ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ, 2001, том 22, № 2, с. 27-35

ПСИХИЧЕСКИЕ СОСТОЯНИЯ

РОЛЬ ЦЕННОСТНО-СМЫСЛОВЫХ ОБРАЗОВАНИИ ЛИЧНОСТИ В АДАПТАЦИИ К ХРОНИЧЕСКОМУ СТРЕССУ

(на примере спинальных больных)*

©2001г. Е. Е. Торчинская

Младший науч. сотр. лаборатории психологии труда ИП РАН

Рассматривается влияние хронического стресса на личность: с точки зрения посттравматических стрессовых реакций; социального функционирования; личностных переживаний и духовного кризи­са. Обсуждается динамика личностных изменений в зависимости от срока хронической депривации витальных потребностей (на примере спинальных больных). Выделены различные стратегии адап­тации (пассивная, приспособленческая, собственно адаптивная), показана их связь с особенностями ценностно-смысловой сферы и расположением ценностей метауровня в их иерархии. Отражена спе­цифика позитивных личностных изменений, происходящих под влиянием хронического стресса при различных стратегиях адаптации.

Ключевые слова: депривация, хронический стресс, адаптация, совладание, диссоциация, внутренний конфликт (ВК), внутренний вакуум (ВВ), стратегии.

Актуальность изучения влияния стресса на личность не подлежит сомнению. В многочислен­ных исследованиях психологических механизмов, определяющих успешность адаптации к стрессо-генным ситуациям, вызванным депривацией раз­личных потребностей, особое внимание уделя­лось изучению психофизиологических состояний [9, 15-17]. В этих ситуациях, во-первых, деприва­ция носила временный характер, и поэтому ос­новной акцент в исследованиях делался на актуа­лизации имеющихся у человека психологических и психофизиологических ресурсов, во-вторых, перед испытуемыми не стояла задача изменения отношения к социальному и профессионально-ролевому статусу. Наблюдавшиеся состояния стресса носили обратимый характер и исчезали при отсутствии стрессогенного стимула. Но уже в этих работах была выявлена ведущая роль психо­логических и личностных детерминант, относя­щихся к мотивационно-волевой сфере [8, 12, 24].

В случаях, когда депривация носит хроничес­кий характер, человеку недостаточно только вы­жить или приспособиться, необходимо научиться жить полноценной жизнью и развиваться как личности и как субъекту деятельности. Хрониче­ские, часто необратимые нарушения физическо­го здоровья вызывают стойкое нарушение при­вычного способа удовлетворения потребностей витального и социального уровней, сопровожда­ются переживанием кризиса и ведут к возникно-

*Работа выполнена при финансовой поддержке Россий­ского гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект № 99-06-00252а.

вению хронического стресса [19, 22, 23, 25]. По­этому проблема совладания с хроническим стрес­сом является одной из главных при разработке программ психологической реабилитации людей, выживших после тяжелой травмы.

По литературным данным можно условно вы­делить три уровня влияния хронического стресса на личность: уровень реакций, социального функ­ционирования и глубинных личностных измене­ний.

Уровень реакций. В работах по посттравмати­ческому стрессу подробно рассматриваются раз­личные симптомы, которые могут проявляться через длительное время по прошествии стрессо-генной травматической ситуации: например, симптомы повторного переживания, избегания, повышенной возбудимости и др. [2, 19, 22, 23, 25]. В данных работах описываются характерные для переживания стресса эмоциональные и когнитив­ные реакции. Это могут быть: внезапная слабость в теле, проявление бурных эмоций, ощущение не­реальности и отрицание происшедшего (стадия шока), острое переживание страха смерти, повы­шенная тревожность и гнев, самообвинение или поиск виноватых как попытка совладать со стра­хом [25]. В целом они образуют характерный симптомокомплекс, развивающийся после психо­логической травмы, вызванной событием, выхо­дящим за рамки обычного человеческого опыта (угроза жизни; ущерб самому человеку или его семье; внезапное разрушение, потеря семьи, до­ма; увиденные человеком насильственная смерть или ранение).

27

28

ТОРЧИНСКАЯ

Уровень социального функционирования. Хронический стресс во многом связан с пережи­ванием утраты какой-либо значимой части жизни (в результате болезни, смерти или разлуки, хро­нической боли, потери движения и др.) и измене­нием социальной ситуации развития человека. В результате может возникнуть необходимость смены профессиональной деятельности, измене­ния статуса, формирования иной системы комму­никаций, поиска новой роли в семейных взаимо­отношениях. Подобные перемены провоцируют человека формировать новую внутреннюю пози­цию по отношению к сложившейся ситуации. Так, В.В. Николаева на примере исследования влияния хронической болезни на психику [13] по­казывает, что у многих больных формируется сверхценное отношение к своему здоровью, ипо-хондричность, поведение по типу капризного ре­бенка - дезадаптивный вариант. В других случаях может происходить позитивная компенсация, раскрытие нового творческого потенциала. В любом случае человек заново осмысливает свою роль в жизни, пытается найти новый путь саморе­ализации в обществе.

