261

происходила через караванный маршрут между Средней Азией и Волжской Булга-рией.

Существует несколько причин завершения хазарской фазы и возникновения бул-гарской. Каганат столкнулся на некоторое время с серьезными проблемами в степях между Волгой и Днепром. В конце 830-х годов, к примеру, хазары попросили по­мощи у Византии для строительства крепости в Саркеле на нижнем Дону, чтобы помочь защитить область от неизвестного врага. Ученые предположили, что в числе неизвестных врагов самыми заметными были русы, венгры или печенеги. Так как точная идентификация этого врага не является решающей здесь, можно отметить: К. Цукерман недавно пришел к выводу, что здесь речь идет о венграх как о неиз­вестном враге. Вопреки широко распространенному мнению, он считает, что венгры фактически находились во враждебных отношениях с хазарами, когда они жили в азовско-понтийских степях.24 Как бы то ни было, печенеги изгнали венгров из азов-ско-понтийских степей в 880-е годы и вскоре стали опасными врагами для хазар. Венгерская и затем печенежская оккупация большей части степи между Волгой и Днепром была большим препятствием для хазар. Потеря этой области означала потерю богатых пастбищных земель. Еще более важным является то, что в степи нижнего Дона и Донца, так же как и в прилегающих землях в центре бассейна Дона-Донца и в Крыму, была развита процветающая экономика, которая включала развитое земледелие и широкую промысловую, продукцию.25 Со второй половины IX в. эти процветающие области каганата начинают страдать от разрушительных набегов. Таким образом, в течение этого приода Хазария серьезно ослабела за счет потери экстенсивных пастбищных земель и из-за опасных набегов соседних врагов в степи.

Византия вскоре воспользовалась проблемами Хазарии в степи. Хотя точная да­тировка и идентификация участников событий является предметом дискуссии, ос­новной смысл совершенно ясен. Во время правления хазарского царя Беньямина (880—900 гг.) Византия создала сильный военный союз буртасов, тюрков-гузов, чер­ных булгар и печенегов против хазар. Хотя наши источники не дают представления о причинах этой кампании, понятно, что Византия стремилась получить обратно те области Крыма, которые контролировались некоторое время хазарами.26 Одна­ко царь Беньямин оказался победителем, когда он нашел поддержку царя аланов, успешно выступивших на стороне хазар. Византия не была обескуражена этим пре­пятствием и продолжала свое военное давление на хазар. Во время правления царя Аарона (900-920) византийцы, надеясь извлечь выгоду из прошлого опыта, убедили аланов атаковать хазар. Царь Аарон, как и его предшественник, знал, как находить союзников. Он нанял на этот раз тюрков-гузов в качестве наемников, которые по­могли победить аланов. Хотя эти войны велись фактически не самой Византией, а другими народами, нет сомнения в том, что Византия оказывала огромное давление на каганат в конце IX — начале X в. Короче говоря, хазары находились в это время под постоянной угрозой нападения печенегов со стороны донско-днепровских степей и византийцев, стремившихся вытолкнуть хазар из Крыма.

Эти войны также оказывали негативное влияние на русско-исламскую иностран­ную торговлю, которая проходила через Хазарию. В последней четверти IX в. срав­нительно небольшое количество новых дирхамов, отчеканенных на Ближнем Восто­ке, достигало Европейской России и Балтии. В то же время известно, что ближне­восточные монетные дворы выпускали дирхамы в этот период. Другими словами, что-то препятствовало ввозу дирхамов в Северную Европу в это время, и наибо-

262

лее вероятное объяснение этому — постоянное давление печенегов и византийцев на I хазар, которое создавало трудности для коммерции.27

