Образ кота в русской литературе 2000-х годов
Попова Александра Александровна
Аспирантка Балашовского института Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского, Балашов, Россия
Образы природы всегда присутствовали во всех культурных традициях. Но особое положение животного мира на грани природного и духовного делает его литературное освоение более трудным, поскольку в звездах, облаках, растениях духовное представлено неопределенно, и существует возможность создания многозначного образа, символа [Эпштейн: 90]. Животное же обладает индивидуальностью.
Образ кота (кошки) в этом смысле является наиболее показательным, поскольку это животное всегда было популярно как в массовой, так и в элитарной литературах. Кошек издавна принято наделять характером и человеческими способностями. В XXI в. кошачьи образы получили колоссальную популярность. В массовой культуре человеческие отношения оцениваются через призму отношений «человек-животное». Так, серия мультфильмов Саймона Тофилда под названием «Кот Саймона», иллюстрирующая совместную жизнь кота и человека, в 2008 году получила премию Google в номинации «Блокбастер».
В русской культуре и литературе, в частности, также существует галерея кошачьих образов, на бытование и осмысление которых повлияли два процесса: традиционное стремление к типизации («лишний человек», «маленький человек») и приоритетное внимание к человеческим образам и, с другой стороны, уход от западного аллегоризма и приверженности гегелевскому тезису о «деградации животного элемента», т.е. наделения животного человеческими пороками [Пропп: 309].
В 2000-х годах репрезентация кошачьих образов происходит по образцу западной культуры. Как отмечает С.В. Зенкин: «На Западе проблема животного в культуре обычно трактуется сегодня в плане биоэтики: чем человек отличается от зверя, какими должны быть наши отношения с братьями нашими меньшими и т.д.» [Зенкин].
Кошки являются персонажами сказок Л. С. Петрушевской «Жена», «Счастливые кошки», Л. Улицкой «История про кота Игнасия, трубочиста Федю и одинокую Мышь»; «Дневник одной очень больной кошки» публикует А. Шуйский; А. Усачев создает «Планету кошек».
В 2007 году премию «Национальный бестселлер» получил роман Ильи Бояшова «Путь Мури». Особенность этого произведения состоит в том, что события недавней истории – в частности, война в бывшей Югославии – изображаются через восприятие кота Мури, прошедшего пол-Европы в поисках своих хозяев.
И. Бояшов не только передоверяет повествование коту, он моделирует иную точку зрения, которая не вмещается в понятие человеческой целесообразности. Точка зрения животного отличается, прежде всего тем, что «Мури не утруждал себя бесполезной сентиментальностью». Так, в восприятии человека война – это страх, ненависть, жалость, боль, осознание жестокости происходящего и т.д. Мури видит, что «Повсюду валялись неубранные двуногие мертвецы. Собаки, эти жалкие, не стоящие внимания трупоеды, истинные гиены местной битвы, рвали человечину, торопливо заглатывая ее.
Мури не «плохой» и не «хороший», он не просто ставит себя выше всех «двуногих». Он позиционируется как идеальный Другой по отношению к людям, создавшим несовершенный мир. «Человечество всегда придумывало мыслящих и говорящих животных, чтобы обрести нечто человеческое в себе» [Лебедушкина].
В рассказе О. Славниковой «Басилевс» существование кота порождает другую линию человеческих отношений. В его образе трансформируется образ сказочного кота Бабы Яги. Басилевс становится мистическим двойником своей хозяйки аморфной и невесомой Елизаветы Николаевны и завершает ее образ. Вместе они являются гармоничным сочетанием физического (физиологического) и духовного, отделенного от реальности. Басилевс вносит жизнь в статичный расплывчатый образ Елизаветы Николавны.
Он выполняет функцию проводника не из реального мира в потусторонний, а, наоборот, из потустороннего мира в реальный. «…Он пришел от места ссылки, пробираясь дворами, пунктиром, будто рыжая нитка, что тянется за указующей иголкой, кошачьей компасной стрелкой».
В повести Линор Горалик «Валерий» выстраивается модель человеческих отношений, которая переносится героем с измененным сознанием на его взаимоотношения с животным. Он получает карточки за свое поведение и за поведение кота: «Если бы я не сказал себе, что поведение кота будет входить в мои карточки за поведение, мама давно бы его выгнала».
В рассказе М. Ботевой «За сына кот» кот уходит из дома перед тем, как его хозяин возвращается из горячей точки, т.е. умирает вместо него. Рассказ, возможно, имеет под собой реальную основу. Перед его публикацией в Кирове (Ботева родом из этого города) вышла книга Дмитрия Бакина «Война матерей», где приводятся записи монологов матерей, чьи сыновья воевали или погибли в горячих точках. Многие из женщин, независимо друг от друга, упоминали, что когда умирал или пропадал без вести сын, кот уходил из дома. Некоторые славянские народы верили, что душа человека, показываясь людям, принимает облики различных насекомых и птиц, а иногда она может показываться в виде мыши, ящерицы и других хтонических животных [Мелетинский: 663].
Отметим, что кошка хтоническим животным не является, однако все чаще этот животный образ содержит не просто мистическую семантику, кошка становится мистическим двойником человека. В кошачьих образах присутствует то «сверхчеловеческое», которое человек пытается найти в себе. В кошке сочетается поиск иной реальности и иного понимания мира, который давно уже перестал быть «целесообразным».
Литература.
1.Зенкин С.В. Заклание белого коня. Международная конференция «Репрезентации животных в русской культуре»// http.:// www.magazines.russ.ru/nlo/2007/85/ze48/htm.
2.Лебедушкина О.П. Воспеть гимн движению// https://www. ps.1september.ru/articlef.php?ID=200702428.htm.
3. Мифология. Большой энциклопедический словарь/ Гл. ред. Е.М. Мелетинский. М., 1998.
4. Пропп В.Я. Русская сказка. Л., 1984.
5.Эпштейн М.Н. Природа, мир, тайник вселенной…: Система пейзажных образов в русской поэзии. М., 1990.