Глава 16: Исполнение эпитимии. Принятие схимы и нашествие возвещенного недуга

В 1816 г. - в феврале месяце - св. Нил, являвшийся Феофану, назначил ему в схиме имя Эхмалотос. Когда преподобный вручал ему в соборной церкви Кавсокаливского скита святые мощи свои, то сказал Феофану, чтобы через три года он сделался бы монахом, т. е. великосхимником, ибо до сего был уже мантийным, и чтобы принял имя Эхмалотос (т. е. пленник), чтобы Герасим его постриг и принял от схимы, как это и было описано выше. По прошествии же одного года, в 1817 г., когда святой опять явился ему 18 января во образе свято-Аннинского Матфея на дороге и 18 часов разговаривал с ним, то опять сказал ему, чтобы он исполнил заповеди прп. отца Нила. «Приими, Освещу и осветит Освещающий сердечную тьму» - т. е. приими ангельскую схиму; показал Феофану около дороги пещеру, повелел сорок дней пробыть в ней, питаясь сухим неквашенным хлебом без соли, вкушая по заходе солнца, и немного воды; по исполнении же сего, да пойдет в пещеру святого Нила, чтобы там принять святую схиму. Через сорок дней и три недели найдет на него возобновление страсти, (в наказание) за преступление заповедей преподобного отца нашего Нила, и будет его мучить (беснование) дней сорок. Если по истечении сорока дней пойдет у него из носу кровь, то да воздаст славу Богу, ибо это значит, что услышано посредствующее моление о нем. Если же кровь не пойдет, то опять, да воздаст славу Богу, так как тогда скоро имеет он избавиться от тьмы мира сего (т. е. умереть).

Итак, Феофан в 1819 году, во вторник первой недели св. Четыредесятницы вошел в пещеру, которую указал ему святой, имея с собою неквашенные пресные сухари и одну воду. Там он сидел сорок дней до субботы св. Лазаря, каялся, плача и молясь, как повелел святой. Вышел из пещеры в Вербное воскресение; вошел в церковь, что в пещере и, согласно обычаю, во время божественной литургии принял там святой и великий ангельский образ и был переименован Эхмалотосом. Воспринимал Эхмалотоса от схимы по повелению святого о. Герасим. Все время Феофан провел до Святой Троицы в мире. Во время бдения на Святую Троицу получил он предзнаменование о прореченном святым, стали у него глаза искриться, а во время бдения из глаз его как будто искры посыпались. То же самое случилось в воскресенье на вечерне и в ночь на понедельник, когда он спал. Все это были предзнаменования и признаки, что находит болезнь, по предсказанию святого. Итак, во вторник ночью на рассвете среды после Святой Троицы, в 12 часов ночи, когда Эхмалотос спал в одной из калив скита, нашло на него (беснование) в день и час, как предсказал святой; глаза у него начали выворачиваться; он стал бить руками и ногами, валяясь по земле, и рыкал, что видели все бывшие там. Так страдал он, пока не рассвело. После же того, как наступил день, он успокоился и перестал биться, но крестец имел как переломанный, встать не мог, весь дрожал, рот его был сведен; не мог весь день ни говорить, ни есть. После же захождения солнца отверз он свои уста, поел и рассказал, как являлся ему святой во образе некого Прокопия-иеромонаха киновии, именуемой Руссик; многое изглаголал ему, и заповедал идти под начало.

