221 Письмо И.В. Сталина К.Е. Ворошилову, 27.11.1931 // А.В. Квашонкин и др. (сост.). Советское руководство. Переписка. 1928-1941. М., 1999. С.162.

222 Вечером 20 ноября Литвинов вновь встретился с руководящей тройкой Политбюро (Посетители кремлевского кабинета И.В. Сталина. С.41), но о чем у них шла речь, неизвестно.

223 Записка М.М. Литвинова И.В. Сталину (копия В.М. Молотову), 21.11.1931. – Там же. Ф.010. Оп.4. П.21.Д.63.Л.644. К записке прилагался "проект сообщения ТАСС" (там же. Л.646), текст которого идентичен опубликованному в советской печати 22 ноября 1931 г.

224 В беседе с Патеком Литвинов точно выполнил эту директиву, однако в составленном им сообщении для прессы об этом говорилось в более корректных выражениях, близких к согласованной с Патеком записи беседы ("pro memoria") 14 ноября. Советник полпредства в Берлине даже жаловался в НКИД на "двусмысленность" тассовской телеграммы, которая дает основания полагать, "что мы согласились вести переговоры на базе польского контрпредложения" ("так это поняли некоторые газеты") (Письмо С.И. Бродовского Б.С. Стомонякову, 24.11.1931 (с пометами Стомонякова и Литвинова). – Там же. Ф.09. Оп.6. П.52. Д.40. Л.148).

225 Телеграмма В.С. Довгалевского М.М. Литвинову, 20.11.1931. – ДВП СССР. Т.14. С.666-669. Что касается А. Бриана, он производил впечатление "совершенно одряхлевшего и почти конченого человека". "Беседовать с ним очень трудно, ...очень тягостно", – сообщал Довгалевский, переживший министра всего на два года (Письмо В.С. Довгалевского Н.Н. Крестинскому, 21.11.1931. – Там же. Л.143).

226 Протокол [№ 1] заседания по делу пакта о неагрессии, 23.11.1931. – АВП РФ. Ф.05. Оп.11. П.78. Д.85. Л.233 (оригинал, подписанный Стомоняковым и Патеком); Дополнение к протоколу № 1 заседания по делу пакта о неагрессии от 23 ноября 1931, 26.11.1931 (подписано Стомоняковым). – Там же. Ф.0122. Оп.15. П.154. Д.2. Л.323-320.

227 Записка М.М. Литвинова И.В. Сталину (копия В.М. Молотову), 21.11.1931. – Там же. Ф.010. Оп.4. П.21. Д.63. Л.642.

228 См.: Справка 1-го Западного отдела НКИД СССР о переговорах с Польшей о гарантийном пакте (1927-1931), [не позднее 16.8.1931]. Л.154-151 (решения Коллегии НКИД от 5, 8 и 18 апреля 1927 г.).

229 Приложение к "Сравнительной таблице нашего проекта пакта 1926 года и польского проекта пакта 1931 г." (Там же. Ф.09. Оп.6. П.52. Д.40. Л.153.). В соответствующих статьях договоров о ненападении, заключенных СССР в 1926-1927 гг. (с Афганистаном, Литвой и Ираном), воспрещались лишь «нападение» и «агрессивное действие» либо «введение своих вооруженных сил на территорию другой Стороны». Предложив новую формулу понятия «ненападение» польская дипломатия ссылалась на определение видного финского юриста, эксперта Лиги Наций Р. Эриха. Впрочем, ключевая часть этого определения – ненарушение «политической независимости или территориальной целостности другой Стороны» – фигурировала уже в Рижском договоре 1921 г. (она была включена в статью о взаимном обязательстве России и Польши не участвовать в коалициях, враждебных другой стороне»).

230 Письмо В.С. Довгалевского Н.Н. Крестинскому, Париж, 8.7.1931 (с пометами Стомонякова от 16 июля). – Там же. Ф.09. Оп.6. П.52. Д.40. Л.17.

