Функционально-семантическая категория аспектуальности в башкирском языке

В четверой главе – «Взаимодействие функционально-семантических полей в разносистемных языках» – освещается явление взаимодействия ФСП, определяется их внутрикатегориальная иерархия. Здесь предлагается авторская трактовка структуры диффузных сегментов ФСП аспектуальности и локативности, аспектуальности и темпоральности в зоне их взаимопроникновения в структру друг друга в русском и башкирском языках. Отправной точкой при их описании явилась теория взаимодействия ФСП, основанная В.Г. Адмони, Ю.С. Масловым, А.В. Бондарко и др.

Существенной особенностью ФСП, по мнению А. В. Бондарко, является то, что они функционируют в языке не изолированно, а тесно контактируют, взаимодействуют, интегрируются: группировки частично пересекающихся, взаимодействующих ФСП являются первичным фактом, онтологической данностью, а отдельные поля – лишь элементом этих группировок.

Термин «поле» ассоциируется нами с магнитными или электрическими полями, имеющими трехмерную шарообразную структуру. Вследствие этого свое видение явления взаимодействия ФСП в славянских языках, имеющих отношение к предикативному ядру высказывания, мы представили в «разрезе» на рис. 1: ФСП не просто пересекаются, а взаимопроникают в сферы друг друга и образуют диффузные сегменты аспектуально-темпорального, аспектуально-темпорально-таксисного, аспектуально-темпорально-локативного и др. типов.

Рис. 1. Взаимодействие ФСП в русском языке
Каждое из представленных на рисунке ФСП состоит, в свою очередь, из нескольких компонентов, имеющих полевую структуру. Они объединяются в «частные» ФСП и размещаются в сфере поля-основы по принципу «ценр – периферия». Эти «частные» поля уже иного уровня языковой иерархии: они, подобно полям-основам, взаимодействуют, интегрируются между собой. Так, «частные» ФСП, являющиеся компонентами поля аспектуальности, образуют диффузные поля фазово-кратного, фазово-интенсивного, интенсивно-кратного, длительностно-фазового, фазово-кратно-интенсивного и др. типов. Здесь наглядно представлено и то, что в русском языке категория вида является ядром, консолидирующим вокруг себя остальные компоненты поля аспектуальности, в то же время центром поля лимитативности (предельности / непредельности).

Сопоставительный анализ фактического материала двух разносистемных языков (русского и башкирского) свидетельствует о том, что явление взаимодействия разноуровневых ФСП универсально и, при условии учета специфических особенностей и внутренних законов каждого изучаемого языка, релевантно при описании аналогичных явлений языка любой другой системы.

При описании категории аспектуальности в башкирском языке мы попытались определить ее связь с другими смежными функционально-семантическими и грамматическими категориями, выявить особенности взаимодействия ФСП на примере полей аспектуальности и локативности (в башкирском языке оба этих ФСП грамматического ядра не имеют), аспектуальности и темпоральности (ФСП темпоральности имеет грамматическое ядро). Для большей наглядности мы данное явление даем в сравнительно-сопоставительном плане с аналогичными явлениями русского языка – языка иной структуры.

В русском языке акцентируется отношение действия к его временному пределу, вследствие чего преобладающим оказывается детерминация временных способов действия. В башкирском языке, как и в других тюркских языках, специальная грамматическая категория, подобная категории глагольного вида в славянских языках, отсутствует. При вербализации происходящего наиболее существенным является совмещенная пространственно-временная (локативно-аспектуально-темпоральная) и количественная оценка ситуаций.

Такая различная интерпретация происходящего в двух языковых системах объясняется тем, что доминирующие виды конкретизации высказывания в потоке речи в разных языках не всегда совпадают, что картина мира в них различается. Разные подходы к определению содержания одних и тех же фактов действительности представителями башкирского и русского народов, образ жизни которых, следовательно, и отражение его в языке существенно отличаются, наиболее ярко проявляются в двояком восприятии и вербализации ими пространства и времени.

