АКАДЕМИЯ ПЕДАГОГИЧЕСКИХ И СОЦИАЛЬНЫХ НАУК МОСКОВСКИЙ ПСИХОЛОГО-СОЦИАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ

Л. М. СЕМЕНЮК

Психологические особенности

агрессивного поведения подростков

и условия его коррекции

Учебное пособие

Рекомендовано Министерством общего и профессионального

образования РФ к использованию в вузах и школах РФ в качестве необходимой учебно-методической литературы

Москва

Московский психолого-социальный институт

Издательство «Флинта»

1998

ББК 88.1 Библиотека школьного психолога

С 30

Главный редактор Д. И. Фельдштейн

Заместитель главного редактора С. К. Бондырева Члены редакционной коллегии: Ш. А. Амонашвили, А. Г. Асмолов,

А. А. Бодалев, В. П. Борисенков, Г. Н. Волков, И. В. Дубровина, Л. П. Кезина,

М. И. Кондаков, М. Ю. Кондратьев, Г. Б. Корнетов, Л. Е. Курнешова,

М. Н. Лазутова, В. И. Лубовский, В. Я. Ляудис, Н. Н. Малафьев,

3. А. Мальцева, В. А. Михайлов, А. И. Подольский, В. В. Рубцов,

В. А. Сластенин, В. С. Собкин, Л. С. Цветкова, В. Ю. Шапиро

Семенюк Л.М.

Психологические особенности агрессивного поведения под­ростков и условия его коррекции: Учебное пособие. — М.: Мос­ковский психолого-социальный институт: Флинта, 1998. — 96 с.

ISBN 5-89502-041-0 (Московский психолого-социальный ин­ститут)

ISBN 5-89349-113-0 (Флинта)

В пособии раскрывается сложная психолого-педагогическая проблема агрессивного поведения подростков и вычленяются условия, возможности его коррекции.

Книга рассчитана на психологов-практиков, педагогов и студентов, готовящихся к психолого-педагогической деятельности.

ISBN 5-89502-041-0 (Московский
психолого-социальный институт)
ISBN 5-89349-113-0 (Флинта) © МПСИ, 1998

Учебное пособие Семенюк Любовь Мирчиевна

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ

АГРЕССИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ ПОДРОСТКОВ

И УСЛОВИЯ ЕГО КОРРЕКЦИИ

Текст печатается в авторской редакции

Изготовление оригинал-макета ООО «Симптрон»

ЛР № 064625 от 06.06.1996. Подписано в печать 28.09.98. Формат 60x88/16. Печать офсетная.

Усл.печ.л. 5,9. Уч.-изд.л. 5,6. Тираж 10 000 экз. Изд. № 126. ООО «Флинта», 117864 ГСП-7, Москва В-485, ул. Профсоюзная, д. 90, комн. 326. МПСИ, 113191, Москва, 4-й Рощинский пр., 9а. Отпечатано в ЗАО «Красногорская типография» 143400, г. Красногорск, Коммунальный кв., д.2 Заказ № 2707.

ВВЕДЕНИЕ

Напряженная, неустойчивая социальная, экономическая, экологическая, идеологическая обстановка, сложившаяся в на­стоящее время в нашем обществе, обусловливает рост различ­ных отклонений в личностном развитии и поведении растущих людей. Среди них особую тревогу вызывают не только прогрес­сирующая отчужденность, повышенная тревожность, духовная опустошенность детей, но и их цинизм, жестокость, агрессив­ность. Наиболее остро этот процесс проявляется на рубеже пе­рехода ребенка из детства во взрослое состояние — в подрост­ковом возрасте. Причем проблема агрессивности подростков, которая затрагивает общество в целом, вызывает как глубокое беспокойство педагогов, родителей, так и острый научно-прак­тический интерес исследователей. Однако попытки объяснения агрессивных действий молодых людей затрудняются тем, что не только в обыденном сознании, но и в профессиональных кру­гах и во многих теоретических концепциях явление агрессии получает весьма противоречивые толкования, мешая как его пониманию, так и возможности воздействия на нивелирование агрессивности.

Многоплановое психологическое исследование этой про­блемы в отечественной психологии, по существу, только на­чинается, хотя отдельные вопросы изучения агрессии и аг­рессивного поведения привлекали внимание многих авторов, найдя отражение в ряде работ (Г.М. Андреева, В.В. Знаков, С.В. Еникополов, Л.П. Колчина, Н.Д. Левитов, Е.В. Романин, С.Е. Рощин, Т.Г. Румянцева), в том числе и рассматривав­ших особенности делинквентного поведения подростков (М.А. Алемаскин, С.А. Беличева, Г.М. Миньковский, И.А. Не­вский и др.).

В психолого-педагогических аспектах работы с агрессивны­ми подростками вычленяются три основных направления: диаг­ностические методы определения типа нарушения поведения подростка; организационные мероприятия и рекомендации по построению работы с агрессивными подростками; содержание

воспитательной работы с такими детьми, включая воздействие на окружающую их среду, в том числе семью и пр.

Необходимость определения реальных психологических причин агрессивности растущих детей, раскрытия условий, механизмов, средств ее предотвращения и коррекции обуслов­ливает актуальность настоящей работы и позволяет рекомен­довать ее читателям: педагогам, психологам, социальным ра­ботникам, работникам правоохранительных органов, родите­лям подростков.

Д.И. Фельдштейн

Глава I

АГРЕССИВНОСТЬ ДЕТЕЙ

ПОДРОСТКОВОГО ВОЗРАСТА

КАК ПСИХОЛОГО-ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА

спортивных состязаниях: отсутствие у команды спортивной «злости» или агрессивности оценивается как существенный не­достаток. Однако «положительная агрессия» является, скорее, исключением, имеющим место в узко специальной сфере.

В основном же под агрессией понимается вредоносное по­ведение. Причем в понятии «агрессия» объединяются различные по форме и результатам акты поведения — от таких, как злые шутки, сплетни, враждебные фантазии, деструктивные формы поведения, до бандитизма и убийств.

В подростковой жизни нередко встречаются формы насиль­ственного поведения, определяемого в терминах «задиристость», «драчливость», «озлобленность», «жестокость».

К агрессивности близко подходит состояние враждебности. Согласно Басс (Buss, 1961), враждебность — более узкое по на­правленности состояние, всегда имеющее определенный объект. Часто враждебность и агрессивность сочетаются, но не­редко люди могут находиться во враждебных и даже антагонис­тических отношениях, однако никакой агрессивности не про­являют хотя бы потому, что заранее известны ее отрицательные последствия для «агрессора». Бывает и агрессивность без враж­дебности, когда обижают людей, к которым никаких враждеб­ных чувств не питают.

