Истории, написанные компанией веселых персонажей
Создано при активном участии членов сообщества E-xecutive.ru, ветка «Разговорчики»
Компьютерная верстка: Анастасия Старосельцева
Москва, январь 2007
|
|
Это был ничем не примечательный вечер. Наверное, по классике жанра, надо было бы написать, что вечер выдался на редкость морозным, или что за окном шумела гроза, или что он был просто тихим и летним… Так или иначе, что бы ни происходило за окном, выходить из дома решительно не хотелось. И вообще ничего не хотелось. Воздух в комнате был пропитан благовониями, сей вкусный чад настраивал на мысли невесомые и в целом совершенно необязательные. Мечталось. Мечты, казалось, висели в воздухе вместе с чадом, не досаждая и не стремясь материализоваться… Легкий транс прервало требовательное прикосновение черной мохнатой лапки к коленке… Лениво приоткрыв глаза, Вера не то подумала, не то произнесла: «Ах, Шери… кокозя моя любимая…», и снова смежила веки… Требовательное прикосновение повторилось. Видимо, очаровательный пудель совершенно не собирался оставлять хозяйку в покое, пока она не обратит внимание на добычу. Добычей оказался аккуратно сложенный лист бумаги, на котором бисерным почерком было написано: «Сержик, ну что Вы, в самом деле? Зачем мучаете любимца нашего капитана? Вам жениться скоро, и невеста Ваша прелесть как хороша - так пожалейте остальных местных дам, страдающих без самого куртуазного из наших кавалеров:))))))))» «Аха», - подумала Вера, и после секундной паузы решительно перевернула листок… Да, так и есть: на обратной стороне размашисто было приписано: «Замену найдите на 2 недели, тогда отпущу, мадемуазель Вера Ибрагимовна, со спокойной душой. А сейчас, прошу простить - служба-с. Пойду бороться в компании капитана с пьянством в войсках, последствием обжортва и беспробудного напаивания капитана». Сонливость и умиротворенность как рукой сняло. Перед глазами одна за другой мелькали картинки и сюжеты, когда-то тесной компанией друзей-студентов придумывавшиеся во время скучных лекций и шумных перемен… Кто же это начал… а! Этот милый худощавый Вадик с вечно прямой спиной, вызывавшей удивление у тех, кто знал о его веселом образе жизни… Он единственный из всех нашел тогда в себе силы проснуться, прийти на лекцию по высшей математике у мило-сумасбродного профессора Леонидова-Никифорова, и в ожидании однокашников, хохмы ради начал набрасывать сюжетец… Первым восхищенным читателем, отхватившим в сюжете главную роль и сразу же застолбившим себе право хранения всего, что в итоге получится, как раз и оказалась душа компании, красавица Вера. Следом подтянулся по праву носивший звание самого болтливого и идеями фонтанирующего, а оттого и самого непостоянного существа, Серж, мгновенно оценивший историю и активно включившийся в ее развитие… Так и вышло, что, когда проснулись все остальные, перед неразлучной троицей уже лежал с десяток листочков, на которых зарождалась удивительная сказка - не то повесть, не то пьеса, не то всерьез, не то в стеб, с непредсказуемым сценарием, несколькими крупицами классики жанра, щедро подброшенными чьей-то заинтересованной рукой, но самое главное – как толком не начатой, так толком и незаконченной. Имело значение только одно: истории, которые рассказывал каждый вновь подключившийся к созданию сего шедевра, нравились всем, и с огромным удовольствием дописывались и развивались. Вера подошла к секретеру, «Откуда же Шери откопала эту записку?..», открыла один из ящичков и покопавшись в нем несколько секунд, достала пачку листов бумаги, испещренных живыми каракульками и текстами разной длины. «Ммм… как же милы эти истории :))))», - подумала Вера и усевшись по-турецки прямо на ковер начала один за одним разворачивать листочки, воскрешая когда-то придуманную сказку… |
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ, рассказанная Вадимом фон Карпфом
