ГОЛОС ЛАЙМА. Тема: Развратные выходные. Дорогая Виктория. Да или нет (пожалуйста, обведи кружочком). Лайм.

ВИКТОРИЯ. Секс с Лаймом! Да! Потрясающе! Лайм, которого, казалось, я отпугнула навсегда, зовет меня, Викторию-Ходячий-Крах-Любовных-Отношений, провести выходные вместе! И вот вам, пожалуйста, тридцать пять новых поводов для головной боли: Нет чистых и целых черных колготок…. Подмышки не выбриты… И последнее: презерватив рвется. Ну, я, вообще-то, знала, что так и будет. Развратные выходные? Я вновь в стране оргий и трахов, и прочих словечек, которые используют мужчины, потому что любовь им не по зубам. Ну, а я… Надо подумать! (садится за компьютер и набирает текст, читая его вслух):

ПРИЧИНЫ ТРАХАТЬСЯ С ЛАЙМОМ

ЗА

1) Дэн ведь с кем-то еще это делает, так почему мне нельзя?

2) А если он увидит нас с Лаймом, то вполне может на коленях приползти обратно.

3) Лайм – это секс-божество, и я не должна противиться природе.

4) Мне срочно надо развлечься.

5) В гороскопе сказано, что у меня все будет в ажуре.

6) Может быть, Лайм – мой последний шанс на несколько следующих лет, если не считать армии сорокалетних разведенцев.

7) Мне не нужны серьезные отношения, мне нужен Переходный Мужчина.

8) Все равно делать нечего в эти выходные.

9) Если поженимся, он бесплатно разрисует наши свадебные приглашения.

10) Кара говорила, что спутника жизни я найду через компьютер.

ПРОТИВ

1) Что, если у него была женщина, которой оказалось по карману увеличение груди?

2) Лайм может оказаться ВИЧ-инфицированным или сексуальным извращенцем – вдруг он любит обнюхивать сиденья велосипедов молоденьких девушек.

3) Если влюблюсь в него, это будет полной катастрофой, потому что по всем приметам он не из тех, кто перезванивает.

4) Нас может увидеть кто-нибудь с работы.

5) Если это плохо кончится, ни у кого из друзей не останется ко мне ни малейшего сочувствия.

Звонит телефон

ВИКТОРИЯ. Хил, Лайм приглашает провести вместе уикенд.

ХИЛЛАРИ. Ты уверена, что это подходящий момент? Но самое главное ― ты уже ответила?

ВИКТОРИЯ. Нет, конечно. Я же не знаю, как быть.

ХИЛЛАРИ. Ну так давай. Пусть он будет твоим переходным мужчиной.

ВИКТОРИЯ. Я не уверена, что это стоящая затея. Слишком уж все быстро. Но если ты считаешь, что все будет распрекрасно, и выходные станут началом новой, фантастической жизни… Я ничего не имею против обычного развлечения.

ХИЛЛАРИ. Вот именно. Но ты ведь хотела бы любви, настоящей любви!?

ВИКТОРИЯ. Бред! Мужики не знают, что это такое.

ХИЛЛАРИ. В таком случае это как раз то, что нужно. Просто развлечение.

ВИКТОРИЯ. Вот и я так думаю. Я же и хочу только развлечься. Что, неожиданно приняли закон, запрещающий развлекаться?

ХИЛЛАРИ. Хорошо хоть, он на тебя организационную часть не сваливает. А вообще все это потрясающе, Вик! И что же ты решила?

ВИКТОРИЯ. Ничего!

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

СЦЕНА 10.

КВАРТИРА ВИКТОРИИ

ВИКТОРИЯ. Знаешь, Хил, в последний раз, когда мы виделись, его глаза чуть блузку на мне не расплавили. И я знаю, что это чистейшая похоть, знаю, что очки не в мою пользу, что у меня все это идет так, рикошетом – я прекрасно все это знаю. И, тем не менее. Лайм – художник-график, а я – рекламный копирайтер. Он одинок, и я одинока. И кто поручится, что я, Виктория Шепуорт, год спустя не куплю белые замшевые туфельки и не запишусь на грандиозную навороченную прическу в парикмахерской?