Психологи, находящиеся на бихевиористских позициях, обыч­но говорят об агрессивном поведении, т.е. об открытых, внешне выраженных действиях. Эти действия очень активные, часто ини­циативные и всегда приносящие объекту (человеку, а в некоторых случаях и неодушевленному предмету) какой-то вред.

Таким образом, агрессивные действия всегда вредоносны, но степень этой вредоносности зависит как от агрессора, так и от оказываемого ему сопротивления.

Обычно указывается, что агрессивные действия весьма раз­нообразны по форме и по причиняемому вреду. Так, многие преступления рассматриваются как проявление агрессии: пося­гательства на благополучие и жизнь человека, например. В то же время агрессивное поведение нередко выражается в грубых, ос­корбительных, насмешливых или язвительных словах. Такого рода агрессивные слова порой воспринимаются даже более бо­лезненно, чем агрессивные действия.

Американские исследователи агрессии пришли к выводу, что о ней нельзя судить лишь по внешнему поведению. Если один человек бьет, это еще не означает, что он действует аг­рессивно. Так, Дж. Каган (Kagan, 1969) справедливо утверждал, что для суждения об агрессивности акта необходимо знать его мотивы и то, как он переживается. Подобным образом Фишбах

(Feshbach, 1964) настаивал на включении мотивационных фак­торов в определение агрессии.

К настоящему времени различными авторами предложено множество определений агрессии, ни одно из которых не мо­жет быть признано исчерпывающим и общеупотребительным. Представляется возможным выделить следующие трактовки этого понятия.

Во-первых, под агрессией понимается сильная активность, стремление к самоутверждению. Так, Л. Бендер (Bender L., 1963), например, говорит об агрессии как тенденции прибли­жения к объекту или удаления от него, а Ф. Аллан (Allan F., 1964) описывает ее как внутреннюю силу (не объясняя ее про­исхождения), дающую человеку возможность противостоять внешним силам.

Во-вторых, под агрессией понимаются акты враждебности, атаки, разрушения, то есть действия, которые вредят другому лицу или объекту. Например, X. Дельгадо (Delgado H., 1963) ут­верждает, что «человеческая агрессивность есть поведенческая реакция, характеризующаяся проявлением силы в попытке на­нести вред или ущерб личности или обществу».

В то же время многие авторы разводят понятия агрессии как специфической формы поведения и агрессивности как психи­ческого свойства личности. Агрессия трактуется как процесс, имеющий специфическую функцию и организацию; агрессив­ность же рассматривается как некоторая структура, являющая­ся компонентом более сложной структуры психических свойств человека.

Давая определение агрессии, ряд исследователей стремятся сделать это на основе изучения поддающихся объективному наблюдению и измерению явлений, чаще всего актов поведе­ния. Например, Басс (Buss A., 1961) определяет агрессию как «реакцию», в результате которой другой организм получает болевые стимулы, а Уилсон (Uilson, 1964) как «физическое действие или угрозу такого действия со стороны одной особи, которые уменьшают свободу или генетическую приспособлен­ность другой особи».

Таким образом, определяя агрессию, некоторые психологи игнорируют коренные различия в поведении человека и живот­ных. При этом приводимые ими определения носят формаль­ный характер, так как при подобном подходе к проявлению аг­рессии можно причислить: действия волка, убивающего овцу и съедающего ее; действия солдат, расстреливающих преступни­ков; действия мальчика, который пытается помочь старушке, но делает это так неловко, что она падает, и т.д.

7

Существенным недостатком приведенных определений, не позволяющим вскрыть психологическое содержание агрессии, является то, что конкретные действия как бы отрываются от их мотива. В результате такие действия, например, как неудачная попытка убийства, мечты об избиении кого-либо, не подпадают под определение агрессии, предложенное Бассом, хотя их агрессивный характер очевиден.

В настоящее время все больше утверждается представление об агрессии как мотивированных внешних действиях, нарушающих нормы и правила сосуществования, наносящих вред, причиня­ющих боль и страдание людям. В этом плане заслуживает внима­ния различение агрессии инструментальной и преднамеренной. Инструментальная агрессия та, когда человек не ставил своей целью действовать агрессивно, но «так пришлось» или по субъективному сознанию «было необходимо» действовать.

Фишбах (Feshbach S., 1964) предложил различать три вида агрессии: случайную, инструментальную и враждебную. Кауф­ман (Kaufmann H., 1965) справедливо возражает против того, чтобы случайное, т.е. непреднамеренное действие, принесшее вред, называть агрессивным.. Но он не прав, сомневаясь в не­обходимости различать агрессию инструментальную и враждеб­ную, или преднамеренную. Правда, в некоторых случаях нелег­ко установить, является агрессия средством или целью, но это различение весьма существенно.

Не менее существенно рассматривать агрессию не только как поведение, но и как психическое состояние; знать его фе­номенологию, выделяя познавательный, эмоциональный и во­левой компоненты.

Познавательный компонент заключается в ориентировке, которая требует понимания ситуации, видения объекта для на­падения и идентификации своих «наступательных средств».

Некоторые психологи, как, например, Лазарус (Lazarus R., 1963), считают основным возбудителем агрессии угрозу, пола­гая, что последняя вызывает стресс, а агрессия является уже реакцией на стресс. Следует, однако, отметить, что далеко не всякая угроза вызывает агрессивное состояние, а с другой сто­роны, отнюдь не всегда агрессивное состояние провоцируется угрозой. Вместе с тем в тех случаях, когда агрессия вызывается угрозой, правильное понимание этой угрозы, ее объективный анализ и оценка — весьма важные познавательные элементы агрессивного состояния. От этого понимания зависит само воз­никновение данного состояния, его форма и сила. Переоценка угрозы может вызвать отказ от агрессии как средства борьбы и сознание своего бессилия.

Исключительно важен и эмоциональный компонент агрес­сивного состояния. Здесь прежде всего выделяется гнев. Часто человек на всех этапах агрессивного состояния — при подготов­ке агрессии, в процессе ее осуществления и при оценке резуль­татов — переживает сильную эмоцию гнева, иногда принимаю­щую форму аффекта, ярости. Но не всегда агрессия сопровож­дается гневом и не всякий гнев приводит к агрессии. Более того, совсем неверно было бы считать каждый гнев провоциру­ющим агрессию. Существует «бессильный гнев» при фрустра­ции, когда нет никакой возможности снять барьер, стоящий на пути к цели. Так, иногда подростки переживают гнев по отно­шению к старшим, но этот гнев агрессией даже в словесной форме обычно не сопровождается.