Теплый, насыщенный солью бриз поиграл с завитком волос около уха, перелистнул страницу нового романа модной писательницы, почему-то выдающей себя за писателя и, взлохматив куст жимолости подле садовой скамейки, прошелестел в направлении летней кухни…
Вера Ибрагимовна нарочито медленно вернула страницу на место и, слегка опустив голову, словно бы продолжая читать, еле слышно позвала: «Се-ерж…». На ее призыв никто не откликнулся, так как офицеры за ломберным столиком были увлечены игрой, толстенький господин в белом костюме, картинно заламывающий руки в разговоре с Анечкой Григ-Шошо, мог бы называться разве что Александром Апполинарьевичем, а одноглазый дворецкий вообще не имел имени, зато отзывался на обращение «любезный» или «братец»…
Поскольку на «Се-ержа» ответа не последовало, Вере Ибрагимовне пришлось повернуться и посмотреть в сторону игроков… Она сразу увидела напряженную спину Вадима Христофорыча фон Карпфа – пехотный капитан явно проигрывал… ибо неестественно пряма была эта спина…
Слева, с одухотворенным лицом кочегара (так ослепительно блестела его улыбка на загорелом лице), насвистывал Грибоедовский вальс Серж Граев – балагуристый и хамоватый подпрапорщик, любимец полкового священника, потерявший четыре звания, две медали и одну жену из-за частого и, порой, беспробудного пьянства…
Сам священник – отец Сергий (Громыхайло) попеременно ронял карты из рукава и закусывал длинным свежим огурцом то изящное шампанское, которое офицеры именовали «Моё-т…»1
Вера Ибрагимовна нервно передернула плечами…
- Сее-ерж… Мне холодно…
Никакого ответа…
Из-за широкой спины батюшки, уронившего очередную карту, на миг показалось удивленное лицо корнета Митеньки. Новенький френч его был изрядно измазан икрой и еще какой-то зелено-желтой субстанцией… Невинный мальчишечий взгляд остановился на Вере… и тут же исчез за колыхнувшимся назад отцом Сергием…
С удовольствием забирая очередной банк, подпрапорщик Граев хриплым пьяным голосом вдруг брякнул: «Господа!!!!! ….. а не испить ли нам кофею?», затем громко рассмеялся …
- Отнюдь…, - ответил сам себе … повернулся к Вере Ибрагимовне и недвусмысленно начал разглядывать её … сальная улыбка не сходила с его лица … - Батюшка, - обратился он к отцу Сергию и налил стакан водки, - шампанское по утрам пьють тока аристократы и дегенераты …, - … и залпом выпил водку, не закусывая, опять громко заржал …
Вера Ибрагимовна презрительно поморщилась … Граев всегда раздражал её … она не понимала чем мог увлечь этот мужлан её лучшую подругу Марину – женщину с великолепным образованием и воспитанием … Серж, все не появлялся … Марины тоже не было … Она с грустью вздыхала в ожидании … Серж и Марина медленно выходили из глубины вишневой рощи …
Увидев Марину с Сержем спина капитана Карпфа начала расслабленно прогибаться … геморрой, бессонная ночь и проигрыш в карты давали о себе знать … Капитан проигрался в пух и прах … денег не было даже на извозчика … его раздражала везучесть Граева в картах … его раздражал геморрой … его раздражало, что он так бездарно провел эту ночь … Карпф своим возвышенным и тонким умом никак не мог понять … почему этот невоспитанный солдафон Граев, дослужившийся всего лишь до подпрапорщика, грубый и пошлый с женщинами имел у них успех … Карпф был зол на все и всех, геморрой напомнил ему о назначенном на сегодня приеме у доктора Лурева … Карпф был очень зол, он медленно поднялся из-за стола и проходя мимо Граева задел его плечом … водка из стакана выплеснулась на лицо и грудь Граева … Капитан прошел мимо не заметив этого и не обернувшись …
«Еопть, капитан, да вы охринели …» - произнес Граев, вытирая водку с лица, он размахнулся и запустил огурцом в сторону Карпфа … огурец с треском разлетелся от удара о затылок Карпфа … Граев громко заржал … Карпф медленно повернулся, Граев смотрел на него и нагло улыбался …
«Вы, сударь, урод …, - громко сказал он Граеву, - будем стреляться, сейчас же и не откладывая …»
- К барьеру, сударь, - твердо сказал Карпф.