Уровень глубинных личностных изменений, Хронический стресс как кризис, т.е. невозмож­ность существовать как прежде [7], не ограничи­вается посттравматическими стрессовыми реак­циями. Сильнейшее потрясение в сочетании с резкой переменой социальной позиции, по мне­нию А.Г. Асмолова, Ф.Е. Василюка, Б.С. Брату-ся, могут привести к глубоким перестройкам всей совокупности личностных смыслов [3, 6, 7], ино­гда проявляющимся в потере смысла существова­ния [21]. На этом уровне на первый план выступа­ют переживания, характерные для духовного кризиса. Они затрагивают глубинный уровень организации личности, ее ценностно-смысловую сферу, проявляются в состояниях, иногда сход­ных с психотическими расстройствами. Совлада-ние с травматическим переживанием происходит постепенно и содержит ряд стадий. На опреде­ленном этапе индивид переживает состояние де­прессии, связанной с ощущением утраты само­идентификации и самоуважения, душевной бо­лью, потерей цели и веры, чувством одиночества и ненужности [25]. В состоянии депрессии проис­ходит переоценка ценностей и установок, форми­руется новый взгляд субъекта на себя и на мир. Это может быть позиция, направленная на пре­одоление стресса, которая одновременно являет­ся защитой от слишком сильной боли и содержит в себе или запрет на чувства и их переживание, или принятие боли как знака выздоровления и об­новления. По мнению Ф. Паркинсона, во втором случае "некоторые люди достигают более глубо­кого ощущения мира и принятия, они чувствуют, что стали зрелыми, сильными и уверенными" [25, с. 87]. И тогда интегрируется и завершается эмо-

циональная и когнитивная "проработка горя", -происходит переосмысление травмы, понимание ее значения для жизни. Человек начинает форми­ровать новые планы на будущее.

В последнее время в изучении личности доми­нирующей становится концепция "изменяющего­ся человека в изменяющемся мире". Сталкиваясь с препятствиями и сложностями, личность, как показано в работах отечественных и зарубежных авторов [3, 6, 7, 21, 22, 25] изменяется в отноше­нии к себе, социуму, деятельности. В связи с этим она рассматривается в динамике характеристик ее ядра (мотивационно-потребностной сферы), а не в качестве застывшей констелляции элемен­тов.

Существуют различные точки зрения на фак­торы, лежащие в основе различия стратегий со-владания и адаптации, и их влияние на возможно­сти самоактуализации. Нами была сделана по­пытка определения основных направлений в изучении роли депривации различных потребнос­тей и переживания кризиса в процессе личностно­го роста и адаптации.

Потребностный подход. Представители это­го подхода полагают, что самоактуализация воз­можна лишь при удовлетворении потребностей всех уровней (и витального, и социального, и ду­ховного); депривация же потребностей более низкого уровня препятствует удовлетворению высших и самоактуализации. Исследования, проводившиеся в этом направлении А. Маслоу, сводились к изучению "пиковых переживаний" у здоровых и, по мнению автора, самоактуализиру­ющихся личностей [11]. Однако в них описан уже "готовый результат" и отсутствует анализ дина­мики процесса самоактуализации ("... здесь нам указывают на вершину, оставляя неизвестным путь к ней" [6 с. 17]), и факторы, лежащие в осно­ве становления личности (кроме изначально су­ществующей потребности в самоактуализации), остаются закрытыми для понимания.

Ценностный подход. Ряд теоретических и практических исследований отечественной школы (А.Н. Леонтьев, С.Л. Рубинштейн, К.А. Абульха-нова-Славская, Б.С. Братусь, Ф.Е. Василюк и др.) показал приоритет ценностно-смысловой, а не потребностной сферы в развитии личности [1,6, 7, 10, 14]. Именно ценностное восприятие дает возможность человеку преодолевать неудачи и преграды действенного поля [7]. Обилие неудов­летворенных потребностей не обязательно будет препятствовать самоактуализации, она зависит от уровня смыслообразования и степени присвое­ния личностью смыслов и ценностей данного уровня [6]. Приоритет отдается ценностям просо-циального, собственно нравственного уровня, для которого характерна устремленность на создание не только личного, но всеобщего блага. В данном

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ том 22 № 2 2001

РОЛЬ ЦЕННОСТНО-СМЫСЛОВЫХ ОБРАЗОВАНИЙ ЛИЧНОСТИ

29

направлении основной акцент делается на взаи­модействии личности и социума, подробно анали­зируются причины формирования личностной патологии.