Так как импорт дирхамов с Ближнего Востока сильно сократился, а огромная I нужда в серебре существовала в Северной Европе, неудивительно, что русы-купцы I искали другие источники получения дирхамов из исламского мира. Но эта нужда I сама по себе не объясняет появление караванного маршрута из Средней Азии в I Волжскую Булгарию — маршрута, который, как мы видим, был создан, чтобы обес-I печить этот спрос. Количество дирхамов, экспортируемых в Европейскую Россию I и Балтику из саманидской Средней Азии в X в., было настолько больше, чем то I количество, которое экспортировалось с Ближнего Востока в IX в., что это мож­но объяснить только наличием значительных новых источников серебра в Средней I Азии и Афганистане уже в конце IX в. Думается, все пришли к общему согласию, | что основной источник серебра для саманидских монетных дворов — это рудники Панджера в Гинду-Куша. Один из ученых даже считает, что они — единственная наиболее важная область рудникового серебра во всем восточном исламском мире.28 Другой ученый рассматривает долину Панджера как наиболее богатый источник серебряной руды в мусульманской Средней Азии и отмечает, что эти рудники еще существовали в XX столетии.29 В комментариях о Андарабахе Худуд ал-Алам, к примеру, сообщает следующее: «Дирхамы здесь чеканят из серебра, добытого из рудников Панджера и Джарьяны».30 Несколько позднее тот же самый источник I отмечает, что Панджер и Джарьяна — «два города, где находились серебряные руд­ники». Другие исламские источники указывают, что панджерские рудники были на вершине холма, возвышающегося над городом. Холм, очевидно, напоминал огром­ную яму, раскопанную 6 тыс. рабочих, сосланных сюда за беспутное поведение. Так как серебро принадлежало тому, кто раскопал его первым, около 300 тыс. дирха­мов могло быть извлечено при разработке новой шахты. Поскольку панджерские рудники, вероятно, уже работали в эллинистическую эпоху, нет сомнения в том, что серьезное производство серебра здесь началось в конце IX в. или же сильно I расширилось в этот период.

Интересный эксперимент провел Коувелл. Он проанализировал 12 дирхамов из Исфаганского клада, применив атомную абсорбционную спектрометрию, чтобы установить, использовалось ли серебро из этих рудников на исламских монетных дворах, находящихся и около Панджера, и на большом расстоянии от него. Взяв дирхамы из Панджера и Андарабаха в качестве примера, он пришел к заключению, что те дирхамы, которые поступали из более удаленных от Панджера мест, больше отличались по количеству металла от тех, которые чеканились в нем. Таким об­разом, был сделан вывод о том, что Саманиды также имели доступ к серебру из рудников Средней Азии и что никакое серебро из Панджера не экспортировалось аббасидам. Однако на основании того факта, что серебро из жил одного и того же рудника может иметь различные уровни содержания металла и что плавка и пере­плавка серебра при изготовлении дирхамов может менять сравнительные пропор­ции содержания металла, не представляется возможным связать с большой долей вероятности конкретные дирхамы с конкретными рудниками. Как бы то ни было, нет сомнения в том, что серебро, произведенное в рудниках Панджера, помогло сделать возможной коммерцию саманидской Средней Азии с Волжской Булгарией в X в.

В то же время мы не можем игнорировать многочисленные серебряные рудники Средней Азии — рудники, которые также сыграли значительную роль в коммерции

263

Средней Азии с Волжской Булгарией. В описании Хорасана Худуд ал-Алам, к при­меру, отмечает серебряные рудники или разработки копей в Кух-и Сим и в горах Гузганана. Серебряные рудники были также в Бадахкшане в районе хорасанских границ.31 И, если верить Марко Поло, рудники Бадахкшана еще производили мно­го серебра в XIII в.32 Серебро добывалось также в окрестностях Нишапура. Но больше всего рудников могло быть обнаружено в Трансоксиане — в сердце Сама-нидов. Есть запись о том, что здесь «в горах есть много золотых и серебряных рудников... ». Если более конкретно, серебряные рудники или разработки были об­наружены в Фергане. Возможно, что другие рудники были обнаружены еще на гра­ницах Трансоксианы — в Куталане («серебряные и золотые рудники обнаружены в их горах»).33 Другой источник того же времени сообщает, что в Трансоксиане и при­легающих районах были рудники в Баруане, Банджахире, Шалджи и Бармане, а в Илаке обнаружена копоть от плавки серебра.34 Саманиды, таким образом, контро­лировали достаточно много источников серебра, чтобы удовлетворить спрос на него Европейской России и Балтики. Фактически в Европейскую Россию экспортирова­лось так много дирхамов, что один из мусульманских авторов выразил уверенность, что «у русов на их земле есть серебряный рудник, похожий на Панджерский или Хорасанский».35 В то же время мы должны помнить о том, что когда эти области были потеряны Саманидами во второй половине X в., они больше не имели досту­па к серебру, необходимому для чеканки огромного количества дирхамов, которые были нужны, чтобы удовлетворить потребность Северной Европы. Кроме того, как мы увидим, есть достаточно убедительные свидетельства того, что многие, если не большинство серебряных рудников, которые эксплуатировались для производства дирхамов, истощились или почти истощились к концу X столетия. Независимо от того, сколько рудников находилось под контролем Саманидов, все они со време­нем истощались, если учесть, что разработка продолжалась в ускоренном темпе в течение длительного периода времени.

