Раздел 4: Смертельно разорванное звено римского католицизма

1. Достаточно ли далеко идут в понимании природы Христа Никейский (325 год н.э.) и Халкедонский соборы (451 год н.э.)?

Те ранние пост апостольские столетия были во власти жестоких богословских споров по человеческой природе Христа. Верные греческие богословы смело сражались, чтобы сохранить церковь от ереси арианизма.* Формула, выработанная в результате дебатов на этих вселенских соборах, по человеческой природе Христа – достойна похвалы.

Но хотя она была общепринята, в последующие столетия ее рассматривали как нечто ортодоксальное, что в конечном счете привело к опровержению истинной человеческой природы Христа. Как отмечает Гарри Джонсон, "ортодоксальные" руководители церкви на всем протяжении истории, продолжали жестоко преследовать тех, кто осмеливались поддерживать ясные новозаветные концепции человеческой природы Христа (цитируемое произведение, стр. 129). Причина этого в том, что хотя ранние соборы твердо поддерживали человеческую природу Христа также, как Его Божественность, они ясно не разъясняли какую человеческую природу Он воспринял, и та человеческая природа, в которой Он пришел, понималась как безгрешная природа Адама до грехопадения.

Никея и Халкедон являются частью истории великой борьбы. В контексте той эпохи, Елена Уайт пишет:

Языческие обычаи самым неприметным образом вошли в христианскую церковь ... когда преследования прекратились и христианство вошло в царские дворы и палаты, тогда простоту и кротость Христа и Его апостолов сменили величие и гордость языческих жрецов и правителей, а Божественные установления - человеческие измышления и предания.. Формальное обращение императора Константина в начале IV столетия послужило причиной ликования среди христиан, и мирское под видом праведности проникло в церковь. И церковь стала быстро разлагаться (Великая борьба, стр. 49,50).

В начале IV столетия, ... духовенство, которое, стремясь к славе и власти … (стр. 53).

Действительно, ко времени Халкедонского собора (451 год н. э.) "работа искажения быстро прогрессировала" и стремительно надвигалась "эра духовной тьмы". "С виду побежденное язычество оказалось победителем. Его дух овладел церковью. Языческие учения, обычаи и суеверия соединились с верой так называемых последователей Христа" (стр. 50).

На Халкедонском соборе папа Лев имел настолько сильное влияние на епископов, чтобы те проявили благосклонность к Марии, как "Матери Божьей" (Теотокос), безбрачию духовенства, и первенству епископа Рима над вселенской церковью. Его руководство так высоко уважалось, что его "Том был вознесен до триумфа" (Энциклопедия Британника, том 17, стр. 242; 1968г.; Том установил, что "Петр воистину говорил через Льва", том 13, стр. 955). Понимание Кирилла, возможно было верным, но если это так, тогда он был просто неправильно истолкован. В то время, как его влияние в Халкедоне было доминирующим, его позиция была расценена многими как "опровержение человеческой природы Христа, который, они сказали, был уменьшен Кириллом до простого вида человеческой природы" (то же самое). Так фактически была зачата идея непорочного зачатия.

В то время как истинно, что формула Халкедона ясно подтверждает человеческую природу Христа, также как Божественную, римо-католическая церковь строила свою теологию столетия после Халкедона на идее, что Христос «далек», а не «близок». Она отрицает, что 1 Иоанна 4:1-3 относится к ним ("всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа пришедшего во плоти ... есть дух антихриста"). Они утверждают, что верят в "реальную человеческую природу" Христа; однако их догма непорочного зачатия фактически отрицает это.

Конечно пришло время восстановить полную новозаветную истину, так ясно, как видели ее апостолы. Это будет отличительная часть вести, которая придет в мир в громком кличе 18 главы Откровения.

2. Что является "первородным грехом"? Действительно ли это - доктрина Адвентистов Седьмого Дня?