Интеграционный подход. Под воздействием кризисных переживаний личность изменяется в сторону большей или меньшей интеграции, ха­рактер этих изменений зависит от энергии Само­сти [4]. В зависимости от силы этой энергии А. Ассаджиоли выделяет три возможных исхода переживаний кризиса и их позитивные стороны. При условии, что энергия Самости достаточно велика, новая интеграция сохраняется навсегда, жизнь индивидуума преображается и становится возвышенной непосредственно в результате ду­ховного пробуждения. Если энергия Самости ме­нее интенсивна и/или личность менее восприим­чива, то, как только приток энергии ослабевает (что неизменно происходит), личность вновь воз­вращается на прежний уровень. Но при этом в опыте остается идеальная модель, которая стано­вится направляющей для саморазвития. Когда энергии Самости недостаточно для достижения более высокого уровня организации, она лишь более интенсивно высвечивает блоки и внутрен­ние препятствия, затрудняющие успешную реа­лизацию. Переживания носят болезненный ха­рактер, их содержание часто остается неосознан­ным, но они дают богатый материал и направление для личностного развития.

В данном аспекте исследуется процесс духов­ного роста человека, анализируются факторы, препятствующие и способствующие этому. Цен­ность этого подхода заключается в том, что он не фиксирован на описании патологических меха­низмов личности, основной акцент в нем делается на поиске позитивных внутренних ресурсов чело­века, помогающих преодолеть хронический стресс и кризис. Подчеркивается отношение к че­ловеческой жизни как к индивидуальной и уни­кальной ценности, хотя не достаточно учитыва­ется роль социального контекста.

Цель нашего исследования состояла в том, чтобы ответить на вопрос, препятствует ли деп-ривация витальных и социальных потребностей самоактуализации личности. Мы постарались проследить динамику переживаний при совлада-нии с хроническим стрессом, стадии и особеннос­ти эмоционально-когнитивного их содержания, выявить не только патологические проявления, но и позитивные личностные ресурсы, способст­вующие совладанию с хроническим стрессом.

Мы предположили, что эмоционально-когни­тивный механизм совладания со стрессом изменя­ется в зависимости от срока травмы, при этом ве­дущими в процессе адаптации к условиям хрониче­ского стресса являются перестройки в ценностно-смысловой структуре личности, характер кото-

рых и определяет успешность адаптационной стратегии.

В качестве субъекта в нашем исследовании выступают спинальные больные - взрослые люди, получившие перелом позвоночника и повреждение спинного мозга, инвалиды пер­вой группы. В большинстве случае они пострадали в автока­тастрофах. Последствия травмы сказались на потере движе­ния в различной степени и иногда сопровождались хроничес­ким болевым синдромом. Шансы на восстановление двигательных функций у них достаточно неопределенны. В связи с этим у них происходило изменение социальной пози­ции - вынужденный отказ от профессиональной деятельнос­ти, изменение статуса, превращение в объект семейной опеки, затруднения в сексуальной сфере, изоляция от привычного со­циального окружения. На примере данного контингента ис­пытуемых представилась возможность проследить проявле­ния всех трех уровней воздействия хронического стресса: от симптомов посттравматического стресса, через стадии совла­дания и до глубинной ценностной трансформации личности.

Объем выборки составил 12 человек, в нее вошли 7 муж­чин и 5 женщин в возрасте от 19 до 52 лет с различной степе­нью двигательной депривации в результате травмы позво­ночника. Срок травмы варьировался от 9 месяцев до 18 лет.

Методы исследования подбирались с учетом комплекс­ного изучения личностных особенностей пациентов, эмоци­онального и когнитивного уровнях переживаний:

1. "Уровень соотношения ценности и доступности в раз­личных жизненных сферах" (УСЦД) [20].

2. Метод многофакторного исследования личности [5].

3. Цветовой тест Люшера [18].

В математической обработке использовались методы, позволяющие работать с малыми выборками: непараметри­ческий критерий Манна-Уитни, оценка средних, подсчет ко­эффициента линейной и нелинейной ранговой корреляции.