Граев, покачиваясь и совершенно не понимая в пьяном угаре, что это не шутка, демонстративно отсчитал 10 шагов … продолжая широко улыбаться, он вместо сабли воткнул горлышком в землю пустую бутылку из-под шампанского...
- Ты сбрендил, капитан … тебе отдать твои деньги? … или ты ревнуешь меня к Марине?
- Заткнись, скотина, - сквозь зубы процедил Карпф и начал прицеливаться в Граева …
… Граев, продолжая дурачится как ковбой, навскидку первым выстрелил в Карпфа … пуля оцарапала капитану щеку … Вера Ибрагимовна вскрикнула и бросилась к Карпфу … обнимая его за плечи, она томно слизывала кровь с его щеки … сейчас бы кусочек мяса, подумала она …
- Не надо, Вера … у меня сегодня прием у Лурева … заодно подлечу и щеку …, - мужественно сказал Карпф и нежно отстранил от себя Веру Ибрагимовну, продолжавшую рваться к его щеке и биться в истерике, другой рукой он продолжал прицеливаться в Граева. Он целился ему прямо в лицо. Улыбка исчезла с побледневшего лица Граева …нервный тик жестоко сковал его лицо … хмель в голове исчезла без следа …. Какая ясность ума, подумал Граев, на будущее нужно использовать такой способ для быстрого отрезвления … но через миг ему уже хотелось исчезнуть отсюда, не видеть смотрящее ему в лицо дуло пистолета … ему хотелась оказаться в гареме Нур-паши … среди теплых, нежных и любящих жен Нур-Паши …
Раздался выстрел … Граев покачнулся назад, сначала присел на одну ногу …а затем грузно повалился навзничь на землю … из-под его головы быстро растекалась кровь, образуя темную лужу …
Все обомлели и стояли как вкопанные … только возвращающиеся с прогулки по вишневому саду Марина и Серж по-прежнему весело о чем-то щебетали … можно было различить как Марина говорила, что Граеву обещали чин генерала за какой-то подвиг как-то связанный с гаремом Нур-паши …
Теплый, насыщенный солью бриз играл с завитком волос около уха Граева …
|
|
Вера нахмурилась… Насколько она помнила, трагический финал историей не предусматривался. «Где же, где же этот листочек?..» Быстро перебрав всю пачку она обнаружила комментарии Сержа Краева: «... для романтизму, надо бы Граева будет убить на дуэли ... эта или отправить его на войну на Кавказ ... чтоб не слуху - не духу о нем не было ... а то ён весь романтизм своим солдафонством, млин испортит ... Вадим Хистофорыч должон поразмышлять над такой перспективой Граева ... его лучше в разведку отправить в тыл врага ...» «... подвиг ... во млин, какой? ... типа ночью с пьяну вылез из окопа и пошел по бабам во вражеский тыл ... забрался в богатый дом ... а там гарем Нур-паши ... 50 жен ... он за одну ночь со всеми не управился, взял гарем в плен и привел в расположение наших войск ... а утром его генералом сделали за подвиг ... Нур-паша ради сваго гарема сдался на фиг ... и война закончилась ...» «Уфф, вот оно…» - выдохнула Вера облегченно… |
* * *
Доктор Лурев внимательно осмотрел неподвижное тело Граева … принюхался и попробовал на вкус жидкость, разлившуюся под его телом … выкинул осколки от бутылки из под него и из его внутреннего кармана … Все ждали затаив дыхание …
«Моё-т!», - тихо произнес он, что означало будет жить.
Бедная Лиза бросилась к Граеву: «Идиот, ну какой ты идиот, Сережка … курьер к тебе прибыл с высочайшим указом … тебе чин генерала присвоили … а ты … дуэли тут устраиваешь … и напился вдрызг…». Она с силой начала трясти Граева, новоиспеченный генерал только мычал ей в ответ … чудом - за долю секунды перед выстрелом, в самый последний момент Граева свалил алкоголь …
Отца Сергия, ринувшегося было отпускать грехи Граеву, только с силой удалось оттащить от него … Батюшка сел в кресло и еще долго чертыхался и причитал о последней бутылке шампанского, разбитой Граевым при падении ...
