Глава 8
ГЛАВА 8
* * *
Гарри проснулся утром. Во всем теле ощущалась тягучая ломота, мешая спокойно расслабиться и понежиться в мягкой больничной кровати. Но он привык. Постойте, больничной? Резко приподнявшись и оглядев помещение, юноша добился только того, что пришлось со стоном откинуться на подушку, так как перед глазами все плыло и шаталось, а в голове стоял туман и кто-то усердно бил маленькими молоточками по металлическим пластинам, создавая устойчивый и противный звон.
- Мистер Поттер, - в палату ворвалась мадам Помфри, - вам нельзя вставать! Что вы себе позволяете?
Попытавшись что-то ответить, Гарри понял, что ему не хватает воздуха, чтобы произнести нормально хотя бы слово. Из горла вырывались какие-то хрипы. Мадам Помфри заволновалась и быстро стала смешивать какие-то зелья, при этом бормоча:
- Да-да, Северус именно об этом и предупреждал, затрудненное дыхание…
Завершив приготовление, женщина склонилась над юношей и приподняла его голову:
- Выпейте! – строго сказала она.
Выполнив приказ колдомедика, Гарри почувствовал, как ему становиться значительно лучше. По крайней мере, исчезло стойкое ощущение засухи в горле и дыхание больше не вырывалось с какими-то жуткими хрипами, хотя ощущалась некая тяжесть в груди.
- Спасибо, - сдавленно произнес он.
- Вам нельзя много разговаривать, - напомнила мадам Помфри, протягивая ему очки.
Надев их, юноша поинтересовался:
- Как я здесь оказался?
- Вы это у меня спрашиваете? По-моему это я должна этим интересоваться. И кто вас только довел до такого состояния? И поверте мне, я говорю не о заклинании слабости, которое было на вас наложено!
В глазах мадам Помфри мелькали искры праведного гнева. Юноша покраснел и смущенно отвел глаза. Конечно же, она видела его шрамы.
Видя неловкость юного пациента, колдомедик только горько улыбнулась и покачала головой:
- Я не собираюсь выпытывать у вас подробности мистер Поттер, так как, видимо, обстоятельства, доведшие вас до такого состояния, все же известны директору, но если я еще раз увижу нечто подобное, я буду вынуждена обратиться в попечительский совет и в суд по делам несовершеннолетних!
Умудренная опытом женщина догадывалась, что причиной такого состояния студента могли быть только родственники мальчика. Зная его историю, не надо долго гадать, чтобы понять, вряд ли ребенку позволили бы находиться где-либо еще кроме как в окружении семьи в стенах собственного дома. Немного помолчав, женщина добавила:
- Возвращаясь к вашему вопросу, замечу, что вы были доставлены сюда вчера вечером профессором Снейпом в бессознательном состоянии.
- Снейпом?! – мальчик был так удивлен, что не озаботился проявить уважение, назвав Мастера Зелий просто по фамилии, хотя когда он об этом вообще заботился?
- Да, - утвердительно кивнула колдомедик, учтиво не заметив оплошности мальчика. – Он приготовил специальные зелья для вас этой ночью, особый состав. Он еще зайдет к вам до обеда, чтобы выполнить необходимые процедуры…
- Но почему не вы сами? – перебил ее юноша.
- Потому что любой колдомедик скажет вам, что менять лечащего лекаря нежелательно и позволительно только в крайних случаях, так как каждый из них применяет свою собственную особую магию, помогая больному выздороветь, а так как профессор Снейп уже начал летом лечить вас, то и закончить желательно ему. К тому же, он выразил такое желание. А теперь, мистер Поттер, я попрошу вас принять успокоительное зелье.
Проследив за тем, чтобы пациент выпил все предложенное лекарство и улегся опять в пастель, женщина собралась уходить, но задержалась у выхода:
- Вам требуется покой, мистер Поттер, поэтому я не допускаю к вам ваших друзей, хотя они очень стараются сюда проскочить, но я позволю им войти только после того, как профессор осмотрит вас и даст свое разрешение, так что отдыхайте.
Проводив взглядом мадам Помфри, Гарри откинулся на подушки и попытался принять удобное положение, чтобы шрамы не так сильно ныли. Он чувствовал, как по его телу разливается странная расслабленность. Странная, потому что только сейчас понял, как сильно была напряжена каждая клеточка его тела. Бой молоточков в голове, кажется, успокоился, и в оставшемся вязком тумане лениво текли мысли, возникая из неоткуда и пропадая в никуда. Взгляд скользнул по стройной Азалии, что стояла в хрустальной вазе на тумбочке у его изголовья. «Красивый цветок. Откуда? Неважно».
