ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА 1906-1907 гг. КАК ОБЩЕСТВЕННАЯ И ГОСУДАРСТВЕННАЯ СИСТЕМА В ОЦЕНКЕ УМЕРЕННОГО НАРОДНИКА В.Г. БОГОРАЗА-ТАНА
Романов В.В.
Орловский государственный университет, Орел, Россия
Парламент как орган, представляющий интересы и мнения общества, является составной частью и государственной, и общественной систем, причем соотношение в них указанных составляющих зависит от степени демократичности государства. Роль системы представительства в жизни страны может оцениваться весьма различно, с разных политических позиций.

В данной статье дается оценка места и деятельности Государственной Думы 1906-1907 годов с точки зрения известного публициста того периода, умеренного народника Богораза-Тана. По мнению автора статьи, центрист В.Г. Богораз-Тан пришел к выводу, что российский парламент не стал органической частью государственной системы страны из-за непримиримости правительства, а с другой стороны – из-за недостатка компромиссности между депутатскими фракциями.
Сто лет назад начала работу первая Государственная Дума, вобравшая в себя представителей всех основных слоев общества. Новый орган не только давал широкие возможности для выявления общественного мнения, но и был мощным инструментом достижения социального и политического компромисса. Однако уже до открытия заседаний первого российского парламента выяснилось, что, поскольку большая часть населения проявила заинтересованность в глубоких реформах, в ходе выборов наиболее популярными оказались оппозиционные кандидаты. Поэтому и контуры вышеупомянутого компромисса стали намечаться не по классической линии модернизация-традиционализм, а среди различных групп депутатов, настроенных на реформы. В то же время работа всенародного представительства осложнялась как нежеланием верхушки самодержавно-бюрократического аппарата осуществлять принятые оппозиционным большинством депутатов решения, так и отказом идти по пути реформ носителя верховной власти – монарха. Учитывая эти обстоятельства, можно утверждать, что Государственная Дума 1906-1907 годов была одновременно и относительно обособленной общественной системой, направленной на то, чтобы обработать и донести до власти проекты нововведений, отражающие потребности различных групп, и составной частью системы управления. В данной статье на материалах публикаций и рукописей В.Г. Богораза-Тана, который был одним из “думских” журналистов и имел возможность непосредственно наблюдать работу парламента, мы попытаемся проследить, каково было отношение к Думе у одного из лидеров народно-социалистической партии, отражающей настроения широкой прослойки мелких собственников.

В период освободительного движения 1905-1907 годов Владимир Германович Богораз-Тан был активным сторонником мирного парламентского пути модернизации страны. Еще в годы юности, будучи народовольцем, он признавал неотъемлемую роль общенародного представительного органа – Земского Собора или Учредительного Собрания – в процессе разработки и обсуждения основных мер по переходу к социализму после победы над самодержавием¹. Поэтому на обещанную в 1905 году царизмом Думу умеренный народник возлагал огромные надежды. Кроме того, данный деятель понимал огромную роль народных масс в революции и, прежде всего, – в борьбе с самодержавной реакцией. В 1905 году он был одним из руководителей демократической массовой организации – Всероссийского Крестьянского Союза, а осенью 1906 года вошел в состав Оргкомитета партии энесов. Сознавая нежелание правящей элиты идти на уступки Думе, Богораз-Тан надеялся, что под давлением масс реформы все же будут осуществлены. В своих статьях, большая часть которых была опубликована в леволиберальных газетах “Наша Жизнь” и “Товарищ”, журналист уделял внимание как взаимодействию законодательного органа с исполнительной властью, так и процессам, происходящим внутри Думы между депутатами, представляющими интересы различных общественных групп. Его мнение встречало интерес и поддержку среди передовой интеллигенции того времени. Опираясь на статьи Богораза-Тана, можно выявить особенности восприятия Думы как общественной и государственной системы с позиций довольно популярного в “среднем классе” умеренно-социалистического течения и на основе этого дать свою оценку эффективности работы первого российского парламента.