Эмоциональная сторона агрессии не исчерпывается гневом. Особый оттенок этому состоянию придают переживания недо­брожелательности, злости, мстительности, а в некоторых случа­ях и чувства своей силы, уверенности. Бывает и так, что агрес­сор переживает радостное, приятное чувство, патологическим выражением которого является садизм.

Серьезное значение имеет и такой компонент агрессии, как ее волевая сторона. Причем в агрессивном действии имеются все формальные качества воли: целеустремленность, настойчи­вость, решительность, а в ряде случаев инициативность и сме­лость. Дело в том, что агрессивное состояние часто возникает и развивается в борьбе, а всякая борьба требует вышеназванных волевых качеств.

Основные теоретические подходы к исследованию агрессии могут быть обозначены как: а) этологический, б) психоанали­тический, в) фрустрационный и г) бихевиористский. Есте­ственно, что подобное деление весьма условно, во многих эм­пирических исследованиях агрессии заметно влияние различных подходов к данной проблеме.

Рассматривая этологический и психоаналитический подходы к пониманию агрессии и агрессивности, нельзя не заметить, что в них зримо проявляется биологизаторское понимание аг­рессивности как врожденного инстинкта.

Следуя сформированному Торпом (Тоrр, 1966) ошибочному положению о том, что «вряд ли в поведении животных можно найти хотя бы один аспект, который не имел бы отношения к проблеме поведения людей», этологи рассматривают и агрессив­ное поведение человека как спонтанную врожденную реакцию. Эта точка зрения нашла свое выражение в работах К. Лоренца (Lorenz К., 1966), который пишет: «Внутривидовая агрессия у лю­дей представляет собой совершенно такое же самопроизвольное

инстинктивное стремление, как и у других высших позвоночных животных». Более того, Лоренц считает, что сравнение человека с животным «не покажется столь обидным, если рассмотреть рази­тельное неумение человека управлять своим поведением по отно­шению к представителям своего же биологического вида», и что в этом отношении человек «не совершил ни малейшего прогресса в деле овладения самим собой». Согласно Лоренцу природа челове­ческой агрессивности инстинктивна, так же как и механизм, зап­рещающий умертвление себе подобных. Вместе с тем, если Ло­ренц допускает возможность регуляции человеческого поведения и возлагает надежды на воспитание, усиление моральной ответ­ственности людей за свое будущее, то опирающиеся на работы Лоренца другие исследователи не только поддерживают инстинк­тивную природу человеческой агрессии, но и утверждают, что люди при всем желании не в состоянии осуществлять контроль над проявлениями своей агрессивности.

Не могут не настораживать и попытки использования дан­ных, полученных при изучении поведения животных, для объяснения поведения людей, без учета того, что человек яв­ляется принципиально отличным живым существом, уже в силу того, что наделен сознанием и живет в человеческом обществе. Между тем преувеличение роли инстинктивных механизмов в поведении людей можно наблюдать у многих представителей психоанализа, в том числе у самого Фрейда (Freud S., 1959).

Концепция ортодоксальных фрейдистов очень сходна со взгля­дами этологов. Они также считают, что агрессия имеет внутрен­ний источник, а для того, чтобы не произошло неконтролируе­мого насилия, нужно, чтобы агрессивная энергия постоянно раз­ряжалась (наблюдением за жестокими действиями, разрушением неодушевленных предметов, участием в спортивных состязаниях, достижением позиций доминирования, власти и пр.).

Вместе с тем, рассматривая психоаналитические теории, не следует забывать об отмеченном еще И.П. Павловым умении психоаналитиков обращать внимание на важные стороны орга­низации психической деятельности, при неспособности адек­ватно объяснить наблюдаемые факты. Именно 3. Фрейду при­надлежит заслуга превращения агрессии и агрессивности в объект научного психологического анализа.

В частности, развитие взглядов 3. Фрейда привело к созда­нию фрустрационных концепций агрессии.

Существует теория, согласно которой агрессия всегда есть результат действия фрустраторов, т.е. непреодолимых барьеров, стоящих на пути к достижению цели, вызывающих состояние растерянности, или фрустрации. Интерес к изучению фрустра-

ции и ее связи с агрессией был вызван опубликованной в 1939 г. фрустрационно-агрессивной гипотезой. Эта гипотеза, разрабо­танная группой психологов Йельского университета (США) во главе с Д. Доллардом (Dollard D., 1932), опирающаяся на рабо­ты 3. Фрейда и К. Левина, утверждала, что агрессия всегда сле­дует за фрустрацией, а «случаи агрессивного поведения всегда предполагают существование фрустрации», т.е. если организм подвергается воздействию фрустрации, то он всегда на это ре­агирует агрессией, и что не существует такой агрессии, кото­рая возникает не на почве фрустрации.

В несколько смягченной модифицированной форме теорию обусловленности агрессии фрустрацией поддерживают Берковиц (Berkowitz S., 1962) и Мак-Нейл (McNeil E., 1959). Так, Берковиц вводит новую дополнительную переменную, характе­ризующую возможные переживания, возникающие в результа­те фрустрации, — гнев — эмоциональное возбуждение в ответ на фрустрацию. Он отмечает, что агрессия не всегда бывает до­минирующей реакцией на фрустрацию и при определенных ус­ловиях может быть подавлена. Кроме того, Берковиц большое внимание уделяет катарсическому аффекту агрессии.

В концепцию фрустрации-агрессии Берковиц ввел три суще­ственные поправки: а) фрустрация не обязательно реализуется в агрессивных действиях, но она стимулирует готовность к ним; б) даже при готовности агрессия не возникает без надлежащих условий; в) выход из фрустрирующей ситуации с помощью аг­рессивных действий воспитывает у индивида привычку к подобным действиям.

Следует подчеркнуть, что многие психологи, в том числе и западные, такие как Басс (Buss А., 1961), Кауфман (Kaufmann Н., 1965) и др., этой теории не разделяют, и, действительно, реальными фактами ее универсальность не подтверждается.

Вопрос о том, не связана ли агрессия в каждом конкрет­ном случае с фрустрацией, закономерен, но это вовсе не озна­чает, что между агрессией и фрустрацией необходимо имеется неразрывная связь (Левитов Н.Д., 1967).

Прежде всего, далеко не всякая агрессия провоцируется фрустрацией. Агрессия может возникать, например, с «позиции силы» и является выражением властности, и тогда ни о какой фрустрации речи быть не может.