Гарри ощутил какую-то странную дрожь от вида этого цветка. Ему вдруг почудилось, как кто-то нежно проводит рукой по его рукам, лбу… и даже губы ощущают нежное и требовательное прикосновение. Перед его взором возник смутный силуэт в окружении теней и… ароматов. Азалия и что-то еще. Неуловимый аромат. Навязчивый. Опасный. Сладкий. Этот человек приходил к нему. Сегодня ночью. Почему?
Юноша вспомнил тот нестерпимый жар, который преследовал его всю ночь, выжигая болью легкие, проводя раскаленными пальцами по каждому шраму, заставляя скидывать одеяло и судорожно сжимать руки. Но проснуться, выскользнуть из этого кошмара было невозможно.
Потом пришел этот человек, эта смутная фигура, которая соткалась сейчас перед взором мальчика из ароматов Азалии и еще какого-то цветка … или даже целого букета? Он стоял здесь в шаге от кровати. Был рядом. Боль немного успокоилась, но не ушла, вгрызшись в кости, пробравшись под кожу и затаившись там до поры до времени. Только шрам на лбу стал покалывать. Не больно. Но как-то непривычно. Вот странный силуэт стал плотнее, склонился над ним. Сильный Аромат Азалии бьет по чувствительному обонянию…
Резкий хлопок дверьми вывел Гарри из какого-то необычного транса. Мало того, что он увидел странную фигуру, сотканную из ароматов цветов, так ему еще послышался, какой-то шепот. Он смог разобрать только тихое: «Мой». Недоуменно встряхнув головой, мальчик повернул голову в сторону вошедшего.
- Уже очнулись, мистер Поттер? Хорошо! – профессор Снейп стремительно приближался к постели юноши. – Как я могу судить, уважаемая мадам Помфри дала вам успокоительное. Ну что ж, это даже лучше. Как вы себя чувствуете?
- Хорошо, - прошептал мальчик.
Снейп окинул Гарри критическим взглядом и издевательски приподнял бровь:
- Я не спрашиваю ваши домыслы, мистер Поттер. Я требую от вас четкого внятного ответа, или вы на это уже не способны?
Ни грозный вид, ни ехидный голос профессора не произвел на юношу никакого впечатления. Сейчас ему было как-то все равно, да и вообще, как-то странно бояться или ненавидеть человека, который в течение почти месяца чуть ли не каждый день приходил к нему, чтобы втирать различные мази и поить целебными зельями. Гарри сам не заметил, как свыкся с присутствием мастера в своей жизни, хотя они почти не общались, только иногда профессор бросал отрывистые приказы: повернуться, выпить, лечь, встать.
Не увидев привычной реакции на свой выпад, Снейп вначале нахмурился, но потом фыркнул и сказал, криво улыбнувшись:
- Вечно с вами, Поттер, что-нибудь случается. Ну, кто вас просил драться с Малфоем?
Вот сейчас Гарри действительно удивился. Он посмотрел прямо в лицо своему учителю и отметил, что профессор выглядит немного устало. Под глазами залегли тени от бессонной ночи, морщины углубились от усталости и … переживаний. Гарри вдруг понял, что это он стал причиной такого состояния взрослого человека, который с августа пытается поставить его на ноги, тратя свое личное время, который не смотря ни на что еще ни разу не поднял на него руку, хотя неприязнь к мальчику так и сочится из него уже который год. Гарри взглянул в черные, бездонные глаза профессора. Отметил красные прожилки в уголках глаз, нескончаемое море негодования и… беспокойства, плескавшегося на самом дне, если у этих глаз, конечно же, было дно. Проанализировав все, что смог отметить, за такое краткое время, каким-то внутренним чутьем, (может, сердцем?) Гарри тихо сказал:
- Вам не следовало приходить так рано, профессор. Я не умираю, и вы могли позволить себе выспаться.
Только когда эти слова сорвались с его губ, мальчик понял, что сморозил и зажмурил глаза в ожидании моральной трепки. Но к его удивлению мужчина лишь как-то обреченно вздохнул и сказал:
- С вами выспишься, как же. Только отвернешься, опять что-нибудь случится.
Гарри пораженно распахнул глаза, уставившись на Мастера Зелий. Он не мог поверить в то, что услышал. Профессор в о р ч а л. Как, как… Мальчик не мог подобрать сравнение, не с чем было сравнивать, но он точно мог сказать, что так говорят не озлобленные на тебя люди, а те кто о тебе заботится и готов продолжать это делать не смотря ни на что.