А.Я. Гуревич указывает, что «временные и пространственные понятия человека определены той культурой, к которой он принадлежит». Следует добавить, что на концептуализацию мира накладывает отпечаток как образ жизни народа, складывавшийся веками, так и своеобразие социальных ценностей, связанных со способом жизнеобеспечения и формой общественного устройства.

З.М. Дударева на основе контрастивного описания концептуальной сферы время как глобальной ментальной единицы в ее национальном своеобразии, пишет, что для земледельца-русского наибольшую ценность представляет время, так как процесс земледелия требует выполнения всех полевых работ за относительно короткое время, а самое главное – в сжатые сроки. Это находит отражение и в языке.

Приоритетные ценности башкира, издавна связанные с полукочевым скотоводством, основаны на праве занимать определенное место под солнцем – право на пространство, что является основой успешности кочевой жизни. Актуализация пространственной характеристики действия как доминирующая ценность для его носителя выражается в виде интегрированной пространственно-временной оценки ситуации и отражается в стратегии порождения высказывания. Поэтому как одну из отличительных особенностей ФСП аспектуальности в башкирском языке мы рассматриваем диффузность его основных сфер с ФСП локативности, где действие характеризуется как протекающее одновременно во времени и в пространстве.

Данный языковой феномен проиллюстрирован на примере семантической группы глаголов движения, которые совмещают в себе одновременно два показа-теля – аспектуальность и локативность, и являются наиболее продуктивными лексическими средствами реализации диффузной пространственно-временной характеристики действия (см. рис. 2). Здесь наглядно видно, что два поля взаимопроникают и образуют диффузный сегмент аспектуально-локативного типа. В совмещенном пространственно-временном сегменте превалируют глаголы движения.

Рис. 2. Взаимодействие полей аспектуальности и локативности
Поскольку в башкирском языке категория вида отсутствует, отсутствует особая морфологическая категория для выражения и пространственной характеристики действия, взаимодействие аспектуальных и локативных значений в рамках грамматических категорий невозможно. На материале башкирского языка можно утверждать, что интегрированная пространственно-временная характеристика действий происходит на уровне ФСП аспектуальности и локативности.

Глаголы движения, выражающие однонаправленное движение в пространстве, совмещают в себе фазовые значения: а) начала; б) продолжения и в) завершения движения: а) Һунарсы, атына атланып, hырт өҫтөнән алға йүнәлде 'Охотник, сев верхом на лошадь, направился по хребту вперед' (Р. Низамов); б) Беҙ инде урам буйлап барабыҙ 'Мы уже идем по улице' (М. Карим); в) Ул арала әсәйем дә, эшен бөтөрөп, табынға килә 'Закончив за это время работу, и мама подошла (досл: подошла к столу)' (М. Кәрим).

Глаголы движения, выражающие разнонаправленное движение, совмещают в себе аспектуальную семантику дистрибутивности: Өләсәйем, үрhәләнеп, ары-бире йөрөй башлай 'Бабушка, не находя себе места, начала ходить туда-сюда' (М. Карим).

Глаголы движения, выражающие движение а) из пространственного ориентира или б) направленное внутрь, совмещают в себе семантику завершенности, однократности действия: а) Тышkа hалkын алырға сыkтым 'Вышел во двор подышать свежим воздухом' (Н. Мусин); б) Шәүлә кәртә эсенә инеп юғалды 'Тень, проникнув во двор, исчезла' (Г. Хайри). Обстоятельства уточняют пространственный ориентир или способ действия.

Перечень вариантов пространственно-временной характеристики действия можно продолжить, так как выражаемая аспектуально-локативная ситуация варьируется в зависимости от количества субъектов и объектов действия, способов осуществления передвижения и т.д.

Поле аспектуальности взаимодействует с полем темпоральности.

