Глава 9
9 ГЛАВА
* * *
Драко не находил себе места. Он метался по своей «новой» отдельной комнате, которую ему якобы предоставили только в этом году, как новому старосте Слизерина. Хотя на самом деле она была у него уже с первого курса, благо папочка расстарался. Юноша рычал на каждого, кто пытался его потревожить. Крэбб и Гойл после первой же попытки предпочли отсиживаться в спальне для пятикурсников.
Сам он плохо помнил, что было после того, как его нагло вышвырнули из купе. Память подбрасывала ему только смутные воспоминания о жуткой боли, сквозь которую просачивались образы безлошадных карет и темных коридоров подземелий. И как только эти тупицы смогли протащить его так, чтобы никто этого не заметил?
Очнувшись на следующее утро, он первым делом перевернул стоявший на тумбочке поднос с ароматным кофе и свежей выпечкой, а также позвал своих амбалов, чтобы расспросить их обо всем, что произошло. Из их нестройного мычания Драко понял, что заклятье на него наложил новенький, который был распределен в последствии в Слизерин на шестой курс, некто Том Риал. Выяснив все, что было можно, в том числе и то, что Поттер находится в больничном крыле, Драко отослал парней, но прежде приказал подать новый завтрак. И в данный момент, уже который час, метался из угла в угол своей серебристо-зеленой комнате, пытаясь понять, что именно так сильно выводит его из себя.
Пытаясь успокоиться так, как учил его отец, Драко стал вспоминать о событиях прошлого дня, стараясь отделить от всплывающих образов все чувства. Но стоило ему вспомнить этого мерлиного гриффиндорца, как любой контроль покидал его. Этот спокойный взгляд зеленых глаз на бледном лице, как он выводил его из себя. Мерлин, какие же у него огромные глаза! Он был уже в его руках, если бы не этот Том! С досады юноша схватил первую попавшуюся вещь, которой оказалась подаренная матерью изящная ваза, и запустил ее в противоположную стену. Осколки разлетелись во все стороны. Входная дверь приоткрылась и показалась встрепанная голова Милисенты, обеспокоенное выражение лица которой взбесило юношу еще больше:
- Драко, ты в порядке?
- Вон! – рык слизеринца, заставил ее испуганно вжать голову в плечи и поспешно закрыть дверь.
Юноша уже имел неприятный для него разговор с другими ребятами с его курса. Неприятный, потому что ему пришлось выслушивать восторженное блеяние Милиснеты и Панси о том, какой Риал красавчик, а какие у него глаза, а какое у него тело и так далее и тому подобное. В конце концов, он вышвырнул девчонок из комнаты и продолжил беседу с Ноттом. Его мнению Драко доверял, но тот тоже стал мечтательно закатывать глаза, хоть и сказал, что этот Риал опасен.
Конечно, опасен. Заклинание «тортус» не каждый решиться наложить, да и специфическое оно, требует определенных усилий и знаний. По одному этому можно было судить о мастерстве этого Риала и о его степени опасности. Ведь это заклинание совсем чуть-чуть не дотягивает до запрещенного.
«Но как этот выскочка посмел поднять на меня руку?!» Драко со всего маху сел в кресло, с высокой спинкой, стоящее около камина. Он опять попал впросак, а все из-за Поттера. «Почему этот новенький защитил его? Ведь он слизеринец. Шляпа не ошибается. Или тот не знал, что это Поттер, золотой мальчик Хогвартса?» От этого предположения Драко даже поморщился. «Ага, как же, разве можно не узнать Поттера? Эти зеленые глаза, эти чернущие волосы». Вызвав в памяти образ гриффиндорца, Драко не утерпел и опять вскочил, вновь меряя комнату шагами. Как же ему хотелось вцепиться пальцами в эти его патлы, пальцы прямо чесались от желания ощутить их мягкость. Драко был уверен, что они мягкие, не смотря на то, что торчали во все стороны, будто не знали, что такое расческа. А эти его зеленущие глаза. Он бы смог заставить их плакать.