ХИЛЛАРИ. Что ж, вполне все логично…

ВИКТОРИЯ. Когда он позвонил мне где-то около половины двенадцатого, я дала ему три шанса передумать – так, чтобы уравнять ситуацию. Я поинтересовалась, не слишком ли он занят, не слишком ли устал, и так ли уж уверен, что в гостинице будут места. Но голос у Лайма звучал совершенно уверенно. И все же мне почему-то показалось, будто он такое уже устраивал..

ХИЛЛАРИ. И он, разумеется, отрицал?

ВИКТОРИЯ. Короче, нам предстояло отправиться куда-то в горы.

ВИКТОРИЯ. Когда он приехал за мной и постучал в дверь, я чувствовала себя примерно как Анна Франк, когда к ней ворвались фашисты. Мне хотелось спрятаться в тайном убежище – только у меня его не было.

ХИЛЛАРИ. Ну, разумеется, не обошлось без поцелуев…

ВИКТОРИЯ. Ты понимаешь, что странно… Лайм вблизи – это нечто такое, чего я не могла вообразить несмотря на все свои жалкие старания. В его глаза действительно можно смотреть и чувствовать, будто тебя затягивает в гипнотизирующий круговорот – вроде как в «Бэтмене». Я не желала отводить взгляд. И я не желала отпускать его. Он – не Дэн, и мне это было все равно. И это уже изрядный прогресс…

ХИЛЛАРИ. Целуйте радость на лету, как сказал кто-то из поэтов. Со всеми мимолетными страстями в твоей жизни ты уж могла бы этому научиться.

ВИКТОРИЯ. Да, дорогая, только почему же, стоит мне очутиться возле мужчины или в постели с ним, я в первую очередь думаю о постоянстве? Это похоже на манию.

ХИЛЛАРИ. Ну, это вполне естественно… Так что же дальше?

ВИКТОРИЯ. Приехали, вылезли из машины – наверное, надо было поцеловаться или еще что-нибудь такое изобразить, но мы так ничего и не сделали – и в конце концов вошли в гостиницу с таким видом, будто мы командировочные. Портье было совершенно плевать, поодиночке мы явились или как супружеская пара, или вломились, волоча за собой на цепи обнаженных секс-невольников. Единственное, что от нас требовалось – это заполнить меню на завтрак. Гостиница была довольно красивая. В бежевых тонах. Хотя абсолютно отчетливо я воспринимала в этот момент только одно – мои нервы вот-вот расплавятся.

ХИЛЛАРИ. Ну-ну… Дальше…

ВИКТОРИЯ. Дальше… Лайм отыскал наш номер, сунул в дверную ручку карточку-ключ, и мы вошли. Я тотчас кинулась к занавескам и отдернула их так, словно это было жизненно важно – чтобы мы вот сейчас, сию секунду полюбовались пейзажем. Потом заглянула в холодильник – узнать, нет ли там чего-нибудь дармового и сногсшибательного, сунулась в шкаф – выяснить, на что здесь похожи вешалки, и наконец отправилась в туалет – просто потому, что ничего другого не могла придумать, ну, разве что выскочить с воем из гостиницы и припустить обратно в Сидней.

Я спустила воду, чтобы Лайм не подумал, будто я совсем уже тронулась, и посмотрела в зеркало. Успею проверить, все ли в порядке, и одеться снова? Увы, времени нет. Волосы у меня отросли? Нет. Под мышками волоски еще остались? Не исключено. Проволока из лифчика торчит? Торчит, я уже чувствую. Похожи мои груди на два сваренных вкрутую и абсолютно гладких яйца? Похожи, можно не сомневаться.

Когда я вошла, Лайм, закинув руки за голову, лежал на кровати – на нашей кровати – и смотрел в окно. Он был полностью одет. Хвала небесам. Думаю, что, если бы он оказался голым, я залилась бы истерическим тявканьем, как гиена.

ХИЛЛАРИ. Что-то уж очень ты уходишь в подробности…

ВИКТОРИЯ. Тут он снова поцеловал меня, и это было нечто неописуемое. Знаю, мужчины – это вроде органов пищеварения, и мы сами не понимаем, для чего они нужны. Но ведь нужны, и еще как.