Если аспектуальность определяет характер протекания действия по отношению к его временному пределу, то темпоральность охватывает временные отношения, ориентированные на момент речи или какой-либо иной момент, связанный со временем речи (А.В. Бондарко). В славянских языках оба этих ФСП имеют собственные грамматические ядра (центры): ФСП аспектуальности – категорию глагольного вида, поле темпоральности – категорию времени, которые консолидируют вокруг себя остальные разноуровневые средства выражения аспектуальных и темпоральных ситуаций. Взаимопроникающие два поля образуют диффузный сегмент аспектуально-темпорального типа. Центр диффузной зоны занимает интегрированный видо-временной сегмент, образованный в зоне взаимодействия категорий вида и времени.

Взаимоотношение глагольных категорий времени и вида в тюркологии толкуется неоднозначно.

Одни ученые полагают, что в тюркских языках эти две категории тесно взаимосвязаны, и считают, что видовые значения выражаются исключительно формами прошедшего времени изъявительного наклонения (Н.К. Дмитриев, М. Кулаев, А.И. Харисов Н.З. Бакеева, Р.С. Газизов и др.).

Ученые, признающие отсутствие грамматической категории глагольного вида, прямой связи между категориями вида и времени не видят (Н.А. Баскаков, Н.И. Ашмарин, Г.Д. Санжеев, Н.Ф. Катанов, Б.А. Серебренников, В.Н. Хангильдин, Р.О. Шенкнехт, Д.М. Насилов, А.Н. Тихонов, А.М. Щербак, Б.Н. Головин, Ф.А. Ганиев, Р.З. Мурясов и др.). Б.Н. Головин, например, пишет: «Глагол в башкирском языке обозначает, как и в других языках, процесс, развертывающийся во времени. Категория вида отсутствует».

В Академической грамматике башкирского языка лингвистическая сущность категории времени определяется безотносительно к категории вида.

Как известно, совершение действия в его отношении к моменту высказывания или к моменту речи рассматривается в рамках трех временных форм: прошедшего, настоящего и будущего. Каждая временная форма содержит не только темпоральную, но и ту или иную аспектуальную семантику. Формы прошедшего времени отличаются от других форм времени своей многочисленностью и своеобразным соотношением между собой по значению, структуре и употреблению. В башкирском языке выделяют до 14-ти форм прошедшего времени, причем имеются особые диффузные аспектуально-темпоральные формы прошедшего времени, специализированные преимущественно для выражения аспектуальных значений. Мы относим их к лексико-грамматическим средствам аспектологической деривации.

Глагол в форме прошедшего определенного (очевидного) времени чаще всего обозначает действие, которое содержит указание на его результат к моменту речи: Fәлиев уға кабинетының ишек алдында тап булды 'Галиев встретился ей у двери кабинета' (Н. Мусин).

Прошедшее неопределенное время выражает значение результативности действия. Оно очень часто встречается в значении перфекта: говорящий может удостовериться в подлинности фактов и явлений только по их результатам в настоящее время: Тик башҡорт бер ҡасан да ил баҫмаған 'Но башкир никогда не завоевывал страны' (Р. Низамов).

Прошедшее незаконченное время передает значение продолженности действия в прошлом, очевидцем которого был субъект речи: Ныязғол hаман hөйләй ине 'Ниязгул все еще продолжал говорить' (Х. Давлетшина).

Диффузность темпорально-аспектуального значения формы давнопрошедшего определенного времени заключается в том, что оно выражает в виде воспоминания действия, систематически повторявшиеся в далеком прошлом: Шул уҡ фекерҙе Мәскәү ауылы егете шағир Фәрит Билалов та (мәрхүм) әйтеп йөрөй торғайны 'Ту же мысль, бывало, высказывал парень из деревни Москва поэт (покойник) Фарит Билалов' (Р. Насиров); Бара-бара ул Хаматтың үҙен күреү генә түгел, тауышын ишетһә лә, ҡаушап ҡала торған булды 'Со временем она, бывало, не только увидев его, но даже услышав голос Хаммата, терялась' (З. Биишева).