* * *
На какое-то мгновение профессор утонул в широко открытых зеленых глазах. В его груди бушевал еле сдерживаемый гнев. На Гарри, что тот оказался совсем не таким благополучным мальчиком. На Дамболдора, так как тот наверняка все знал с самого начала и ничего не делал и даже не пытался переубедить своего работника, лишь укоризненно качая головой, когда он, чего греха таить, несправедливо обращался с мальчишкой. На тупых родственничков, которые посмели… Ему не стоит об этом думать, иначе он опять повзрывает все, что сделано из стекла, а это все же больница, здесь множество лекарственных зелий, которые, между прочим, варил он сам.
Когда мальчишка зажмурил глаза в ожидании взбучки, в груди профессора что-то болезненно дрогнуло. Ни один ребенок не должен т а к реагировать на свои собственные слова. Ведь он даже не пытался оскорбить, просто почему-то решил проявить заботу о самом своем нелюбимом профессоре. Гриффиндорец до мозга костей. И откуда в нем это? Хотя, откуда – понятно. Вопрос в том, как в нем это все осталось, да еще к нему?
Почувствовав, что пауза затягивается, Северус с усилием оторвал взгляд от колдовской зелени чужих доверчивых глаз. «Вот уж действительно волшебник», - мелькнула непрошеная мысль. Он уже стал перебирать принесенные с собой зелья, чтобы аккуратно выставить их на прикроватную тумбочку, но шокировано замер.
- Откуда это у вас, Поттер?
- Что?
- Цветок! Азалия! – раздраженно прошипел профессор, вновь впиваясь взглядом в лицо мальчишки.
Тот как-то неуверенно улыбнулся и сказал:
- Не знаю, профессор, принес кто-то. Когда я проснулся, Азалия была уже здесь. Что-то не так?
- Нет, все в порядке.
Зельевар передернул плечами и принялся выставлять различные пузырьки с зельями. «Может, у меня уже паранойя? Мальчишка ничего не знает, да и откуда ему знать, что означает этот цветок. Но, Мерлин! Кто же так пошутил? “Ты принадлежишь мне”… Ну надо же. Может, это просто подарок и ничего не значит? Ведь цветок и впрямь красив. Мало кто в этом разбирается. А если нет? … Темный Лорд?... Не может быть, ему сюда не пробраться. … Но обещал же он как-то за мной следить!
Так, Северус, все! Успокойся. Иначе у тебя начнется истерика, а здесь ребенок. Раненный, между прочим, ребенок. А Малфой все же подлец, как и его папаша. Надо будет присмотреться к новенькому. Странный он. Опасный. Хотя все слизеринцы такие. Но почему он помог Поттеру?»
Пытаясь хоть как-то успокоить сумбур своих собственных мыслей, вызванный видом этого цветка, Северус прекратил разбирать принесенные зелья.
- И все же, как вы себя чувствуете? – хмуро обратился он к мальчику. – И замете, мне требуется знать именно о ваших настоящих ощущениях, а не глупая гриффиндорская отговорка, что все хорошо!
Юноша немного покраснел и стал перечислять свои ощущения, стараясь быть кратким и лаконичным.
- Шрамы ноют и немного горят, но терпимо, в голове легкий туман, и трудно делать глубокие вдохи, в груди какая-то давящая тяжесть. При попытке сесть ощущаю головокружение, и все вокруг шатается.
- Ну, это уже что-то. С этим можно работать.
Северус помог юноше стянуть больничную рубашку и перевернуться на спину. Чем-то смазав свои руки, он стал осторожно втирать пахучую мазь в открывшиеся рубцы.
Помолчав немного, Гарри неуверенно спросил:
- А что со мной произошло?
- Ничего страшного, если бы не ваши, хм, старые повреждения. Молфой наслал на вас заклинание слабости «Infirmitas». Кстати, вам не мешало бы его выучить, а также контрзаклинание, – требовательный взгляд в лицо юноши. Тот согласно кивает головой. - Само по себе заклинание не столь опасно, лишь лишает заклинаемого почти всех физических сил на сутки, позволяя заклинателю творить все что угодно с телом врага. Но в этом же и заключается его опасность именно для вас. Вы и так физически еще не окрепли, и это заклинание вытянуло все оставшиеся силы. Побочным эффектом при таком раскладе как раз является затрудненное дыхание. Иначе говоря, жертва просто задыхается и, если не оказать своевременную помощь, имеет все шансы умереть от удушья. А в вашем случае, оно еще и поспособствовало открытию шрамов, так как ваши ранения несколько необычны и по неизвестным нам причинам плохо заживают.