231 См.: Г.М. Адибеков и др. (ред.). Политбюро ЦК РКП(б)–ВКП(б) и Европа. Решения «особой папки». 1923-1939. М., 2001. С.255.

232 О причинах этого изменения в позиции Москвы см. ниже.

233 Протокол № 2 заседания по делу пакта о неагрессии, 26.11.1931. – Там же. Ф.010. Оп.4. П.21. Д.63. Л.313-312; Дополнение к протоколу № 2 заседания по делу пакта о неагрессии от 26 ноября 1931, 28.11.1931 (подписано Стомоняковым). – Там же. Л.332-324.

234 После заседания Политбюро 20 ноября (и не позднее 25 ноября) Наркоминдел направил членам и кандидатам в члены Политбюро (кроме С.М. Кирова и украинских руководителей – С.В. Косиора, Г.И. Петровского, В.Я. Чубаря), а также А.А. Андрееву, П.П. Постышеву, Е.М. Ярославскому и В.Р. Менжинскому "Сравнительную таблицу нашего проекта пакта 1926 года и польского проекта пакта 1931 г." (АВП РФ. Ф.09. Оп.6. П.52. Д.40. Л.149-152.). По всей вероятности, Литвинов и его коллеги полагали, что вскоре им предстоит, вникнув в эту таблицу, принять решение относительно условий советско-польского договора.

235 Письмо Б.С.Стомонякова В.А. Антонову-Овсеенко, 28.11.1931. – Там же. Ф.0122. Оп.15. П.154. Д.2. Л.319.

236 Записка М.М. Литвинова И.В. Сталину, 26.11.1931. – Там же. Ф.010. Оп.4. П.21. Д.63. Л.635-636.

237 Протокол № 78 (особый) заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 1.12.1931 (опросом от 26.11.1931). – РГА СПИ. Ф.17. Оп.182. Д.11. Л.73. Литвинов явно предпочел бы обойтись без Молотова: до образования комиссии Политбюро протоколы советско-польских заседаний он направлял лишь Сталину (как обычно, два экземпляра), членам Коллегии, в 1-й Западный отдел НКИД и в варшавское полпредство.

238 См.: О.Н. Кен, А.И. Рупасов. Указ. соч. С.562-563.

239 См.: S. Dullin. Des hommes d’influences. Les ambassadeurs de Staline en Europe 1930-1939. P., 2001. P.85.

240 Посетители кремлевского кабинета И.В. Сталина // Исторический архив. 1994. № 6. С.42-43. 1995. № 2. C.129.

241 В 1926 г. при заключении договора о ненападении и нейтралитете с Германией Москве пришлось согласиться на формулу, обусловливающую обязательства нейтралитета «миролюбивым образом действий» другой стороны в отношении третьих государств. Спустя полгода такая же оговорка появилась и в пакте СССР с Литвой. Однако в ходе переговоров 1931 г. польская дипломатия не использовала эти прецеденты, предпочтя обменять обсуждаемую формулировку на более существенный пункт о денонсации. Действительно, упоминание в договоре о «мирном поведении» в условиях непризнания Советским Союзом женевского и гаагского международных институтов, которые только и могли дать обязывающее заключение на этот счет, не имело реальной юридической силы. Это признавал и Г. Штреземан, первым предложивший СССР такую редакцию (см.: Письмо Н.Н. Крестинского М.М. Литвинову, Берлин, 23.4.1926 // Г.Н. Севостьянов (отв. ред.). Дух Рапалло. Советско-германские отношения 1925-1933. М., 1997. С.37).

242 Протокол № 3 заседания по делу пакта о неагрессии, 1.12.1931. – АВП РФ. Ф.05. Оп.11. П.78. Д.85. Л.235-237 (оригинал, подписанный Стомоняковым и Патеком); Дополнение к протоколу № 3 заседания по делу пакта о неагрессии от 1 декабря 1931, 2.12.1931 (подписано Стомоняковым). – Там же. Ф.0122. Оп.15. П.154. Д.2. Л.359-351.