Давнопрошедшее неопределенное время передает значение кратности неочевидного действия, происходившего в очень давние времена: Ул (Алпамыша), ғәҙәте буйынса, бер йоҡлаhа, алты көн, алты төн йоҡлай торған булған 'Оказывается, по привычке, он (Алпамыша), если спал, то спал шесть дней и шесть ночей' (Из эпоса).

Предпрошедшее определенное и неопределенное времена означают соотнесен-ные действия: Ул (Мөбәрәк) ауылға ҡайтып ингәндә, төн уртаһы ауғайны инде 'Когда он (Мубаряк) доехал до деревни, перевалило за полночь' (Н. Мусин); Алпамышаның башында тыумыштан алтын айы булған була 'У Алпамыши на лбу с рождения, оказывается, был золотой месяц' (Из эпоса). В современном языкознании соотнесенные действия относят в особую языковую категорию – категорию таксиса. Следовательно, эти формы прошедшего времени совмещенно выражают аспектуально-темпорально-таксисное значение.

Настоящее время в башкирском языке в зависимости от лексического значе-ния глагола и контекста, выступает как диффузная темпорально-аспектуальная форма: Көн кисәүләй 'Вечереет' (Х. Давлетшина). Значение актуального или конкретного настоящего времени реализуется наречиями времени типа хәҙер, бөгөн, әле: Улар хәҙер беҙҙе үҙҙәре яғына ымлап тора 'Сейчас они зовут нас на свою сторону' (Р. Низамов).

Взаимодействие ФСП аспектуальности и темпоральности в башкирском языке представлено на рис. 3. В зоне взаимопроникновения ФСП аспектуальности и темпоральности образуется не видо-временной, а диффузный аспектуально-темпоральный сегмент. Причем, в поле темпоральности категории времени отводится большая, чем в русском языке зона. Это объясняется отсутствием категории вида и совмещением значения данной категории с категорией времени глагола, с одной стороны, многообразием форм временных значений в башкирском языке, с другой.

Рис.3. Взаимодействие полей аспектуальности и темпоральности
Исходя из вышеизложенного, можно сделать важный для нас вывод: в отношении безвидового башкирского языка вести речь о совмещенных видо-временных формах на уровне грамматических категорий глагола оснований нет. Тем не менее, наличие особых форм прошедшего времени, специализированных для выражения тех или иных аспектуальных значений, и содержание аспектуальной семантики в каждой из временных форм дают возможность говорить о совмещенных аспектуально-темпоральных значениях на более высоком уровне языковой иерархии – на уровне ФСП.

Так вырисовывается общая картина взаимодействия и интеграции ФСП: они реализуются в виде интегрирующихся сложных структур, которые взаимопроникают и образуют диффузные (совмещенные) сегменты аспектуально-локативного, аспектуально-темпорального, аспектуально-темпорально-локативного, аспектуально-темпорально-таксисного и др. типов, которую мы представляем на рис. 4.

Рис. 4. Взаимодействие ФСП в башкирском языке
Итак, аспектуальность в башкирском языке представляет собой функционально-семантическую категорию, имеющую полевую структуру, состоящую из целого комплекса взаимодействующих, интегрирующихся «частных» функционально-семантических полей – кратности, интенсивности, фазовости, длительности, лимитативности, которые репрезентируются разноуровневыми вербальными средствами – синтаксическими (аналитическими), морфематическими, лексическими, контекстуальными и комбинированными.

ФСП аспектуальности в башкирском языке мы представили в «разрезе» в виде рис. 5. Здесь наглядно видно, что «частные» ФСП кратности и интенсивности имеют ядерные компоненты – особые лексико-грамматические категории кратности и интенсивности, специализированные для выражения только данных аспектуальных признаков. Следовательно, они и являются доминирующими компонентами ФСП аспектуальности, консолидирующими остальные «частные» ФСП в сфере поля аспектуальности.