Этот термин не встречается в Библии. Не используется он как теологическая концепция в трудах Елены Уайт. Его простое определение следующее:

ПЕРВОРОДНЫЙ ГРЕХ. Теологический термин для врожденной развращенности человека, унаследованной или приобретенной в результате неповиновения Адама в Эдемском саду. Таким образом, первородный грех отличается от определенных действий греха, который может следовать из-за этого развращенного состояния (Дональд Т. Кауффман, Словарь религиозных терминов, стр. 341).

Идея состоит в том, что каждый младенец (Христос был освобожден) фактически был зачат грешником и автоматически виновным в генетически унаследованном грехе Адама. Крещение младенцев произошло из этой доктрины. В основном эта идея была разработана Августином (354-450 годы Н. Э.) и через неудачные обстоятельства, принята "ортодоксальным" христианством наряду со святостью воскресенья и другими небиблейскими доктринами. Как язычник, молодой Августин глубоко погряз в сексуальном пороке. Когда он стал христианином, он сохранил языческую идею, что секс был врожденным злом (даже в браке) и таким образом он остался безбрачным. Для него, секс стал грехом грехов. Он считал, что искушение уже является автоматическим грехом.

Вскоре он обнаружил, что сексуальное желание не может быть уничтожено. В результате, через длительное, извилистое рассуждение он заключил что, раз сексуальное желание было для него неискоренимо, сам грех настолько глубоко внедрен в человеческой природе, что он никогда не может быть уничтожен, пока мы заключены в тюрьму смертной плоти. Представление эллинистической дихотомии природы человека несомненный внесло вклад в его размышление. Внедренные Богом физические желания и любовь по ошибке рассматривались помехой для святости.

Заключив, что грех в человеческом природе является неискоренимым, Августин пошел далее в своих усилиях, чтобы найти какую-нибудь причину для принятия Бога "избирающего". Таким образом он разработал свою доктрину предопределения. Это опять-таки было искажением истины, дополнительно к его идее "первородного греха".

Пелагий противостоял Августину. Но как часто случается, он по-видимому впал в другую крайность, высказывая недопустимую альтернативу. Он считал, что потомки Адама не наследуют от него ни вину, ни немощи, но что каждое дитя ступает на землю как безгрешный Адам. Конечно это не является истиной, "ибо в Адаме все умирают".

Ни Августин, (и кажется) ни Пелагий, правильно не поняли отношения Христа, как "второго Адама" к генетическому наследованию от нашего первого отца. Каждый, включая каждого младенца, отчаянно нуждается в Спасителе, и никто не может жить отдельно от греха, без Него. Удивительное новое рождение необходимо каждому. Но через веру в Него "каждый человек" может побеждать "также как (Христос) победил" (Откровение 3:21). Таким образом "мы не должны сохранять ни одну греховную склонность" (Библейский Комментарий, стр. 943).

3. Если мы учтем ошибку Августина, можем ли мы спасти термин "первородный грех" и все еще использовать его?

Небиблейская идея «первородного греха», вызывает бесконечные дебаты и философские споры. Она мутит воды библейского оправдания верой. Пионеры Адвентисты Седьмого Дня мудро избежали этого термина, главным образом, потому что они полагали, что Цвингли, Арминий и Уэсли видели большее количество света, чем Лютер и Кальвин в их дни. Как отмечалось выше, Елена Уайт никогда не брала перо, чтобы писать этот термин как теологическую концепцию. Вместо этого, она кажется уверенно, выступала против этой идеи. Например:

Есть многие, кто в своих сердцах ропщут на Бога. Они говорят: "Мы наследуем падшую природу Адама, и не ответственны за наши естественные недостатки". Они придираются к требованиям Бога, и жалуются, что Он требует то, что они не имеют никакой силы дать. Сатана предъявлял ту же самую претензию на небесах, но такие мысли бесчестят Бога (Знамения времени, 29 августа 1892г.).