ХИЛЛАРИ. Ну и… хорош ли он в постели?

ВИКТОРИЯ. Думаю, все зависит от того, что под этим подразумевать. Есть мужчины, для которых соблазнить женщину это все равно, что взломать сейф или настроить телевизор. Ну, знаешь, практический опыт, профессиональные навыки. Волшебные пальцы. Это вроде как тыкать вешалкой в окно автомобиля, если тебя угораздило захлопнуть ключи в бардачке. Лайм не из таких. Это не значит, что от него вообще нет толку. Ни в коем случае. Но здесь что-то совсем другое. И я не могла подобрать для этого слова – и, честно говоря, не хотела. А хороша ли в постели я? Понятия не имею, и в данный момент мне было все равно. Я согласилась с Лаймом, что секс – это трах, оргия, функция организма. Иначе меня здесь не было бы. И точка.

ХИЛЛАРИ. Так, значит, все было замечательно?

ВИКТОРИЯ. Черта с два! Часа в два ночи, или что-то около того, я отправилась в ванную, почистила зубы и умылась. Потом уперла руки в бедра и снова посмотрела на себя в зеркало. Одно из двух: или я сексуально независимая женщина конца девяностых, или же я волосатая, эмоционально неуравновешенная одиночка, принимающая секс за любовь, потому что ничего другого не остается. И мы начали снова – с тем относительным энтузиазмом, с которым люди спохватываются, что у них в сумке завалялось шоколадное печенье. И в этот раз все было как-то легче и ленивей. Но секс застал меня врасплох, и, сама не знаю почему, я расплакалась.

ХИЛЛАРИ. Ты с ума сошла! С чего бы это?

ВИКТОРИЯ. Понимаешь, я вдруг почувствовала, что, ложась с ним в эту постель, я словно что-то сместила в себе. Я видимо, обманывала саму себя, и только тогда поняла это. Может, несколько дней тому назад я и просыпалась, ничего не чувствуя по отношению к Дэну, но он – единственный человек, у которого я кого мне хотелось лежать в объятиях.

ХИЛЛАРИ. Д-да, серьезные дела…

ВИКТОРИЯ. Потом Лайм поднялся, чтобы, как это заведено у мужчин, выпить стакан воды среди ночи. Дэн тоже так делал. И снова всколыхнулись воспоминания: вот качнулась кровать, вода бежит из крана, и вот он возвращается с двумя стаканами – для нас обоих. Но когда за водой отправился Лайм, он принес стакан только для себя.

ХИЛЛАРИ. Ну, это уж совсем мелочь…

ВИКТОРИЯ. Не скажи… Не знаю, кто из нас первым провалился в сон. Но когда я проснулась утром, Лайма в постели не было; похоже, он уже прочитал газету, выпил чашку кофе и куда-то ушел. Когда я пошла умываться, то обнаружила, что его бритва, шампунь и зубная паста аккуратно сложены слева от умывальника. Это что, означало, что свои причиндалы мне следует положить справа? Потом я бросила салфетку в корзину и заметила среди мусора два аккуратно завязанных презерватива. Если смотреть на вещи оптимистично, – а я непременно должна попытаться это сделать, – то такие выходные можно будет когда-нибудь повторить. Может, если я все толково и внятно объясню, Лайм поймет, почему я полночи плакала в подушку, и все будет прекрасно, и я снова куда-нибудь его вытащу. Но как только он вошел в комнату, я поняла, что следующего раза не будет.

ХИЛЛАРИ. И все?

ВИКТОРИЯ. Когда мы ехали обратно, Лайм просто молчал, а я не знала, что сказать. Когда приехали к моему дому, я подумала, а не могу ли разом исправить все, что сама же испортила, и утянуть его в свою спальню. Нет, не могу. Во-первых, на распахнутой дверце гардероба все еще красовалась фотография Дэна, а, во-вторых, Лайм больше не будоражил во мне фантазии. Он из тех мужчин, кто аккуратно складывает свои вещи слева от умывальника. Он из тех, кто завязывает узелком свои презервативы. И уходит поплескаться в бассейне, когда люди вокруг проявляют слишком человеческие чувства.