Наиболее интересные данные были получены с помо­щью метода УСЦД, поэтому мы несколько подробнее оста­новимся на его описании. Данный метод позволяет опреде­лить иерархию ценностей, представляющую собой своего рода личностный стержень, включая степень внутрилично-стной диссоциации и уровень наиболее выраженного внут­реннего рассогласования ("внутренние конфликты" и "внут­ренние вакуумы"). Под диссоциацией мотивационно-лично-стной сферы автором понимается степень рассогласования между желаемым и действительным, ценным (Ц) и доступ­ным (Д). Степень внутриличностной диссоциации является общим показателем и обозначается как К, где К = Х|Ц-Д|. Максимальная степень рассогласования К = 72, минимальная К = 0, граница нормы для мужчин в среднем К = 32, для женщин К = 37. При значениях К., превышающих данные показатели, можно предположить наличие невротическо­го конфликта или психопатологических изменений лично­сти различной степени выраженности. Степень диссоциа­ции определяется и для каждой ценностной позиции в от­дельности, если ценность понятия блага превышает его доступность больше, чем на три позиции. Ее выраженность обозначает наличие "внутреннего конфликта" (ВК), невоз­можность достигнуть желаемого ("хочу, но не могу"). Если доступность превышает ценность, это приводит к "внутрен­нему вакууму" (ВВ) - обесцениванию имеющегося блага ("могу, обладаю, но не хочу").

Стимульный материал методики представляет собой список из двенадцати ценностных понятий:

1. Активная деятельная жизнь.

2. Здоровье (психическое и физическое).

3. Интересная работа.

4. Красота природы, искусства.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ тюм 22 № 2 2001

30

ТОРЧИНСКАЯ

Таблица 1. Данные корреляционного анализа показа­телей по тестам УСЦД и ММР1 для всей выборки

Показатели	Коэффици­енты кор­реляций, %	Показатели
Здоровье	+84	Депрессия (О)
ВВ интересная работа	+98	Ипохондрия (Н1)
ВК семья	+79	Друзья
Свобода в поступках	+86	Мания (Ма)
Свобода в поступках	+ 89	ВВ красота природы
В В красота природы	+90	Мания (Ма)
ВВ познание	+84	Истерия (Ну)
Познание	-80	Мания (Ма)
Познание	-86	Свобода в поступках

5. Любовь (душевная и физическая близость с любимым человеком).

6. Материальное благополучие.

7. Наличие хороших и верных друзей.

8. Уверенность в себе (свобода от внутренних противоре­чий).

9. Познание (возможность интеллектуального развития).

10. Свобода в поступках и действиях.

11. Счастливая семейная жизнь.

12. Творчество.

Испытуемым предлагалось сравнивать их между собой: сначала по степени ценности, значимости, затем по доступ­ности в реальной жизни.

РЕЗУЛЬТАТЫ

В результате проведенного сравнительного анализа нами были получены три группы данных: общие черты влияния хронического стресса (ха­рактеристика выборки в целом); различия внутри выборки по структуре ценностей; динамика лично­стных изменений в зависимости от срока травмы.

1. Соотнесение полученных данных между со­бой позволило выделить общий для всей выборки синдром, который мы определили как "синдром Николая Островского": девиз этих больных -

25%

Рис. 1. Показатель диссоциации мотивационно-лич-ностной сферы К для пассивной стратегии адаптации (при Ктах = 72 = 100%).

"сопротивление страданиям" и "выжить любой ценой". Для данного синдрома характерны:

а) в эмоциональной сфере - повышенная рани­мость, обидчивость, чувствительность к критике, тенденции к вытеснению и соматизации тревоги;

б) в когнитивной сфере - сверхценность здоро­вья; высокая значимость межличностных отноше­ний в кругу друзей и семьи, при этом потребность в духовной близости преобладает над остальными; стремление к профессиональной самореализации выражено слабо, ценность интересной работы отрицательно коррелирует с ценностью здоро­вья; в отношении ценностей метауровня наблю­дается низкая значимость интеллектуального и эстетического развития личности; выявлена кор­реляция между значимостью познания и такими личностными чертами, как истероидность, гипо-маниакальность, стремление к свободе в поступ­ках и действиях - чем ниже ценится возможность интеллектуального развития, тем ярче проявля­ются данные черты (табл. 1);

в) для регулятивной сферы характерно повы­шение волевого контроля над эмоциями, мужест­венность, стремление к активной деятельности, с одой стороны, и фиксированность на состоянии своего здоровья, психастеничность, с другой.