Как же его бесил этот гриффиндорец! Рядом с ним Драко чувствовал себя ничтожным и слабым. Поттер всегда был впереди. Он посмел не обращать на него внимания, отказаться от его дружбы и, Драко готов был поспорить, что если бы не его обидные слова и действия, тот бы вообще все эти годы не обращал на него внимания! Но ничего, он еще пожалеет. Он еще будет умолять Драко о снисхождении.
«Так, все, хватит думать о Потере! А то это уже похоже на навязчивую идею. Так я пропущу обед, хотя какая разница? Мне его и в комнату принесут. Но все равно, пора бы и выйти в люди, может, познакомлюсь, наконец, с этим Риалом?»
Приняв решение, Драко подошел к огромному зеркалу, где смог окинуть себя придирчивым взором. Ему понравилось, то что он увидел: мягкая, шелковистая волна почти белых волос, высокий чистый лоб, холодные серые глаза (которые страшно белеют когда он в ярости, почти сливаясь с белками), очерченные плавными тонкими дугами бровей, узкие губы, искривленные в вечной презрительной усмешке, черная учебная мантия из самого дорогого материала, сшитая на заказ так, чтобы не скрывать стройное молодое тело. Ну что ж, он вполне готов, чтобы «выйти в люди».
Выйдя из комнаты, он спустился в слизеринскую гостиную. Скользнув взглядом по зеленым стенам и пустующим диванчикам, юноша понял, что все предпочли отправиться в Большой Зал на обед. Ну что ж, это даже хорошо, ему не очень хотелось сейчас с кем-либо встречаться. Но обратив внимание на ярко полыхающий камин, в подземельях все же сыро, слизеринец замер. В удобном кресле сидел незнакомый ему юноша. Стоило взглянуть в его лицо, как Драко тут же понял, почему Панси и Милисента восторженно охали, а Нотт мечтательно закатывал глаза. Юный Малфой утонул в омуте багровых глаз, но в отличии от своих сокурсников Драко наравне с восхищением испытал и страх, так как в их яростной глубине он обнаружил колыхание тьмы, способной сожрать его душу. В этот момент он слабо удивился, что остался жив и отделался лишь «тортусом».
- Здравствуй, Драко, - мягкий голос, с легкой хрипотцой заставил его очнуться.
Вздрогнув, юноша как-то неуверенно встряхнул головой, как будто пытался сбросить наваждение, и попытался принять соответствующую его положению и роду осанку, пытаясь привычными ему способами вернуть обычное мироощущение.
- Я так понимаю, что имею честь разговаривать с Томом Риалом?
- Догадливый мальчик, - легкая усмешка.
Драко вспыхнул, серые глаза яростно сузились:
- Я…
- Может, ты для начала сядешь? – темные глаза насмешливо наблюдали за светловолосым юношей, как бы подбадривая совершить какую-нибудь глупость.
Драко сообразил, что если сейчас начнет утверждать, что он не мальчик, то выставит себя полнейшим идиотом, и даст возможность этому хитрому слизеринцу обыграть это утверждение так, что он света белого не взвидит. Лучшим выходом было проигнорировать эти слова или ответить с ледяным спокойствием, но он уже выдал себя своим поведением. Да, с этим Томом явно шутки плохи. Надо быть с ним очень внимательным.
Немного успокоившись, Драко попытался принять невозмутимый вид и сел напротив темноглазого юноши, внимательно наблюдая за ним из-под длинных ресниц. Этот Том определенно красив. Обычно Драко не связывался со старшекурсниками, а те в свою очередь не связывались с ним, но в основном не потому, что юный Малфой был так уж опасен, а скорее из-за влияния его отца. Хотя сам по себе Драко тоже умел кусаться, что вызывало некоторое уважение окружающих, и умел привлекать к себе внимание. Это позволяло ему быть придирчивым к тем, кто жил с ним на одном факультете. Драко был красив и знал это.