Глава 17: Явление святого Нила во сне Феофану 28 мая 1819 года

Представилось во сне Феофану, что он плывет в лодке по морю, в Царьград. И вот он подплыл к городу, вышел из лодки и направляется в город, дошел до городских ворот, называемых Соливрия, здесь остановил его хараджа (т. е. взиматель подати), потребовал податную бумагу . (т. е. расписку в уплате харача). Оказалось, что у Феофана такой бумаги нет. Хараджа спросил его: «Отчего нет у тебя такой бумаги»? Эхмалотос говорит, что потерял. Отвечает хараджа: «Если ты потерял, то я дам тебе другую». В то время, когда они так говорили, изнутри города вышел некто, подобный попу Прокопию, киновиату Руссика. Это был святой отец наш Нил, спросивший Эхмалотоса: «Что такое у вас?» Отвечал хараджа и сказал: «Требую от него бумагу харачную, а он говорит, что потерял ее; внушаю ему взять другую, а он спорит и говорит, что нет у него денег». Святой сказал Эхмалотосу: «Правду ли говоришь, что нет у тебя бумаги?» Говорит Эхмалотос: «Что мне ложь говорить?» Сказал святой: «Где же ты утерял или оборонил ее?» Говорит Эхмалотос: «Не знаю, где обронил. Я рассердился, разорвал ее и бросил...» Услыхав эти слова, святой разгневался на Эхмалотоса и сказал ему: «О, неблагодарный, какая такая беда причинилась тебе, что ты настолько рассердился, что разорвал обязательственную бумагу? О, неблагодарный, не исполнял ли я обещание, которое обещал тебе, а ты сотворил такое дело? (Т. е. презрел данное святому обязательство ни на кого не гневаться за обиды, отчаялся в покровительстве святого до того, что решил потурчиться, чтобы отмстить врагам). О, неблагодарный, как мог погибнуть ты в самой пристани вместе с бумагой обязательства твоего?! В денежной нужде разве не промыслил бы я о тебе? Чего ради сотворил ты сие, это одно злое похотение злого расположения твоего? Алкал ли ты когда? Покупал хлеб, чтобы есть? Покупал ли одежду? Не одевал ли я тебя, когда ты был наг? Не кормил ли тебя, когда ты алкал? Что же стало с тобою, что ты воздал мне вместо благодарности неблагодарностию?» (Примечание: Видение это приточно изъясняло Феофану степень его греховности, за которую в наказание и постигло его мучительное беснование, чтобы, пострадав здесь плотию, дух его спасся в день Господень. Так как Феофан недостаточно познавал тяжесть преступления заповедей святого, то святой здесь и укоряет его в сильных выражениях за нарушение им обещания никого не осуждать и ни на кого не обижаться, каковой грех довел Эхмалотоса до отчаяния, ярого чувства мести и конечной погибели, если бы не вмешался святой.)

Услыхав эти слова святого и видя его, якобы премного гневающимся на него, Эхмалотос сказал святому, думая, что говорит с Прокопием: «Какое тебе дело, что так ты гневаешься и возмущаешься? Не хараджа ты; хараджа не требует, а ты взыскиваешь? Разве ты здесь в монастыре твоем, что так шумишь? Здесь не примут твоего величия, только меня им соблазнишь. Ступай за своим делом; не говори мне того, что ты меня накормил; ты дал мне немного пшеницы, а здесь теперь в Константинополе хвастаешься и величаешься надо мною, что кормил меня и кормишь? Не слыхал ли, что говорит Писание: когда даешь, да не ведает шуйца твоя, что творит десница твоя? Старец твой давал мне пшеницу и ни одного укорного слова мне не говорил, а ты сюда в Константинополь пришел, чтобы мне говорить, что меня кормил и кормишь».

Святой же сказал: «Когда старец давал тебе пшеницу, я воздействовал на него, и он дал ее тебе; в благодарность я возмещаю ему четверным возмещением, а ты, вместо благодарности, воздал мне неблагодарностию. Не говорил ли я тебе, чтобы ты был внимателен, ибо, когда будешь шествовать, встретишь некиих людей, которые тебя будут гнать, иные злословить, другие бесчестить, третьи прогонять, а ты на это не должен обращать никакого внимания, ибо не ведают они, что делается с ними? Зачем же теперь дал ты слух твой к словам таких бессильных*, смутился угрозами их, разорвал харачную бумагу твою и без нее не в силах войти в город?! О, неблагодарный! Старец тебя прогнал, но я смиловался о тебе, взял тебя на себя, чтобы тебя исправить и привести в хорошее состояние. Ты же, оказалось, был гнилым деревом, которое сломалось прежде, чем нажали на него. О, неблагодарный! Ты поступил со мною, подобно тому, как Иуда со Христом! О, неблагодарный, ты оказал мне неблагодарность, подобно тому, как израильтяне Богу! О, неблагодарный, что есть сие, что сделал ты мне, подобно Авессалому, восставшему против отца своего Давида? О, неблагодарный, что это с тобой за потопление (т. е. из-за чего ты так отчаялся, что вдруг принял злейший совет и так внезапно погиб)? Если станешь говорить и оправдываться, что не знал я, не знал я, что так пострадаю, то я раньше тебе предрекал, что от недуга своего ты освободишься, но бремя поношений от людей имеешь на себе тащить, и какие бы искушения они не творили, ты бы творил терпение. Где ныне терпение, которое я заповедал тебе иметь?! Не ты ли сказал мне в лаврской башне, что все обещаешься исполнить, лишь бы тебе освободиться отсюда?»

*Диавол бессилен пред силою Божией. Посему, враги Феофана, действуя против него по внушению диавола, бессильны без попущения Божия нанести и малейший вред Феофану.