243 Рапорт Патека в МИД Польши, 1.12.1931 // ДиМСПО. Т.V. С.516-517.

244 Протокол № 4 заседания по делу пакта о неагрессии, 10.12.1931. – АВП РФ. Ф.05. Оп.11. П.78. Д.85. Л.245-247 (оригинал, подписанный Литвиновым и Патеком); Дополнение к протоколу № 4 заседания по делу пакта о неагрессии от 10 декабря 1931, 13.12.1931 (подписано Стомоняковым). – Там же. Ф.0122. Оп.15. П.154. Д.2. Л.378-371.

245 Запись переговоров по делу пакта о ненападении 16 декабря 1931 г., 16.12.1931. – Там же. Л.396-390.

246 Письмо Б.С. Стомонякова В.А. Антонову-Овсеенко, 19.12.1931. – Там же. Л.406-405. См. также: Запись переговоров по делу пакта о ненападении (17 декабря 1931 г.). – Там же. Ф.05. Оп.11. П.78. Д.85. Л.58-74.

247 Записка М.М. Литвинова И.В. Сталину (копия В.М. Молотову), 21.11.1931. Л.644.

248 См.: Запись беседы М.М. Литвинова с С. Патеком, 14.11.1931. С.650.

249 Протокол № 5 переговоров по делу пакта о ненападении (21 декабря 1931 г.). – АВП РФ. Ф.05. Оп.11.П.78.Д.85. Л.97-107 (оригинал, подписанный Литвиновым и Патеком). Опубликовано (под иным названием и с мелкой редакционной правкой): ДВП СССР. Т.14. С.719-721.

250 Cм.: P.S. Wandycz. August Zaleski. Ministr spraw zagranicznych RP w 1926-1932 w świetle wspomnień i dokumentów. Paryż, 1980. S.97.

251 Запись беседы М.М. Литвинова с С. Патеком, 13.1.1932 // ДВП СССР. Т.15. С.23-25. Литвинову приходилось заканчивать переговоры без Стомонякова, который в начале января выехал в Ригу для ведения переговоров с графом Стурдзой о заключении пакта ненападения между СССР и Румынией.

252 Записка М.М. Литвинова И.В. Сталину и В.М. Молотову, 14.1.1932. – АВП РФ. Ф.05.Оп.11. П.78. Д.85. Л.105-106. Приняли ли Сталин и Молотов этот вариант, неизвестно; на встречах Литвинова с Патеком 18 и 23 января он не обсуждался.

253 То же. Л.106.

254 См.: Личное письмо М.М. Литвинова Б.С. Стомонякову, 8.1.1932 (изложено в: А.И. Рупасов. Советско-финляндские отношения: середина 1920-х – начало 1930-х гг. СПб., 2001. С.171).

255 Письмо Н.Я. Райвида М.М. Литвинову, 16.1.1932 (там же).

256 Анализ хода советско-финских переговоров, тактики и мотивов сторон, причин быстрого заключения пакта о ненападении см.: Там же. С.168-174. Из-за отъезда главы МИД Финляндии в Женеву советская сторона настолько торопилась, что приняла неудачную для нее редакцию ст. 3, по которой договаривающиеся стороны взяли на себя обязательства не участвовать в соглашениях, "явно враждебных другой стороне и (вместо «или». – О. К.) противоречащих, формально или по существу, настоящему договору" (подробнее см.: Там же. С.175). Польские дипломаты, однако, не заметили этой выгодной для них оплошности.

257 Запись беседы М.М.Литвинова с С.Патеком 19.1.1932 // ДВП СССР. Т.15. С.38-39.

258 Протокол № 6 по делу пакта о ненападении 23 января 1932 г. – АВП РФ. Ф.05. Оп.11. П.78. Д.85. Л.158-161 (оригинал с подписями Литвинова и Патека); Запись беседы М.М.Литвинова с С.Патеком 23.1.1932 // ДВП СССР. Т.15. С.51-52.