Звонит телефон

КАЙЛИ. Привет, это Кайли. Послушай, ну, как он мог повезти тебя в ту же самую гостиницу, что и меня!

ВИКТОРИЯ. О-о, Кайли… Откуда ты знаешь?

КАЙЛИ. Неважно. Но я совсем не ревную тебя, и мне не хотелось бы, чтобы ты так думала. Я даже хочу, чтобы ты была счастлива.

ВИКТОРИЯ. Знаешь, Кайли, я тебе верю. Но в любом случае, получилось все дерьмово.

КАЙЛИ. Да?

ВИКТОРИЯ. Именно дерьмово. Он больше времени в бассейне провел, чем со мной.

КАЙЛИ. Правда?

ВИКТОРИЯ. Угу.

КАЙЛИ. А обо мне он что-нибудь говорил?

ВИКТОРИЯ. Кайли, ты заставляешь меня чувствовать себя старухой.

КАЙЛИ. Вот как?

ВИКТОРИЯ. Циничной старухой. Но уверена, ты сумеешь выкинуть его из головы.

КАЙЛИ. А надо?

ВИКТОРИЯ. Да. И немедленно.

КАЙЛИ. Ох.

ВИКТОРИЯ. А я отправляюсь в постель. Извини. На работе увидимся. Пока. Хил, какой адрес той гадалки с картами таро, про которую ты мне рассказывала? Боюсь, без нее не обойтись.

ХИЛЛАРИ. Ох… Ну ладно, запишу вот тут… (записывает адрес на листке). И пожалуй, я уже опаздываю... А ты успокойся и выспись! Пока, дорогая. (Направляется к выходу).

ВИКТОРИЯ. Пока…(провожает подругу). Теперь я понимаю, почему Умник Билл проводит столько времени за компьютером. Это как маленькое живое существо из серой пластмассы. Для Билла оно, возможно, действительно живое. Но я-то еще не настолько отчаялась. Видел бы меня сейчас Лайм. Видел бы Дэн. Видел бы меня психиатр. Но мне плевать. Теперь у меня есть адрес сайта, где гадают по картам таро, и я им воспользуюсь. (Садится за компьютер, набирает адрес www.tarot.spooky.com, вздыхает поглубже и вводит свой вопрос) Предназначен ли мне судьбой Лайм? Сспасибо, Виктория Шепуорт. На экране возникает карта, на которой изображен лихого вида подросток в трико, остроконечных башмаках и средневековой шляпе с обвисшими полями и текст).

МИСТИЧЕСКИЙ ГОЛОС. Молодой человек, может быть художник, холоден. С виду и пылок в душе. Он ценит власть и мудрость и рвется к цели, не выбирая средств. Ждите послания, приглашения или предложения. Есть возможность начать все заново.

ВИКТОРИЯ. Помнится, Хиллари как-то сказала: «Там читаешь то, что хочешь прочитать». Наверное, так оно и есть. И все же это очень странно. Художник – ну да, художник-график. Под хладнокровной оболочкой скрывается пылкая натура – да, примерно час она скрывалась. Ценит власть и мудрость – мудрость?.. Рвется к цели, не выбирая средств. Я, похоже, еще легко отделалась.

МИСТИЧЕСКИЙ ГОЛОС. Ждите послания, приглашения или предложения, есть возможность начать все заново.

ВИКТОРИЯ. Это просто замечательно! Вот только нужны ли мне послания, приглашения и предложения от неразборчивого в средствах и властолюбивого художника-графика, который меньше чем за месяц закадрил и меня, и двадцатидвухлетнюю соплячку в короткой юбочке? И нужен ли мне мужчина в трико? И все же (снова пишет): "Предназначен ли мне судьбой Лайм? Спасибо, Виктория Шепуорт".

(Появляется еще одна карта. Теперь это женщина на фоне весов).

Телефонный звонок.

БИЛЛ. Не нужно ли еще что-нибудь починить?

ВИКТОРИЯ. О, Билл! Я и забыла про тебя! Как хорошо, что ты позвонил.