С другой стороны, фрустрация часто агрессией не сопро­вождается, она имеет многообразные проявления, в том числе и толерантность, при которой всякая мысль о нападении ис­ключается. Кстати сказать, агрессивная реакция на фрустратор часто не ослабляет, а усиливает состояние фрустрации.

Необходимо отметить, что наибольшее внимание сторонников фрустрационно-агрессивной гипотезы привлекает ис­следование условий, при которых ситуация фрустрации ведет к возникновению агрессивных действий. К важным выявленным ими переменным, влияющим как на возникновение, так и на торможение агрессии, можно отнести сходство-несходство аг­рессоров и жертвы, оправданность-неоправданность агрессии, а также собственно агрессивность как личностную характерис­тику испытуемых.

Недостатком данного подхода является, в первую очередь, отсутствие четкости в понимании фрустрации, вследствие чего акцент в экспериментальных исследованиях сместился с анали­за причин возникновения фрустрации, а затем и агрессии, на изучение переменных, способствующих возникновению или торможению агрессии.

В процессе своего развития фрустрационный подход к объяс­нению агрессии претерпел значительные изменения. В частно­сти, в конце тридцатых годов возникла концепция фрустрации С. Розенцвейга, обратившегося к анализу фрустрационных ситу­аций, классификации и типизации реакций на фрустрацию. Многие исследователи стали рассматривать агрессию лишь как один из возможных выходов из фрустрирующей ситуации. Более того, некоторые ученые пришли к выводу, что при фрустрации личность реагирует целым комплексом защитных реакций, одна из которых играет ведущую и структурирующую роль.

Мы так детально рассматриваем фрустрационный подход потому, что, несмотря на недостаточную объяснительную и предсказательную силу, он по-прежнему выступает в качестве основного соперника инстинктивистского биологизаторского подхода к изучению агрессии.

В отличие от психоаналитиков и этологов сторонники по­веденческого подхода (бихевиористы) опираются пре­имущественно на данные контролируемых лабораторных экс­периментов.

Наиболее известным представителем поведенческого подхо­да к агрессии является Арнольд Басс (Bass A., 1961). Он опреде­ляет фрустрацию как блокирование процесса инструментального поведения и вводит понятие атаки-акта, поставляющего орга­низму враждебные стимулы. При этом атака вызывает сильную агрессивную реакцию, а фрустрация — слабую.

Басс указал на ряд факторов, от которых зависит сила аг­рессивных привычек.

Во-первых, это частота и интенсивность случаев, в которых индивид был атакован, фрустрирован, раздражен. Индивиды,

12
которые получали много гневных стимулов, будут более веро­ятно реагировать агрессивно, чем те, которые получали мень­ше таких стимулов.

Во-вторых, это частое достижение успеха путем агрессии, которое, по мнению Басса, приводит к сильным атакующим привычкам. Успех может быть внутренним (резкое ослабление гнева) и внешним (устранение препятствия или достижение вознаграждения). Выработавшаяся тенденция к атаке может де­лать невозможным для индивида различение ситуаций, прово­цирующих и не провоцирующих агрессию.

В-третьих, это культурные и субкультурные нормы, усваи­ваемые человеком, которые могут облегчить развитие у него аг­рессивности. Однако этот фактор частично перекрывается вто­рым фактором.

Рассматривая агрессию, А. Басс особо останавливается на роли темперамента.

Определяя темперамент как «характеристики поведения, которые появляются в начале жизни и остаются относительно неизменными», Басс к переменным темперамента, влияющим на развитие агрессивности, относит импульсивность, интен­сивность реакций, уровень активности и независимость.

Если роль первых трех переменных относительно ясна, то четвертая требует некоторого пояснения. По Бассу неза­висимость имеет отношение к стремлению к самоуважению и защите от группового давления. Для таких индивидов существу­ет больше раздражителей в их ежедневных взаимодействиях. Важным компонентом независимости является тенденция к не­послушанию.

Басс считает, что нужно учитывать различия между отдель­ными видами агрессии. Для классификации агрессивного пове­дения он предлагает три дихотомии: физическое — вербальное, активное — пассивное, направленное — ненаправленное.

Необходимо заметить, что этим делением до сих пор пользуются многие психологи. И это не случайно, так как ряд положений Басса не потерял своего значения. В частности, пер­спективным является представление Басса о дифференциации агрессивности и враждебности. Враждебность выражается чув­ством возмущения, обиды и подозрительности. Причем враж­дебная личность не обязательно агрессивная, и наоборот.

Другим известным представителем поведенческого подхода является А. Бандура (Bandura A., 1961). Он утверждает, что для возникновения агрессии недостаточно того, чтобы субъект был фрустрирован и испытывал чувство неудовлетворенности. Субъект должен еще иметь перед собой некий агрессивный

13

пример для обучения и подражания. Модель является одновре­менно как источником готовности к специфическим (агрессив­ным) действиям, так и стимулятором агрессивного поведения.

Так, эмпирические данные свидетельствуют о том, что на­казание, например, может способствовать как подавлению аг­рессии, так и ее стимуляции, включая овладение формами аг­рессивных действий. Последнее подтверждается наблюдениями и анализом поведения детей в реальных жизненных ситуациях. Показано, например, что агрессивные мальчики воспитывались родителями, применявшими по отношению к ним физическое насилие. Кроме того, мальчики, родители которых, особенно отец, часто и сильно их били, ведут себя спокойно и даже по­корно дома, но по отношению к посторонним, в первую оче­редь, ровесникам, они проявляют больше агрессивности, чем их товарищи, у которых в семье была иная ситуация.

Именно поэтому ряд исследователей считает наказание мо­делью агрессивного поведения, передаваемого ребенку взрос­лыми.

Подобные наблюдения привели некоторых психологов к мысли, что наказание может быть эффективным только при со­блюдении таких условий, как позитивное отношение наказыва­ющего к наказываемому и принятие наказываемым норм нака­зывающего.

Эффективность наказания как способа устранения агрессив­ного поведения, кроме того, зависит от места агрессии в иерархии поведенческих реакций, интенсивности и времени наказания. Считается, что наказание, следующее сразу после возникновения деятельности, которая должна быть устранена, приводит к более сильному торможению неодобряемого пове­дения, чем наказание, наступающее после завершения деятель­ности.

Большое распространение взглядов, основанных на исследо­ваниях, выполненных в рамках бихевиористского подхода к изу­чению агрессии, во многом связано и с импонирующим ученым стремлением к строгому использованию понятийного аппарата и примату эмпирики, а как следствие этого — предпочтением экс­перимента. Однако именно эти сильные стороны поведенческого подхода содержат в себе и истоки его недостатков, связанных со слабой теоретической проработанностью проблемы.