Замолчав, профессор продолжил нежно втирать уже другую мазь, которая должна была смягчить образующиеся рубцы. «Какая же у него нежная кожа. Как у младенца», - отстраненно думал он, поражаясь, как можно было ее испортить. Лично ему совершенно не хотелось прекращать свое занятие, да и парень под осторожными прикосновениями совершенно расслабился. Мужчина видел, как обмякают напряженные руки, как натянутое как струна тело становиться податливым, доверившись умелым рукам учителя.
В этот момент он вспомнил решетку на окне в маленькой комнате мальчика. «Как преступник, в тюрьме», - подумал он. Рука непроизвольно дернулась и царапнула открытый рубец. Гарри зашипел и попытался приподняться, но твердая рука профессора ухватила его за верхнюю часть шеи, зарываясь пальцами в густые волосы и впечатывая в подушку, не позволяя подняться. При этом вторая рука с силой вжимала поясницу в кровать:
- Я прошу прощение за свою неловкость, мистер Поттер, - раздался спокойный голос, - но вам ни в коем случае нельзя так резко выгибаться. Иначе образовавшаяся корочка полопается и мало того, что придется все начинать сначала, так и вы испытаете достаточно сильную боль.
Северус видел, как мальчик дрожит, пытаясь унять боль и на мгновение вспыхнувший страх, когда руки профессора не позволили ему подняться. Снейп мысленно проклинал себя на чем свет стоит. «Надо же было так, расслабиться! Сильно все же я его задел. Да еще и напугал. Вот, Мерлин! А парень даже не пикнул, только дернулся. Надо сосредоточиться».
Северус осторожно убрал руку с поясницы, продолжая придерживать ладонью голову юноши, слегка массируя основание черепа, пытаясь заставить того опять расслабиться. Другой рукой он взял последнюю склянку, ту самую в которой было смягчающее рубцы зелье, и вылил остатки приятно пахнущей, прохладной смеси на спину и начал опять осторожно втирать вдоль всей спины.
- Профессор, сэр, я больше не буду пытаться встать, вы можете убрать руку.
Северус мысленно чертыхнулся и неохотно выпутался из мягких густых волос, продолжая бережно обводить раны. Через некоторое время Снейп пристальным взглядом окинул результаты своей работы. Спина мальчика лоснилась от всего того количества зелий, что пришлось втереть, а сама кожа, казалось, пропиталась смесью причудливых ароматов. Профессор огляделся в надежде найти какое-нибудь полотенце или хотя бы пригодный клок ткани, чтобы вытереть руки, но тут его взгляд упал на ладони юноши. Он тут же вспомнил, какая кристальная чистота стояла в доме Дурслей. И какие холеные руки были у той тощей лошади, матери семейства, Петунии кажется.
Северус осторожно взял Гарри за руки и стал втирать остатки зелья со своих рук в мозолистые ладони мальчика и опять наткнулся на удивленный взгляд зеленых глаз.
- Зачем, профессор? Здесь же нет рубцов.
- В отличии от вас, мистер Поттер, я уважаю свою работу и хочу использовать зелья с максимальной эффективностью. К тому же я не нашел полотенца, чтобы вытереть руки. Не волнуйтесь, зелье просто смягчит ваши ладони и уберет со временем мозоли.
Зельевар отметил выступивший на щеках мальчика легкий румянец.
- Ну, я же не девчонка, - смущенно пробормотал тот.
Мужчина ничего на это не ответил, легко массируя узкую ладонь и длинные тонкие пальцы. «Как у музыканта», - неожиданное сравнение пришло ему в голову.
- Ну что ж, мистер Поттер, на сегодня мы закончили. Выпейте обезболивающее и зелье облегчающее дыхание. Вам следует отдохнуть.
Видя, как юноша замялся, не зная как что-то ему сообщить, Снейп решил ему помочь:
- Вы что-то хотите мне сказать?
- Профессор Снейп, сэр, мадам Помфри сказала, что допустит ко мне друзей только после вашего разрешения. Не могли бы вы…
Мальчик опять замялся. Северус недовольно поджал губы. Конечно, что еще мог сказать этот мальчишка?! Совершенно не заботится о своем здоровье.
- Вам требуется покой и отдых, - холодно сказал он, - а ваши друзья вряд ли вам его обеспечат.