Корнет Митенька энергично пытался выскочить перед Карпфом, чтобы вызвать того на дуэль, но Марина легко удержала его, напомнив ему, на что дружок способен …
Вера Ибрагимовна с наслаждением доедала кусочек шашлыка, запивая его вином … вспоминая окровавленную щеку Карпфа и косилась на стоявшего подле неё Сержа ... а Серж очень быстро пытался придумывал ответы на возможные вопросы Веры Ибрагимовны о том, чем это они занимались с Мариной в глубине вишневого сада во время прогулки …
Бриз все продолжал листать страницы нового непрочитанного романа модной писательницы, почему-то выдающей себя за писателя и, взлохматив куст жимолости подле садовой скамейки, все также шелестел в направлении летней кухни, со стороны которой теперь струился аппетитный дымок жаренного мяса, а на столах красовались бутылки красного вина … жизнь прекрасна и удивительна ...
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ, рассказанная Сержем Граевым
|
|
Письмо генерал-интенданта С. М. Шер-Валлена князю С. И. Бромову-Харизмову  Вашество, Князь Сергей Изяславович.
Прошу в угоду уездным дамам, рекомендовать мне надежного офицера для контроля за вверенным мне хозяйством, ввиду отсутствия меня на месте из-за подготовке к предстоящей свадьбе Я надеюсь, Вы князь Сергей Изяславович, у нас на долго и сможете засвидетельствовать почтение на предстоящем событии, как высокий гость из Столицы нашей Письмо Веры Ибрагимовны князю С. И. Бромову-Харизмову Любезнейший князь, Обращаюсь к Вам как старинная подруга Вашей старинной подруги Марины Апельсиновой с нижайшей просьбою вернуть нашего общего любимца капитана фон Карпфа к нам... Дамам его ужасно не хватает:))))) |
Тихий приморский городок вымер тем памятным июльским утром... Все его небольшое население, вкупе с господами офицерами собралось в порту... Мелькали шляпки барышень, пускали солнечных зайчиков лорнеты и полевые бинокли... Шум пестрой толпы перекрыл густой пароходный гудок... Совершив грациозный поворот оверштаг, к пристани медленно причаливал шлюпбот "Пративный"....
Лишь несколько человек по разным причинам не изволили появиться на впечатляющем зрелище пирсовой парковки чудесного судна и, соответственно, не смогли разделить радость эстетствующей публики…
На террасе, выходящей к вишневому саду, слегка разомлев на утреннем солнышке, пили кофий светская львица Вера Ибрагимовна Смык-Елисейская, чье огромное состояние и незаурядные способности во всех областях будоражило воображение многочисленных ея почитателей, и две подружки – исполнительницы веселых куплетов в местном мюзик-холле… девушки тонкие, но ветреные… мадемуазель Марина Апельсинова и мадемуазель Василиса Антипова.
Дамы откровенно скучали, иногда позевывая и постукивая серебряными ложечками по тонкому китайскому фарфору, который вероятно-покойный муж Веры Ибрагимовны привез, как наследство от своей китайской бабушки, собственно из того же Китая. Муж был ВЕРОЯТНО-покойным, так как Вера Ибрагимовна с той поры его не видела, но на всякий случай аннулировала его банковские карточки, продала оставленную одежду и отчаянно не хотела верить в его возможное возвращение…
- Ах, он… вероятно… помер, - томно говорила она внимающим ей офицерам и разражалась гневной тирадой о китаянках, бабушках и, почему-то, плавленом сыре… Звонкое, как пощечина «Подлец…!!!» завершало этот краткий, но экспрессивный монолог…
Те господа, что слышали его в повторном исполнении приходили в некоторое смятение, отворачивая взгляды и пытаясь съежиться… Другие, которые знали Веру Ибрагимовну несколько дольше, хмурили брови. Таким одноглазый дворецкий успевал поднести стопку запотевшей водки на маленьком подносе и они в ответ на завершающее Верино «Подлец…!!!» синхронно вставали, чокались и хором вторили: «ПАДЛЕЕЕЦ…!!!»
Шансоньетки, чье прошлое было скрыто в пыли гастрольных дорог, а будущее не определено, лениво похрустывали свежайшей рукколой, заботливо принесенной одноглазым дворецким. В истомленном ожидании воздухе повис немой вопрос: «Кого же мы , собственно, ждем…?»