Уже зимой 1906 года, когда большая часть оппозиции “левее кадетов” придерживалась тактики бойкота Думы, Богораз-Тан выступил перед своими будущими соратниками по партии энесов с призывом принять участие в избирательной кампании². Он рассчитывал, что, несмотря на все ухищрения власти, крестьяне все же сумеют провести в Думу “сознательных” представителей³. В этом отношении умеренный народник опередил большинство неонароднических идеологов, которые стали уделять внимание Думе лишь тогда, когда выявилась оппозиционность большинства депутатов. Но в тот момент он остался в меньшинстве – за участие в выборах также высказался лишь С.Я. Елпатьевский, а остальные члены группы “Русского Богатства” отстаивали необходимость бойкота. Когда выяснилось, что среди избранных депутатов большую часть составляют члены конституционно-демократической партии и непартийные представители крестьянства, выступающие за проведение аграрной реформы, Богораз-Тан стал одним из инициаторов оказания помощи последним по организации собственной фракции и выработке ее платформы. “Программа кадетов страдает недоговоренностью именно в самом важном аграрном пункте и можно ожидать, что все прогрессивные крестьяне составят собственную группу на особой крестьянской платформе”⁴, – писал он в конце марта 1906 года, предугадывая возникновение трудовической фракции. Журналист полагал, что разделение думской оппозиции было неизбежно, поскольку трудовики представляли интересы угнетенных слоев населения, “нужды которых шире и острее, чем нужды зажиточных классов”⁵. Тем не менее, он считал, что поскольку и кадеты, и трудовики являются представителями общественных слоев, ждущих реформ, то на этой основе между ними должны установиться союзнические отношения. По его мнению, тактика взаимодействия трудовиков и кадетов существенно увеличит шансы преодолеть сопротивление властей, так как “перед каждым натиском реакции оппозиционное большинство встанет плотными и стройными рядами”⁶. С другой стороны, уже в начале работы первой Думы Богораз-Тан выступил с критикой в адрес призвавшего бойкотировать выборы руководства революционных партий. “Какова бы ни была будущая роль Думы, придется ли ей быть вызванной на путь открытого сопротивления или выдерживать упорную и продолжительную борьбу, было бы лучше, если бы в ее рядах были достаточно представлены все элементы оппозиции”⁷, – писал он. Тем не менее, он положительно оценил тот факт, что революционеры отошли от бойкота и начали участвовать в процессе сплочения общества вокруг Думы, призывая все протестующие слои оказать поддержку народным избранникам в их борьбе за реформы.

Однако, поскольку ни умеренно-социалистические, ни радикальные силы страны не располагали организованным представительством в первой Думе, первоочередной задачей момента, по мнению Богораза-Тана, было объединение усилий кадетской и трудовической фракций. Для этого было необходимо выработать общий список требований и составить план действий. Некоторые кадеты предлагали признать приоритет политической реформы. Не соглашаясь с этим мнением, Богораз-Тан писал, что не только политический вопрос, а “все наболевшие вопросы русской жизни… нужно смело ставить во всю их ширину”⁸. Тем самым он хотел подчеркнуть, что предполагаемый блок оппозиционных депутатов должен иметь равноправный характер. Но, как мы знаем, события в Думе развивались по другому сценарию. Кадеты не захотели делать уступки в аграрном вопросе ради союза с трудовиками, а те, в свою очередь, опираясь на поддержку левых сил, слишком непримиримо стояли на позициях национализации всех частновладельческих земель, сдаваемых в аренду или обрабатываемых наемным трудом. Поэтому оппозиционные депутаты не смогли выработать единого аграрного законопроекта. В итоге разобщенность фракций ослабила идущую в Думе борьбу с правительством за осуществление требований избирателей. Однако в этом плане в большей степени пострадали трудовики, не имевшие достаточного опыта словесных прений. Стенографические отчеты заседаний первой думы пестрят записями кадетских выступлений, изредка прерываемых речами лидеров фракции трудовиков. Тем не менее, в очерках Богораза-Тана “Мужики в Государственной Думе”, посвященных трудовикам, отмечается, что “засилье” кадетов во время прений вовсе не способствовало поддержке их законопроектов трудовиками⁹. Поэтому журналист-народник советовал кадетам не увлекаться ролью обличителей, с интеллигентным острословием бичующих пороки царизма, а “обращаться к крестьянам на верхних скамьях и говорить проще и понятней”¹⁰. Отмечая огромную разницу между кадетами и трудовиками, он с иронией писал, что кадеты “налаживают думскую организацию исподволь, не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой, видимо, на сто лет”, а “трудовые члены группы думают иначе”¹¹, поскольку для них важен не сам законотворческий процесс, а его результат. К середине мая, когда стали проясняться как неудача попытки блока трудовиков с кадетами, так и непримиримый настрой власти на защиту основ самодержавного строя, Богораз-Тан настойчиво советовал депутатам “поставить на первую очередь вопрос о крестьянстве во всю его ширину – наделение землей, уравнение в правах, преобразование местного самоуправления, всеобщее образование”¹². Эти меры, по его мнению, привлекли бы к Думе внимание всего многомиллионного крестьянства, поддержка которого могла бы значительно укрепить позиции парламента и сделать возможным проведение реформ во всех сферах. Таким образом, в этот момент он уже настаивал на первоочередности осуществления аграрной реформы, характеризуя ее как единственное тактическое средство, дающее возможность реализовать законодательные полномочия Думы.