БИЛЛ. Может, заглянуть?

ВИКТОРИЯ. Ну, конечно!

Появляется весьма радостный Билл. ВИКТОРИЯ тоже не скрывает радости.

ВИКТОРИЯ. А где же твой пластырь? Между прочим, без него ты выглядишь гораздо лучше. Хиллари наверняка понравился бы.

БИЛЛ. Да, зажило наконец (включает электронную почту).

ВИКТОРИЯ. А что это было?

БИЛЛ. А-а… В меня чем-то кинули.

ВИКТОРИЯ. Что, серьезно?

БИЛЛ. Девушка, с которой мы жили. Там, дома. Ну, это долгая история.

ВИКТОРИЯ (онемела от изумления, в сторону). Вот это да! Выходит, кто-то испытывал к нему такую страсть и ярость, что запустил чем-то ему в физиономию! Выходит совсем недавно он жил с женщиной…

БИЛЛ (не отрываясь от компьютера). Выходные хорошо провела?

ВИКТОРИЯ. Д-да. Нет. А ты как? У меня, если честно, все было дерьмово.

БИЛЛ. А-а… (разворачивается и улыбается Виктории, та отвечает столь же радостной улыбкой ). Вот. Это чат.

ВИКТОРИЯ. Ага.

БИЛЛ. Вроде разговоров по телефону, только не вслух говоришь, а печатаешь.

ВИКТОРИЯ. М-м-м.

БИЛЛ. Смотри. Тут разные каналы, вот это явно Новая Зеландия… А это…

ВИКТОРИЯ. М-м-м… Понятно....

БИЛЛ. А вот это Канал номер один, Австралия. Хочешь заглянуть?

ВИКТОРИЯ. Конечно, хочу.

БИЛЛ. Тогда надо придумать псевдоним.

ВИКТОРИЯ. А почему я не могу быть просто Викторией?

БИЛЛ. Можешь, просто, как правило, здесь все берут псевдонимы.

ВИКТОРИЯ. Ну, тогда… Техноботаник.

БИЛЛ (негромко смеется). Хорошо. Значит, набираем твое прозвище – Техноботаник, а теперь ты можешь печатать свое сообщение.

ВИКТОРИЯ. А-а… Что? Что говорить-то?

БИЛЛ. Ну, для начала – «привет».

ВИКТОРИЯ (смотрит на экран). Они и в самом деле вот так переписываются?

БИЛЛ. Да.

ВИКТОРИЯ. А находиться они могут где угодно?

БИЛЛ. Да. Ты это видишь с небольшим отставанием. Теперь набирай. Через секунду пойдет.

ВИКТОРИЯ (набирает текст). Техноботаник – привет как дела?

БИЛЛ. Теперь подожди. (читает появляющийся текст). Зигги: Моя любимая серия – с нацистским супом. ТИНА: Да-а. ПРИЗРАК: «Соревнование»! Лучшая серия на все времена. ТЕХНОБОТАНИК: Привет как дела. Еще немного подожди. ПРИЗРАК: Это еще что за черт?

БИЛЛ (с улыбкой смотрит на Викторию). Очень вежливо. Хочешь ответить?

ВИКТОРИЯ. Нет! Да! Нет!

БИЛЛ. ЗИГГИ: Привет, Техноботаник. ТИНА: Добро пожаловать, Техноботаник.

ВИКТОРИЯ. И сколько тут таких каналов?

БИЛЛ. Сотни, тысячи.

ВИКТОРИЯ. И там люди со всего мира?

БИЛЛ (поднимается, зевает, потягивается, потирает подбородок там, где прежде был налеплен пластырь) А-га-а… И там не только всякие умники. Ну, я пошел! Привет! (уходит)

ВИКТОРИЯ (остается за компьютером). На экране мелькают всевозможные картинки, адреса, тексты… (крутится в вертящемся кресле). Ах, что толку от всей этой чуши! Сколько бы я ни спрашивала о том, что меня волнует, нужного ответа так и не получила. Лайм не вернется, Дэн не вернется! (Набирает на клавиатуре текст) Встречу ли я того, кто мне предназначен судьбой, в Интернете?

