Тенилова Татьяна Львовна – кандидат юридических наук, доцент,

доцент кафедры конституционного и административного права

Нижегородского филиала Государственного университета –

Высшая школа экономики, тел. 432-78-63; 8- 903- 043- 73-51.

Правовые презумпции в пространстве и времени.

Правовые презумпции, как и другие правовые явления (в первую очередь, другие приемы и способы юридической техники) развиваются и функционируют во времени и пространстве. В основе их возникновения лежит такое свойство времени как повторяемость событий в качестве предположения о достоверности тех или иных юридических фактов. При этом считается, что если так было ранее, то, значит, так же будет и сейчас. С точки зрения В.К.Бабаева: «Если очевидно одно обстоятельство, связь которого с другим обстоятельством подтверждена повседневной человеческой практикой, то можно с полным основанием предположить существование последнего»¹. При этом «связь факта наличного с фактом предполагаемым является основой предположения того, что при аналогичных условиях или обстоятельствах подобные факты или явления возникли вследствие одних и тех же причин»². Если пытаться рассмотреть данное положение с точки зрения времени, то отсюда вытекает взаимосвязь между возможным, более ранним фактом, который предполагается, и существующим фактом наличным, то есть взаимосвязь между прошлым и настоящим моментами времени, а также тем правовым решением, которое последует, исходя из этого, в будущем. Следовательно, можно сказать о необходимом наличии при формировании и развитии правовой презумпции такой временной характеристики как причинно-следственной связи. Так, согласно статье 36 израильского Закона о наследовании, «если завещатель уничтожил завещание, то презюмируется, что при этом он хотел отменить завещание»³.

Следует отметить, что «правовые презумпции сохраняют свое действие длительное время, причем «жизнь многих правовых презумпций соответствует времени существования правовой системы в целом»⁴. Причем длительность существования какого-либо факта также могло обусловливать существование конкретной презумпции. Так, в рамках римского права существовало так называемое «незапамятное время», которое выражалось в том, что «если наличное положение вещей существовало так давно, что живущее поколение не помнит иного, оно имело за себя презумпцию правомерности»⁵. В правовой системе Англии до сих пор существует презумпция древности обычая.⁶ В некоторых случаях для этого необходимо доказать, что обычай существовал до 1189 года, однако иногда достаточно просто ограничиться указанной презумпцией. ⁷.

Презумпции могут быть задействованы пространственно в самых различных правовых системах, причем «некоторые же правовые презумпции могут восприниматься и правом иного типа. Примером этого может служить презумпция отцовства, сформулированная еще римским правом и находящая выражение в формуле pater is est guem nuptiae demonstrant (при рождении ребенка в браке муж матери ребенка предполагается его отцом)»⁸. Подобные презумпции отцовства до сих пор существуют на территории правовых пространств различных современных государств, в том числе, и на территории России. Согласно статье 312 Французского гражданского кодекса⁹, отцом ребенка, зачатого во время брака, считается муж (презумпция отцовства). В данном случае следует отметить как одновременное существование такой презумпции в различных правовых системах (иными словами правовых пространствах), так и преемственность, непрерывность между презумпциями прошлого и настоящего.

Таким образом, на процесс формирования презумпций оказывает повторяемость тех или иных обычных жизненных событий, причинно-следственная связь явлений, длительность существования, преемственность.

Существуют презумпции, которые действуют не только в рамках законодательства одной или нескольких стран, но и на международном уровне, то есть в рамках различных правовых пространств. К таковым можно отнести презумпцию невиновности, согласно которой каждый гражданин предполагается ни в чем невиновным, пока в установленном порядке не будет доказано иное (то есть до определенного момента времени). Бремя доказывания в этом случае лежит на тех, кто обвиняет, а не на самом обвиняемом. Данное положение закреплено в международных пактах о правах человека, а также получило отражение в ст. 49 Конституции РФ и других актах. Установление предела в виде возможности наступления соответствующего момента времени в указанной презумпции способствует обеспечению режима законности и, благодаря этому, формированию адекватного правового пространства.

Временные характеристики могут быть включены и в рамки содержания самой правовой презумпции. Выше уже говорилось о фактах незапамятного времени и древности обычая как необходимых условиях длительности существования презюмируемого факта или обычая. Такими же свойствами обладает презумпция права собственности в отношении владельца, согласно которой на основании ч.2 параграфа 1006 Гражданского уложения Германии¹⁰ «в пользу прежнего владельца предполагается, что он был собственником вещи в течение периода, пока владел ею».