Непросто складывались отношения Думы и правительства, которое прямолинейно заявляло об отказе воплощать в жизнь наиболее популярные среди депутатов аграрные и политические законопроекты. Особенно ярко это проявилось во время выступления в Думе премьер-министра Горемыкина. “Первый министр говорил не от лица монарха. Он говорил от явного лица бюрократии и тайного лица придворной камарильи”¹³, – писал умеренный народник, из тактических соображений отделяя монарха, надежда на благосклонность которого еще жила в сердцах многих крестьян, от реакционной правящей элиты. В ситуации конфронтации представительного органа и исполнительной власти из лагеря революционных сил все чаще стали раздаваться нетерпеливые требования к Думе, содержащие “самые преувеличенные надежды” на парламентскую деятельность как способ борьбы с самодержавным строем. “Это не учредительное собрание, а парламент в участке”¹⁴, – подчеркивал Богораз-Тан, рекомендуя не подталкивать депутатов к разрыву с властью, а пытаться оказать им поддержку.

Незадолго до роспуска первой Думы, в начале июня 1906 года Богораз-Тан написал статью под названием “На переломе”, где пытался дать оценку всем произошедшим вокруг Думы событиям. Его выводы были неутешительны: “государственная дума бессильна; бюрократия встала на ее дороге”¹⁵. По мнению журналиста-народника, работа Думы оказалась парализована, и в сложившейся ситуации оставалось лишь два исхода – кадетское “ответственное министерство” в случае уступок монарха или “стихийный взрыв” массового движения в случае роспуска Думы. Безусловно, что для него, несмотря на понимание кадетов как довольно буржуазной и умеренной партии, был предпочтительнее первый вариант. Будущий энес верил, что Дума успела завоевать доверие общества и народа, поэтому ее роспуск не пройдет бесследно для правящих сил. В подтверждение он говорил о росте выступлений в деревне и армии, о возрождении массовых союзов и т.д. Но, как известно, власть не пошла на компромисс, а решила отвергнуть все требования народных избранников, жестоко подавив отдельные проявления недовольства.