Но сейчас, он всеми фибрами души чувствовал, что привлекать негативное внимание именно этого слизеринца он не желал, но…
Всегда это «но». Почему этот Том защитил Поттера? Не знал или специально влез? От гриффиндорца Малфой не откажется, никогда! Он отомстит, этот Поттер будет в его руках. Слишком далеко все зашло. Драко не умел вовремя остановиться.
* * *
Том внимательно рассматривал молодого щенка Люциуса.
«- Он забавен, не правда ли, Нагайна?»
«- Как скажешь, хоз-с-с-яин».
«- Он тебе не нравиться», - насмешливое удивление легким дуновением касается всего существа змеи-оберега.
«- Красивая, пустая оболочка, да и не в твоем вкусе к тому же».
«- Действительно красивый мальчик… А в остальном, ну, на пару раз он может быть интересен, для разнообразия, хотя, конечно, быстро надоест, как и Люциус в свое время, моя милая Наги. В этом ты как всегда права. Но он может быть прекрасным слугой, если найти подходящий ключик. Со временем, возможно, переплюнет даже Люциуса, так как этот мальчик может быть слеп в своей преданности. Интересно, Люциус это понимает? И как он допустил, чтобы у его сына была такая слабость? Наверное, кровь Блэков сказывается, они всегда славились своей импульсивностью, ведь сумели уродить такое чудо как Сириус, да и раньше в роду у них случались прецеденты».
«- Этот блондинчик привык жить на всем готовом! Не умеет добиваться и, самое главное, он не умеет остановиться вовремя. Будь с ним осторожен, мой Лорд, он может быть непредсказуем, если зайдет слишком далеко в своих желаниях, - змея явно была настроена против Драко и уже совсем тихо добавила, - да и захочешь ли ты отдать ему этот самый ключик, мой Лорд».
«- Что ты сказала?»
«- Да так, ничего, хоз-с-с-яин».
Юный Лорд, почти не слушал свою верную спутницу, так как был поглощен созерцанием молодой копии своего слуги. Было забавно наблюдать, как тот сообразил о бесполезности влезать в спор о том, насколько он взрослый, и чем это может для него кончиться. Что ж, один плюс он заработал.
Том позволил своему собеседнику рассматривать себя. Что скрывать, ему нравилось, когда им восхищались. Течение его мыслей было спокойным и умиротворенным, только одно существо в этом мире могло довести его до белого каления так, что он терял всякую способность мыслить и рассуждать, совершая одну ошибку за другой. Но, к счастью, это зеленоглазое чудо поблизости не наблюдалось. Или к сожалению?
- Почему ты помог Поттеру?
Дерзкий вопрос вывел его из расслабленной задумчивости. «Ай-яй-яй, Драко, как ты нетерпелив».
- Захотелось.
- Я спросил…
- Кто ты такой, чтобы меня спрашивать?
Юный слизеринец явно с трудом сохранял самообладание. «Да, до Люциуса тебе пока далеко, Драко».
- Мой отец…
- Которого, заметь, здесь нет!
Юный Лорд позволил себе посмотреть прямо в серые омуты молодого Малфоя и тут же прикрыл глаза, так как заметил, что мальчик вздрогнул. Не стоит его пока пугать. «Хм, а глаза его в ярости светлеют, у Люциуса наоборот. Интересно под покравительством какого цветка этот мальчик?... Лень выяснять. Да и сил много затрачу. У меня все же не природный дар».
Опять установилась напряженная тишина, которая явно тяготила только Драко, темный Лорд лишь забавлялся и юноша прекрасно это видел, что бесило его еще больше, но, видимо, понимал, что силы не равны. По крайней мере, сейчас.
- И все же, почему ты помог гриффиндорцу? - Драко явно справился с собой сообразив, что не получит ответа, если будет и дальше вести себя как неоперившийся птенец, и говорил теперь спокойно, слегка растягивая слова. «А это уже от Нарциссы, - мелькнула еще одна незначительная мысль. - Мальчик растет, понял, что перед ним слизеринец и говорить надо со мной, как со слизеринцем».