К другим свойствам относится момент времени, который может быть выражен в виде даты или путем указания на наличие или отсутствие конкретного факта. Так, согласно статье 12 Израильского Ордонанса о векселях, закреплена презумпция того, что указанная в векселе дата является правильной. Исходя из этого «вексель не признается недействительным только по причине того, что обозначенная на нем дата является более ранней или более поздней относительно даты, являющейся правильной»¹¹. Согласно статье 311 Французского гражданского кодекса, исходя из интересов ребенка, предполагается, что тот был зачат в любой момент в течение периода от 300-го до 180-го дня включительно до даты рождения. Помимо момента времени, в тексте данной презумпции использована еще длительность периода, обозначенного в виде юридического срока. Согласно ст. Французского кодекса «ребенок, родившийся до 180-го дня брака, является законным и считается таковым с момента рождения» (презумпция законного происхождения ребенка).

Примером того, когда момент времени обозначен с помощью указания на значимый факт может служить презумпция виновности неисправного должника в гражданском праве. В этом случае должник, не исполнивший свое обязательство, считается виновным в неисполнении, пока не докажет обратное (то есть, до момента доказывания). Что же касается материально-правовой сущности презумпции виновности, то она состоит в том, что причинитель вреда, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство, считаются виновными уже после нарушения субъективного права другого лица. Именно этот материально-правовой аспект сущности принципа презумпции виновности закрепляется в нормах Гражданского кодекса Российской Федерации. В соответствии с этими нормами «лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что ненадлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы…» (ч. 3 ст.401 ГК РФ). Другим примером может служить презумпция, закрепленная ч. 1 ст. 1073 ГК РФ, согласно которой «за вред, причиненный несовершеннолетним, недостигшим четырнадцати лет (малолетним), отвечают его родители (усыновители) или опекуны, если не докажут, что вред возник не по их вине». Презумпции, таким образом, через данный момент времени тесно связаны с процессом доказывания и с распределением бремени доказывания. Речь идет о том, что «потерпевший не знает о том, какую степень заботливости и осмотрительности проявил правонарушитель, какие меры он принял для надлежащего исполнения обязательства, и какие психические процессы при этом происходили в его сознании. Правонарушителю же все эти обстоятельства хорошо известны. Располагая этими данными, легче доказать свою невиновность»¹².

Интересны изменения, которые с течением времени претерпела в рамках французского права (то есть, соответствующего правового пространства) презумпция вины. Так, изначально данная презумпция представляла собой второй раздел ответственности, основанный на вине. Считалось, что законодатель облегчил потерпевшим бремя доказывания, решив, что при определенных условиях наступления вреда должно презюмировать вину лица, с которого потерпевший мог требовать возмещения. В X1X веке среди презумпций вины на территории данного пространства находились: презумпция, действующая против отца на случай ущерба, причиненного действиями своего ребенка, проживающего вместе с ним; презумпция, распространяющаяся на учителей начальных классов или ремесленников, когда вред причинен действиями ученика или подмастерья; презумпция, действующая против работодателя, когда вред причинялся действиями служащих при исполнении ими своих обязанностей. Также посредством презумпции вины объяснялась ответственность хозяина животного (с. 1385) и собственника здания (ст.1386).

Затем начался упадок. Прежде всего, была отменена презумпция против учителей начальных классов. Затем некоторые презумпции потребовали иного объяснения, нежели идея вины (презумпции, действующие против работодателей, хранителей вещей, хозяина животного или лица, которому оно служит)¹³. Таким образом, правовые презумпции могут видоизменяться с течением времени в связи с развитием соответствующих общественных отношений в рамках того или иного государства.

Большое значение в рамках отдельных презумпций имеет значение возраст какого-либо лица (лиц). Так, по замечанию Н.Д. Сухаревой, анализ статьи 1 Всеобщей декларации прав человека и статьи 16 Международного пакта о гражданских и политических правах позволяют говорить о существовании в уголовном праве презумпции материального правоотношения уголовной ответственности, которая является производной от предположения вменяемости любого лица, достигшего возраста уголовной ответственности. Суть этой презумпции состоит в том, что каждый человек достигший возраста уголовной ответственности предположительно является вменяемым, то есть понимающим фактический характер своих действий и свободно руководящим ими. ¹⁴