259 Нарком направлял Сталину и Молотову полную запись своих переговоров с Патеком 19 и 23 января, однако его докладных записок, относящихся к финальной стадии переговоров, не обнаружено. Вероятно, санкция "советского правительства" запрашивалась им в устной форме (по телефону).

260 Положение о неучастии во враждебных соглашениях составило третью статью окончательного текста, а ранее согласованная ст. 3 – четвертую.

261 Телеграмма В.С. Довгалевского в НКИД, 25.1.1932 // ДВП СССР. Т.15. С.56.

262 Запись беседы М.М. Литвинова с Г. фон Дирксеном, 16.11.1931 // ДВП СССР. Т.14. С.658.

263 См.: Запись разговора В.С. Довгалевского с Л. фон Хешем, 20.11.1931. – АВП РФ. Ф.09. Оп.6. П.52. Д.40. Л.142.

264 АВП РФ.Ф.05. Оп.12. П.86. Д.67. Л.4-7. Москва располагала и другим документом германского МИД, в котором рассматривались условия договора о ненападении между СССР и Польшей, – "Vermerk" (n.d.). Этот документ был передан в секретариат Стомонякова 7 декабря 1931 г. и 4 января возвращен Литвинову; на нем, однако, имеется неожиданная помета наркома: "Пол[учено] от Дирксена 5/IV/31" (Там же. Л.1-3). В равной степени трудно утверждать, что этот документ был передан в НКИД в апреле 1931 г. или что Литвинов просто ошибся (и этот материал был вручен ему 5 декабря). Характеристика немецкой записки в дневнике Литвинова соответствует обоим документам ("Vermerk" и "Bemerkungen"): они близки не только по теме, но и по содержанию. Немецкая дипломатия не была осведомлена о содержании польского проекта 1931 г. и строила свою аргументацию на условиях советского проекта 1926 г. (с принятыми в 1927 г. поправками) и "секретном" тексте договора между СССР и Францией.

265 Дневник М.М. Литвинова. Прием Дирксена 5.12.1931. – Там же. Ф.0122. Оп.15. П.154. Д.2. Л.349.

266 Gegenbemerkungen zum Entwurf eines polnisch-sowjetischen Nichtangriffpaktes, [не позднее 28].12.1931]. –Там же. АВП РФ. Ф.010.Оп.4. П.21. Д.63. Л.565-567. Русский текст ("Контрзамечания к проекту советско-польского пакта о ненападении") см.: Там же. Ф.05. Оп.12. П.86. Д.67. Л.15-17.

267 Дневник М.М. Литвинова. Прием Дирксена 5.12.1931. Л.348.

268 Запись беседы Л.М. Хинчука с Б. фон Бюловом, Берлин, 9.12.1931. Л.384-383.

269 Контрзамечания к проекту советско-польского пакта о ненападении, [не позднее 28].12.1931]. Л.17.

270 См.: Записка А.В. Сабанина М.М. Литвинову, 5.8.1931. – Там же. Ф.09. Оп.6. П.52. Д.40. Л.20-26.

271 Конвенция об определении агрессии, внесенная советской делегацией на обсуждение Генеральной комиссии по разоружению в феврале 1933 г., была разработана Литвиновым и правоведами НКИД в декабре 1932 г. 25 января 1933 г. нарком представил эту инициативу на утверждение Политбюро, изобразив ее как «новое юридическое средство дипломатической пропаганды наряду с декларацией о разоружении». По мнению С. Дуллан, действительная новизна проекта ускользнула от внимания высшего советского руководства (S. Dullin. Op. cit. P.52-53).

272 O. Ken. «Alarm wojenny» wiosną 1930 roku a stosunki sowiecko-polskie // Studia z dziejów Rosji i Europy Środkowo-Wschodnej. Т.XXXV. S. 41-74.