- Да, млин, никого…!!! – вдруг так отчетливо и громко произнесла Вера Ибрагимовна, что певички испуганно вздрогнули, а из-за куста взъерошенной жимолости неожиданно выпал отец Сергий…
Его неопрятный подрясник поразил дам своей ветхостью.
- Пардон…- спокойно произнес он, ловким движением хамелеона достал из стоявшего у ног Марины Апельсиновой ведерка со льдом «Моё-т», зубами вырвал пробку и столь же быстро ретировался за куст, оставив после себя быстро гаснущую дорожку шипучей пены и ощущение нереальности происходящего в глазах у дам…
Тем временем в офицерском крыле полковой казармы новоиспеченный двухзвездный генерал Граев, морщась, словно от зубной боли, дописывал рекомендательное письмо, с которым намеревался отправить пехотного капитана фон Карпфа к своему однокашнику и бывшему сослуживцу – генерал-интенданту Сергею Мартиросовичу Шер-Валлену, чьи склады располагались на хуторке, в достаточном удалении от приморского города…
Те термины, которые генерал употреблял, характеризуя подчиненного, были почерпнуты им в ходе Румынской компании, когда его изрядно нагруженное ракией тело бухарестские дамы нежно носили на руках по городу…
- Только бы Вера не узнала, - мелькнула мысль, когда Серж запечатывал конверт…
Тихо скрипнула дверь… Прямой как жердь Вадим Христофорович твердым чеканным шагом старого служаки вошел в кабинет: «Разрешите…»
- Ах, оставьте, Вадик, - генерал нарочито закашлялся, отчего его загорелое лицо приобрело синюшный отлив, а по комнате расплылся неаппетитный запах местного пива…
- Пьянь…!!! – с омерзением подумал фон Карпф и уставился в окно немигающим взглядом…
- Я пригласил Вас, - как ни в чем не бывало продолжил Граев, - чтобы отдать должное Вашему опыту, Вадик, и проницательному уму… Вы направляетесь с ответственным заданием в служебную командировку… Отдайте это письмо генерал-интенданту Сергею Мартиросовичу Шер-Валлену – моему старому другу и боевому товарищу … ха-ха-ха, как мы с ним в Румынии … Ха-ха-ха …если бы в только знали … а как мы с ним в гареме Нур-паши ... но полноте … письмо это официальный повод Вашей командировки, - и генерал стал говорить тише, - Вадим Христофорович, сегодня к пристани пришвартовался шлюпбот "Пративный"... на его борту одна очень важная особа из Испании … об этом никто не должен знать … государственная тайна … вам следует встретить эту особу и сопроводить её в расположение складов Шер-Валлена … проследите, чтобы Шер-Валлен поселил эту особу в лучший гостиничный номер … и имейте в виду, милейший Вадим, это государственная тайна … кстати, я давно уже намериваюсь представить вас к званию полковника, а после успешного выполнения вами этого задания, сделаю это обязательно … это все ….
Генерал подошел к капитану и хотел было панибратски хлопнуть его по плечу, но капитан как бы случайно отошел в сторону и убрал плечо, рука генерала повисла в воздухе.
- Полноте, капитан, после задания дам вам неделю отпуска … отдохните, приведите себя в порядок … а то взгляд у вас как у волка … сходите на местные пляжи … искупайтесь, позагорайте … да вот и Аннет Виагро вечером в кабаре, вы знаете эту особу ... нет?!!! … я вас обязательно познакомлю … а какой тут бриз, не мне вам рассказывать … а какие тут дамочки из Москвы отдыхают … пальчики оближешь, - и напивая песенку «Едут белые москвички в Гагры загорать …», генерал облизнул край конверта, заклеил его и запечатал сургучом. Передавая конверт фон Карпфу он произнес: «Отправляйтесь в командировку сегодня же … за особу отвечаете головой».
