ее что-то, хоть убей ты меня на месте.

- Морена с Кощеем осталась, - услышали они голос черного всадника рядом - это сам бог Ний был.

- И лучше ни теперь, ни потом на глаза ей не попадайся, в свой смертный час, договорись, чтобы волк сразу ко мне тебя незаметно умчал, не будет тебе от нее пощады, потому что никто не обманывал и не бросал богиню смерти, ты один на такое безумство решился.

Морена таила план мести. Но она не узнала, а никто и не сказал ей, что и после смерти не дождется она царевича своего, и об этом Ний уже позаботился, но это был его подарок коварной богине, которая все время вела с ним войну страшную, и очень хотела на шаг впереди быть.

Так навсегда и удалось ему от гнева брошенной богини избавиться. Всякое случается, когда человек что-то светлое и доброе сделать хочет, и жизнь любит и может опомниться и измениться. Жил Царевич с женой своей долго и счастлива, уж Морена и ждать устала, а как помер он, волк его быстро к Нию вне очереди и отволок. Пришла к нему Морена, чтобы забрать, а его уже и след простыл. Злилась она, ярилась да все напрасно, так ни с чем и отправилась прочь.

Чего только в мире этом не случается.