Звонит телефон.

ЛАЙМ. Привет, это Лайм.

ВИКТОРИЯ. О… Привет.

ЛАЙМ. Я тут подумал, что надо бы позвонить, узнать, как дела.

ВИКТОРИЯ. Как дела… Нормально.

ЛАЙМ. Скучала по мне?

ВИКТОРИЯ. Лайм, я понимаю, что ты обещал мне только развратные выходные, нечто вроде комедии положений, ха-ха-ха. Только дело вот в чем: я не знала, что незадолго до этого ты развлекался с Кайли.

ЛАЙМ. М-м-м…

ВИКТОРИЯ (в сторону). Похоже, он язык проглотил. Отлично! (к Лайму) Да. И она очень расстроилась, узнав, что ты и со мной решил развлечься. Да что там расстроилась, она зла как черт. И я тоже. Вот такую реакцию ты вызываешь у женщин, занимаясь с ними сексом без эмоций. (Продолжительная пауза.) Ты вроде оросительной системы, Лайм. Тебе это не приходило в голову?

ЛАЙМ. Послушай…

ВИКТОРИЯ. Нет, это ты послушай. Когда вернешься на свою планету и будешь готовить отчет о земных женщинах – а я уверена, что ты инопланетянин – упомяни, что МЫ ПЛАЧЕМ, МЫ РЕВНУЕМ, МЫ ПЕРЕЖИВАЕМ! Не забудешь? (Кладет трубку, глубоко вздыхает, подскакивает и вовсе горло орет «Ур-р-ра-а-а!». Бросается к раковине, одним залпом выпивает стакан воды и пританцовывая орет Ура!") Я вышвырнула его вон из своей жизни! (Успокаивается, ложится на диван). Жалкий, недоразвитый субъект, который считает, что жизнь – это вроде комедии семидесятых, где все трахаются в гостиницах и перешучиваются; а если какая-нибудь дуреха зальется слезами из-за того, что никак не забудет бывшего парня, надо просто поплавать в бассейне, пока она не угомонится. Да, я внесла свой кирпичик в стену страха и ненависти между мужчиной и женщиной. Но отнюдь не испытываю чувства вины. Почему? Да потому что теперь, когда Лайм разляжется на кровати в гостинице, закинув руки за голову в ожидании очередной кайли, мои слова будут выжжены у него в мозгу каленым железом. Я понимаю, что останусь в его реестрах невротической сучкой года, но я также буду и укором совести – по меньшей мере на ближайшую сотню аккуратно завязанных презервативов. А, кстати, что там? (бросается к компьютеру и читает текст) "Встретишь Его с помощью компьютера". Ну что же, отлично, Кара. Вперед! Отныне каждую свободную минуту, дома или на работе – все равно, – я буду искать его. И не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять: где-то среди триллионов сайтов, интернет-форумов и каналов с чатами есть парень и для меня, который не считает, будто секс – это физиологическая функция. Теперь я буду искать свою судьбу – пусть даже ослепну, пялясь на экран, и пусть Интернет съест все мои деньги! Кроме того, я просто обязана встретить именно Его. Потому что после еще одного разрыва мне только и останется, что дать обет целомудрия, или целомордия, или как там это называется.
СЦЕНА 11.

КВАРТИРА ВИКТОРИИ

БИЛЛ. Если как следует попрактиковаться, то оказывается, что чаты – это очень легко. Или вот ― точка, точка, запятая, получается довольно пьяная, но веселая рожица. Что-то такое.

ВИКТОРИЯ. Это, наверное, мужчины придумали…

БИЛЛ. Почему?

ВИКТОРИЯ. Ну… Отсутствие эмоций, понимаешь? Скобка и пара точек – вот и все, что нужно для улыбки. Извини, я знаю, что ты и сам мужчина, но они же действительно такие. Хочешь чаю? Не травяного, нормального.

БИЛЛ. Да. Только давай сначала поищем канал.

ВИКТОРИЯ (смотрит на монитор). Что-то не нравятся мне эти сайты, у них у всех названия вроде «Вампирского клуба».

БИЛЛ. А ты создай свой сайт.