Вместе с тем необходимо отметить содержащиеся в данном подходе следующие важные для дальнейших исследований по­ложения: учет различий между отдельными видами агрессии; разведение таких личностных свойств, как агрессивность и враждебность; роль негативной модели поведения, которая яв

ляется как источником, так и стимулятором агрессивного по­ведения; неоднозначность результатов применения наказания как способа подавления агрессии.

Необходимо отметить, что большинство исследователей аг­рессии вычленяют ее различные формы и типы. Так, Басс (Buss А., 1961) ввел последовательно деление на вербальную и фи­зическую агрессию, что указывает на использованную в каждом случае систему органов: с одной стороны, речевые средства, а с другой —остальная произвольная мускулатура, основное зве­но которой приходится у человека на группу мышц кисти и руки (Bricklin et al., 1962; Kunz, 1946).

Первоначально физическая агрессия человека, пожалуй, не так резко концентрировалась на кисти руки; топтание (Mandel, 1959) и кусание были основными возможностями проявления агрессивных тенденций, как это еще отчетливо видно на при­мере развития в онтогенезе. Только с изобретением оружия, на­чиная с простой дубинки и кончая современными видами атомного, биологического и химического оружия, рука стала играть особо важную роль (Зельг X., 1977).

Прямой целью физической агрессии может быть причи­нение боли или повреждения другому человеку. Цель агрессии может быть и косвенной, когда, например, воздвигается барь­ер, применяемый для притеснения другого. Кроме того, следу­ет учитывать (бессловесные) угрозы (например, кулаком) как символические физические агрессии.

Что касается определения интенсивности агрессии, то с тех пор, как появилось оружие, действующее по принципу «все или ничего» (пистолет или стреляет в полную силу, или совсем не стреляет), нельзя на основании затраченных сил делать вы­вод об интенсивности физической агрессии. Поэтому оценка интенсивности агрессии дается на основании того, насколько вероятно, что агрессия повлечет за собой ранение, и насколь­ко тяжелым оно может быть. Тот, кто стреляет в человека с близкого расстояния, агрессивнее того, кто дает ему пинка. Не случайно в Уголовных кодексах этот принцип был положен в основу разграничения между нарушением и преступлением (см., например, Уголовный кодекс РФ, § 223а, 250).

Важно заметить, что в то время, как, по меньшей мере, прямые физические агрессии почти всегда приводят к объ­ективным повреждениям или причинению боли, вербальные агрессии, которые в повседневной жизни также зачастую выс­тупают как болезненные или оскорбительные, реже влекут за собой однозначные повреждения, которые заметны для посто­роннего наблюдателя.

15

Поэтому многие авторы считают целесообразным давать оп­ределение агрессии преимущественно с точки зрения содержания высказывания и на основании этого решать, что можно считать вербальной агрессией:

1. 
   многочисленные отпоры;
   
2. 
   отрицательные отзывы и критические замечания;
   
3. 
   выражение отрицательных эмоций, например, недо­
   вольства другими в форме брани, затаенной обиды, недоверия,
   ярости и ненависти, когда эти высказывания не служат для
   простого описания эмоционального состояния;
   
4. 
   высказывания мыслей и желаний агрессивного содер­
   жания («Я больше всего хотел бы его убить», или «Возможно,
   с ним когда-нибудь это и случится») или в форме проклятия;
   
5. 
   оскорбления;
   
6. 
   угрозы, принуждения и вымогательства;
   
7. 
   упреки и обвинения. Кроме того и простой крик — без
   формулирования речевого выражения — часто носит агрес­
   сивный характер. Например, М. Дугал (Dugal M., 1928) особен­
   но выделял в качестве агрессии рев.
   

Что касается вымышленных агрессий, то они раскрываются или вербально или в виде рисунков. В некоторых случаях на них указывают мимика и пантомимика. Однако нельзя установить, сколько идей агрессивного содержания остаются «скрытой» фантазией. Но, видимо, нельзя исключать эту форму агрессив­ного поведения из нашего поля зрения, как это сделал Басс.

Фишбах (Feshbach S., 1964) видит основную' разделительную черту между различными типами агрессии в том, какой характер носят эти агрессии: инструментальный или враждебный. Враж­дебная агрессия, по мнению Фишбаха, направлена на причине­ние боли и ущерба жертве, ее можно рассматривать в качестве агрессии во имя агрессии. Инструментальная агрессия направле­на на достижение цели, причем причинение ущерба не служит этой целью, хотя и не обязательно избегается («инструментально» нельзя путать с узким смыслом понятия в теории науче­ния — инструментально — операционально).

Другим поперечным сечением категорий агрессивного пове­дения могло бы служить деление на прямые и косвенные агрес­сии, сделанное Бассом.

Прямая агрессия непосредственно направлена против жертвы, при косвенной агрессии жертва не присутствует, а против нее, на­пример, распространяется клевета или агрессия направлена не против самой жертвы, а против объектов-заменителей, против сур­рогатов жертвы, представителей ее «круга». При косвенных агресси­ях можно, например, отрицательно отзываться о работах жертвы.

Есть и другие формальные деления, например, на агрессию групповую и индивидуальную. Так, тот факт, что агрессия со­вершается одним единственным человеком или целой группой, при противозаконном поведении влияет на меру наказания (см. Уголовный кодекс РФ, § 223а).

Психопатология интересуется садистскими агрессиями, она рекомендует деление в зависимости от степени связи между аг­рессивными и сексуальными импульсами, которые в случае не­обходимости можно с достаточной объективностью получить в ходе физиологических измерений в лаборатории.

Анализ различных подходов убеждает в целесообразности по­нимать агрессию как целенаправленное разрушительное поведе­ние, противоречащее нормам и правилам сосуществования лю­дей в обществе, наносящее вред объектам нападения (одушев­ленным и неодушевленным), причиняющее физический ущерб людям или вызывающее у них психический дискомфорт (отрица­тельные переживания, состояние напряженности, страха, по­давленности и т.п.). По прямому смыслу слова — это нападение по собственной инициативе с целью захвата. Вместе с тем это такое состояние, которое может включать в себя не только пря­мое нападение, но и угрозу, желание напасть, враждебность.

Состояние агрессии может быть внешне ярко выражено, на­пример, в драчливости, грубости, «задиристости», а может быть более «затаенным», имея форму скрытого недоброжелательства и озлобленности.

