У.Я. Полуэктович

ПЕРЕВОДЧИКА ВЫЗЫВАЛИ? ДВА ПОРТРЕТА ОДНОЙ ПРОФЕССИИ

Портрет №1
Во двор многоквартирного дома вошёл крепыш в заплатанной камуфляжной поддёвке и казацкой фуражке козырьком назад. В ухе медное кольцо, под мышкой ветхий словарь Мюллера. Двор тут же огласился тягучим криком:

– А вот кому переводить-редактировать! Со всех языков на все языки! Точно, стильно, апостильно!

Крик не успел замолкнуть, как крепыша уже окружила стайка горничных.

– Барышня послали Дика Френсиса перевести, да три «Секса в большом городе», да инструкцию утюговую.

– Ишь ты, сколько. К завтрему, как Бог свят, не поспею. К пятнице разве.

– Уж ты, Максыч, приналяг. Оченно им про секс не терпится.

– Пущай до пятницы обождёт. Такие «Сексы» ушкварю – почище гоблинских будут. А тебе, девуля, чего?

– Барину в переводческой агентстве буклетку перевели рекламную, про подгузники. Он домой-то воротился, глядь – а в переводе всё про ручную дрель. Отредактировать бы.

– Эх, ёлкин корень, понесло его к агентам этим! Они, стрекулисты, накурлыкают, а Максыч редактируй. Меньше, чем за десять баксов не возьмусь, так барину и передай.

– Да уж передам. Мои, что ли, баксы.

– Вот-вот. Ба, никак Матрёна Макаровна пожаловала. Наше вам с кисточкой-с. Опять, поди, что-нибудь искусствоведческое перевести занадобилось?

– И вовсе даже банковскую гарантию.

– Это зачем же такому розанчику гламуристому банковская гарантия? Уж не с олигархами ли пуговицу крутить изволите?

– Про пуговицы – это вас ну вот нисколечко не касается. Вы бы лучше своё дело знали как следует. А то третьего дня напели про скопос-теорию, я, дура, уши развесила, ан перевод вышел подстрочник подстрочником, добрым людям показать совестно. Все вы, переводчики, одинаковые.

– Помилуйте, Матрёна Макаровна, мы к вам со всем нашим почтением. А что ежели перевод не на том уровне эквивалентности, так это мы вмиг поправим.

– Смотрите, чтоб вдругорядь не оплошали.

– Эй, переводчик!

– Чего, сударь, изволите?

– Пауэрпойнтовские презентации переводишь?

– Когда же нет-с! Любимый жанр-с.

– Это не очень долго?

– Стриженая девка косы заплесть не успеет. Только уж и вы не обидьте. Авансец бы для верности.

– Аванс! Вот новость! Может, ещё литагента своего пришлёшь договор заключить? Уличный толмач, а замашки как у Пивера с Волохонской.

– Я что, я ничего-с. Нельзя так нельзя. Может, после хоть на чаёк пожалуете.

– Там будет видно. Только мне чтоб все реалии, все коннотации. Чтоб читалось так, будто по-английски писано.

– Помилуйте-с, нас прагматической адаптации учить не надо. Нашу работу сам господин Володарский хвалили-с.

Портрет №2
Протиснувшись под шлагбаумом, на стоянку во дворе офисной многоэтажки нетвердой походкой выступил тощий пожилой субъект с недельной щетиной на щеках и опухшими глазами.

– Граждане, – неуверенно просипел он, прокашлялся и прибавил тону. – Граждане бизнесмены! Ежели кому переводить, несите, что ли.

Из проходной показалась офисная девица и, вычерчивая проколотым пупком замысловатые фигуры в воздухе, приблизилась к субъекту.

– Алексей, – сказала она, постукивая наманикюренным ногтем по увесистой стопке прозрачных папок, – вот скриншоты презентации, дедлайн – завтра к стафф-митингу, вы сделаете это?

– Нюрка, – осклабился субъект, – ишь в пупе навертела! Не, к завтрему не поспеть. Уж больно замысловатая штука, скриншоты эти самые. Куда ни плюнь – все брендь да трендь Давай, сестренка, мы делайн ваш, будь он неладен, на послезавтра перенесем, авось на митинхе не расчухают.

Девица презрительно дернула плечами, подобрала жидкий блеск на губах и удалилась.

Из проходной вышел прыщавый молодой человек в белой рубашке и мешковатом костюме

– Никак Митрий, – сказал Алексей, свертывая козью ножку. – Нешто отчетец притаранил? Подавай его сюда, сукина сына.

Молодой человек протянул стопку листов:

– Тут такое дело. Аккаунт-менеджер в отпуске, а шеф пока не заапрувил. Мы на следующей неделе еще подкорректируем и вам тогда на имейл фоллоу-ап скинем.

– Ох, паря, опять крутишь, – укоризненно покачал головой Алексей. – Назюзюкались на корпоративной вечерке-то, устроили разножопицу, а Иваныч сиди да в мыло гляди! Уж ты хошь не хошь, а по червонцу зеленому за страницу прибавь.

– Это будет проблематично, – промямлил молодой человек. – Тарифы не в моей компетенции, и вообще…

– Ты, Митрий, скажи по совести, – перебил его Алексей. – Ежели тебе абыкватный перевод нужон, так не жмись и давай настоящую цену. А ежели вам, голодранцам, не приведи Господи, адаптивное страмкодирование, – так пусть вам Игнат-гендерной-зад кропает. Чай, нафакапит, букволиз недобитый, потом коррехутра-немца звать придется, а то ко мне же прискачете: «Алексей Иваныч, пожалте расфакапить!»

– Хорошо, мы уладим этот вопрос, – сдался молодой человек. – Только смотрите легенды в чартах не пропустите и не забудьте хайлайты.

– Учи щуку плавать! Ты еще поперек лавки лежал, а я уже чарты переводил и хайлатами закусывал. Будь спокойничек!

На стоянку вкатил черный «мерседес». Из него вылез человек в дорогом костюме и дорогих ботинках. Алексей подобрался, затушил самокрутку и придал помятому лицу заискивающий вид:

– Доброго вам утречка, Дмитрий Петрович! Нет ли работенки какой завалящей для старика? Последовательной аль синхронной?

– В семь америкосы приезжают, – задумчиво сказал Дмитрий Петрович. – Отчетность аудировать. Надо им чего-нибудь позитивного навставлять, чтоб они, черти, нам во время роуд-шоу не подгадили, и IPO не сорвали, сможешь?

– Об чем разговор? – просиял Алексей. – Хитер америкос, да мы хитрее. Подпущу турусы, про коммитмент загну, они и уши развесят. Коммитмент – это по-нашему завсегда готов, не извольте сумлеваться. Чай не лаптем щи хлебаем, тоже в ООНе насобачились – будь здоров!

– Ладно, в шесть-тридцать подходи. Оденься только поприличнее – пиджачок, там галстучек, – сказал Дмитрий Петрович и поспешил на проходную.