- Объясни, что именно тебя волнует больше? То, что я помог гриффиндорцу, или то, что помощь была оказана Поттеру?
«Тебе придется внимательно следить за своими словами, мой мальчик. Мне хочется поиграть». Том видел, как юноша мучительно выбирает слова, ищет подвох в его вопросе. «Думай, думай Драко. Тебе полезно. Не хочешь показать свою личную заинтересованность в Потере? Глупо. Неужели не понимаешь, что уже поздно что-то скрывать?»
- И то и другое, - дерзкий взгляд серых глаз.
«Молодец. Можно и ответить. Рядом с Гарри сейчас стоит моя Азалия, а не твоя».
- Ну что ж, отвечу тебе и на то и на другое. Во-первых, Драко, я уважаю силу и гриффиндорцы способны ее проявлять, - юноша напротив презрительно фыркнул.
- Никогда не недооценивай врага, Драко, - голос стал ощутимо холоден, заставив мальчика нервно передернуть плечами. На мгновение он ощутил тяжесть темно-багрового взгляда, но тот быстро стал вновь спокойным и умиротворенным, насмешливым, будто строгий родитель снисходительно наблюдает за проделками своего непутевого отпрыска.
- Но как это «уважение», - жалкая попытка выказать презрение, - оправдывает твое вмешательство?
Темные глаза чуть угрожающе сужаются:
- Мне не в чем оправдываться и не перед кем, Малфой, - угроза, – уж, не перед тобой точно.
Мгновение, и все опять как раньше – расслабленность и покой.
- К тому же, согласись, что Поттер выстоял против вас троих.
- Я дрался один! – искреннее возмущение.
- Это, конечно, благородно, - издевка, - но за твоими плечами стояли еще двое, и, согласись, немалого размера, да и в твоих руках все же была волшебная палочка, в отличие от твоего противника.
На это Драко нечего было ответить.
- И если бы он не был так чем-то ослаблен, то ты был бы побежден, - констатация факта.
Том с удовольствием наблюдал, как юный Малфой в бессильном гневе неосознанно сжимает кулаки. Вот он заметил. С усилием расслабляет руки. Тишина.
- Он в порядке?
- Тебя это волнует? – строго очерченная черная бровь насмешливо выгибается, заставляя молодого человека сжать зубы.
- Хочу знать, на какое наказание мне рассчитывать.
«Выкрутился».
- Говорят, сегодня утром очнулся.
- Только утром?
- И это опять же говорит о его способности быть достойным противником.
- А тебя это восхищает?
- Да, - спокойный ответ.
Молчание, которое тяжело только для одного из них.
- Ты не ответил на второй вопрос.
- Какой же?
«Хм, кажется, надо помягче, мальчик сейчас взорвется. Ну, надо же, кровь Малфоев все-таки не вода. Держится. Не позволяет себе сорваться».
- Я понял, почему ты помог гриффиндорцу, теперь, мне хотелось бы понять, почему ты помог Поттеру?
- Хм, почему же я помог Поттеру? – на лице насмешливо сосредоточенное выражение. «Хочешь найти личные мотивы и давить на них, мальчик? Ха-ха-ха». Темные глаза впиваются в серые, на губах ухмылка, полная неприкрытого сарказма. Том тянет с ответом, видя, как юноша напрягается с каждым мгновением все сильнее. – Ну-у-у, наверное, потому, что он гриффиндорец.
Юный Лорд с каким-то внутренним восторгом наблюдал, как до его собеседника медленно начинает доходить смысл его слов. Как же давно он вот так не играл в слова. Последний раз это было как раз в Хогвартсе. Он наслаждался видом мальчишки, тем, как пораженно распахнуты его глаза, как щеки заливает румянец ярости и обиды, а серые глаза стремительно выцветают.
«И все-таки, он очень не сдержан», - эта мысль была единственной, что успела мелькнуть в голове Тома, прежде чем яростный ураган накинулся на него.