2. В результате дальнейшего анализа данных оказалось, что, несмотря на сходство общей кар­тины "синдрома Николая Островского", харак­терного для всей выборки, адаптация к условиям хронического стресса носит индивидуальный ха­рактер. Поэтому во второй части исследования были более подробно проанализированы страте­гии совладания и адаптации в зависимости от осо­бенностей ценностно-смысловой сферы.

Основные различия внутри выборки были вы­явлены с помощью методики УСЦД и анализа трех ее показателей: степени диссоциации моти-вационно-личностной сферы; иерархии ценнос­тей; различия между ценностью и доступностью определенного блага (величина "внутреннего конфликта" или "внутреннего вакуума").

В первой группе (5 человек) средний показатель диссоциации был самым высоким (К = 52.6 баллам), что значительно превышало границы нормы (рис. 1). Ценности метауровня, такие как восприя­тие прекрасного, познание, творчество, распола­гались внизу иерархии (10-12 место). Именно по этим ценностным понятиям у испытуемых было выявлено наиболее выраженное рассогласование в виде "внутреннего вакуума" (ВВ > |51). "Внутренние конфликты" (ВК) обнаружены практически во всех ценностных сферах и острее всего прояви­лись по отношению к здоровью, к удовлетворен­ности семейной жизнью и активной деятельности (ВК > 8). В среднем рассогласование наблюдается по 8 сферам из 12 (рис. 2).

Во второй группе (4 человека) средний показа­тель диссоциации расположен у верхней границы

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ том 22 № 2 2001

РОЛЬ ЦЕННОСТНО-СМЫСЛОВЫХ ОБРАЗОВАНИЙ ЛИЧНОСТИ

31

[Ценность ПДоступность

Ценностные понятия

Рис. 2. Уровень соотношения ценности и доступности, характерный для пассивной стратегии адаптации (наибольший показатель - 12 баллов).

нормы и равен 32.5 баллам (рис. 3). Указанные выше ценности метауровня, как и в первом слу­чае, не являются личностно значимыми (8-11 ме­сто в иерархии), по отношению к ним участники эксперимента испытывают ВВ (ВВ > |4|). ВК ха­рактерны для восприятия здоровья и семейной жизни, для установки на активную деятельность, однако выражены менее остро, чем в первой группе (ВК > 4). Рассогласование выражено в среднем по 5 ценностным понятиям (рис. 4).

В третьей группе (3 человека) показатель дис­социации не выходит за пределы нормы и равен 18.5 баллам (рис. 5). Ценности метауровня (позна­ние, творчество) в данной группе являются более значимыми, чем в остальных и располагаются в иерархии выше (2-4 место). Внутриличностное рассогласование в этих сферах практически от­сутствует. ВК по отношению к удовлетвореннос­ти семейной жизнью и социальной активности не выявлен. ВК в сфере здоровья выражен меньше, чем в первой группе (4-5 баллов). Рассогласова­ние наблюдается в 3-х сферах из 12 (рис. 6).

55%'

Рис. 3. Показатель диссоциации мотивационно-лич-ностной сферы К для приспособленческой стратегии адаптации (при Ктах = 12= 100%).

Рис. 5. Показатель диссоциации мотивационно-лич-ностной сферы К для адаптивной стратегии адапта­ции (при Ктах = 12= 100%).

Ценностные понятия

Рис. 4. Профиль структуры ценностно-смысловой сферы, характерный для приспособленческой стра­тегии адаптации. Соотношение ценности и доступности.

Ценность ПДоступность

⁰ о Р* Я хо ^с О о и О Ценностные понятия

Рис. 6. Профиль структуры ценностно-смысловой сфе­ры, характерный для адаптивной стратегии. Соотно­шение ценности и доступности.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ том 22 № 2 2001

32

Таблица 2. Средние значения показателей по трем тестам для групп испытуемых с разным сроком травмы (для УСЦД - средний ранг ценности, для ММР1 - среднее значение в Т-баллах)

Тест	Шкала	До1 года	1-4 года	Более 4-х лет
УСЦД	Активность	7.5	6.5	2.3
	Здоровье	11	8.25	9.6
	Интересная работа	6	5	1.6
	Свобода в поступках	1.5	6	2.6
	Семья	8.5	9	10
	Любовь	4.5	7	8
	Красота природы	1.5	2	4
ММР1	Паранойя (Ра)	53	63	70

Таким образом, анализ полученных данных показал, что ведущим основанием для определе­ния тенденций совладания с хроническим стрес­сом являются изменения в иерархии ценностей. Были выявлены следующие три стратегии адап­тации.