273 Копия доклада Г. фон Дирксена в МИД Германии, 12.12.1931 (получено агентурным путем) // Ю.Л. Дьяков, Т.С. Бушуева. Фашистский меч ковался в СССР: Красная армия и рейхсвер. Тайное сотрудничество. 1922-1933. Неизвестные документы. М., 1992. С.128-129. Тремя неделями ранее нарком Ворошилов заверял начальника Truppen Amt'а (фактически – Генерального штаба) В. Адама в том, что "разговоров о границах и вообще о Германии мы вести с поляками не собираемся. С Польшей мы можем говорить только о взаимном обязательстве не нападать друг на друга" ([Фрагменты записи беседы К.Е. Ворошилова с В. Адамом], 12.11.1931 // Там же. С.125.)

274 J. Korbel. Poland Between East and West: Soviet-German Diplomacy Toward Poland, 1919-1933. Princeton, NJ, 1963. P.195 (из инструкции Штреземана послу в Москве Брокдорфу-Ранцау 27 марта 1926 г.). Подробнее см.: H.L. Dyck. Weimar Germany and Soviet Russia 1926-1933: A Study in Diplomatic Instability. L., 1966. P.33-37.

275 В этой связи характерны неоднократное откладывание руководством НКВМ поездки генерала В. Адама в СССР и отказ обсуждать с ним и другими представителями рейхсвера оперативные планы в отношении Польши (Письмо военного атташе СССР в Германии В.К. Путны "Дорогому Жоржу" [Я.К. Берзину(?)], Берлин, 5.5.1931 (незаверенная копия). – РГВА. Ф.9. Оп.29с. Д.187. Л.73-74; Выписка из письма военного атташе СССР в Германии Яковенко, 30.8.1931. – Там же. Д.102. Л.187; Выписка из письма помощника военного атташе СССР в Германии Зенека, 1.9.1931. – Там же. Л.180).

276 И. Сталин. Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом 13 декабря 1931 г. // Он же. Сочинения. Т.13. М., 1952. С.116-117.

277 Письмо И.С. Якубовича Н.Н. Крестинскому, 25.12.1931. – АВП РФ. Ф.082. Оп.15. П.68. Д.7. Л.1 (изложение беседы с Дирксеном 21 декабря).

278 Там же (изложение беседы с Гаусом 22 декабря).

279 Weitere Bemerkungen zum entwurst eines sowjetisch-polnischen Nichtangriffspaktes, [ранее 25.12.1931]. – Там же. Ф.05. Оп.11. П.78. Д.85. Л.93-96 (русский текст: "Дальнейшие замечания к проекту советско-польского пакта о ненападении" (Там же. Л.90-92)). Точное содержание статей договора, согласованных Советами с Польшей, оставалось неизвестно немцам. При встрече с Крестинским 26 декабря Дирксен сказал, что намерен просить Литвинова предоставить ему текст согласованных статей. Заместитель наркома выразил сомнение в том: что такая просьба может быть удовлетворена (Дневник Н.Н. Крестинского. Прием фон Дирксена 26.12.1931. – Там же. Ф.0122. Оп.15. П.154. Д.2. Л.418).

280 См.:Письмо М.М. Литвинова Л.М. Хинчуку, 28.12.1931. – АВП РФ. Ф.010. Оп.4. П.21. Д.63. Л.564. Эта записка была сообщена также полпреду в Германии, но не передавалась в руки германских дипломатов («Gegenbemerkungen zum Entwurf eines polnisch-sowjetischen Nichtangriffpaktes» (Там же. Л.565-567)).

281 Дневник Н.Н. Крестинского. Прием фон Дирксена 26.12.1931. Л.423-418. Крестинский в эти дни еще находился в отпуске, но согласился принять посла, т. к. знал "тревожные настроения" немцев (Там же. Л.423).

282 В высшей степени характерно, что в СССР запись беседы Сталина с Людвигом была опубликована лишь четырьмя месяцами позже.