Увернувшись от связывающего заклинания, юный Лорд откинул от себя несдержанного юнца обычным «ступефаем» обратно в кресло и сильно оглушил. Когда мальчишка немного пришел в себя, то съежился от вида нависшего над ним слизеринца. Посмотрев в полыхающие страшным багровым огнем глаза, он впервые пожалел о том, что вообще связался с этим Риалом.
А тот в свою очередь все продолжал и продолжал медленно склоняться над поверженным юношей, удерживая взгляд Драко, словно змея, гипнотизирующая свою жертву:
- Никогда, - дыхание обжигает шею, щека прижата к пылающей щеке юноши, шепот в самое ухо, - никогда не смей поднимать на меня руку и не стой на моем пути. - Руки прижаты к подлокотникам так, что не пошевелиться, длинные тонкие пальцы, оказывается, невероятно сильны. Сухие губы впиваются в рот. Жестоко. Больно. По телу пробегает волна дрожи. Страха? Страсти?
Тело против воли подается вперед. Темные глаза пугают своей холодностью и бесчувствием. Драко горит. Закрыть глаза, чтобы не видеть и…
Все. Руки свободны, рот освобожден от чужого поцелуя-насилия. Стон сожаления срывается с губ.
Медленно открыв глаза, Драко оглядывается, до него медленно доходит, что он остался в гостиной совершенно один. В полном изнеможении откинувшись на спинку мягкого кресла, юноша пытается унять охватившую его дрожь. Единственное, о чем он может сейчас думать, это то, что Риал опасен, очень. И ему не следует становиться у него на пути.
Драко упрямо сжимает губы и шепчет, еле слышно:
- Я отомщу. Я найду твое слабое место Том, не будь я Малфой.
В полной неподвижности староста Слизерина просидел целый час, пока гостиная не стала наполняться возвращающимися с обеда сокурсниками. За это время он полностью успокоился и вел себя по-прежнему.
Через некоторое время спустился Том, он сел в одно из пустующих кресел и завязалась ни к чему не обязывающая беседа. Слизеринцы присматривались к новенькому, но было видно, что он уже завоевал свое расположение. Многие переводили взгляд с Малфоя на Риала в ожидании каких-либо интересных событий. Но поняв, что передела власти или хотя бы банального скандала из-за вчерашних событий не будет, все разочарованно успокоились.
В ногах новенького уже привычно пристроился на подушках Паслен, что многих удивило и опять же принесло большинству сильное разочарование. Когда только успел?
- Я так понимаю, ты уже успел переговорить с нашим старостой? – так, чтобы было слышно только Тому, тихо сказал Амари.
- Ревнуешь?
- Ну, что ты? Ни в коем случае, да и не в твоем он вкусе.
- Ты уже знаешь мои вкусы?
- В этом – да. К тому же, я знаю, что ты мне не принадлежишь.
- Хм, тебя это напрягает?
- Нет.
- Хороший мальчик.
Тихий смех
- Говоришь, как умудренный старец.
- Может быть, может быть.
- Хм, тоже мне Дамболдор.
Их общий смех разрывает уют гостиной, заставляя собравшихся вновь обратить внимание на красивых молодых людей, устроившихся чуть в стороне от других.
Отсмеявшись, молодые люди замолчали, вслушиваясь в привычный успокаивающий шум слизеринской гостиной.
- И все же, я посоветовал бы тебе быть поосторожней с Драко. Он очень злопамятен.
- Я тоже, Суавис, я тоже.
Молчание.
- Знаешь, ты единственный, от кого я могу спокойно слышать это имя.
Юноша осторожно берет узкую ладонь Тома и прижимает ее к своей щеке:
- Пойдем ко мне.
«А мальчик все же умен. Понял, что моя комната не для него».
- Ты так ненасытен?
- Нет, просто как истинный слизеринец пользуюсь моментом. Пока ты свободен.
Оба юноши синхронно встают и поднимаются наверх под взглядом завистливых глаз. Лишь серые остаются равнодушны и холодны.