Для первой группы характерен дезадаптивный стиль совладания, связанный с психопатологичес­кими нарушениями. У пациентов наблюдается высокая степень рассогласованности мотиваци-онно-личностной сферы, острое ощущение рас­хождения между желаемым и действительным. Испытуемые фиксированы на состоянии своего здоровья (потребности витального уровня), не удовлетворены семейными отношениями при их высокой значимости (социальный уровень) и вы­ключены из культурного контекста, пренебрегая ценностями метауровня. Это позволяет охаракте­ризовать их состояние как экзистенциальный ва­куум. Пациенты склонны к ипохондричности, пассивности в отношении трудных жизненных си­туаций. Активной позиции они противопоставля­ют усиление волевого контроля над чувствами. В целом данную стратегию адаптации можно опре­делить как пассивную: человек неудовлетворен практически всеми сферами своей жизни и при этом ничего не пытается изменить.

Тенденцию, обнаруженную во второй группе мы, вслед за А. Маслоу, обозначили как "обыден­ный стиль жизни". В данной группе патологичес­кого рассогласования внутриличностной сферы не наблюдается. Однако пациенты не видят смыс­ла в развитии познавательной сферы и в творчес­кой реализации. Ценности метауровня не являют­ся для них личностно значимыми. Эта названная нами приспособленческая стратегия адаптации проявляется в ориентации на организацию быта при отсутствии потребности в личностном росте.

Для третьей группы характерна собственно адаптивная тенденция. У ее членов не наблюда­ется выраженного рассогласования между желае­мым и действительным. У них развит интерес к

интеллектуальной работе и творчеству. Они бо­лее чутки и чувствительны к переживаниям дру­гих, стремятся занимать активную жизненную позицию. Ценности метауровня располагаются вверху иерархии и играют важную роль в процес­се совладания с травмой. Данная стратегия опре­деляет, по всей видимости, активный и конструк­тивный путь адаптации, способствующий разви­тию человека, раскрытию его возможностей и личностному росту.

Эти данные подтверждают гипотезу, что в ос­нове стратегий совладания и адаптации лежат различия в структуре ценностно-смысловой сфе­ры человека.

3. Адаптация к жизни после травмы имеет свою динамику. Благодаря математической обра­ботке данных (с использованием критерия Ман-на-Уитни на уровне значимости р < 0.05) было по­казано, что процесс совладания с хроническим стрессом подразделяется на различные этапы в зависимости от срока травмы. Результаты каче­ственного анализа указывают на различия в эмо­циональном реагировании, когнитивной оценке и личностных особенностях пациентов (табл. 2).

При сроке травмы менее одного года в эмоци­ональной сфере преобладает напряженность, связанная с затруднениями в межличностных от­ношениях, С одной стороны, неудовлетворен­ность, с другой, - страх отказаться от этих отно­шений и остаться в одиночестве. Возникающую в данной ситуации тревогу пациенты склонны вы­теснять. На когнитивном уровне особая значи­мость придается активной деятельности, направ­ленной на восстановление физического здоровья. Для мотивационно-личностной сферы в целом характерна диссоциированность. Однако на дан­ном этапе она довольно успешно компенсируется, не обнаруживая акцентуированных или психопа­тологических проявлений. Переживания в основ­ном связаны с ограничением возможности движе­ния, восстановлением физического здоровья, стремлением вернуться на прежний уровень. Они не полностью осознают последствия перемен, ко­торые внесла в их жизнь травма и свои собствен­ные внутренние перемены. По отношению к травматическому событию пациенты испытыва­ют негодование.

В целом картина переживания характерна для первой и второй стадий ПТСР (шока и гнева): не­желание верить в реальность происшедшего, зло­ба, потребность обвинить других, чувства собст­венной вины, горя, сожаления, тревоги и страха. На этом этапе особенно остро переживается фи­зическая утрата, потеря чувства безопасности, Резкая перемена социальной ситуации, когда из равноправного члена семьи человек превращает­ся в объект опеки, отражается в появлении рег-

ПСИХОЛОГИЧЕСКИИ ЖУРНАЛ том 22 № 2 2001

РОЛЬ ЦЕННОСТНО-СМЫСЛОВЫХ ОБРАЗОВАНИЙ ЛИЧНОСТИ

33

рессивных тенденций - эмоциональной лабильно­сти, капризности и проч.

При сроке травмы до 4-х лет в эмоциональной сфере выявляется повышенная тревога, совлада-ние с которой происходит за счет механизмов со-матизации. В когнитивном плане большую цен­ность приобретают взаимоотношения в семье, особенно остро переживаются затруднения в фи­зической близости с супругом. При планировании пациентами своего будущего наблюдается ирре­альность притязаний. В отличие от предыдущей подгруппы, диссоциированность внутри мотива-ционно-личностной сферы выражена слабо, но на уровне поведения проявляются отдельные ак­центуированные черты.