Лицо юноши в миг погрустнело, а глаза потеряли жизнерадостные лучики, что так любили жить на дне этих волшебных океанов.
- Но я думаю, что кого-нибудь одного вы в состоянии выдержать, - также холодно и отстраненно продолжил мужчина. – Вероятнее всего, мисс Грейнджер посетит вас после обеда, когда вы хорошо отдохнете.
Тихое «спасибо» настигло профессора уже у самых дверей. Он обернулся и наткнулся на лучащуюся зелень мальчишеских глаз. Сухо кивнув, мужчина вышел, мысленно пообещав себе позаботиться о том, чтобы эти глаза всегда сияли именно так, если, конечно, это не будет мешать обеспечивать безопасность этого гриффиндорца.
* * *
В следующий раз Гарри проснулся уже во второй половине дня. Солнце играло своими лучами на стенах больничной палаты, старательно пытаясь пробиться сквозь сомкнутые веки юноши. Мальчик не торопился открыть глаза. Как хорошо вот так понежиться в кровати под теплыми, ласковыми лучами осеннего солнышка, особенно когда боль почти не тревожит тебя. Как хорошо. В памяти постепенно всплывали образы последних двух дней: поездка в Хогвартс-экспрессе, Малфой, надежные руки, знакомо обнимающие за плечи, и… чужие губы, вдыхающие такой чистый, свежий воздух. Потом вспомнилось первое пробуждение уже в больничной палате, Снейп, который каким-то образом стал уже неотъемлемой частью его недолгой, но такой насыщенной событиями жизни. Гарри попытался глубоко вздохнуть и закашлялся, так как сил на это не хватило, да и сразу вернулось уснувшее ощущение тяжести в груди, сдавливающее легкие.
- Гарри, тебе нельзя делать такие глубокие вдохи первое время, - знакомый, полный беспокойства голос заставил юношу, в конце концов, открыть глаза.
Гермиона сидела у изголовья его постели, тревожно всматриваясь в его лицо и протягивала уже знакомое зелье облегчающее дыхание. Выпив его одним глотком, юноша пробормотал:
- Де жа вю.
- Что? –подруга непонимающе посмотрела на него.
- Я уже в который раз прихожу в себя после очередного, хм, скажем так, происшествия и вижу тебя возле своей кровати. Ты прямо сестра милосердия или ангел-хранитель – всегда рядом.
Юноша слабо улыбнулся, но эта мимолетная улыбка быстро исчезла с его лица, так как он совершенно не ожидал такой бурной и неожиданной реакции со стороны девушки. Гермиона заплакала.
Закрыв лицо руками, она судорожно всхлипывала, а Гарри непонимающе смотрел на нее, пытаясь сообразить, что такого он сказал, что могло довести ее до такого состояния.
- Гермиона, милая, ну что ты? – он попытался отвести руки от ее лица, но та уклонилась. – Ну, посмотри на меня, извини, если глупость сморозил. Я не хотел тебя обидеть.
Гермиона медленно отвела руки от лица и посмотрела в потемневшие от беспокойства зеленые океаны глаз друга:
- К-какая же я сестра? – всхлипывая, спросила она. – К-какой ангел? Я опять тебя подвела Гарри. Это ведь все Малфой подстроил. Мы должны были к тебе сразу пойти после собрания, а мы. Прости нас, Гарри!
Девушка вновь залилась слезами, Гарри потянулся и приобнял ее, легко поглаживая по спине и пытаясь успокоить.
- Ну, что ты в самом деле? Я уж испугался, думал, случилось чего.
- Как ты можешь так говорить? Мы опять тебя подвели. Какие мы после этого друзья?
Мальчик решительно взял ее за плечи и слегка встряхнул:
- Самые настоящие друзья. Слышишь? Глупости это все. Вы всегда рядом со мной, вы всегда готовы прийти мне на помощь. Разве этого мало? К тому же, если бы вы поступили по-другому, то какие вы были бы после этого старостами?
Девушка внимательно вглядывалась в такое родное лицо друга, в эти огромные горящие решительным огнем глаза и впервые за эти беспокойные сутки самообладание и рассудительность по-настоящему стали возвращаться к ней. Не те жалкие потуги, которые она выставляла напоказ ради Рона и других однокурсников, чтобы не вызывать лишних вопросов. Она поверила, что Гарри не осуждает их, впервые осознав, как сильно она этого боялась. Гермиона порывисто обняла друга.
- Ох.
- Ой, прости. Тебе очень больно? Может позвать мадам Помфри?