* * *
Еще одну ночь Гарри пришлось провести в больнице, хотя уже вечером он всеми правдами и не правдами пытался сломить железную волю мадам Помфри и уговорить отпустить его. Но колдомедик решительно воспротивилась и пригрозила юноше еще одними сутками в больничном крыле, если он не успокоится.
Видя, как насупился мальчик, мадам Помфри горько поджала губы. Ее лицо приобрело какое-то мягкое выражение, а глаза отразили внутренние переживания, она провела рукой по непослушным волосам непоседливого пациента и произнесла:
- Гарри, как ты не понимаешь, тебе требуется покой и отдых, неужели ты совсем не ценишь наши с профессором усилия? Северус вообще хотел тебя на неделю здесь оставить, - юноша пораженно посмотрел на женщину, - да-да, мистер Поттер, и в кои-то веки я с этим не согласилась, так как понимаю, что тебе хочется побыстрее встретиться со своими друзьями. – Ее взгляд приобрел привычную строгость. – Так что будьте любезны переночевать здесь еще одну ночь вместо целой недели. Завтра вы встретитесь со своими однокурсниками. У вас впереди целый год, успеете наговориться. И да, к вашему сведению, я бы порекомендовала вам забыть о квидиче, хотя бы на месяц, а то и больше.
Сказав все это, она резко развернулась и направилась к себе в кабинет, несколько растерянное «спасибо» настигло ее, когда дверь была уже почти закрыта. Мадам Помфри улыбнулась и покачала головой:
- Мальчишка, - пробормотала она, - какой же ты все-таки мальчишка.
Когда дверь с мягким стуком закрылась, Гарри все еще продолжал недоуменно смотреть вслед ушедшей женщине, он чуть не забыл ей сказать спасибо и надеялся, что та все же услышала его.
Надо же! Целую неделю быть здесь. Неужели все так серьезно с его здоровьем? Раньше, что бы ни случалось, он быстро выписывался из больницы, а уж о том, чтобы забросить квидич на целый месяц, и речи не шло. Что же случилось? Ведь не могли же простые следы от дядиного ремня с металлической бляшкой так вывести его из строя. Почему простые рубцы не могут затянуться вот уже месяц и при каждом удобном случае стремятся вновь раскрыться? Что такого произошло в ту странную ночь, когда он выпал из жизни на много дней? Мало ему Волдеморта, так еще и все это.
Он не мог бросить летать, ладно уж игра, хоть и жалко до слез, но он стремился на поле скорее для того, чтобы ощутить себя свободным от всех проблем и забот, чтобы хоть на время игры все забыть. И сейчас ему как никогда требуется ощутить себя в небе, высоко над землей, парящим как птица. Нет, он не оставит квидич, ведь мадам Помфри сказала, что это только ее рекомендация, а значит играть ему можно, надо только быть поосторожней, да и тренировки начнутся не раньше чем через три недели. Он успеет поправиться. Ему так нужно ощущать Небо, ветер, бьющий прямо в лицо и хотя бы иллюзию свободы. Он без этого не выдержит.
Мальчик со смятением думал о скорой встречи с друзьями. Дамболдор просил быть сильным. Поверили ли они в его слова о возвращении Темного Лорда? Не обвиняют ли его в смерти Седрика?
Седрик. Это имя кинжалом врезалось в сердце юноши, заставляя его кровоточить еще сильнее. Как же он виноват. Ему никогда не искупить этой вины, кто бы что ни говорил. Как он будет смотреть в глаза всем остальным ученикам школы?
С этими мыслями, которые стремились поглотить его сознание, мальчик погрузился в сон, наполненный странными призраками цветочных ароматов и образов…
Когда он проснулся, было уже утро. Наскоро приведя себя в порядок и одевшись, Гарри направился в Большой Зал. Было еще довольно рано, но это ему только на руку. Он успеет спокойно поесть, и узнать расписание на сегодня, ведь ему еще возвращаться в башню за учебниками.