Фон Карпф щелкнул сапогами, развернулся и вышел из помещения … На улице достал длинную папироску, прикурил её, глубоко затянулся и, выдыхая дым, подумал: «Вот старый козел», - хотя у капитана было прекрасное воспитание и образование и никогда он не опускался до простолюдинских мыслей и тем паче выражений, но иногда, в минуты злости, кабацкий жаргон был, по его мнению, самым подходящим, - вот ведь угораздило его послать меня в эту гребанную командировку именно сегодня … сегодня когда я наконец то убедил Эльзу встретиться и погулять со мной вечером по набережной … ладно, пойду на пристань, посмотрю что там за особа … может быть к вечеру и обернусь.
|
|
Записка пехотному капитану В. Фон-Карпфу, Настоящим письмом намереваюсь выразить Вам, любезный капитан, крайнее недоумение странностями в Вашем поведении...буквально вырвав с неистовой настойчивостью из моих уст обещание прогуляться с Вами давешним вечером, Вы тем не менее исчезли из города без предупреждения, заставив меня прождать Вас в беседке до заката! Искренне надеюсь, что у Вас были веские к тому причины, и Вы незамедлительно изложите их мне по возвращении... я глубоко разочарована Вами, капитан... Ваша Эльза Фон Аленберг.
|
Капитан фон Карпф пружинистой походкой шел по набережной к пристани … белый мундир пехотного офицера, плотно стянутый ремнем и портупеей, до блеска начищенные сапоги, и офицерская фуражка, сидели на нем как влитые, будто были созданы только для него. Прогуливающиеся по набережной барышни заглядывались на него, оборачивались и хихикали вслед. Он шел не обращая на них внимание. Он думал об Эльзе Фон Аленберг, приемной дочери генерала Граева, о назначенном вечером свидании с ней … если бы не Эльза, он ни за что не промахнулся на давешней дуэли … вчера вечером он впервые поцеловал её … ах какой это был поцелуй … он раз за разом прочитывал полученную от неё утром записку «Настоящим письмом намереваюсь выразить Вам, любезный капитан, крайнее недоумение странностями в Вашем поведении...буквально вырвав с неистовой настойчивостью из моих уст обещание прогуляться с Вами давешним вечером, Вы тем не менее исчезли из города без предупреждения, заставив меня прождать Вас в беседке до заката! Искренне надеюсь, что у Вас были веские к тому причины, и Вы незамедлительно изложите их мне по возвращении... я глубоко разочарована Вами, капитан... тем не менее, Ваша Эльза Фон Аленберг.».
Командировка – особа, командировка – особа , скорее на пристань, затем к Шер-Валлену, откажусь у него от попойки, чтобы успеть вернуться до вечера…
Подходя к пристани он увидел рядом с пришвартовавшимся «Пративным» за столиком необычную компанию…за столиком как всегда пили кофею светская львица Вера Ибрагимовна Смык-Елисейская, две её подружки – исполнительницы веселых куплетов в местном мюзик-холле… мадемуазель Марина Апельсинова и мадемуазель Василиса Антипова … необычность компании заключалась в том, что вместе с ними за столиком пил кофею господин в черном…
- Вадиииим Хрстофоооорововиииииич! – позвала его Вера Ибрагимовна, - составьте нам компанию, нам будет очень приятно проболтать с вами …
- Вера Ибрагимовна, мне нужно срочно исполнить приказ генерала, - спеша ответил капитан.
- Ничего, ничего, я ему скажу, что это мы вас задержали, - настойчиво продолжала Вера Ибрагимовна, - Вадим, милый, доставьте дамам удовольствие посидите немного с нами, я вас познакомлю с очень полезным и интересным человеком.
- Он большой человек в Тайной канцелярии, прибыл из Петербурга с важным поручением, - уже шепотом говорила Вера Ибрагимовна на ухо садящемуся за столик капитану.
- Мой давний приятель - Князь Сергей Изяславович Бромов-Харизмов2, - представила она мужчину в черном.
- Пехотный капитан, Вадим Христофорович фон Карпф, - немного пристав представился капитан.
- Садитесь, садитесь, - начал разговор князь, - а что за поручение, если не секрет, здесь на пристани, рядом с «Правтивным», какие могут быть поручения для пехотного капитана … уж не о той ли особе идет речь, что давече сошла с борта «Пративного» … так вот не беспокойтесь о ней, мои люди её встретили и сопроводили куда следует … не думайте более о неё … генералу я уже сообщил, что встретил её …
- Но …., - с сожалением было начал было Вадим Христофорович, - генерал обещал мне отпуск после выполнения поручения.