Прежде чем закончить разговор об источниках серебра, которые использовались для изготовления саманидских дирхамов, следует отметить, что огромное большин­ство этих монет чеканилось на монетных дворах аль-Шаш/Ташкента и Самаркан­да. Монетные дворы Панджера, Андарабаха и Балха, несомненно, имели второсте­пенное значение, так как на удивление мало дирхамов чеканилось в саманидской столице Бухаре, и большинство их относится к середине X в.36 Но если главным источником серебра для саманидских дирхамов были рудники Панджерской обла­сти, следовало бы ожидать, что главные монетные дворы находились в Пандже-ре, Андарабахе и Балхе. Они были гораздо ближе к серебряным рудникам, чем Шаш или Самарканд, и располагались вдоль маршрута из Панджера в Хорезм — центр, из которого дирхамы экспортировались в Волжскую Булгарию. Нет ника­кого основания считать, что Саманиды переправляли серебро на монетные дворы, расположенные далеко на северо-востоке от Панджера, и затем транспортировали дирхамы, чеканенные из этого серебра, назад в центр экспорта в западных частях этого государства, тем более что был прямой маршрут от Панджера в Хорезм через Амударью /река Оксус. Размышляя об этой проблеме в течение некоторого времени, мы можем сделать заключение, что главным источником серебра, которое исполь­зовалось в саманидских дирхамах, были рудники Трансоксианы. Если это так, то в этом случае был смысл отправлять серебро на местные монетные дворы в Шаш и Самарканд, а не в более отдаленные, располагавшиеся вдоль маршрута Панджер-Хорезм. Кроме того, так как Саманиды господствовали над местной Хорезмской

264

династией, нет сомнения в том, что Хорезм был неприемлем как главный сама-нидский монетный двор. Оставим возможность другим объяснить, почему столица Бухара не была главным монетным двором, особенно в первые четыре десятилетия X в. В целом есть ряд хороших доводов, которые доказывают, что большая часть серебра в саманидских дирхамах поступила из рудников Средней Азии.

И наконец, самые ранние саманидские дирхамы чеканились в течение 890-х го­дов, т. е. вплоть до того десятилетия, когда они оказались в Северной Европе. По­чему Саманиды начали выпускать дирхамы в 890-х годах и почему экспорт этих дирхамов в Волжскую Булгарию начался только около 900 г.? Другими словами, по­чему торговля между Волжской Булгарией и саманидской Средней Азией началась именно тогда? Так как я не могу дать полный удовлетворительный ответ на этот фундаментальный вопрос, короткий обзор ситуации в Трансоксиане в этот пери­од даст возможность представить несколько взглядов на эти проблемы. Во-первых, мы должны держать в уме политическую ситуацию в Трансоксиане в 890-х годах. В Иране Саффариды фактически стали правителями вместо Тахиридов в 860-х и в 870-х годах, и затем они попытались расширить свою власть в Трансоксиане. В то же время Саманиды стали де-факто правителями Трансоксианы во время правле­ния эмира Насра ибн Ахмада (875-892). Когда Наср умер летом 892 г., эмиром стал его брат Измаил, который считался самым талантливым и способным из всех сама­нидских эмиров. Напряженность в отношениях между Саманидами и Саффаридами возрастала, и в 899-900 гг. произошло два решительных сражения, в которых Са­маниды одержали победу. В результате они снова утвердили свое право править в Трансоксиане, консолидировали там свою власть и включили в состав своего го­сударства северо-восточный Иран, т. е. Хорасан. Как часть этой территориальной экспансии, Хорезм теперь вошел в состав Саманидского государства. Хорезмийские купцы играли важную роль и в Хорезме, и в Хорасане и говорили от лица обеих провинций. Таким образом, видимо, эти купцы изменили отношение к Измаилу сра­зу же после того, как он одержал победу над Сафаридами, и обратились к нему с просьбой поддержать их желание развивать активную торговлю с Волжской Булга­рией. Сознавая важность торговли и доходов от нее для Саманидского государства и влиятельную роль купцов в этом отношении, понятно, что Измаил отнесся с сим­патией к их заинтересованности в булгарской торговле и полностью их поддержал. Таким образом, ясно, почему саманидские дирхамы впервые появились в Северной Европе в 900-е годы.