В соответствии со ст. 20 УК РФ уголовной ответственности подлежат лица, достигшие ко времени совершения преступления шестнадцатилетнего возраста, а за некоторые виды преступлений (тяжкие, особо тяжкие и некоторые другие) – с четырнадцатилетнего возраста. В основе этой нормы лежит презумпция непонимания общественной опасности своего деяния лицом, которое к моменту совершения преступления возраста не достигло возраста, с которого возможно наложение уголовной ответственности. Причем, даже если несовершеннолетнее лицо и осознает общественную опасность своего деяния (например, в силу раннего психического развития), оно все равно не будет привлечёно к юридической ответственности, поскольку законодательно этого не установлено. Опровержение презумпции в данном случае не имеет юридического смысла и значения. Вместе с тем, следует помнить, что ранее действовавший УК СССР, устанавливал возрастной предел, с которого лицо могло быть подвергнуто уголовной ответственности с 18 лет, затем возраст наступления ответственности был снижен. Таким образом, в рамках презумпции временной фактор может изменяться, исходя из условий, в рамках которых развиваются те или иные общественные отношения. Данная презумпция была известна и в дореволюционной России. Так, согласно статье 98 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных от 15 августа 1845 года, «одной из причин, по коим деяние не могло быть вменяемо в вину»¹⁵, считалось «малолетство в таком возрасте, когда подсудимый не мог еще иметь понятия о свойстве деяния»¹⁶. Подобные презумпции существуют и в других государствах, но при этом возрастной предел также может быть различным. Так, в США такой предел установлен с 10 лет. В Израиле, согласно статье 5 «Ордонанса о возмещении вреда», ребенок в возрасте до двенадцати лет не рассматривается в качестве лица, способного знать и оценивать обстоятельства, которые могут привести к причинению вреда».

Установление возраста имеет большое значение во французском законодательстве в вопросах при открытии наследства. С этой целью разработан целый ряд норм, включающих соответствующие презумпции. Так, согласно статье 722 Французского гражданского кодекса, предполагается, что, если погибшие в результате одного и того же несчастного случая были одного пола, и нельзя установить, кто из них пережил другого, то более молодой считается пережившим старшего по возрасту. Согласно ст. 720 Французского гражданского кодекса, «если несколько лиц, последовательно призываемых к наследованию, одно после другого погибают в результате одного и того же несчастного случая, причем нельзя установить, которое из этих лиц умерло первым», и, если неизвестны обстоятельства этого случая, то « предположение о том, кто пережил других, устанавливается в соответствии с возрастом и полом».

Интересно проследить значение пространственно-временных параметров для правовых презумпций на примере презумпции знания закона, положения которой также были разработаны римскими юристами. Суть данной презумпции заключается том, что гражданин не может в качестве оправдания ссылаться на незнание закона, поскольку это не будет принято во внимание и никого не извиняет. Хотя заведомо известно, что ни один человек не в состоянии познать все действующие в данном обществе нормативно-правовые акты, данная презумпция признается и действует во всех правовых системах.

Появление указанной презумпции связано с тем, что еще в эпоху господства обычного права каждый гражданин самостоятельно ориентировался в своем поведении в отношении того, что есть должное или недолжное. Обсуждение правового решения являлось публичным актом и вверялось либо всему коллективу, либо группе избранных. Исходя из этого, предполагалось, что данное принятое правовое решение известно каждому. С возникновением писаного права стала возможной ссылка на неграмотность, неосведомленность, длительное отсутствие и т.п. Это в свою очередь вызывало немалые затруднения при решении спорных юридических вопросов. Решение проблемы стало возможным с усилением роли презумпции знания закона, которая одновременно подкреплялась повышением уровня доступности правового материала (законов, постановлений, указов). Так, тексты законов стали заноситься на достаточно прочный материал (камень, доску) и выставляться для всеобщего обозрения и знакомства на городской площади¹⁷ .