Вторая Дума была созвана через семь месяцев после роспуска первой. К этому моменту никто уже не сомневался, что правительство готово распустить депутатов в любой момент и опять станет противодействовать попыткам проведения реформ. В статьях Богораза-Тана упоминаются распространенные среди столичной интеллигенции слухи о том, что Думу вообще не созовут, или о том, что депутатов ждет кровавая расправа. Не веря слухам, сам революционер-народник уже не питал иллюзий относительно совместной созидательной деятельности Думы и правительства, но считал, что Дума должна попытаться выполнить возложенные на нее обществом обязательства даже ценою роспуска. “Если не умрешь, то потом и не воскреснешь. Но если надо умереть, то умрем красиво, и мы, и Дума. На что нам с вами парламент в участке?”¹⁶– спрашивал Богораз-Тан. В той же статье он называл российский парламент “бумажной конституцией под картонной кровлей”, иронизируя по поводу обвала потолка в Таврическом дворце. Такие высказывания свидетельствовали о разочаровании в возможностях Думы как составной части системы управления. Более серьезными и более оптимистичными были “думские” статьи народного социалиста в “Русском Богатстве”. В них, характеризуя парламент как общественную систему, он исходил из прогрессивного состава представленных в ней общественно-политических сил, писал, что ему вторая Дума нравится больше, чем первая кадетская “Дума надежд”, которая была слишком однородной и несоответствующей сложившемуся в стране раскладу сил. Богораз-Тан верил, что Дума второго созыва будет пользоваться большими симпатиями общества и, следовательно, будет располагать большей общественной поддержкой. “Новая Дума есть вся Россия, как она существует в действительности”¹⁷, со всеми ее крайностями и противоречиями, – заявлял умеренный народник. Группируя депутатов, главным отличительным признаком он выбрал тактику, которой советовали придерживаться своим прошедшим в Думу членам различные партии. Так, по его мнению, социал-демократы и эсеры изначально пришли в Думу, чтобы “биться”, кадеты – “мириться”, а для небольшой группы энесов и их многочисленных союзников-трудовиков главным было – “сделать реальное завоевание”, поэтому они будут “биться или мириться, смотря по обстоятельствам”¹⁸. Таким образом, вторая Дума по своему составу больше соответствовала сложившемуся разделению общества между политическими партиями, что давало энесам надежду выступить в качестве центра парламентской оппозиции. Однако, не все представленные в Думе силы стремились к объединению и компромиссу. Как мы знаем, на внедумских совещаниях партии оппозиции не смогли договориться об общем блоке – остались вне “левого блока” кадеты, а энесы, стремившиеся к союзу с ними, войдя в блок, имели серьезные противоречия с большевиками. Тем не менее, в момент открытия заседаний второй Думы Богораз-Тан надеялся, что и без блока вся думская оппозиция сумеет объединить свои усилия, поскольку сгладить острые углы и противоречия легче в Думе, “чем на митинге или на улице”¹⁹. Такая позиция была довольно логична и, действительно, иногда действия депутатов укрепляли его надежду. Так, 14 марта в газете “Товарищ” журналист-народник писал, что, единодушно выступив против военно-полевых судов, думская оппозиция, наконец, “воскресла”, прекратила взаимные споры и начала работать. При этом он не забывал отдать должное кадетским депутатам, выступившим вместе с левыми. “Партии народной свободы за нынешний день много простится, ибо она много любила”²⁰, – говорилось в его статье. Однако, в целом энес не верил в возможность того, что правительство согласится воплотить кадетскую программу в жизнь. Он писал, что соглашение кадетских депутатов с правительством, “к величайшему сожалению, совершенно невозможно”²¹. По мере того, как раздосадованные антиправительственными речами левых депутатов кадеты все больше старались “беречь Думу”, не только протестуя против резких речей, но даже грубо освистывая их, Богораз-Тан в своих публикациях все больше выражал недовольство кадетской тактикой. В апреле в партийной газете либералов “Речь” была помещена написанная Изгоевым “отповедь” Богоразу-Тану и прочим “безответственным” левым журналистам, которые якобы себе оставили “красивые жесты”, а всю грязную и черную работу взвалили на кадетов. На эти обвинения Богораз-Тан, как следует из одной его рукописи того периода, собирался ответить: “Вашей работы, столь грязной и столь черной, нам не надо. И если Дума для того, чтобы быть, должна ездить по утрам к министрам с извинениями, то пусть лучше ее не будет”²². По его мнению, действия кадетов были не только бесполезны, но даже вредны, поскольку внушали обществу иллюзию возможности реформ и снижали готовность к борьбе. С другой стороны, народный социалист не был доволен и результатами действий левых депутатов, тактику которых он называл “куропаткинской”. “Левые действовали без системы и без плана. Сперва наступали, потом отступали, наконец, вовсе ретировались”²³, – писал он.