Типичное состояние агрессии характеризуется острым, час­то аффективным переживанием гнева, импульсивной беспоря­дочной активностью, злостностью, в ряде случаев желанием на ком-то и даже на чем-то «сорвать зло». Довольно распростра­ненным проявлением агрессии служит грубость (в разных фор­мах). Агрессивные действия выступают в качестве:

1. 
   средства достижения какой-нибудь значимой цели (инст­
   рументальная агрессия);
   
2. 
   как способ психической разрядки, замещения, удовлет­
   ворения блокированной потребности и переключения деятель­
   ности;
   
3. 
   как способ удовлетворения потребности в самореали­
   зации и самоутверждении.
   

Что касается агрессивного поведения, то это не прирожденная биологическая реакция (разумеется, за исключением неконтроли­руемых действий, совершаемых лицами невменяемыми), а одна из форм поведения, обусловленная социальными связями и отно­шениями (хотя и порицаемая правом и господствующей нрав­ственностью).


1.2. Проявление агрессивности

в личностных характеристиках и поведении

детей подросткового возраста

Одним из самых сложных периодов в онтогенезе человека является подростковый возраст. В этот период не только проис­ходит коренная перестройка ранее сложившихся психологичес­ких структур, но возникают новые образования, закладывают­ся основы сознательного поведения, вырисовывается общая направленность в формировании нравственных представлений и социальных установок.

Подростковый период онтогенеза — это остропротекающий переход от детства к взрослости, где выпукло переплетаются противоречивые тенденции развития.

С одной стороны, для этого сложного этапа показательны негативные проявления ребенка, дисгармоничность в строении лич­ности, свертывание прежде установившейся системы интересов, протестующий характер поведения по отношению к взрослым.

С другой стороны, подростковый возраст отличается и мас­сой положительных факторов — возрастает самостоятельность ребенка, значительно более многообразными и содержательны­ми становятся его отношения с другими детьми и взрослыми, значительно расширяется и качественно изменяется сфера его деятельности, развивается ответственное отношение к себе, другим людям и т.д.

Между тем в психолого-педагогической литературе стало традиционным обозначать этот возраст в терминах «трудный», «критический», «конфликтный» и т.п. При этом до сих пор не изжито мнение, что причины кризиса — в физиологических из­менениях подростков. Отсюда зачастую дается узкое определе­ние подросткового возраста в качестве пубертатного периода, где главную роль играет половое созревание. Однако в фунда­ментальных работах российских психологов (Божович Л.И., 1968; Фельдштейн Д.И., 1972, 1989) показано, что половое со­зревание, как и другие изменения, связанные с развитием организма, несомненно, оказывает свое влияние на психическое развитие ребенка, но, во-первых, это влияние опосредова­но отношениями подростка к окружающему миру, сравнения­ми себя со сверстниками и взрослыми; во-вторых, не биологи­ческие особенности являются определяющими в развитии растущего человека как личности, а его выход на качественно новую социальную позицию, в которой реально формируется его сознательное отношение к себе как члену общества.

При этом тревожащие моменты в поведении части под­ростков, такие, как агрессивность, жестокость, повышенная тревожность, принимают устойчивый характер обычно в про­цессе стихийно-группового общения, складывающегося в раз­ного рода компаниях. Но это общение, эта система отношений, в том числе и строящихся на почве жестоких законов асоциаль­ных подростковых групп, является следствием не какой-либо генетической предрасположенности, изначальной агрессивнос­ти и пр., а выступает, в большинстве случаев, лишь как ситуа­ция замещения при неприятии подростка в мир социально-зна­чимых отношений взрослых, как ситуация совместного пере­живания непонятности ими.

Характерно, что потребность в стихийно-групповом об­щении отмечается только у 14,5% подростков, в то время как реальное наличие этой формы зафиксировано у 56 % 11 —15-летних. По мнению Д.И. Фельдштейна (Фельдштейн Д.И., 1988, с. 33), данное обстоятельство связано с тем, что если потреб­ность подростка в интимно-личном общении в основном удов­летворяется, то его потребность в социально-ориентированной форме в 38,5% случаев остается неудовлетворенной, обусловли­вая преобладание стихийно-группового общения.

В современной психологии показано, что человек не рожда­ется эгоистом или альтруистом, скромным и хвастливым, ате­истом или религиозным. Он становится таким. Лишь в процессе развития человека как личности возникают как социально по­лезные, так и социально вредные черты. В этом убеждает и практика отечественной школы. Так, уже опыт А.С. Макаренко по формированию нравственной сферы личности трудных под­ростков установил, что ни состав, ни специфические качества фактов асоциального поведения не определяются «прирожден­ными механизмами», что «никаких природных трудных харак­теров нет» (Макаренко А.С., т. V, с. 133).

А.С. Макаренко реально доказал, что даже наиболее педаго­гически запущенные подростки — обычные дети, «способные жить, работать, способные быть счастливыми и способные быть творцами» (там же, с. 438).

В этом убеждает и исследование, проведенное, например, Д.И. Фельдштейном по изучению подростков-правонарушителей (объектом которого были психически и физически здоровые дети). Оно показало, что ядром конфликтной ситуации, привед­шей к нравственной деформации личности этих детей, являются не биологические свойства, а недостатки семейного и школьно­го воспитания, у этих подростков, в частности, утрачен интерес к учебе, фактически утеряны связи со школой. В результате они,

19

как правило, отстают на 2—4 года по своему образованию от сверстников (см.: Фельдштейн Д.И., 1972). Однако оказалось, что это отставание, как и деформация познавательной и других духовных потребностей, ни в коей мере не определяется психи­ческим развитием данных детей. Они обладают нормальными ум­ственными возможностями, и целенаправленное включение их в заданную систему многоплановой деятельности обеспечивает ус­пешную ликвидацию интеллектуальной запущенности и пассив­ности.

К сожалению, сложившаяся ныне в обществе система воспи­тания детей, принятые к ним требования, отношения взрослых к растущим людям не учитывают особенностей их личностного становления, приводя к конфликту с подростками, у которых развивается потребность в самостоятельности, самореализации, избавлении от опеки.

Критически осмысливая себя и окружающих, подросток протестует против ханжества взрослых, их мнимой правед­ности, при нередкой лживости поступков.

Подросток жаждет не просто внимания, но понимания, до­верия взрослых. Он стремится играть определенную социальную роль не только среди сверстников, но и среди старших. Во взрослом же сообществе утвердилась позиция, препятствующая развитию социальной активности подростка — он ребенок и должен слушаться. В результате между взрослыми и подростка­ми растет психологический барьер, стремясь преодолеть кото­рый, многие подростки прибегают и к агрессивным формам поведения.