- Нет не надо, только прошу тебя, в первые пару дней воздержись от таких крепких объятий.
- Извини. – Гермиона покраснела и потупилась.
- Эй, Герми, что-то ты стала слишком много извиняться, не узнаю своего боевого друга, - юноша шутливо ткнул ее ладонью в плечо. – А как же твое коронное «я все знаю лучше всех и всегда права»?
- Да ну тебя, - девушка надула губки и притворно насупилась, но не смогла так высидеть и десяти секунд. Заливистый смех молодых людей разнесся по палате. – И как Парвати умудряется строить такие рожицы?
Гарри сделал вид, что задумался и сказал:
- А что? Очень даже мило, тебе идет, этакая мисс «попросите все у меня прощения». Будешь так делать, - шепотом добавил он, - и тебе ничего учить не придется, хотя со Снейпом это не пройдет.
- Да ну тебя, - уже всерьез повторила девушка.
- Ну вот, на тебя не угодишь, как ни старайся.
Общий смех опять разогнал тишину.
- Как там Рон?
- Как-как? Волнуется за тебя сильно, места себе не находит и зол на всех и каждого. Особенно на меня и Снейпа.
- А на тебя-то почему?
Девушка смущенно потупилась:
- Я вчера запретила ему к тебе идти, извини.
- За что ты извиняешься? Я все равно бы не смог этого оценить, так как меня напоили стольким количеством разных зелий, что я проспал всю ночь, ни разу не проснувшись. Ты все правильно сделала. Да и поймать вас могли. А такой конфуз в первую же ночь в школе, мда, мы бы начали с огромного минуса в баллах.
- Но Рон все равно злится. К тебе хочет.
- Передавай ему от меня привет и скажи, что я запрещаю пытаться пробраться ко мне ночью. Я завтра, скорее всего уже на занятия пойду, там и встретимся. А теперь, Гермиона, расскажи мне, пожалуйста, что произошло тогда в поезде по подробнее, а то я как-то все смутно помню. – Щеки мальчика залил предательский румянец. Он явно смущался всей этой ситуации, из-за которой его друзьям опять пришлось поволноваться.
Староста Гриффиндора тяжело вздохнула:
- Да что рассказывать. Мы прибежали, когда уже поздно было. Это я должна спрашивать у тебя, как все произошло.
- Давай так, ты сейчас мне рассказываешь то, что видела, а потом я, договорились?
- Договорились. Как я уже сказала, мы прибежали, когда все закончилось, так как сообразили слишком поздно, что что-то не так. Малфой, он теперь староста Слизерина, подстроил драку между нашими факультетами, и нам с Роном пришлось все улаживать. Когда мы это поняли, то тут же бросились на твои поиски. Нашли. Но ты уже задыхался, а Малфоя и след простыл.
- Подожди, Снейп, да и мадам Помфри говорили, что мне была оказана первая помощь. Так это были вы?
Гарри с удивлением наблюдал, как все лицо Гермионы заливается густым румянцем.
- Нет, - сдавленно прошептала она, - мы опоздали Гарри, если бы не тот парень, ты бы, скорее всего, умер.
- Какой парень?
- Ты не помнишь?
- Нет.
- Парень, который на Диагон-аллее подарил тебе Хризантему. Он ехал в соседнем купе, услышал возню и отогнал от тебя Малфоя, а также сделал тебе искусственное дыхание. Ты задыхался.
Немного помолчав, девушка добавила:
- По крайней мере, он нам именно так все рассказал.
- Значит, он мне помог, - задумчиво пробормотал Гарри, но затем, прищурившись, внимательно посмотрел на подругу. – Почему-то мне кажется, что ты не веришь в его рассказ, - это звучало скорее как утверждение, чем вопрос.
- Гарри, он прошел распределение вместе с первокурсниками и…
- С первокурсниками?
- Ну, да, раньше на дому занимался, а теперь по какой-то причине решил в школу пойти, что, кстати, тоже меня настораживает. С чего бы это? Продолжал бы учиться так дальше!
- Гермиона, это не аргумент. Мало ли какие могли быть причины?
- Гарри, он попал на СЛИЗЕРИН!
Девушка замолчала, выжидательно уставившись на друга. Тот сидел, глубоко задумавшись, что-то решая про себя, а затем тихо сказал:
- Гермиона, я ведь сам чуть не попал на Слизерин, и ты об этом прекрасно знаешь.
- Но ведь не попал, - немного растерянно ответила она.