Во второй Думе несколько изменилось отношение журналиста-народника к программе правительства, отраженной в докладе премьер-министра. Как и раньше, он критиковал власть за нежелание идти по пути демократических реформ, посчитав декларацию Столыпина пустыми обещаниями: “обещания эти мы прекрасно изучили. Они устилают под ногами наших братьев дорогу на тот свет. Они постоянно меняются, как миражи в пустыне”²⁴. Однако в выступлении Столыпина Богораз-Тан разглядел искренность реформатора-монархиста, но посчитал, что глава правительства не сможет осуществить намеченную программу, будучи “один-одинешенек” среди нежелающих ничего менять твердолобых реакционеров. “Эта речь мне импонирует, как всякая сила”²⁵, – признавался он. Но, отдавая дань уважения Столыпину, в котором увидел “серьезного противника”, народный социалист заявлял о нежелании сменить существующую слабенькую конституционную монархию на “конституцию самодержавную”, чего, по его мнению, добивался премьер-министр²⁶. Причем, по данному вопросу позиция Богораза-Тана резко контрастировала с позицией других энесов. Так, Н.Ф.Анненский и В.А. Мякотин встретили выступление Столыпина “в штыки”, негодуя, что власть не просто игнорирует требования депутатов, но даже пытается проводить руками представителей передовых общественных сил явно реакционные законы²⁷.

По мере развития событий умеренный народник все больше склонялся к мысли, что в сложившейся в стране ситуации Дума как государственный орган не может что-либо изменить. Но он продолжал надеяться на поддержку внедумских общественных сил. В мартовском номере “Русского Богатства” он не соглашался с распространенным мнением о слабости “обезглавленной” Думы, считая, что при наличии поддержки со стороны общества и народа “эти же самые эсеры и энесы, вероятно, могли действовать иначе”²⁷. В целом, Владимир Германович поддерживал борьбу за реформы, начатую в парламенте представителями демократических слоев общества. Лишь к концу марта он осознал, что, правительство набрало силу после поражений 1905 года и окончательно встало на путь репрессий, а обескровленные массы не могли поддерживать депутатов, излишне конфликтующих друг с другом. Богораз-Тан сравнивал оказавшихся в данной ситуации народных представителей с пассажирами вагона, на которых “возложена совершенно несообразная задача толкать вагон тихим манером изнутри”²⁸. По его мнению, последней возможностью исправить положение была бы попытка “связаться с какой-нибудь двигательной силой, находящейся снаружи”²⁹, под которой он понимал крестьянство. Но и это средство уже не вызывало у журналиста полной уверенности. Читая крестьянские письма, во множестве поступающие к трудовикам, он все чаще находил в них признаки подавленности и разочарования в Думе, поскольку любая попытка связаться со своим депутатом оканчивалась для деревни суровой расправой. “Кругом Думы очерчен замкнутый круг. Деревенские наказы ведут к репрессиям и арестам. Частные письма перехватываются”³⁰, – писал Богораз-Тан. Он сожалел, что из-за разобщенности освободительное движение ослабло, и даже не известно: “кто кого должен поддерживать, население Думу или Дума население”³¹. Наконец, в конце мая, почти накануне роспуска второй Думы, который сейчас признается концом общественного подъема 1905-1907 годов, народный социалист вполне уже осознал неизбежность поражения и даже как-то смирился с ним. “Виноваты не одни кадеты и даже не одна государственная дума, виноваты все мы, взятые вместе”³², – говорилось в его статье, справедливо связавшей ожидаемый разгон Думы со спадом общественного движения.