Обнародование законов осуществлялось в Средние века под звуки барабанов и труб, только в 18 веке в революционной Франции издаваемые нормативные правовые акты стали публиковаться в «Официальной газете». В России с 15 века распоряжения властей оглашались с Красного крыльца кремлевских палат, зачитывались на Ивановской площади, которая была наиболее многолюдной. Начало обнародованию законов в виде официальной публикации актов государственной власти было положено петровским Указом от 6 марта 1714 года. Царские распоряжения в обязательном порядке должны были доводиться до его подданных. Для этого обычно их тексты вывешивались и зачитывались в наиболее людных местах: площадях, ярмарках, во время богослужений в церкви¹⁸. Из вышесказанного вытекает значение пространства для действия указанной презумпции. Иными словами, если в данный момент времени и в данном месте был оглашен соответствующий указ, то это означало, что субъекты права должны знать о его существовании и содержании. С 1722 года вышло распоряжение о запрете возможности отговариваться в случае совершения правонарушения незнанием закона. Вместе с тем, еще достаточно длительное время в России случаи незнания действующих законов учитывались даже уголовным законодательством. Так, ч. 1 ст.43 Уголовного Уложения 1903 гласила: «Неведение обстоятельства, коим обусловливается преступность деяния или которое усиливает ответственность, устраняет вменение в вину самого деяния или усиливающего ответственность обстоятельства». Уже в советское время п. «ж» в ст. УК РСФСР 1926 года предусматривал в качестве смягчающего наказание обстоятельства невежество (в том числе, и правовое)¹⁹. Из данного примера четко вытекает принцип преемственности презумпций в рамках дореволюционного и советского права. Вместе с тем следует отметить, что в данном случае идет столкновение писаного и обычного права, когда нормы закона устанавливают одно, но на практике фактически применяется привычное принятое негласно право. Такая непоследовательность в действиях властей (безусловно, гуманная) характеризует наличие искаженного правового пространства. С точки зрения Иванова А.А. «в настоящее время в условиях поголовной грамотности и доступности информационного правового массива презумпция знания закона стала уже непререкаемой истиной». На это указывает конституционное положение о том, что если текст закона официально опубликован, то предполагается, что его содержание известно всем без исключения ( ч. 3 ст.15 Конституции РФ). Но при этом следует добавить, что на ознакомления субъектов права с правовыми актами обязательно должен отводиться какой-либо определенный срок времени. Это лишний раз говорит о том, что при установлении момента времени вступления правовых предписаний в силу требуется определенная четкость. В противном случае не имеет смысла говорить о презумпции знания закона и о его соблюдении.

По данной проблеме было проведено конкретное исследование, затрагивающее период с 1 января по 1 апреля 1997 года. Были получены следующие данные: за изучаемый период 26,4% законов вышли в свет с теми или иными нарушениями. 32 закона, подлежащие в соответствии со ст. 106 Конституции РФ рассмотрению, не были одобрены в четырнадцатидневный срок. Когда конституционные сроки рассмотрения законов не совпадают со сроками заседаний Совета Федерации, важные законы направляются Президенту РФ без рассмотрения на заседаниях палаты. В итоге Совет Федерации выводится из законодательного процесса. Семидневный срок, отведенный Президенту РФ для опубликования подписанного федерального закона, в 15 из 72 случаев был нарушен. В отдельных случаях существует нормативная неопределенность вступления в силу федеральных законов²⁰. Актуальной является и проблема вступления в силу федеральных законов. В результате анализа, проведенного В.А. Толстиком, выявлено, что ни один из законов не был введен в действие по истечении десяти дней с момента опубликования²¹. По истечении 13 лет ситуация, с нашей точки зрения, только усугубилась. Конечно, для оперативного ознакомления с законами есть теле- и радиовещание, но согласно ч.3 ст. 15 статьи Конституции РФ речь идет о необходимости не оглашения, а опубликования текста нормативно-правового акта, для того, чтобы он был признан официально действующим. Вместе с тем, следует отметить, что за 3-5 последних лет возникла ситуация, при которой крайне сложно стало получить информацию о содержании того или иного закона в печатном виде. В первую очередь, например, это касается того, что на территории районных муниципальных образований Нижегородской области (в частности, поселковых администраций) затруднительно найти не только «Российскую газету», но и «Нижегородские новости». Ввиду финансового дефицита они отсутствуют как в библиотеках, так и в администрации. Между тем, в интернете в рамках информационно- электронных правовых систем Гарант или Консультант плюс подобная информация доступна только в определенные часы или же за соответствующую плату. Кроме того, масса нормативно-правовых актов как российских, так и региональных, приведена в недействующей редакции, поскольку данные акты опубликованы в таком виде не были. Если учесть, что последние вступают в действие с момента опубликования, то дата их вступления в силу может затягиваться на неопределенное время. Между тем, есть прецеденты, когда на региональном или местном уровне акты начинают действовать, независимо от факта их опубликования. Однозначно, существуют ситуации, требующие быстрых, срочных действий по принятию мер и их осуществлению. Однако, вряд ли к подобным актам относится, например, распоряжение об установлении сроков снегоуборочных работ. Здесь мы либо сталкиваемся с несвоевременными действиями властей принятию такового, либо с неисполнительностью тех, кто должен следить за оперативностью размещения подобной информации в рамках данных систем. А ведь речь может идти о неизмеримо более важных нормативно-правовых актах и ситуациях. В конечном счете, все это мешает информированности субъектов права, а, следовательно, возникает проблема, связанная с осуществлением презумпции знания закона. Ведь для того, чтобы граждане имели объективную возможность ознакомиться с требованиями правовых норм и соотнести с ними свое поведение, те должны быть официально опубликованы.

