Глава 13: Устройство скитянами частных церквей в каливах для получения дохода за поминовение ведет к понуждению лиц недостойных принимать священство... Обличения скитян

Приходит некая душа извне, от мира, чтобы остаться здесь на Св. Горе, ибо прилежит жизни святых отец (т.е. ревнует), слыхала о монашеском подвижничестве, жестокой жизни преподобных, и умыслила прийти в удел Владычицы нашей Богородицы; ради сего она старается удалиться из мира, но не имеет возможности, потому что нища всех плотских благ, убога своею силою, и недоумевает, что ей делать? (Т. е. не имеет капитала, чтобы устроить себе жительство и сделать вклад за себя, ибо уже не первой молодости, чтобы быть принятым без вклада монастырем, но и не столь мужественна, чтобы все презреть и вести жизнь нищенскую (сиромашескую), Христа ради, в уделе сем). Так раздумывая и кружась помыслом своим (дома, раньше нежели уйти из мира, еще не ведая того, что ее здесь ожидает), эта душа идет к духовнику своему, открывает ему мысленное свое решение, свое убожество и немощи души (т. е. что хочет отречься от мира, но не решается, видя бедность и малодушие свое). Духовник слушает и утешает его ободрительным лучом утешения, говоря: «Бог ради убогих и бессильных на крест взошел, чтобы с креста взирать на них, дабы не погибли они. Он подобен доброму пастырю, который пасет овец, вы же подобны овцам, которые, видя волка, бросаются туда и сюда, от страха волчьего не слышат гласа пастыря, который кричит им, чтобы они не разбегались. Поэтому пастырь добрый бежит к одному высочайшему дереву, влезает на самую верхушку дерева и восклицает к овцам, зовя одну за другой: «Дерзайте и не разбегайтесь». Тогда овцы слышат глас пастыря, оглядываются назад, видят пастыря на древе и возвращаются обратно. Сошел пастырь с дерева, собрал своих овец, дал им пищу, чтобы они обрадовались и укротили свою дикость, которою одичали от страха волчьего. Сие сотворил и Бог нас ради, разбегавшихся от страстей наших, которые намеревались поглотить нас. Бог гонится за нами, зовет нас по имени, чтобы мы не разбегались, не терялись бы там и сям; но, так как мы удалились от Бога, то не слышим и не слушаем гласа Божия; мы погрузились во глубину страстей, посему Бог как бы не видит, куда мы разбежались... И взошел Он. на крест, чтобы видеть нас, где мы находимся... Взирает Он на все четыре стороны, на концы креста, чтобы увидать нас, где мы есмы, но мы не являемся пред крестом, ибо от множества страстей наших между нами и крестом сделалась каменная стена, так что ни Богу нельзя увидать нас со креста, ни нам нельзя увидать Бога на кресте... Тогда воскликнул Бог и теперь восклицает велиим гласом: «Приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененнии и Аз упокою вы» (Мф. 11, 28). Мы услыхали такое ободрение от Бога, обратились, оглянулись назад и увидали Бога на кресте, Бога, зовущего нас и говорящего: «Возьми крест свой и следуй за Мною» (Мф.16, 24).

Убогий силою и малосильный душою, услыхав такие слова духовника, оставил все и удалился; удаляясь же, кручинится, какую ему дорогу взять; тут приходит ему мысль о монашестве; обрадовался он этой мысли, но куда идти не знает. Слышит он молву о Святой Горе, что она есть место спасительное и вот идет в Гору Афонскую. Так как он малосилен силою, то никто не принимает его. Наконец, на просьбу принять его, вышел к нему один старец на порог каливы своей и говорит: «Если согласен стать иереем и годен к сему, то я прииму тебя». Вопрошаемый же сказал: «А если я не согласен стать священником и не годен, то не примешь меня?» Отвечал ему тот: «Не приму тебя, ибо ты малосилен и ради сего никто не примет тебя». Говорит испытуемый: «Я могу служить телесно (т. е. хотя вклада не имею, но работать могу), а душою бессилен». Ищущий же себе иерея отвечает ему: «Не говори сего, сын мой! Всякий видит малосилие твое, потому что икры у тебя тощи от бессилия тела твоего». Испытуемый подивился суетности (т. е. плотскому мудрованию) в монахе и сказал старцу: «Таков есм, и что стану делать?» Сказал ему старец: «Если сделаешь, как я говорю тебе, то я возьму тебя: если ты годен в иереи, то живи здесь, а если не годен, то ступай, ищи себе жилище». Видит испытуемый: с обеих сторон тесно ему, во-первых: силою телесного он бессилен, т. е. в послушники и работники мало пригоден, вклада не имеет, во-вторых же: священства не достоин, а если пойти к другому, другой будет говорить то же самое.