- Ни о чем не беспокойтесь, считайте, что вы уже в отпуске … генерал предупрежден и согласен … посидите с нами … хотите кофею? - князь подал знак стоявшему поодаль дворецкому.
- Князь, как я вас люблю, - воскликнула Вера Ибрагимовна - , вы даже не представляете, какую услугу вы оказали всему женскому обществу нашего городка.
- Выполнение ваших желаний - закон для меня, дорогая Вера, - князь привстал и поцеловал руку Веры Ибрагимовны.
Дворецкий налил кофею, беседа за столиком приняла непринужденный и легкомысленный характер, Марина Апельсинова и Василиса Антипова весело смеялись над свежими модными петербургскими анекдотами, которые в большом количестве рассказывал князь, не скрывая своего интереса к молодым шансоньеткам … которые они отвечали взаимностью ...
Вадим Христофорович быстро соображал, насчет возникшей ситуации… что делать дальше и как побыстрее избавиться от этой компании … вечерние сумерки начинали сгущаться …
Эльза не выходила у него из головы … он жаждал срочной встречи с ней …
Неожиданно к его уху наклонилась Вера Ибрагимовна и незаметно произнесла очень тихо, - Вадим, я жду вас вечером когда стемнеет у калитки в вишневый сад.
Капитан слегка покраснел от неожиданности … Вера Ибрагимовна, совершенно не смутившись, засмеялась вместе со всеми над очередным анекдотом князя …
Вадим Христофорович, извиняясь и ссылаясь на службу в смущении начал прощаться с компанией ... и быстрым шагом пошел по набережной в сторону условного места, где была назначена встреча с Эльзой ...
|
|
Постскриптум… Пропасть …глубокая, светлая и приятная пропасть наслаждения … она не сопротивлялась, стремилась в эту пропасть … падала в неё несколько последних минут … все быстрее, быстрее и быстрее … как хорошо, что дна все не было и не было … отсутствие дна продлевало наслаждение, делало его нескончаемым … а в конце вместо дна была буря, буря эмоций и чувств, которые как всегда нежно и уверенно остановили её падение… а затем мягкая и ласковая нега и истома … она не хотела выходить из этого состояния … она лежала на песке в той же позе, в какой её оставил Вадим … голос Вадима, плескавшегося в теплом море, время от времени доносился до неё сквозь негу и истому … теплый насыщенный солью БРИЗ ласкал её расслабленное тело … щекотал пятки и пальцы … поднимал мелкий песок и слегка массировал им бедра, живот и грудь … теребил непослушную прядку волос … они были счастливы … любимый звал её окунуться в море … она открыла глаза … вокруг не было ни души … единственный свидетель их наслаждения - теплый бриз поднимал песок и оставлял следы на её загорелой коже … она поднялась, отряхнула песок и медленно пошла в сторону прибоя … нега и истома постепенно проходили … |
ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ. А ДАНО ЛИ НАМ ПРАВО, НАМ…3 (автор так и не определен, писалось построчно)
На выцветшем изразце шведской печи сидела жирная и сонная муха. Муха была прописана в доме со дня своего рождения и даже не подозревала, что жильцы ведут с ней настоящую войну. Она не претендовала на жилую площадь и перелетала из квартиры в квартиру, не замечая тщательно подготовленных и замаскированных ловушек, хотя знакомство с любой из них могло стоить ей жизни.
В тот осенний день муха была в гостях на квартире у ротмистра Мазурского драгунского полка. Сам хозяин в это время, по-кавалерийски оседлав табурет и раскачиваясь в такт невидимой рыси, читал газету, держа ее, как держат поводья лошади. Иногда табурет переходил на галоп и тогда ротмистр натягивал удила, молодцевато распрямлял широкую грудь и , с присвистом и гиканьем, рубил воздух прямой, как палаш, рукой.
Сам палаш, потерявший невесть где ножны и покрытый копотью, с налипшими на него колбасными и апельсиновыми шкурками, стоял под портретом хозяина. Муха полетала над палашем и добавила на его поверхности большую черную точку, обильно испачкавшись при этом в колбасном жире.