Но почему Измаил начал чеканку дирхамов в аль-Шаше и Самарканде начиная с 892/93 г.? Может быть, он и был очень способным правителем, но не достаточно прозорливым. Он не понял, что спустя десятилетие купцы из вновь захваченно­го Хорезма будут нуждаться в большом количестве дирхамов, т. е. в высококаче­ственном серебре, которое требовалось иностранцам для расширяющейся торговли с Волжской Булгарией. Но в 892/93 г. Измаил хотел, чтобы всем было ясно, что он теперь бесспорный правитель Трансоксианы и Хорасана. Так как его некогда саф-фаридский оппонент Амр ибн Лейт чеканил дирхамы на своей территории, включая Хорасан, для Измаила было важно начать выпускать дирхамы на всей своей тер­ритории. Таким образом, вскоре после того как он стал эмиром, у Измаила были отчеканенные дирхамы с провозглашением его как правителя над всеми саманид-скими землями. Измаил начал чеканить дирхамы со своим собственным именем и по политическим, и по экономическим соображениям. И только позже, после того как Хорезм вошел в состав Саманидского государства, отвергнутая ранее мотивация

265

выпуска дирхамов стала необходимой для обеспечения Волжской Булгарии и русов серебром в форме монет.

Можно подвести итоги вышеупомянутой дискуссии следующим образом. Хо­резмские купцы хорошо сознавали, что экспорт серебра в Европейскую Россию через Хазарию был подорван и что спрос на него, существовавший там раньше, сократил­ся. Хорезм был тесно связан с Хазарией военными и экономическими узами, и его купцы были вынуждены со временем отдавать себе отчет в том, что с 880 г. приток дирхамов в хазарский каганат снизился.37 Следовательно, как только Хорезм во­шел в состав саманидских земель, его купцы убедили саманидских правителей, что они должны чеканить большое количество дирхамов для экспорта в Северную Рос­сию. Со своей стороны Трансоксиана и Хорасан разработали инфраструктуру этой торговли, т. е. механику движения большого числа дирхамов караваном через зача­стую враждебную степь в Волжскую Булгарию, где их продавали русам или другим купцам. С тех пор как эмир Измаил начал чеканить дирхамы, чтобы публично про­возгласить себя как бесспорного правителя Трансоксианы и Хорасана, для него не составляло труда обеспечивать нужды своих хорезмских купцов. Так около 900 г. началась великая торговля между Саманидами и Волжской Булгарией.

Кроме Средней Азии, серебро добывалось и в других местах исламского мира. На Кавказе, например, серебряные и медные рудники, согласно сообщениям, были обнаружены около «грузинской» горы.38 Рудники с золотом, ртутью, свинцом, се­ребром и мышьяком были найдены на южном Кавказе около Шиз. Серебро из этого рудника, однако, было дорогим для добывания из-за «недостатка угля» в нем.39 Около города аль-Ран в том же самом районе был еще один рудник, который произ­водил «тяжелое белое золото, смешанное с серебром», так же как и еще один рудник, где свинец содержал чистое серебро. Марко Поло сообщает нам о «большом сереб­ряном руднике» в Великой Армении. Золотые и серебряные рудники могли быть также обнаружены в окрестностях Райя в Иране, но доходы от них не покрывали расходы. Серебро также добывалось в горах северного Хорасана.