В данной подгруппе основное внимание уделя­ется построению отношений в социуме, социаль­ной адаптации как в семье, так и в профессио­нальной деятельности. Это стремление встраива­ется в систему в новом качестве. Здесь наиболее остро переживается социальная и эмоциональная утраты. Возникает чувство изолированности, за­мкнутости в своем мире, непонятности. На этом этапе осознается утрата старых отношений, свя­занных с семьей и работой, дававших определен­ную цель в жизни, идет поиск новых целей. Одна­ко ощущение недостаточной поддержки со сторо­ны социума может способствовать пассивности и погружению в апатию. Пациенты очень ранимы и чувствительны к критике, часто теряют ощу­щение самоидентичности.

Данные переживания наиболее характерны для стадии депрессии. Стремление совладать с си­туацией и добиться поставленных целей, по всей видимости, ведет а акцентированию определен­ных личностных черт.

В подгруппе пациентов со сроком травмы бо­лее 4-х лет так же, как и в других подгруппах, в эмоциональной сфере диагностируется тревога. От остальных данная подгруппа отличается тем, что здесь на уровне когнитивной оценки сниже­на значимость активности. В мотивационно-лич­ностной сфере у пациентов также наблюдается заострение психопатологических черт. Смысл своей жизни они представляют как некую цель, достижение которой не совместимо с реальнос­тью. Как показывают данные тестирования, до­полненные информацией из клинической беседы и наблюдений, пациенты пытаются осмыслить себя не только в социуме, но и в мироздании в це­лом. На этой стадии наиболее актуально пережи­вание духовной утраты. Разочарование, невоз­можность чувствовать себя в этой жизни так, как хотелось бы, ведет к соскальзыванию в бессмыс­ленность, ощущению утраты цели жизни, усиле­нию депрессии. Человек пытается объяснить происшедшее с его жизнью, опираясь на законы мироздания, и это ему не всегда удается принять.

Остро ощущается одиночество и безысходность, наступает кризис веры, происходят глубокие пе­рестройки на духовном уровне.

Эти данные демонстрируют основную тенден­цию изменений ценностно-смысловой структуры личности в зависимости от срока травмы, кото­рая характеризуется постепенным спадом актив­ности, углублением сферы переживаний от не­приятных физических ощущений до духовного кризиса и ухода от реальности.

ОБСУЖДЕНИЕ

Результаты проведенного исследования в це­лом подтверждают данные В.В. Николаевой о влиянии хронического стресса на личность. Это в первую очередь наличие характерного психоло­гического синдрома, складывающегося из эмоци­ональных, когнитивных и личностных особенно­стей, которому мы дали название "синдрома Ни­колая Островского". Резкая смена социальной ситуации развития ведет к переменам во внутрен­нем мире человека, личностному кризису. В ре­зультате переживания и переосмысления проис­шедшего формируется ряд относительно устойчи­вых черт. В данном случае - это фиксированность на состоянии своего здоровья, повышенная чувст­вительность, ранимость в межличностных отно­шениях и вместе с тем мужественность, стойкость перед страданиями, тенденция к вытеснению, по­давлению тревоги.

В дополнение к данным В.В. Николаевой нами были выявлены следующие особенности ценно­стно-смысловой сферы пациентов в зависимости от срока травмы: приоритеты ценности активной деятельности и физического здоровья на ранних сроках, ценности семейных отношений при сроке травмы около 4-х лет, и тенденция к утрате смыс­ла жизни и экзистенциальному вакууму при более длительных сроках болезни. Николаева в своих работах также отмечает блеклость образа буду­щего, как результат влияния хронической болез­ни на оценку индивидом своих перспектив. По мнению Б.С. Братуся, "неврозы потери смысла... связаны прежде всего не с преодолением преград, не с трудностями выбора поведения в пользу того или иного мотива, а с отсутствием, потерей нрав­ственно-ценностного взгляда как основного усло­вия ее осмысленности..." [6 с. 109]. Известно так­же, что перемена, а иногда и утрата ценностно-смысловой структуры связана с наличием сильно­го внутреннего переживания.