Рис.5. Структура поля аспектуальности в башкирском языке
В Заключении излагаются теоретические обобщения, раскрываются перспективы дальнейших исследований обозначенной проблемы, делается вывод о том, что в башкирском языке функционально-семантическая категория аспектуальности имеет системно-структурный полевый характер и реализуется разноуровневыми вербальными средствами.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
Монография

Абуталипова, Р. А. Функционально-семантическая категория аспектуальности в башкирском языке: Монография / Р. А. Абуталипова. – Уфа: Гилем, 2008. – 294 с. (18,4 п.л.).

Учебно-методическое пособие

Абуталипова, Р.А. Категория аспектуальности в башкирском языке (Башҡорт телендә аспектуаллек категорияһы): Учебно-методические материалы для студентов башкирских отделений вузов / Р. А. Абуталипова. – Стерлитамак: Стерлитамак. гос. пед. академия, 2008. – 96 с. (7 п.л.).

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК РФ

Абуталипова, Р. А. Аффиксация как способ образования аспектуально релевантных глагольных форм в башкирском языке / Р. А. Абуталипова // Вестник Российского ун-та дружбы народов. Серия «Лингвистика». – М., 2007. – № 4. – С. 16-24.
Абуталипова, Р. А. Вербальные средства репрезентации значения длительности действия в башкирском языке / Р. А. Абуталипова // Вопросы филологии. – М., 2007. – № 4. – С. 126-131.
Абуталипова, Р. А. Аспектуальные модификаторы в башкирском языке / Р. А. Абуталипова // Вестник Башкирского гос. ун-та. – Уфа: БГУ, 2008. – № 4. – С. 975-978.
Абуталипова, Р. А. Аналитизм в сфере формирования аспектуально релевантного контекста в башкирском языке / Р. А. Абуталипова // Вестник Челябинского гос. пед. ун-та. – Челябинск: ЧелГПУ, 2008. – № 6. – С. 127-135.
Абуталипова, Р. А. Редупликация как способ аспектологической деривации в башкирском языке / Р. А. Абуталипова // Искусство и образование. – М., 2008. – № 7 – С. 73-77.
Абуталипова, Р. А. Кратность и интенсивность как доминирующие компоненты поля аспектуальности в башкирском языке / Р. А. Абуталипова // Искусство и образование. – М., 2008. – № 9. – 146-151.
Абуталипова, Р. А. О диффузном сегменте полей аспектуальности и темпоральности в сфере их взаимопроникновения (на материале русского и башкирского языков) / Р. А. Абуталипова // Вестник Челябинского гос. пед. ун-та. – Челябинск: ЧелГПУ, 2008. – № 11. – С. 221-229.
Абуталипова, Р. А. Взаимодействие полей аспектуальности и локативности в русском и башкирском языках / Р. А. Абуталипова // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 9. – 2008. – Вып. 4. – Ч. 2.

