Глава 34: Еще о духовниках, и картина гибели послушника по вине духовника

Особенно в нынешнее время (19 веке) бес погибели до того преуспел в духовниках, что скиты низводятся из-за этого в жалкое, погибельное состояние. И в чем только не погубляют себя духовники?

Захвачены они, во-первых, ушами, слуха ради исповедного.

Духовник все, что слышал от исповедника, рассказывает с осудительным многословием, точно какую басню. Когда же раздосадуется на чадо свое духовное, то, назло ему, рассказывает его грех, который выслушал от него на исповеди.

Духовники стараются убедить исповедников быть с ними искренними, но сами не чистосердечны. Нечистосердечные духовники для досаждения человеку устраивают разные злобы: во-первых, ненависть, т. е. восстановляют одних против других; ненависть производит злопамятство, вражду, зависть, лихоимство и прочие иные подобные страсти.

Такие духовники не приносят человеку пользы, но причиняют один вред, празднословя и осуждая то, что слышали на исповеди. Исповедует иной грехи духовнику, а духовник это, как какую забаву, другому рассказывает, многословя с ложью и ненавистью.

Приходит послушник, исповедуется; начинает с того, что осуждает своего старца; духовник, имея некую злобу против сего старца, говорит исповедующемуся послушнику: «Поверь мне, чадо мое, сей старец твой многих послушников сделал бродягами. Смотри же, чадо мое, от сего дня сам за собой, чтобы тебе устоять, т. е. сторонись от него, не доверяйся ему, ибо состояние его таково, что нет ничего доброго в нем». Когда послушник услыхал таковые слова, то еще больше преумножилась в нем ненависть против своего старца; наконец, он окончательно не вытерпел, ушел от своего старца и пошел к другому. Однажды находит его несчастный тот духовник и говорит: «Как поживаешь, чадо мое?» Послушник отвечает: «Хорошо, молитвою твоею, святый духовник мой». Говорит духовник: «Твори терпение, чадо мое, и Бог, видя терпение твое, освободит тебя от сего человека». Послушник говорит: «Я ушел уже от того старца». Вопрошает духовик: «Ужели правду говоришь? Ужели ушел от него?» Говорит послушник: «Поверь мне, духовниче, не мог я терпеть обращения его». Говорит духовник: «Да разве, чадо мое, кому бы то ни было возможно переносить обращение его? У него такой злой нрав, что: садись, так сиди, а встань, так вставай; пошел, так иди; кто же в силах сносить такое строгое обращение». Говорит послушник: «Ради этого я и ушел от него». Говорит духовник: «Хорошо сделал, молодец ты. Но к кому же другому теперь пришел?» Говорит послушник: «К такому-то брату». Говорит духовник: «Ох, несчастный, отчего у меня не спросил? Что за несчастие приключилось с тобой, несчастный?.. Лучше было бы тебе у того прежнего сидеть, нежели у того, к которому ты пришел». Говорит послушник: «Этот хороший духовничек». Говорит духовник: «Какой он хороший - сам попробуй, сколько в нем добра. Я исповедовал его, а ты теперь говоришь мне, что он хороший? И ты с ним ныне живешь!» Когда услыхал это послушник, начало сердце в нем остывать к монашеской жизни. Приходит он в келлию свою, начинает размышлять и раскаиваться в том, что пришел в эту Святую Гору, сосуд спасения. Сожалея о сем, начинает ссориться со старцем своим, по содействию диавольскому, идет, наконец, к духовнику, чтобы сказать ему помысл свой. Слышит духовник, что поссорился он со старцем своим и говорит ему: «Ведь говорил тебе, чадо мое, что ты не для него; уходи, я помещу тебя к такому-то старцу; человек он хороший, богатство у него хорошее, деньжонок имеет много, сад прекраснейший с разными деревами, апельсинными, лимонными, смоквами и прочими плодами; какой же тебе расчет быть у того неприветливого, у которого ты сейчас?» Говорит послушник: «Но этот возьмет ли меня?» Говорит духовник: «Я ему скажу, чтобы взял. Только погоди здесь, а я пойду скажу им, чтобы тебя взяли». Итак, идет он, говорит им, принуждает взять его; те говорят ему: «Пусть придет». Духовник же говорит: «Он стесняется прийти, но я его сам приведу сюда». Итак, идет, приводит его, представляет им, начиная при сем осуждать прежнего старца пред ними, что он-де такой и сякой. Наконец, послушника, ради любви к духовнику, принимают, и живет он некоторое время там. Однажды вышел у старцев с духовником спор из-за пустяков, духовник с ними рассорился. Отыскивает он послушника и говорит ему: «Послушай, чадо мое, я тебя здесь поместил, но тебе здесь не хорошо, потому что они такие и сякие». Говорит послушник: «Мне и самому кажется, что мне нет добра у них». «Так ты и сам сознаешь, что здесь нет тебе добра, потерпи, пока я не найду тебе другого хорошего места». Терпит послушник в ожидании; еще пуще прежнего он начинает обуреваться; в таком борении ему приходит помысл и говорит: доколе будешь обуреваться и не пойдешь в место твое послужить родителям твоим, которые там остались и им угрожает опасность погибнуть от агарянина? Говорит послушник, сопротивляясь помыслу своему: духовник не пустит меня. Отвечает ему помысл его: не говори духовнику, что идешь служить родителям твоим; скажи, что надо справить одно дело, что идешь получить имущество свое. Идет он к духовнику своему и говорит так. Духовник говорит: «Хорошо, пойди, а когда придешь, к этому больше не приходи, я подыщу для тебя другое место к твоему приходу». Отправляется послушник и идет в место свое, жительствует там некоторое время в доме своем, под влиянием бесовским соблазняется желанием жениться, к этому его начинают соблазнять и люди, говоря: «Что смотришь на то, что ты монах? Если ты монах, то следовало бы тебе быть во Святой Горе, где нет женщин, а раз ты ныне в миру и похотствуешь на женщин, то что за польза с монашества твоего?» Услыхав такие понуждения от мирян, сбросил он с себя ангельскую схиму, женился, но счастия тем себе никакого не оказал, а только осквернил душу свою.

Спрашиваю я вас: кто будет иметь бремя сие? Падет ли на того духовника тяжесть противозакония сего или нет? Никто другой не будет иметь тяготы сего противозакония, как только тот несчастный духовник, который отвлек человека от места его пострижения. Подобные духовники не суть «пневматики» (духовники), но суть «писматики» (т. е. досадители), потому что зло деют на зло. Они худую славу делают скиту интригами, ненавистию, завистью, злобою, осуждением, хищением, неправдами, лицеприятием, лицемерием, безнадежием, яростию, гневом. Так некоторая часть духовников этим совлекают одежду спасения с духовных чад своих и облекают их в одежду погибели. Одежда погибели есть то, что я выше сказал вам, а одежда спасения есть сие: вера, любовь, целомудрие, кротость, смирение, сострадательность, правдоглаголание, пост, молчание многословия, молчание празднословия, молчание осуждения, нестяжание и неозабоченность хлопотами. Сие есть одежда спасения.

Итак, если от такой одежды спасения наги будут духовники, то простой народ будет ли облекаться в одежду спасения?

Ох, слушатели мои, поэтому и говорю я вам, что духовники нынешние облекают себя в одежду погибели; досадительными своими действиями они низводят скиты в жалкое положение, чтобы сделать на зло один другому, одному низложить другого и подложить зло свое (т. е. помешать) на зло правдивому делу.

Из-за сего ежедневно погибли и погибают столькие души в аду; благоденствует ад и бедствует Церковь!

<предыдущая страница | следующая страница>