ВИКТОРИЯ. А можно?

БИЛЛ. Ага. Просто назови его… Ну, не знаю, как ты его хочешь назвать?

ВИКТОРИЯ. Вообще-то я пыталась мужчину найти…

БИЛЛ хохочет.

ВИКТОРИЯ. Понимаю, звучит довольно жалко

БИЛЛ. Нет, что ты. Это многие женщины делают. Ладно. Так как ты его назовешь?

БИЛЛ. Ты ведь никому не скажешь? Про то, какая я жалкая – никому не скажешь?

ВИКТОРИЯ. Тогда ладно. Я думаю… Ну, не знаю, как это назвать – что-то, связанное с одиночеством. Всемирное Содружество Одиноких, как-нибудь так. Пойдет?

БИЛЛ. Вполне.

ВИКТОРИЯ готовит чай, снова подходит к монитору.

БИЛЛ. Смотри, кто-то отозвался. Но есть одна проблема ― пол не тот.

ВИКТОРИЯ (читает на мониторе). Называет себя Бессонная Сью и сообщает, что живет в Новой Зеландии и вот уже два года, как одинока. Да уж…

БИЛЛ. Ну, все, дальше действуй самостоятельно. (поднимается, чтобы уйти).

ВИКТОРИЯ. Спасибо. (провожает его). Хиллари права. Компьютеры – штука антиобщественная.

БИЛЛ. Так ты мне скажи, если что-нибудь получится. Ну, а я пошел… (уходит).

ВИКТОРИЯ. Хорошо. (Готовит кофе, пьет, пролистывает газету, садится к монитору, нажимает на клавиши). Ого! Объявился некто Пьер Дюбуа.

ПЬЕР ДЮБУА (голосом Билла): Во имя Всемирного Содружества Одиноких, привет!

ТЕХНОБОТАНИК: А я знаю, откуда вы взяли это имя.

ПД. Ну, да, в Интернете.

ТБ: Так вы живете в Северном Сиднее, верно? И даже на один денек не ездили в Кале?

ПД: Я англичанин, мадам.

ТБ: Серьезно?

ПД: Лондон, Англия. Но сейчас я живу в Париже. А откуда вы?

ТБ: Из Сиднея.

ПД: А, всемирно известный Мар ди Гра для геев. Так вы поэтому в аду одиночества?

ТБ: Это слишком просто. Не поэтому.

ПД: Что-то не заладилось с мужчинами?

ТБ: Ну, по-моему, это очевидно.

ПД: И с собой тоже не в ладу?

ТБ: Позвольте ответить рожицей . А вы действительно в Париже? Который там час?

ПД: Я не позволяю отвечать рожицей. Да, я в Париже. Недалеко от Клиши. Сейчас еще рано. Вы действительно в Сиднее?

ТБ: Да. В Ньютауне.

ПД: Никогда не слышал! 

ТБ: А я не слышала о Клиши!   И даже никогда не была во Франции. Откуда мне знать, что вы действительно там?

ПД: Что более существенно – откуда вам знать, что я мужчина?

ТБ: Если нет – убирайтесь.

ПД: Я мужчина. Простите. Верьте мне. Без всяких сомнений, мужчина. Чистосердечно в этом признаюсь.

ТБ: Я вам должна кое-что сказать. Я ищу своего избранника.

ПД: УОС.

ТБ: Что?

ПД: Упал От Смеха. Так говорят в Интернете. Вам не понять, мадам Техноботаник. Конечно, если вы действительно Техноботаник. Откуда мне, кстати, знать, что вы женщина?

ТБ: Моя личная жизнь пошла прахом, и я все время плачу.

ПД: Ах, вот как.

ТБ: А вы компьютерный олух?

ПД: Non, je suis Pierre Dubois.

ТБ: Ах да. Так на что похож Париж? Поверить не могу, что вы говорите со мной оттуда. То есть, переписываетесь.

ПД: Париж великолепен. Без моей бывшей подружки он гораздо лучше.

ТБ: Как раз из-за бывших я подумывала изменить название на «Рассекреченные материалы».

<предыдущая страница | следующая страница>