- Когда-то поддавшись личной антипатии, а потом и всеобщему предрассудку, я отверг дружбу хорошо тебе известного человека. Возможно, случись тогда все иначе, сейчас он не был бы таким и стены этой школы не узнали бы нашей вражды. … Не думаю, что мне стоит совершать ту же ошибку дважды. Он помог мне два раза.
- И все равно, я ему не верю, - упрямо тряхнула головой девушка, - он мог подстроить всю эту ситуацию.
- Мог, но сделал ли он так? Мы этого не знаем, и обвинять без доказательств, не имеем права. Не узнаю я тебя.
- Я просто очень за тебя волнуюсь и к тому же…, - Гермиона замялась.
- Ну, давай, спрашивай.
- Я не верю, что ты не мог справиться с Малфоем, - быстро выпалила она. – Ты намного его превосходишь по ЗОТС. Что-то должно было быть подстроено, иначе не было бы такого эффекта. Ты не мог ему проиграть!
Гермиона запнулась, когда заметила, что Гарри мучительно покраснел и отводит в сторону глаза.
- Но я правда проиграл, - тихо пробормотал он.
- Та-а-ак, - протянула девушка, - рассказывай! Ты не мог просто так проиграть. Что с тобой? Как все было?
- Ну, Малфой зашел в мое купе вместе со своими амбалами, когда я дремал. Моя волшебная палочка была в наплечной сумке. Когда он стал придираться, я старался реагировать спокойно, так как ты всегда советовала. Я ведь понял, что вся эта вражда сама по себе ничего не стоит. Но такое поведение, видимо, вывело его из себя. Он полез врукопашную.
Гермиона ахнула.
- Ничего страшного, Герми, - поспешил ее успокоить Гарри. – Спасибо Дадли, в рукопашной я не новичок, было бы гораздо хуже, если бы он сразу запустил проклятьем, полочки-то у меня не было. А так, я смог увернуться и даже выхватил свою палочку из сумки, но…
- Что но? Почему ты замолчал? Говори.
Мальчик тяжело вздохнул:
- Знаешь Гермиона, - небольшая заминка, - со мной что-то не так.
- Что не так? Тебе плохо?
- Да нет, я не об этом. Просто я, ну, запахи.
- Что запахи?
Юноша опять залился краской:
- Я чувствую запахи, разные, причем, только цветочные. Они бывают такими сильными, что совершенно сбивают меня с толку.
- Это как тогда на перроне, когда тебе стало плохо? – тут же ухватила мысль Гермиона.
- Ну, да. Понимаешь, я не знаю, что это. Я вдруг начинаю очень сильно слышать, какими духами и одеколонами пользуются окружающие. Что-то с обонянием. И эти странные образы.
- Какие образы?
- Ну, мне вдруг в голову приходят совершенно странные ассоциации по поводу того или иного запаха,- мальчик совсем смутился. – Я же говорю, что-то с обонянием.
- Знаешь, Гарри, - медленно сказала Гермиона, - по-моему, с обонянием у тебя все в порядке.
Юноша вскинул голову:
- Ты что-то знаешь?
- Эти новые предметы, которые связаны с магией цветов. Скажи, ты ведь чувствуешь только цветочные ароматы?
- Да.
- Я так и знала! Гарри, у тебя есть некоторая предрасположенность к магии Цветов! – Гермиона просто светилась от счастья, восхищенно взирая на своего друга.
От ее взгляда мальчику стало как-то неуютно:
- Это плохо?
- Плохо? Да ты что?! Это просто замечательно! Такое встречается даже реже , чем способность к парселангу! Во всем мире можно набрать пару сотен людей, говорящих на языке змей, а вот обладающих способностями к такому типу магии – вряд ли.
- И в чем же уникальность этой магии?
- Я попробую тебе объяснить все кратко. У каждого человека есть его личный цветок. Это как знак зодиака, как звезда, под которой ты родился. Ну, помнишь, мы по астрономии проходили, да и прорицание затрагивает этот вопрос, - здесь Гермиона не удержалась и скривилась. – Так вот, если знать цветок человека, то многое можно сказать и о его характере, и о его наклонностях, так как цветы выражают суть человека. Такое знание может многое дать при общении, при знакомстве с кем-либо, ведь это же прекрасно, сразу знать, на что может быть способен человек. Обычно, люди, увлекающиеся магией Цветов, вынуждены очень упорно учится, запоминать огромный объем информации, делать сложные расчеты, чтобы только приблизится к тому, на что способны те, у кого есть хоть малейшие способности к данному разделу магии. Ведь они слету интуитивно улавливают то, на что другим требуются многие часы кропотливого труда. Вот мне, например, чтобы узнать твой цветок, потребуется сделать сложные расчеты, основанные на дате твоего рождения, учесть расположение звезд и планет, сварить сложное по составу зелье и многое другое и еще не факт, что все получится! А ты можешь сделать это почти сразу. А уж о возможностях такого мага я и не говорю. Они уникальны! Но это уже зависит от способностей.