Однако, это не говорит, что мы должны пытаться определить грех, как просто видимое проявление греха. В то время как Елена Уайт говорит, что "единственным определением греха" является фраза Иоанна "нарушение закона" (1 Иоанна 3:4), греческое слово - аномия, означает восстание или беззаконие. Оно находится глубоко внутри человеческого сердца, даже ниже уровня сознания. Грех – это состояние восстания против Бога, больше чем просто поверхностное отчуждение. Несмотря на то, что на кресте Христос воскликнул: "Боже Мой, Боже Мой, почему Ты оставил Меня?", это отчуждение от Бога, которое Он чувствовал, не подразумевало, что Он восстал против Бога. Мы являемся теми, кто "все согрешили". В нашей духовной гордости мы не хотим признать, что мы восстали против Бога, но это так. Христос чувствовал полную силу нашего отчуждения от Его Отца, но Он никогда не участвовал в нашем восстании против Него.

4. Какова доктрина "непорочного зачатия"?

Новозаветное оправдание верой близко связано с правильным пониманием человеческой природы Христа. Если доктрина «первородного греха» является истиной, и если она утверждает, что Христос – это «Эммануил – с нами Бог», тогда каким-то образом должно быть найдено или придумано Его «освобождение» от этого «первородного греха» который, как предполагается был нашим генетическим наследием от Адама. Фикция "первородного греха" должна иметь для нашего Спасителя соответствующую фикцию "освобождения". В отличие от "каждого дитя Адама", Он, так или иначе должен был быть сотворен, чтобы не принять "результаты действия великого закона наследственности" (см. Желание веков, стр. 49).

Таким образом римский католицизм, для осуществления этого маневра изобрел догму, известную, как "непорочное зачатие", которая требует преданно верить, что сама дева Мария в момент зачатия во чреве матери была "освобождена" от всякого следа "первородного греха". Из этого следует, что, хотя дева Мария была женщиной, она испытывала недостаток нормального, данного Богом сексуального желания; и имея такую виртуальную "святую плоть", она передала то же самое Иисусу.

5. Но что вредного в этом очевидно невинном изобретении? Оно выглядит настолько красивым!

Но оно смертельно. Естественным этическим результатом этой ложной доктрины станет сексуальная безответственность и распущенность, ибо Христос, как Спаситель вынужден играть неестественную для Себя роль, которая препятствует возможности быть нашим истинным Заместителем. Он не может искупить то, что Он не воспринял. И при этом, если Он обошел принятие нашей истинной падшей природы, Он не может быть истинным Примером для верующих. Популярная доктрина о Христе, взявшем безгрешную природу Адама до грехопадения, находится по соседству с католической идеей. В обсуждении природы Христа, слово "освобожденный" является любимым римскими католиками:

Все учение восточной церкви ... идет еще от св. Августина, великого доктора благодати, автора замечательного заявления, освободившего Благословенную Деву Марию от всех грехов.

Трудность со словом "освобожденный" и идеей, связанной с ним, состоит в том, что оно отделяет воплощенного Христа от осуществления Им свободного выбора. Оно обходит "правильное действие воли, силы выбора" (Путь ко Христу, стр. 47). Слово Божье описывает эту искаженную, запутанную и отступническую систему мысли, которая пропитывает римо-католическую идею "оправдания верой", как "мерзость запустения" и "тайна беззакония" (см. Даниил 11:31; 2 Фессалоникийцам 2:7). Его искусная доктрина относительно природы Христа, исполняет пророчества, поскольку его естественным следствием является увековечивание греха. При кажущемся предупреждении и проповедовании против греха, она распространяет незаметную на первый взгляд веру, что грех неискореним, и что Христос не является для нас Спасителем от него. "Тайна беззакония" "всегда стремится обманным путем внушить последователем Христа, что они все равно не преодолеют свои слабости" (Великая борьба, стр. 489). И как неизбежность, тот, кто принимает эту доктрину, чувствует, что грех в конечном счете извинителен. Однако, он хочет попасть на небеса. Как следствие, из этого вытекает жизнь неопределенного страха. О как эти миллионы, кто испытывают недостаток Евангелия, нуждаются в том, чтобы услышать его!