Общеизвестно, что в избранной на основе реакционного избирательного закона третьей Думе многомиллионные угнетенные массы имели лишь небольшое количество своих представителей. Поэтому Богораз-Тан относился с иронией к выборам конца 1907 года, особенно к кадетским предвыборным совещаниям. Он понимал, что, не имея поддержки левых сил, которые в третьей Думе были “слабейшей стороной”, кадеты не смогут осуществить свою программу реформ³³. С другой стороны, он разделял выработанную энесами идею участвовать в выборах, используя их в качестве платформы для пропаганды собственной программы, поэтому в своих статьях “рекламировал” энесовских кандидатов. Однако основной задачей Думы для него была не пропаганда, а возможность выработать и осуществить конкретные проекты долгожданных реформ. И, если во время работы первой и второй Думы умеренный народник еще надеялся на возможность воплотить в жизнь принятые оппозиционным большинством депутатов решения, то в период третьиюньской монархии о такой надежде не могло быть и речи. Поэтому и третий избирательный ценз, “свалившийся” от властей, решивших предоставить ему право впервые принять участие в выборах, он рассматривал как “почти ненужный”³⁴.

Таким образом, можно сделать вывод, что, признавая огромные заслуги и достижения Государственной Думы в борьбе общества за демократические преобразования, некоторые представители умеренно-социалистического течения оценили итоги ее деятельности как поражение. Действительно, для них это было поражением, поскольку только в относительно справедливо отражающем позицию общества парламенте “социалистическая оппозиция” имела возможность использовать поддержку своей социальной базы – многомиллионного слоя мелких собственников деревни. Осмысляя начальные шаги отечественного парламентаризма с точки зрения умеренного народника, Богораз-Тан находил, что одна из причин того, что Дума не стала составной частью государственной системы, заключается как в непримиримости к ней со стороны правительства, так и в недостаточной склонности к компромиссу политических сил внутри Думы. В этом отношении его статьи, отражающие позиции сторонников компромисса, могут послужить хорошим подспорьем для современных избирателей и политических деятелей.

___________________________

1. См: В.Г. Богораз. Борьба общественных сил в России. (Новочеркасск. 1886).

2. См: Н.Д. Ерофеев Народные социалисты в первой русской революции. М., 1979. С. 87.

3. Тан О народной интеллигенции // Накануне. 1906. № 3. С. 104.

4. Тан О выборах // Наша Жизнь. 31 марта 1906 г.

5. Тан Партии в Думе // Наша жизнь. 21 апреля 1906 г. № 425.

6. Там же.

7. Там же.

8.Там же.

9. См: Мужики в Государственной Думе // В.Г. Тан. Красное и черное. М., 1907. С. 283.

10. Тан В Думе // Дело Народа. 1906. 5 мая.

11. Там же.

12. Тан О Думе // Наша жизнь. 1906. № 441. 10 мая.

13. Тан В Думе // Народный Вестник. 1906. № 9. 18 мая

14. Тан О Думе // Наша жизнь. 1906. № 441. 10 мая.

15. Тан На переломе // Наша жизнь. 1906. № 467. .9 июня.

16. Тан Дума валится // Родная земля. 1907. № 5. 5 марта.

17. Тан Вторая Дума // Русское Богатство. 1907. № 2. С. 120.

18. Там же. С. 121.

!9. Там же.

20. Тан Дума воскресла // Товарищ. 1907. № 215. 14 марта.

21. Тан После декларации // Товарищ. 13 марта 1907 г. №214.

22. Петербургский Филиал Архива (ПФА) РАН. Ф. 250. В.Г.Богораз-Тан. Оп. 2. Е.х. 102. О безответственных журналистах. Ответ г. Изгоеву. Л. 4.

23. Тан Размышления у парадного подъезда // Товарищ. 1907. № 246.19 апр.

24. Тан Декларация // Товарищ. 8 марта 1907 г. №210.

25. Там же.

26. Тан После декларации // Товарищ. 1907. № 214.13 марта

27. Ерофеев Н.Д. Народные социалисты… С.166-167.

27. Тан Депутаты Второй Думы // Русское Богатство. 1907. № 3. С. 110.

28. Там же.

29. Там же.

30. Тан. Письма. // Товарищ. 23 мая 1907 г. № 273.

31. Там же.

32. Тан Амнистия в Думе // Товарищ. 1907. № 270. 30 мая.

33. Тан Еще собрание // Утро России. 1907. № 26. 16 окт.

34. Тан Два собрания // Утро России. 1907. № 13. 30 сент.