Наиболее полную картину сущности агрессивного поведения подростков дает анализ его мотивации. Заметную роль в этой мо­тивации играют чувства и эмоции негативного характера: гнев, страх, месть, враждебность и т.п. Агрессивное поведение детей подросткового возраста, связанное с этими эмоциями, выража­ется в драках, побоях, оскорблениях, телесных повреждениях, убийствах, отчасти в изнасиловании, в повреждении либо унич­тожении имущества.

Именно такое поведение нередко рассматривается в качестве наиболее убедительной модели, подтверждающей тезис о гене­тической природе агрессивности. При этом полагают, что агрес­сивное, особенно недостаточно мотивированное, поведение есть прямое проявление генетического неблагополучия индивида, пусть даже и не выраженного в хромосомной аномалии.

Вместе с тем вопрос о генезисе агрессивности, о роли, ко­торую в ее происхождении играют биологические и социальные факторы, исключительно сложен.

20

Существует теория, согласно которой агрессивность — чер­та, присущая человеку от природы как инстинкт или потреб­ность. Эта точка зрения прежде всего развивалась 3. Фрейдом (Freud Z., 1959), который связывал агрессию с прирожденным влечением к смерти, таким же властным, как и либидо. Дело представлялось так, что влечение к смерти побуждает к само­разрушению и агрессия является механизмом, благодаря кото­рому это влечение — разрушение направляется на другие объекты, в первую очередь, на других людей.

Следует отметить, что теорию прирожденности агрессии защищают и психологи, не стоящие на фрейдистских позициях. Так, Мак Даугол (McDaugol W., 1926), не принимавший фрей­дизма, вместе с тем признавал «инстинкт драчливости», зало­женный в человеке от природы. Моррей (Murray H., 1938) в число первичных потребностей человека включил и потреб­ность в агрессии, побуждающую искать случаи атаковать с це­лью принести вред.

Согласно Лоренцу (Lorenz R., 1967) Homo sapiens как один из многих видов животного мира обладает инстинктом агрессии. В качестве примера Лоренц указывает на подростка, который при первом знакомстве со сверстником, сейчас же начинает с ним драться, поступая так же, как в аналогичном случае посту­пают обезьяны, крысы и ящерицы.

А. Маслоу (Maslow A., 1964) в своей монографии «Мотивация и личность» дал обстоятельный анализ проблемы: «является ли деструктивность (разрушительность) инстинктоидной?»

К потребности разрушать этот психолог отнес и агрес­сивность. Под инстинктоидными он понимает свойства личнос­ти, не сводимые к инстинктам, но имеющие некоторую при­родную основу.

Наибольшего внимания заслуживает рассмотрение Маслоу данных зоопсихологии, детской психологии и антропологии, приведших его к общему выводу о необоснованности теории предопределенности деструктивности (а значит, и агрессивно­сти) природным инстинктом. Сделав уступку биологизаторско-му толкованию агрессивности, Маслоу утверждал, что она не инстинкт, но инстинктоидна — подобна инстинкту.

Важно подчеркнуть, что не только психологи, философы, юристы, но и биологи, генетики в настоящее время глубоко раскрыли несостоятельность утверждения об агрессивной при­роде человека, о генетической обусловленности агрессии.

Еще Дарвин, признавая, что определенные реакции и по­ступки людей основаны на врожденных механизмах, вместе с тем отмечал, что многое в их поведении обусловлено обще-

21

ственными нормами. Врожденными реакциями являются, на­пример, переживание чувства страха, стремление к избежанию опасности или самозащите. Однако все эти реакции, способные вызвать физиологический эффект, могут сдерживаться, контро­лироваться и направляться человеческим сознанием. Нелишне заметить, что если эти эмоции, как показывают медицинские исследования, можно ослабить или усилить посредством меди­каментов, то, следовательно, они не замкнуты фатально на прирожденных механизмах психики.

Австрийский ученый В. Холличер (Холличер В., 1975) отме­чает, что «все то, что является специфическим для поведения человека, не является врожденным, а то, что является врож­денным, не носит черт, специфических только для человека».

О том, что те или иные проявления агрессивности тесно связаны не с биологией, а с типами человеческой культуры, наглядно свидетельствуют антропологические исследования. Они показывают, что переживания и эмоции, порождаемые как внешними, так и внутренними причинами, выражаются у человека обычно в форме, принятой в той культуре, к которой он принадлежит. То есть возникновение и развитие агрессивно­сти зависит в первую очередь от общественных условий, к ко­торым относится как общественное устройство, так и ближай­шая общественная среда, малая группа.

Нередко агрессивность в открытой или замаскированной форме культивируется в обществе как орудие в борьбе за пре­успевание. Проявлениям агрессивности способствуют недостат­ки воспитания, осуществляемого разными институтами социа­лизации, в т.ч. не только семьей, школой, но и средствами мас­совой информации и др.

Неслучайно выяснению влияния линии воспитания в семье и школе на агрессивность детей посвящено множество исследо­ваний. Так, Бандура и Уолтерс (Bandura A., Walters R., 1959), например, на основе опроса и жизненных наблюдений устано­вили, что если матери снисходительно относятся к агрессив­ным действиям своих детей и даже склонны им потакать, то дети становятся еще агрессивней. Вместе с тем в другом иссле­довании показано, что дети, подвергающиеся очень строгим наказаниям, отличаются большой агрессивностью по отношению к товарищам (Eron Z., Walder Z., Torgo R., Zefkourtz M., 1963). Причем физические наказания за агрессивное поведение усиливают жестокость, агрессивность детей (Scars R., Maccoby Е., Zevin H., 1957).

«Поведение человека, — как отмечал П.П. Блонский, — есть изменчивое явление, и задача научной психологии состоит в

22
том, чтобы установить, каким образом, в зависимости от чего изменяется человеческое поведение, чем и как обусловлено че­ловеческое поведение» (Блонский П.П., 1921, с. 13).

Данные современной науки убеждают, что агрессивный подросток — это прежде всего обычный ребенок, которому свойственна нормальная наследственность. А черты, качества агрессивности он приобретает под влиянием ошибок, недора­боток, упущений в воспитательной работе, сложностей в окру­жающей его среде.

Многочисленные примеры влияния воспитания как на рост агрессивного поведения детей, так и на его коррекцию дает со­временная практика. Например, в Черемушкинском районе г. Москвы была создана общеобразовательная школа со спортив­ной специализацией по самбо. Подростки, поступавшие в школу (некоторые из них ранее состояли на учете в милиции), не толь­ко не стали сами пополнять ряды правонарушителей, но и ак­тивно помогали вести борьбу с хулиганством в микрорайоне. В их взглядах на свою роль в обществе, на отношение к другим лю­дям произошел резкий поворот. Одна из учительниц этой школы так сказала об этом превращении: «Когда ребята пришли в шко­лу, многие из них были плохо управляемы, дерзки и агрессивны. Казалось бы, занятие таким видом спорта, как самбо, должно было усугублять эти черты характера. Произошло же обратное: ребята постепенно стали мягче, внимательнее к тем, кто был послабее, агрессивность сменилась добротой».