Статьи и материалы конференций

Абуталипова, Р. Ә. Хәҙерге башҡорт телендә аспектуаллекте белдереү саралары (З. Биишеваның “Һөнәрсе һәм Өйрәнсек” хикәйәте материалында) / Р. А. Абуталипова // Төрки тел ғилеменең көнүҙәк мәсьәләләре: Ғилми йыйынтыҡ. – Өфө, БДУ, 2002. – 38-42-се б.
Абуталипова, Р. Ә. Башҡорт телендә эш-хәл, хәрәкәттең ҡабатланыуын белдереүсе тел саралары / Р.А. Абуталипова // Урта һәм юғары уҡыу йорттарында башҡорт теле һәм әҙәбиәтен уҡытыу һәм өйрәнеү: Республика ғилми-ғәмәли конф. материалдары. – Өфө, БДУ, 2003. – 52-56-сы б.
Абуталипова, Р. Ә. Башҡорт телендә төр (вид) категорияһын өйрәнеү тарихы / Р. Ә. Абуталипова // Культура народов Башкортостана: история и современность: материалы регион. науч. конф. – Уфа: РИО БашГУ, 2003. – С. 161-162.
Абуталипова, Р. А. Башҡорт телендә аспектуаль мәғәнәләрҙе белдереүсе лексик саралар / Р. А. Абуталипова // Актуальные проблемы филологии и школьного филологического образования: сб. материалов заочной межвуз. науч.-практ. конф. – Стерлитамак: Стерлитамак. гос. пед. ин-т, 2004. – С. 9-11.
Абуталипова, Р. Ә. Башҡорт телендә пароним-ҡылымдарҙың аспектуаль мәғәнәләрҙе белдереү сараһы булараҡ ҡулланылышы / Р. А. Абуталипова // Проблемы преподавания башкирского языка и литературы в башкирской школе (в системе “школа – педколледж – педвуз”): материалы регион. науч.-практ. конф., посвящ. 50-лететию СГПА и 250-летию С. Юлаева. – Стерлитамак: Стерлитамакская гос. пед. академия, 2004. – С. 19-20.
Абуталипова, Р. А. О грамматической категории вида и аспектуальности в башкирском языке / Р. А. Абуталипова // Языковая политика и языковое строительство в Республике Башкортостан: материалы межрегион. науч.-практ. конф. – Уфа: РИО РУНМЦ МО РБ, 2005. – С. 55-58.
Абуталипова, Р. А. Выражение аспектуальной семантики лексическими единицами (на материале башкирского языка) / Р. А. Абуталипова // Башкирская филология: история, современность, перспективы: Труды Всерос. науч. конф. – Уфа: Гилем, 2005. – С. 18-23.
Абуталипова, Р. А. О содержании лингвистического понятия “аспектуальность” (К постановке проблемы) / Р. А. Абуталипова // Цивилизация народов Поволжья и Приуралья: сб. науч. статей по материалам Междунар. науч. конф. – Т. ІІІ. Проблемы языка и этноса на рубеже веков. – Чебоксары: Чувашгоспед. ун-т им. И. Я. Яковлева, 2006. – С. 3-9.
Абуталипова, Р. А. Об аспектуальной семантике глагола-сказуемого в башкирском языке / Р. А. Абуталипова // Актуальные проблемы башкирской филологии: материалы регион. науч.-практ. конф., посвященной 10-летию башкирск. отд. БирГСПА. – Бирск: Бирск. гос. соц.-пед. акад., 2006. – С. 13-17.
буталипова, Р. А. Роль послелогов в формировании речевых конструкций с временной аспектуальностью в башкирском языке / Р. А. Абуталипова // Актуальные проблемы филологии и филологического образования: труды Всерос. науч. конф. – Уфа: Гилем, 2006. – С.11-13.
Абуталипова, Р. А. Об аспектуальной семантике форм прошедшего времени глагола в башкирском языке / Р. А. Абуталипова // Актуальные проблемы филологии и филологического образования: труды Всерос. науч. конф. – Уфа: Гилем, 2006. – С.14-17.
Абуталипова, Р. Ә. Башҡорт телендә ҡылымдың төр (вид) категорияһы бармы? / Р. Ә. Абуталипова // Башҡортостан уҡытыусыһы, 2007. – № 1. – 31-34-се б.
Абуталипова, Р. Ә. Ж. Ғ. Кейекбаев башҡорт телендә ҡылымдың күләм категорияһы тураһында / Р. А. Абуталипова // Республиканские Киекбаевские чтения: сборник материалов Киекбаевских чтений. – Стерлитамак: Стерлитамак. гос. пед. академия, 2007. – С. 10-13.
Абуталипова, Р. А. О лингвистическом статусе аспектуальных модификаторов типа
<предыдущая страница | следующая страница>