283 Запись беседы С.С. Александровского с Р. Майером, Берлин, 4.1.1932. – Там же. Ф.082. Оп.15. П.68. Д.7. Л.24-17 (курсив мой; слово «Umschturz» в оригинале передано кириллицей). 7 января на ту же тему с Александровским беседовали (раздельно) Типпельскирх и Шлезингер (Дневник С.С.Александровского, 7.1.1932. – Там же. Л.11, 14-12).

284 Запись беседы Д.Г.Штерна с Г. фон Дирксеном, 21.1.1932. – Там же. П.67. Д.3. Л.23. Две других беседы Штерна и Дирксена о советских пактах с Францией и Польшей состоялись 5 и 14 января 1932 г.

285 Запись беседы С.С. Александровского с В. фон Типпельскирхом. 7.1.1932. – Там же. П.68. Д.7. Л.11. Через несколько месяцев Типпельскирх возглавил "Русский" отдел Auswärtiges Amt.

286 Письмо Н.Н. Крестинского В.А. Антонову-Овсеенко, 27.1.1932. – Там же. Ф.010. Оп.4. П.21. Д.64. Л.81.

287 F.M. Sackett to Secretary of State, Berlin, 27.1.1932. – NA. SD:761.62/266. Истинный дипломат, фон Дирксен продолжал эту линию даже в послевоенных мемуарах. Конечно, рассказывал он, "экстравагантные требования, которыми Рихард Мейер бомбардировал меня из Берлина, не могли быть полностью удовлетворены", "однако наше главное требование было недвусмысленно удовлетворено, а именно, что Советский Союз воздержался от гарантий, даже в самой косвенной форме, в отношении ныне существующих границ между Германией и Польшей" (H. von Dirksen. Moscow, Tokyo, London: Twenty Years of German Foreign Policy. Norman, Okla., 1952. P.106 (цит. по: Г. фон Дирксен. Москва, Токио, Лондон. Двадцать лет германской внешней политики. М., 2001. С.157)).

288 Письмо Н.Н. Крестинского В.А. Антонову-Овсеенко, 27.1.1932. Л.80. В действительности особой статьи о гарантии границ в договоре СССР с Финляндией не было. Согласно ст. 1 этого договора, стороны "гарантируют взаимно неприкосновенность границ", установленных между ними Тартуским договором. Упоминание о "гарантии" объяснялось незавершенностью – вплоть до весны 1938 г. – демаркации советско-финской границы (см.: А.И. Рупасов, А.Н. Чистиков. Советско-финляндская граница. 1918-1939. СПб., 2000. С.74-105), а также существованием в Финляндии оппозиционного правительству лапуаского движения, требовавшего ее пересмотра. В этой обстановке, по всей вероятности, МИД Финляндии счел ненужным раздражать соседа отказом от заявления о неприкосновенности границ. С другой стороны, в декабре 1931 г., при определении переговорной позиции СССР, заведующий 1-м Западным отделом НКИД Райвид высказывался против сохранения этого пункта в советском проекте договора ("вряд ли финны на эту формулировку пойдут и нам не стоит из-за этого спорить") (А.И. Рупасов. Указ. соч. С.168). Важно также, что стороны не брали на себя соответствующих обязательств, а лишь подтверждали приверженность существующему территориальному разграничению между ними; ссылка на уважение обязательств Мирного договора присутствовала и в договоре СССР с Польшей. Таким образом, никакого принципиального значения для советской политики в отношении соседних государств упоминание или неупоминание о взаимной гарантии общих границ в договорах о ненападении не имело и не порождало прав или обязанностей договаривающихся сторон.

289 Запись беседы Д.Г. Штерна с фон Твардовским, 28.1.1932. – АВП РФ. Ф.082. Оп.15. П.67. Д.3. Л.23. Твардовский подходил на роль сладкогласной сирены больше своих коллег, ибо не участвовал в предшествующих демаршах посольства.

290 Запись беседы Д.Г. Штерна с фон Твардовским и фон Хильгером, 30.1.1934. – Там же. Оп.17. П.77. Д.3. Л.42 (курсив мой).