В заключение можно сказать, что все события, которые происходили в конце IX и начале X в., имели глубокие последствия для всех тех, кто был вовлечен в русско-исламскую торговлю. В IX в. русские торговцы регулярно посещали Хаза­рию, северные каспийские порты и даже Багдад, привозя меха и мечи, которые они обменивали на дирхамы, отчеканенные главным образом на ближневосточных мо­нетных дворах. В X в. русские купцы теперь уже приезжали в Волжскую Булгарию, где они обменивали свои меха и рабов на саманидские дирхамы, привезенные ислам­скими купцами, большинство которых достигало средней Волги в составе караванов из саманидских земель Средней Азии. Выгодная роль главных посредников в этой торговле перешла от хазар к волжским булгарам. Важно также сделать акцент на значение географии для возвышения Волжской Булгарии как главного коммерче­ского центра. Ее расположение на месте слияния Волги и Камы помогало булгарам устанавливать удобные и доступные связи с купцами из нескольких других регио­нов: 1) вниз по Волге в Хазарию и Каспийское море, что затем давало доступ на Ближний Восток; 2) по верхней Волге, ведущей к верхнему Днепру и северо-западу России и оттуда на Балтику; 3) по Оке, притоку верхней Волги, ведущему к бас­сейну Дона-Донца и также к среднему Днепру; 4) по Каме и таким ее притокам, как Вятка, обеспечивало прямые водные связи со всем Камско-Уральским регионом; 5) караванным маршрутом на юго-восток, связывающим среднюю Волгу с Хорезмом и через Хорезм — с остальной Средней Азией и Ближним Востоком.40 Прекрасное

266

местоположение Волжской Булгарии давало ей возможность использовать в своих интересах новые условия, возникшие в конце IX — начале X в.

Караванный маршрут из Хорезма в Волжскую Булгарию. Когда хазары не мог­ли больше удовлетворять потребности Северной Европы в серебре в виде дирхамов, а среднеазиатские купцы поняли, что они могут обеспечивать эти нужды, следующим шагом было — найти путь для транспортировки огромного количества дирхамов на среднюю Волгу и для перевозки обратно в Среднюю Азию большого количества мехов и других товаров. Этому способствовала караванная система. Эти карава­ны были хорошо известны в исламском мире X в. Мас'уди, к примеру, сообщал, что волжские булгары «были как тюрки, и караваны постоянно шли от них в Хо­резм на землю Хорасана, [и] из Хорезма к ним, но дорога пересекала (территории) других кочевников-тюрок, и караваны приходилось сопровождать».41 Марвази так­же добавляет, что Булгария находилась в «трех месяцах пути от Хорезма». Но наиболее полное и детальное сообщение о караванах, которые связывали Хорезм с Волжской Булгарией, было обнаружено в известных записках Ибн Фадлана. Кара­ванный маршрут из Средней Азии на среднюю Волгу действовал, по крайней мере, в течение четырех столетий, до того как Ибн Фадлан посетил волжских булгаров. Са-санидские серебряные изделия и серебряные монеты VI и VII вв. были обнаружены в некоторых местах Камско-Уральского региона. Кроме того, византийские серебря­ные изделия, некоторые с согдийскими надписями, очевидно, сделанными в Средней Азии, а также византийские серебряные монеты, тоже относящиеся к VI-VII вв., были раскопаны в той же самой области. Металлические изделия, изготовленные в мастерских Средней Азии в период с VI по VIII в., также оказались в Прикам-ско-Уральском регионе. Эти находки плюс другой импорт из Средней Азии — все это указывает на непрерывную торговлю между Средней Азией и средней Волгой. Хотя эта меховая дорога не так известна, как шелковый путь, она сыграла сравнительно большую роль в экономической истории Западной Евразии.43

Весной 921 г. посольство от правителя волжских булгар (позже получившего ти­тул эмира) прибыло ко двору аббасидского халифа аль-Муктадира с пятью просьба­ми: 1) он хотел, чтобы кто-нибудь «проинструктировал его в отношении религии»; 2) чтобы кто-нибудь «познакомил его с законами ислама»; 3) чтобы кто-нибудь по­строил для него мечеть; 4) чтобы кто-либо воздвиг для него возвышение, с которого он мог бы упоминать свое имя в своем городе и во всем своем царстве; 5) чтобы халиф построил крепость, в которой он мог бы обороняться против тех правителей, которые в ссоре с ним.. ,44 Халиф согласился помочь эмиру, и было создано посоль­ство для путешествия в Волжскую Булгарию, чтобы проинформировать эмира. Ибн Фадлан был членом этого посольства, и ему были даны полномочия зачитать эмиру письмо халифа, передать дары для него и последить за деятельностью религиозных учителей.