- Сервелат,- подумала муха и услышала грохот отброшенного табурета. Оглянувшись, она увидела, что ротмистр, нервно почесывая свой большой, красный, с фиолетовыми прожилками нос, зажав ногтем, украшенным траурной обгрызенной полосочкой какое-то слово в газете, пытается его прочесть.
- Сысыгы-ы-ы... гры-ы... а-а-а... аву... аев... (вздох, плевок, невнятное бормотание) гыр... аев...,- еще вздох, и неожиданно стеклышки его пенсне возбужденно заблестели. В мутных запойных глазах ротмистра мелькнуло подобие мысли. Он весь напрягся и, роняя обильные капли пота на газету, натужно прогудел странное слово : Сысыграев !
Краткая заметка в местной газете повествовала о кончине очередной лошади после джигитовки на ней поручика С.С.Граева.
Беспокойный взгляд ротмистра быстро пробежал статью еще раз. Газета выпала из рук. Да! Теперь не оставалось никаких сомнений в том, что мастером джигитовки был друг его детства, сокурсник в школе юнкеров, однополчанин и прямой подчиненный Сергей Сергеич Граев, который, кроме того, приходился ротмистру кем-то вроде троюродного дяди по матери, которая в девичестве носила гордую фамилию Граерман.
Многое пробежало перед мысленным взглядом ротмистра: и путешествие в Ниццу с Сержем и его родителями, и те сальные шутки, которые ему приходилось терпеть от мускулистого юнкера Граева, и учебный бой под Любневицами, и пани Анна, уведенная из дома поручика той памятной октябрьской ночью...
- С-сволочь,- тихо сцедил ставший огненно-красным ротмистр. Пенсне, молниеносно бросив почему-то трех солнечных зайчиков на шведские изразцы, звонко упало на подоконник. Подслеповато сощурившись, широкоплечий молодой человек прислонился спиною к стене и тихо сполз на пол, далеко в стороны откинув худые длинные ноги и чуть склонив голову к плечу. Тонкая струйка тягучей слюны стекла на его поросшую клочками волос, шумно вздымающуюся грудь.
С пугающей ясностью он осознал, что в этом портовом городке, куда ротмистр приехал неделю назад залечивать полученный во время маневров вывих левого голеностопа (конь с полверсты протащил его, выпавшего из седла и застрявшего ногой в стремени), в этом захолустном, отгороженном горной грядой от цивилизации городишке, он нашел геройски погибшего в прошлом году поручика. Те далекие памятные дни живо вспомнились рубаке-драгуну...4
И вот теперь, почти год спустя, Сергей Михайлович в единственной газетенке тихого приморского городка прочел фамилию своего ожившего друга детства. В животе ротмистра нехорошо урчало. Каждый новый заунывный звук рождал целый сонм хаотичных мыслей, и этот хаос неожиданно оформился в одну отчетливую и совершенно постыдную для ротмистра фразу: “А ингалятор Ваш, батенька, забрал наш генерал-интендант, наш Сергей Мартиросович Шер-Валлен…!”...
... долго еще сидел ротмистр, прислонившись спиной к выцветшим лиловым розам на обоях и наблюдал за летающей по комнате мухой.
А ничего не понявшая муха вылетела в коридор и через некоторое время увидела, как мимо нее высоко поднимая ноги, прижимая левой рукой к широкой груди палаш без ножен, застегнутый на все пуговицы и тщательно причесанный, прихрамывая, пробежал к черному входу ротмистр Мазурского драгунского полка, громко декламируя на ходу.
...Любви последние мгновенья мы проводили тет-а-тет5
И чести бурные сомненья ты подавила во мне. Нет!..
Из соседнего номера выглянул заспанный человек с лицом кочегара, но ротмистр уже скрылся за поворотом и дверь тихо затворилась.
- А дано ли нам право, нам... - начала было муха ( эти слова она слышала совсем недавно в одной из квартир), но внезапно замолчала и, задумавшись, пролетела мимо очередной незамеченной ловушки, загадочно улыбаясь неизвестно чему.
следующая страница>