Как Гарри и ожидал, в зале было довольно мало народу, что позволило ему без особого смущения пройти за свой стол, хотя его появление сразу же вызвало много шепотков и косых взглядов, но присутствие большей части преподавателей за учительским столом не позволило подняться большому шуму. Гарри оценил свою предусмотрительность. Было бы намного хуже, если бы ему пришлось войти в уже полный зал. Это выглядело бы не очень хорошо и привлекло к нему лишнее внимание. Надо бы приходить на завтрак теперь пораньше.
Сев за свой стол, юноша с болью отметил, как еще пока немногие его однокурсники странно на него косятся. В основном те, кто был младше. Он мало их знал, но все равно было обидно. А если так же будут вести себя и другие, те, кого он хорошо знает, с кем дружит?
Места рядом с ним оставались свободными, но далеко не потому, что он попросил их не занимать.
За гриффиндорским столом стали появляться остальные заспанные ученики. Многие из них здоровались с Гарри, смущенно улыбались ему, но рядом не садились и даже не пытались сделать такую попытку, что заставляло юношу сильно нервничать. Тут в зал вошли почти все пятикурсники. Они замерли на какое-то время под взглядом колдовских зеленых глаз, но в этот момент за их спинами показался Невил, который совершенно не смотрел вперед, читая какое-то письмо и поэтому налетел на столпившихся. Подняв глаза, он наткнулся на настороженный взгляд Гарри.
- Гарри, привет! Как твои дела? Тебя не было на распределении. Все в порядке? – Добродушное лицо друга расплылось в счастливой улыбке от радостной встречи. Его слова разрядили скопившееся напряжение. Все смущенно заулыбались и стали здороваться с Гарри, спрашивать как его дела, почему его не было на распределении и так далее и тому подобное. Только Симус как-то странно передернулся, пробормотал скороговоркой приветствие и сел от Гарри подальше, да и некоторые другие, хоть и смущаясь, но постарались расположиться подальше от зеленоглазого гриффиндорца. Наблюдать это было больно, хотя Гарри старался не подать виду. Чья-то мягкая рука легла на его плечо и ободряюще сжалась.
Подняв глаза, юноша наткнулся на внимательный взгляд Невила, который сочувствующе смотрел на него.
- Не обращай внимания, Гарри, - мягко сказал он. – Скоро все забудется, они поймут, что не правы. Я тебе верю. Я верю в тебя, Гарри.
- Спасибо, Невил, - немного горькая улыбка, в конце концов, посетила лицо юноши, - спасибо за твою поддержку.
- Ну, мы же друзья. А для чего еще нужны друзья, как не для того чтобы поддержать в трудную минуту?
Невил сел по левую руку от Гарри и сказал:
- Все уже слышали о том, что произошло в поезде, но не беспокойся, Рон и Гермиона уже провели агитационную работу, и тебя никто не будет беспокоить очень сильно. Я только хочу спросить, как ты себя чувствуешь?
Гарри вымученно улыбнулся:
- Все хорошо, Невил, большое тебе спасибо. – И попытавшись сменить тему разговора, быстро спросил:
- А где наши новоявленные старосты?
- Они пока с первокурсниками возятся, первый учебный день все-таки. Сейчас придут.
И в самом деле, двери зала распахнулись и пропустили внутрь небольшую толпу первокурсников-гриффиндорцев, которые все еще немного растерянно озирались. Неужели и они на первом курсе выглядели такими ошарашенными?
Рон и Гермиона провели младших учеников к столу, при их приближении стали слышны наставления девушки:
- И запомните, со следующего дня будете спускаться на завтрак сами. Я думаю, что дорогу вы уже запомнили. Рассаживайтесь. - Тут ее взгляд упал на смотрящего на нее юношу. – О, Гарри, доброе утро, как ты себя чувствуешь? – спросила она, садясь напротив.
Юноша мученически закатил глаза и ответил:
- Гермиона, ну хоть ты не начинай.
Но, взглянув в строгие глаза девушки, покорно ответил заученную фразу:
- Все хорошо, меня же выписали.