291 Подробнее см.: О.Н. Кен, А.И. Рупасов. Указ. соч. С.348-354.

292 Письмо М. Стурдзы Н. Йорге, Рига, 30.1.1932 // Советско-румынские отношения: Документы и материалы. Т.I. 1917-1934. М., 2000. С.367.

293 Письмо Б.С.Стомонякова М.М. Литвинову, Рига, 21.1.1932. – АВП РФ. Ф.010. Оп.4. П.22. Д.65. Л.79. Впрочем, если Стомоняков, исходя из заключения соглашения с Польшей, культивировал жесткость в отношении Румынии, то Литвинов (вообще считавший, что было бы лучше признать суверенитет Румынии над Бессарабией) в середине осени 1931 г. предлагал договориться с румынами и отвергнуть предложения поляков о заключении пакта ненападения.

294 Письмо Б.С.Стомонякова В.А. Антонову-Овсеенко, 5.3.1932. – АВП РФ. Ф.0122. Оп.16. П.160. Д.8. Л.11.

295 Запись беседы М.М. Литвинова с А. Залеским, Женева, 24.5.1932 // ДВП СССР. Т.15. С.330.

296 Телеграмма В.М. Молотова, Л.М. Кагановича, К.Е. Ворошилова и Г.К. Орджоникидзе И.В. Сталину, 26.6.1932 // О.В. Хлевнюк и др. (сост.). Указ. соч. С.194. Информационная часть шифротелеграммы почти дословно повторяла соответствующее сообщение Литвинова в НКИД и записку его заместителя в Политбюро (см.: Телеграмма М.М. Литвинова в НКИД СССР, Женева, 23.6.1932 // ДВП СССР. Т.15. С.380; Записка Н.Н. Крестинского Л.М. Кагановичу, 25.6.1932. – АВП РФ. Ф.09. Оп.7. П.35. Д.5. Л.55-56). Цитируемые формулировки интересны тем, что отражают восприятие женевских переговоров руководящей группой Политбюро. Это послание, предлагавшее Сталину ответить на риторический для советской политики вопрос, подтверждает, что переговоры с Румынией находились под личным контролем Генерального секретаря (см.: О.Н. Кен, А.И. Рупасов. Указ. соч. С.326). Возможно, это частично вызывалось опасениями, что без такого контроля Литвинов может зайти слишком далеко в уступках Румынии и поставит Политбюро перед необходимостью согласиться с ними.

297 Протокол № 106 (особый) заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 28.6.1932. – РГА СПИ. Ф.17. Оп.162. Д.13. Л.3, 9.

298 Телеграмма М.М. Литвинова в НКИД СССР, Женева, 30.6.1932 // ДВП СССР. Т.15. С.393.

299 Письмо Б.С. Стомонякова Б.Д. Подольскому, 7.7.1932. – АВП РФ. Ф.010. Оп.4. П.21. Д.64. Л.90-89.

300 См. выше (часть 1).

301 Записка Н.Н. Крестинского Л.М. Кагановичу, 15.7.1932. – АВП РФ. Ф.010. Оп.4. П.21. Д.63. Л.236.

302 Письмо Н.Н. Крестинского Б.Д. Подольскому, 25.7.1931. – Там же. Л.82.

303 Письмо В.А. Антонова-Овсеенко Н.Н. Крестинскому, Варшава, 6.8.1932. – АВП РФ. Ф.010. Оп.4. П.21. Д.63. Л.255. От такого ответа Патек якобы "растерял все свое повышенное настроение, которое как рукой сняло" (Дневник временного поверенного в делах Б.Д.Подольского, 6.8.1932. – Там же. Д.64. Л.316). Возможно, к этому посещению Пилсудского относится и другое свидетельство известной общественной деятельницы, выполнявшей деликатную миссию представителя советского Красного Креста в Польше и неофициально информировавшей полпредство о настроениях правительственных кругов. "Бек исключительно влиятелен; С[емполовск]ая
<предыдущая страница | следующая страница>