Остаток церкви, это те, кто призван приготовить людей ко Второму пришествию Христа. Сатана не был бы сатаной, если он не предпримет героических усилий, чтобы внедрить эту ложную доктрину в церковь остатка?

6. Те, кто унижают взгляд 1888 года на человеческую природу Христа, настаивают, чтобы они верят, что победа над грехом остается для нас возможной, даже если она не была возможна для Христа, если бы Он воспринял нашу падшую природу. Указывает ли это на то, что представление 1888 года не нужно?

Просто сказать, что победа над грехом возможна – это еще не все. Высокий стандарт похвален, но как победить – вот что необходимо знать. И это как – это вера во Христа и Его праведность. Ни один святой не может когда-либо исполнить больший подвиг праведности, чем исполнил Христос. Если бы, приняв нашу падшую, греховную природу, Он согрешил, то ни для кого не было бы возможности победить, пока он имеет греховную природу. Если мы не принимаем верой действительную тождественность Христа с нами и Его осуждение греха в подобии нашей греховной плоти, любая, самая похвальная цель победить грех, становится всего лишь попыткой осуществить это усилием человеческой воли.

7. Все соглашаются с тем, что тело или плоть, которую Христос "воспринял" при Своем воплощении, был ослабленный физический организм, которым обладает падшее человечество. Но можем ли мы сказать, что при Своем воплощении Христос имел безгрешный разум, который имел Адам до грехопадения?

Это истинно, что разум Христа был полностью безгрешен. До грехопадения, разум Адама было также безгрешен, как - разум всех святых ангелов и непадшей Вселенной. Но этот безгрешный разум созданных существ не был "разумом ... (какой) во Христе Иисусе" (Филиппийцам 2:5). Существует бесконечное различие между безгрешным разумом созданных существ и разумом Создателя-Искупителя.

Разум Христа был агапэ. Ни один безгрешный сотворенный разум в вечности не охватывал когда-либо измерения этого вида любви, пока Христос не продемонстрировал ее на кресте.

Сравнивать разум Христа с таковым безгрешного Адама, значит понижает Создателя до уровня Его творения. Адам в своем безгрешном состоянии не знал, как умереть за грехи мира. Он не знал "широты, и долготы, и глубины, и высоты" "превосходящей разумение агапэ Христа" (Ефесянам 3:18,19). Он не знал, как умереть второй смертью, чтобы искупить падшую расу, как перенести муку погибшего, чтобы совершить спасение тех, кто верят. Мы читаем о чистоте и невинности Адама, но никогда мы не читаем о его праведности.

Если бы Адам знал или верил такой агапэ, он не избрал бы греха. Он предпочел бы умереть на кресте. Такая агапэ никогда прежде не демонстрировалась непадшей Вселенной. Вместо того, чтобы иметь разум агапэ, Адам эгоистично избрал разделить судьбу Евы, не для того, чтобы искупить ее, а потому что он любил ее больше, чем Бога. Он соединился с ее грехом. Он не имел Божественной любви ("разума"), чтобы быть ее спасителем.

Таким образом безгрешность Адама до грехопадения не была ни агапэ, ни праведностью. Но Павел описывает разум Христа как "правдою одного (через Которого) всем человекам оправдание к жизни" (Римлянам 5:18).

* Некоторые обвиняли Э. Дж. Ваггонера, что он арианец или, по крайней мере, полуарианец. Это опровергнуто тем фактом, что более чем 30 раз в своей книге Христос и Его праведность (Пасифик Пресс, 1890г.), он подтверждает вечное предсуществование и Божественность Христа. Прежде чем, Елена Уайт объявляла, что "Христос обладает жизнью – самобытной, незаимствованной, изначальной" (Желание веков, стр. 530), восьмью годами ранее Ваггонер выразил то же самое убеждение.
<предыдущая страница