Существуют презумпции, которые можно отнести к антиподам презумпции знания закона²². Соответственно, и здесь можно найти значимые временные характеристики. Так, с точки зрения Т.Г. Тамазяна, согласно презумпции незнания страхователем правил страхования в страховом праве «условия, содержащиеся в правилах страхования и не включенные в текст договора страхования (страхового полиса), обязательны для страхователя (выгодоприобретателя), если в договоре (страховом полисе) прямо указывается на применение таких правил и сами правила изложены в одном документе с договором (страховым полисом) или на его оборотной стороне либо приложены к нему. В последнем случае вручение страхователю при заключении договора правил страхования (момент времени) должно быть удостоверено записью в договоре» (ч. 2 ст. 943 ГК РФ). В данной ситуации значим момент времени, связанный с заключением договора, в рамках презумпции, которая «носит социальный характер и направлена на защиту интересов страхователя, который незнаком со всеми тонкостями страхового дела, в отличие от страховщика, являющегося профессионалом»²³.

В английской правовой системе действует презумпция против произвола и злоупотребления властью. Суть данной презумпции сводится к тому, что английские суды при толковании закона, обязаны учитывать то, что если закон наделяет определенные органы и их должностных лиц властными полномочиями, то такие полномочия должны ими осуществляться беспристрастно и непредвзято. В качестве соответствующего примера можно привести одно из судебных решений, которым предусматривалось: «… что председатель местного муниципалитета не может быть включен в состав комиссии по рассмотрению жалоб о повышении ставки налоговых сборов в отношении конкретной недвижимости, если он сам обращался с подобным заявлением в отношении принадлежащего ему строения. Ведь такой руководитель может проявить явную необъективность и заинтересованность в снижении ставки налоговых сборов в том случае, если его собственное заявление рассматривалось комиссией в его отсутствие»²⁴. В данном случае определяющую роль играет соответствующее правовое пространство и момент времени отсутствия руководителя на заседании комиссии. Таким образом, пространственно-временные свойства играют существенную роль в процессе действия правовых презумпций, как ограничивающих права субъектов права и защищающих интересы государства, так и тех, которые обеспечивают интересы самого населения и выступают против произвола и злоупотребления власти или тех лиц, которые обладают соответствующим преимуществом в силу своей профессии. Очевидно, что последние презумпции более распространены в правовых пространствах с развитой демократической системой.

Выше уже упоминалось о презумпции невиновности как проявлении гуманизма и гарантии обеспечения прав личности. С точки зрения В.К. Бабаева, данная презумпция «является своеобразной искусственной презумпцией»²⁵, а «не подлинным обобщением жизненного опыта»²⁶, поскольку «предполагаемая невиновность обвиняемых не носит повторяющегося, постоянного характера, а является исключительной. Иначе говоря, не подавляющая масса привлеченных к уголовной ответственности и презюмируемых невиновными лиц оказывается действительно невиновной, а наоборот, число их составляет единицы»²⁷. Следовательно, отсутствие реально действующих временных характеристик таковых, как длительное постоянство и повторяемость, может указывать на то, что данная презумпция создана искусственно, и по своей сути более является правовой фикцией. Вместе с тем, презумпция невиновности широко используется в рамках международного, зарубежного и российского законодательства, что обусловливается требованиями законности и обоснованности всех процессуальных действий, осуществляемых следственными и судебными органами, гарантии обеспечения прав личности.

Вывод о том, что далеко не все правовые презумпции обладают высокой степенью вероятности и подтверждаются практикой, справедлив и для сферы гражданско-правового регулирования. Так, в цивилистической литературе отмечается, что в осуществлении субъективных гражданских прав и исполнении обязанностей важнейшее значение имеет презумпция добропорядочности, суть которой состоит в том, что всякое лицо предполагается добропорядочным, пока не доказано иное²⁸, то есть до четко определенного соответствующим фактом доказывания момента времени.