Подобный процесс примечателен, во-первых, тем, что за короткий срок изменилось поведение подростков, а это трудно объяснить, если агрессия порождена прирожденными механиз­мами; во-вторых, тем, что сознание своей силы и своей полез­ности положительно повлияло на нравственное развитие под­ростков.

Таким образом, агрессивность в личностных характери­стиках подростков формируется в основном как форма протеста против непонимания взрослых, из-за неудовлетворенности сво­им положением в обществе, что проявляется и в соответствую­щем поведении. Вместе с тем на развитие агрессивности подро­стка могут влиять, разумеется, природные особенности его темперамента, например, возбудимость и сила эмоций, способ­ствующие формированию таких черт характера, как вспыльчи­вость, раздражительность, неумение сдерживать себя. Есте­ственно, что в состоянии фрустрации подросток с подобной психической организацией ищет выхода внутреннему напряже­нию, в том числе и в драке, ругани и пр. Кроме того, агрессия может быть вызвана необходимостью защитить себя или

23

удовлетворить свои потребности в ситуации, в которой расту­щий человек не видит иного выхода, кроме драки, или, по крайней мере, словесных угроз. Тем более, что для некоторых подростков участие в драках, утверждение себя в глазах окру­жающих с помощью кулаков является устоявшейся линией по­ведения, отражающей нормы, принятые в определенных соци­альных группах.

То есть в подростковом возрасте в силу сложности и проти­воречивости особенностей растущих людей, внутренних и вне­шних условий их развития могут возникать ситуации, которые нарушают нормальный ход личностного становления, создавая объективные предпосылки для возникновения и проявления аг­рессивности.

1.3. Методики изучения агрессивности подростков

Для исследования агрессивности подростков, с учетом спе­цифики поставленных автором задач, было необходимо опреде­лить наиболее надежные способы изучения этой проблемы и выявить те особенности эмоционально-волевой и ценностно-нормативной сфер личности ребенка, которые в критических обстоятельствах могут способствовать возникновению у него аг­рессивных форм поведения. Ведь совершенно очевидно, что бо­лее или менее агрессивные люди разными глазами смотрят на конфликтные ситуации, по-разному их понимают и неодинако­во оценивают допустимость применения физической силы или словесных угроз в качестве средства разрешения межличност­ных и групповых напряженностей.

В связи с этим для сбора и анализа фактического материала важно применять разные методики, комплексное использование которых и обеспечивает надежность, достоверность получаемых данных. Отсюда выбор конкретных методик для проведения ком­плексного психологического изучения личности подростка про­изводился нами с расчетом на получение с помощью этих средств личностно-психологических характеристик, позволяю­щих проверять выдвинутые гипотезы.

При выборе методик учитывалась: положительная оценка применения и надежность методики по данным ряда отечест­венных и зарубежных исследователей; доступность методики для изучаемого контингента детей; пригодность данной ме­тодики для групповых обследований; возможность матема­тической обработки добытых результатов и пр.

Специальные методики для изучения агрессии сочетались с методиками рассмотрения иных сторон психической деятельно­сти испытуемых.

Полученные результаты сопоставлялись с данными изуче­ния биографий исследуемых подростков. Такой подход позволил вскрыть устойчивые закономерности в поведении детей.

Прежде всего нами широко использовался метод наблюде­ний, который весьма широко применяется в исследовании де­тского агрессивного поведения. При применении метода на­блюдения мы вели вначале разъяснительную работу с педаго­гами. Она заключалась в том, что учителя и руководители школ знакомились с целью проводимого нами исследования.

Наблюдение велось в специально выбранных ситуациях и по специально разработанной программе. Эта программа име­ла целью выявить особенности проявления положительных и отрицательных факторов в процессе взаимоотношений подро­стка со сверстниками и педагогами во время осуществления как учебной, так и других видов деятельности. Данные наблю­дения фиксировались как экспериментатором, так и родителя­ми, учителями, воспитателями (по просьбе исследователя). Особое внимание уделялось тому, какое участие подростки принимают в жизни коллектива, во внеурочных мероприяти­ях, внешкольных делах.

Для выяснения взаимоотношений подростков с родителями и другими членами семьи, с педагогами, с товарищами в школе и вне школы использовался метод беседы. При этом первона­чально беседы проводились с педагогами, родителями и товари­щами подростка, а затем уж мы беседовали лично с ребенком.

Беседы с родителями и педагогами помогали выявить нрав­ственную атмосферу, царящую в семьях изучаемых детей, вы­яснить характер отношений, поведения родителей и других чле­нов семьи, поведение ребенка в семье и в школе, во дворе, на улице и в кругу товарищей.

Вместе с тем материалы бесед раскрывают то, как объ­ясняют взрослые причины агрессивного поведения подростка; кто из них считает себя более ответственным за неправильные его действия; как объясняет сам подросток причины своего аг­рессивного поведения, какую дает ему моральную оценку. При этом мы, разумеется, понимали, что испытуемые не всегда осознают мотивы своего поведения, в связи с чем беседы мо­гут и не отражать истинной картины. В то же время, так как именно неосознанные мотивы поведения отражают основные потребностные тенденции детей подросткового возраста, мате­риалы бесед представляют серьезный интерес.

25

Принципиально важным методом исследования агрес­сивности выступил опрос. Он выгодно отличается тем, что при строгом его использовании позволяет получить надежную ин­формацию не только о внутренних побуждениях детей, но и ре­зультатах их деятельности, поведения.

Вместе с тем при изучении агрессии опросники не нашли широкого применения. На это справедливо указывал еще А. Басс. Он объяснял это тем, что ответы на вопросы частично детерми­нированы желанием респондентов показать себя в благоприят­ном свете. Эта тенденция, называемая «социальной желательно­стью», обычно проявляется при применении опросников, созданных для исследования поведения, которое считается социально неприемлемым. Существенным моментом является как сам факт мотивированного искажения ответа, так и быстрое изменение ответов в различных ситуациях, т.е. то, что называет­ся мотивационной лабильностью, и является субъективным из­менением смысла ответов.

Наиболее удачным поэтому представляется опросник Басса—Дарки, который был широко применен в нашем исследо­вании. Он выглядит следующим образом:

следующая страница>