Выпалив все это на одном дыхании (и как только смогла?), девушка выжидательно уставилась на друга.
- Значит, магия Цветов, говоришь? Но это все приходит так неожиданно, и я не могу это контролировать.
- Ну, этому, конечно же, надо учиться.
Гермиона нахмурилась, будто что-то вспомнила.
- Что? Что-то не так?
- Я только что вспомнила, что в книге, которую я читала, было предупреждение.
- Какое?
- Там говорилось о том, что нельзя недооценивать опасность изучения этой магии, особенно для тех, кто имеет к ней предрасположенность. Были случаи, когда такие маги умирали, - она испуганно взглянула на Гарри, - и редко когда можно было определить причину. Иногда волшебник не выдерживал потока нахлынувшей информации, так как не мог освободить свой мозг от того множества образов, что возникали у него в голове, иногда просто неправильно совершал какое-либо действие, ведь никто по-хорошему не знает, как правильно обучать такого волшебника.
В палате воцарилась тишина.
- Ну что ж, значит, мне придется все это узнать на своем опыте, - Гарри попытался обнадеживающе улыбнуться, но это у него плохо получилось. – Как ты думаешь, Дамболдор специально ввел этот предмет, потому что у меня проявились эти способности?
Гермиона надолго задумалась.
- Ты кому-нибудь что-нибудь говорил?
- Нет.
- Мне кажется, что никто об этом не подозревает. Я думаю, директор ввел этот предмет по другой причине, иначе он не отправил бы тебя на арифмантику и астрологию, ведь они нужны именно для правильных расчетов, а тебе надо обучаться совсем другому. Ты должен научиться вызывать и контролировать это состояние.
- Наверное, надо ему сказать, - неуверенно сказал юноша.
- Нет! – слишком резко. Почувствовав это, Гермиона смутилась.
- Та-а-ак, а теперь давай-ка говори ты. В чем дело, почему ты не хочешь, чтобы директор знал? Ведь это освободит меня от лишней нагрузки, а ты знаешь, что арифмантика для меня темный лес, как и астрология впрочем, хотя от зелий я не отказался бы, мне они нужны.
- Ну, арифмантика и астрология тебе нужны для того, чтобы вычислить с в о ю суть, хотя и в меньшем объеме, чем остальным. Тебе скорее всего просто надо будет сварить нужное зелье. А в остальном… Гарри, я понимаю, что возможно говорю сейчас полную чушь, но давай мы обратимся к директору в том случае, если не будем справляться сами.
- Гермиона! Ты ли это? - мальчик пораженно рассматривал свою подругу. – Никогда не думал, что услышу от тебя такие слова. Сегодня великий день. Я, конечно же, не против, но ответь мне на один вопрос. Почему?
- Не знаю я! Просто, мне кажется, что это надо держать в секрете. Так сказать, наше тайное оружие. У Дамболдора и без того проблем хватает. Да и не думаю я, что тебе хочется опять быть в центре всеобщего внимания, как это было на втором курсе. И заметь, парселанг, из-за которого к тебе такое настороженное отношение, – это просто умение говорить на чужом языке, а магия Цветов – это новые силы. Ну, а с предметами я тебе помогу, некоторые задания даже сама решать смогу, мне они нравятся, и я давно хотела попросить о дополнительной нагрузке.
Девушка замолчала, трепетно ожидая решения Гарри. Конечно же, она знала, что тот, скорее всего, согласится. Натура у него была такая. Авантюрная. Но мало ли что. И объяснения ее были шиты белыми нитками, но не говорить же ему, что она просто перестала безоговорочно верить директору. Ведь он уже ошибался несколько раз, и по его вине она не могла прийти на помощь к Гарри летом. А после всего случившегося, Гермиона предпочитала относиться ко всем скорее как к потенциальным врагам, чем друзьям, особенно к тем, кто подвел ее доверие.
- Я согласен с тобой, - наконец прервал молчание Гарри. – Мне и самому не хотелось бы опять выделяться из общей массы учеников, как это было с парселангом, но… Справимся ли мы сами, Гермиона?
- Мы постараемся.
<предыдущая страница | следующая страница>