- Ты выглядишь бледным.
- Если бы что-то было не так, ты думаешь, мадам Помфри меня бы отпустила?
Гермиона только начала отвечать, как их разговор прервал Рон. Подлетев к столу и плюхаясь на место по правую руку от юноши, он обхватил Гарри своими ручищами и прямо в ухо завопил:
- Как ты, друг?
Почувствовав резкую боль, Гарри поморщился:
- Было бы намного лучше, если бы так меня не сжимал, - просипел он.
Сообразив, что он делает другу больно, Рон тотчас его отпустил, на его лице появилось выражение какого-то детского испуга:
- Извини Гарри, я не хотел, тебе очень больно?
- Все в порядке, Рон, я тоже очень рад тебя видеть.
Чтобы как-то отойти от надоевшей уже темы собственного самочувствия, Гарри спросил:
- Ну, а вы как ощущаете себя в роли великих и ужасных старост?
- Почему сразу ужасных? – вскинулась Гермиона.
- О, значит с «великими» ты согласна? - Гарри хитро посмотрел на подругу, которая тут же зарделась, но, вздернув подбородок, произнесла:
- Быть старостой – это очень ответственная работа, которая требует …
Все это время Рон бросал на нее хмурые взгляды:
- Ну, вот не начинай ты опять!
Девушка запнулась. Ее плечи поникли, и она уткнулась в свою тарелку. Гарри непонимающе смотрел на развернувшееся перед ним действо:
- Что происходит? Вы что, уже успели поссориться?
- Да!
- Нет!
Хором ответили Рон и Гермиона. Уизли бросил на девушку испепеляющий взгляд.
- Та-а-к, - протянул Гарри, - а теперь объясните мне, что происходит?
Джинни, которая умудрилась незаметно подойти во время короткого разговора и сесть рядом с подругой, доверительно сказала:
- Гарри, Рон не может простить Гермионе, что та не пустила его к тебе в день приезда, пообещав, что они навестят тебя на следующий день вместе, а сама пошла одна.
- Но Рон, - Гарри повернулся к насупившемуся другу, - она же не виновата, что профессор Снейп запретил приходить ко мне. Он еле согласился на то, чтобы пришла хотя бы Гермиона.
- А с каких это пор Снейп решает, кому можно к тебе приходить, а кому нет?
- С тех самых, когда стал моим лечащим врачом.
- Что? – все, кто сидел рядом, включая Невила, пораженно уставились на юношу. Тот сильно смутился и попытался объяснить:
- Ну, мадам Помфри сказала, что нельзя менять лечащего врача, а Снейп уже с лета… и теперь он будет продолжать, в общем, он и дальше будет меня лечить.
Рон впервые за последние два дня взглянул на Гермиону не обвиняюще, а скептически:
- Не нравится мне это.
И о чудо, девушка утвердительно кивнула головой:
- Мне тоже, но профессор Снейп действительно прекрасный зельевар, - мгновение помедлив, она быстро выпалила, - и мог бы ограничиться одним зельеварением!
Гарри удивленно переводил взгляд с одного на другого:
- Ну, по крайней мере, вы больше, кажется, не в соре.
Рон улыбнулся, посмотрел на свою подругу и сказал:
- Уже нет, ладно Гермиона, прости, я, как всегда, был неправ.
- Я принимаю твои извинения.
- Кстати, Рон, Гермиона, какие у нас сейчас уроки?
От этого вопроса Гермиона аж засветилась и радостно ответила:
- У нас сейчас будет новый предмет по магии цветов.
- Да? Мне, наверное, надо сходить в башню за учебниками, - вставая из-за стола, юноша спросил, - где будет проходить занятие?
- Приходи на четвертый этаж, только не опаздывай!
- Хорошо.
Выходя из зала, юноша совершенно не обратил внимания на три пары глаз пристально следивших за каждым его движением, впрочем, как и остальные его друзья.
<предыдущая страница | следующая страница>