Вместе с тем, как обоснованно отмечается в литературе, презумпция добросовестности и разумности поведения участников гражданских правоотношений также не во все времена и не во всяком обществе обладала высокой степенью вероятности. Об этом, в частности, наглядно свидетельствует период первоначального накопления капитала и обман миллионов вкладчиков в 90-х гг. в России²⁹. Но здесь, опять же следует отметить минимум повторяющихся событий, связанных с ростом капитала и возможностью его получения, и сколь-нибудь длительного постоянства и стабильности существования подобных финансовых структур, а, следовательно, и отсутствие (или невозможность применения) в этом случае подобной презумпции.

Итак, правовые презумпции возникают и развиваются на определенной пространственной территории в течение длительного времени, имеют высокую интенсивную повторяемость событий, и условия их применения обусловлены той или иной причиной. Отдельные презумпции действуют непрерывно на территории той или иной правовой системы, или же являются результатом преемственности таковых другими правовыми системами. Правовые презумпции могут видоизменяться во времени в рамках определенных правовых пространств, приходя в упадок, или же, наоборот, охватывая наиболее широкие пространства. Пространственно-временные параметры, в частности, момент времени, возраст, длительность, причинно-следственная связь, одновременность, протяженность, непрерывность, прерывность могут быть использованы непосредственно и в содержательной части правовых презумпций. Это способствует конкретизации содержания и действия той или иной презумпции, внесению соответствующей определенности при рассмотрении и возможности принятия более быстрого решения по юридическому делу, а также обеспечения режима законности, гарантирования прав личности, а, следовательно, и формирования адекватного правового пространства.

Примечания:

1. Бабаев В.К.Презумпции в советском праве. – Горький, 1974. – С.9.

2. См.: Там же. – С. 8.

3. См.: Гражданское законодательство Израиля. – / сост., предисл., перевод с иврита М.С. Хейфец; науч. ред. Н.Э. Лившиц. - СПб., 2003.

4. Бабаев В.К. Указ. соч.- С. 24.

5. Римское частное право / науч. ред. И.Б.Новицкого и И.С. Перетерского. – М., 1948. – С.90.

6. Романов А.К. Правовая система Англии. – М., 2000. – С. 182.

7. См.: Там же. – С. 205.

8. Бабаев В.К. Указ. соч.- С. 24.

9. См.: Французский гражданский кодекс/ Пер. с французского А.А.Жуковой, Г.А. Пашковской. Науч. Редактирование и предисловие канд. юрид. наук Г.Д. Лаврова. – СПб,.2004.

10. См.: Гражданское уложение Германии / Пер. с немецкого и науч. редактирование А.Л. Маковского и др. – М.,2004.

11. См.: Гражданское законодательство Израиля - СПб., 2003. – С.41.

12. См.: Гражданское право. Том 1. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. – М., 2000. – С. 563.

13. Леже Р. Великие правовые системы современности. – М., 2010. – С.359.

14. Сухарева Н.Д. Освобождение от уголовной ответственности и юридические презумпции // Адвокатская практика. - 2005. - № 3. - С. 35-36.

15. Хрестоматия по истории отечественного государства и права. – Х век. – 1917 год. – М., 1998. – С. 230.

16. Там же.

17. См.: Черниловский З.М. Презумпции и фикции в истории права // Советское государство и право. 1984. № 1. С. 98-99.

18. См.: Иванов А.А.Теория государства и права. – М., 2009. – С.149-150.

19. Там же. – С.150.

20. Толстик В.А. Противоречия в сроках федерального законотворчества // Российская правовая система и международное право: современные проблемы взаимодействия. – Н.Новгород. – 1998. – Ч. 2. – 202.

21. Там же. – С.204.

22. См.: Тамазян Т.Г. Презумпция незнания страхователем правил страхования // Адвокатская практика. – 2005.- № 1.- С.42.

23. Там же. – С. 42-43.

24. Романов А.К. Указ. соч. - С.144.

25. Бабаев В.К. Указ. соч. - С. 97.

26. Каминская В.И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе. – М.-Л., Изд-во АН СССР, 1948. – С.96.

27. Бабаев В.К. Указ. соч. - С. 98.

28. Бабаев В.К Указ. соч. – С.88.

29. Щекин Д.М. Юридические презумпции в налоговом праве. – М., 2002. – С. 17.