Так как эмир, без сомнения, был искренним в своем желании стать хорошим мусульманином, он был также достаточно откровенен относительно своих военных нужд. Врагом, с которым он был в ссоре, был, несомненно, хазарский каган. Кро­ме того, как позже стало известно, предполагалось, что посольство привезет эми­ру 4000 мусайаби дирхамов, чтобы помочь построить крепость. Когда посольство прибыло в Волжскую Булгарию без этих денег, эмир обругал их за то, что им не удалось привезти деньги, посланные халифом, «чтобы я мог построить крепость, которая бы защитила меня от евреев, поработивших меня».45 Позднее Ибн Фадлан прямо утверждал, что эмир просил халифа построить для него крепость, так как

267

он боялся хазар. Не трудно угадать причины страхов эмира. Волжские булгары бы­ли данниками хазар. Каждая булгарская семья была обязана платить хазарам по шкурке соболя с хозяйства. Чтобы обеспечить послушание булгарского правителя, членов его собственной семьи держали в качестве заложников. Во время визита Ибн Фадлана не только сын эмира находился при хазарском дворе, но хазарский правитель захватил и его дочь и привез ее в Итиль. Когда она умерла, хазары по­требовали, чтобы эмир прислал одну из ее сестер. Чтобы предотвратить это, отец быстро выдал ее замуж; за одного из булгарских правителей. Короче говоря, кроме религиозных мотиваций, цель эмира — добиться поддержки халифа в своем стрем­лении низвергнуть хазарскую власть.

Не ясно, когда хазары установили свою власть над волжскими булгарами. В пер­вой половине VII в. азовские степи и прилегающие к ним области находились под контролем булгар, чье государство было известно как Магна Булгария. Когда ха­зары завоевали эту территорию во второй половине VII в., булгары разделились на три основные группы. Первая оставалась в азовском регионе, где они позднее стали известны как черные булгары. Вторая группа мигрировала к западу через понтийскую степь, пересекла Дунай около 680 г. и основала Булгарское ханство на Балканах. Третья группа двинулась на север и в конце концов поселилась на сред­ней Волге.46 Существует вопрос относительно точного времени переселения этих булгар на север. Некоторые считают, что была одна большая миграционная волна в конце VII в., другие же полагают, что было несколько волн начиная примерно с середины VIII в. Кроме того, другие группы тюркоязычных народов, а также много­численные финно-угорские народности влились в Волжско-Булгарское государство. Но нет сомнения в том, что булгары средней Волги произошли от тех булгар, ко­торые некогда жили в Магна Булгарии. Эти связи можно также проследить по археологическим данным. Доминирующая археологическая культура в Хазарском каганате и прилегающих к нему областях обычно называется Салтово-Маяцкая или Салтово для краткости.47 Существует ряд вариантов салтовской культуры, среди которых — булгары степи нижнего Дона, булгары Крыма, булгары Северного Кав­каза, булгары Болгарии на Балканах и булгары средней Волги. Волжские булгары, таким образом, участвовали в развитии материальной культуры каганата, и мно­гочисленные салтовские привозные предметы были найдены в булгарских стоянках на средней Волге.

Но наличие тесных связей с народами каганата не обязательно означает, что волжские булгары были хазарскими данниками с конца VII в. Если верить русской летописи, восточнославянские племена среднего Днепра стали хазарскими данника­ми к середине IX столетия.48 Принимая во внимание тесные связи между Хазарией и Волжской Булгарией, логично допустить, что волжские булгары стали зависимы­ми от хазар еще до этого времени, потому что у хазар был готовый рынок для мехов, которые они получали как дань. Так или иначе, есть веские аргументы, чтобы счи­тать, что хазарская власть над Волжской Булгарией установилась до тех огромных изменений в торговых маршрутах, которые произошли в 900 г. Однако революция в торговых путях сделала хазарское главенство даже более обременительным. Волж­ские булгары получали огромные прибыли от торговли со Средней Азией и, без сомнения, все более возмущались господством хазар, которое не ограничивалось только выплатой одной шкурки соболя с хозяйства. Растущее богатство Волжской Булгарии — вот что подогревало ее стремление к независимости. Если неизвестно определенно, когда волжские булгары стали хазарскими данниками, то дату termi-

<предыдущая страница | следующая страница>