И вот попрал свою совесть сей несчастный пришлец; будучи недостоин, удостоился священства, стал иереем, начал литургисать божественные Таинства, несчастный; старец же его злосчастнейшии похваляется, что нашел себе священника, и, хвалясь им, заискивая у людей, начинает хищнически похищать мирские неправды, говоря: «Я имею церковь и достойного иерея»; цель же здесь не та, чтобы хвалиться церковью и иереем, но та, чтобы похищать жертвы на поминовения.

Спрашиваю я тебя, притворщик старец! Ей, истину ли говоришь, что добродетелями спасаешь свою грешную душу, собирая поминания от мирян и мысленно хвалясь спасительным делом отмаливания мирских грехов. Спрашиваю тебя, если так радеешь о душах человеческих, отчего замучил ты душу послушника твоего принуждением твоим? Зачем принудил его, недостойного, принять священство? Это у вас теперь в обычае заводить церковки при каливах; чрез это много недостойных людей делаются недостойными иереями и священномонахами*. Ныне люди презрели Христа, возлюбив «хриса» (злато), сребро, злато и дела рук человеческих. Так и здесь.

Прежде отцы-скитяне не имели церквей, у них был лишь один собор. Ныне же собор презрели, а созидают церкви в каливах, чтобы этим способом приневоливать пришельцев принимать священство, дабы преуспевать таким образом в сборе денег; я-де имею церковь, нуждаюсь в священнике; если ты годен в иереи, то оставайся со мною, а если нет, то ищи себе другое жилище... Пришлец, рассудив, что не имеет он возможности иным образом быть принятым, переменил решимость свою, сказав, что достоин стать иереем; как только услышат это другие старцы, тотчас хватаются за него, как годного стать иереем. Другие же пришельцы, видя, как ухватились за него, тем более, что и почет ему стал большой, начали заявлять, что и они достойны священства, их тоже рукополагают во иереев; таким образом оказывается много недостойных иеромонахов.

Спрашиваю я вас: эти недостойные иереи, принявшие священство, при удобном случае примут и дело духовника, но при своем недостоинстве каким назиданием будут они назидать людей? На погибель или на спасение? Ясно, что на погибель путеводить будут, ибо как сам духовник погибший, так к погибели будет вести и духовных чад своих.

Погибель же сих недостойных духовников, которою они лженаставляют людей, такова: «Пост - ни к чему: Бог даровал нам пищу, чтобы мы вкушали ее. Воздержание в человеке - ни к чему, ибо когда тело удовлетворено, то удовлетворяется и душа». Так из-за еды и питья возгораются страсти в духовных чадах, идет духовное чадо и говорит духовнику о брани страсти своей...

Спрашиваю я вас: когда услышит недостойный духовник от духовного чада своего о подобной брани, как исцелит его, не признавая поста? Не уязвит ли духовник его еще больше, успокоив боримого тем, что это невелика беда... Посему и говорю я вам: вы идете спасать грешные души, пришельцев же, желающих спасаться, не только не спасаете, но губите от ногтей ног до верха главы.

__________

*В свое время, в 1909 году, за несколько месяцев пред всероссийским монашеским съездом, ревнитель монашества еп. Никон Вологодский (член русского Государственного Совета) писал в «Церковных Ведомостях» ряд статей о монашестве, где, между прочим, довольно сильно восставал против обычая обителей спешить возведением в иеромонахи лиц молодых и мало достойных ради служения «заказных», заупокойных литургий.