Соотнося полученные нами данные с теорети­ческими основаниями работ С. Аршад Хусейна, Вильяма Р. Холкомба и Ф. Паркинсона [22, 25], мы пришли к заключению о том, что у всех иссле­дованных пациентов, независимо от срока трав­мы и стратегии адаптации, присутствовали те или

3 ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ том 22 № 2 2001

34

ТОРЧИНСКАЯ

иные симптомы ПТСР. Для срока травмы до од­ного года было характерно отрицание негатив­ных последствий происшедшего (проявление ста­дии шока, стадии гнева), вытеснение тревоги (симптом избегания) и переживание физической утраты. С увеличением срока травмы в целом увеличивалось количество проявлений, харак­терных для стадии депрессии, которую описал Ф. Паркинсон: это ощущения одиночества, утраты веры и цели, общее повышение тревоги, пережи­вание страха смерти. При сроке травмы до 4-х лет наиболее актуально переживание социальной утраты и поиск нового места в обществе. С уве­личением срока травмы на первое место выступа­ет духовный кризис, связанный с трансформаци­ей глубоких внутренних установок.

Однако величина срока, прошедшего с момента травмы, не гарантирует наступления и тем более успешного проживания четвертой стадии совлада-ния со стрессом - стадии исцеления, связанной с восстановлением самоидентичности, принятием травмы как части своего опыта и переосмысле­нием происшедшего с точки зрения позитивных внутриличностных изменений. Как отмечают многие авторы, изучавшие тему личностного кризиса, психологические травмы содержат и разрушающее начало, и позитивные элементы, способствующие развитию личности, что под­твердили и наши данные. Характер проживания тех или иных стадий в процессе совладания с хро­ническим стрессом наиболее четко прослежива­ется при анализе стратегий адаптации.

При пассивной стратегии адаптации, которая связана с психопатологическими нарушениями, актуализируются переживания, характерные для стадии злобы и депрессии: беспомощность, тре­вога, утрата самоидентификации, тенденции к са­мообвинению и обвинению окружающих. Данная стратегия соотносится с типом переживания лич­ностного кризиса, который выделил Р. Ассаджи-оли. Индивид не способен воспринять происшед­шее с ним и интегрировать данный опыт. Вся по­зитивная энергия переживания тратится на сопротивление внутренним барьерам и комплек­сам. В результате наступает астенизация, часто сопровождающаяся потерей смысла, "Я" челове­ка находится в разинтегрированном состоянии. Вместе с тем положительный конструктивный элемент подобного способа переживания и совла­дания с травмой заключается в активизации и вы­свечивании основных внутриличностных проти­воречий и препятствий, которые указывают на путь к интеграции. Таким образом, основная за­дача психологической коррекции при пассивной стратегии адаптации - работа по осознанию вну­тренних противоречий и укреплению"Я".

Приспосабливающееся поведение также явля­ется дезадаптивной по отношению к самореали-

зации стратегий, В данном случае преобладают симптомы избегания, вытеснение истинных при­чин тревог, при достаточно высоком уровне инте­грации "Я". Благодаря этому происходит частич­ное осознание и осмысление пережитого. Лич­ность изменяется, но не полностью и временно. Как только сила переживания ослабевает, лич­ность возвращается к своему прежнему состоя­нию. Позитивный аспект переживания при дан­ной стратегии, по всей видимости, заключается в том, что, несмотря на отсутствие устойчивого пе­реформирования "Я", у индивида остается некая идеальная модель, которую можно использовать для завершения трансформации.

Только при собственно адаптивной стратегии происходит проживание четвертой стадии совла­дания со стрессом, связанное с переосмыслением травмы, реальным определением ее роли в жизни, формированием планов на будущее. Как видно из результатов, полученных в нашем исследовании, возможность психологического "исцеления" и принятия травмы связана с ролью ценностей мета-уровня. "Лишь вершина человека есть человек", -писал Парацельс. Осознанное стремление к кра­соте, познанию, творчеству и выделяет его из ми­ра других живых существ. Благодаря этому чело­век становится способным эстетизировать свои переживания, соотносить их с общим культур­ным контекстом, проживать заново и делать ис­торией. Это представляется возможным не толь­ко при опоре на потребности витального и соци­ального уровней, но и при активизации духовного потенциала.

ВЫВОДЫ

1. Переживание хронического стресса сопро­вождается перестройками в ценностно-смысло­вой структуре. На разных этапах переживания хронического стресса на первый план выступают ценности разных уровней: витального, социаль­ного и метауровня.

2. Процесс изменений эмоционально-когни­тивной сферы личности у спинальных больных после травмы проходит ряд этапов в зависимости от срока травмы: вначале это переживание физи­ческой утраты, позже - утраты социального ста­туса, затем - духовного кризиса. В то же время ус­пешность стратегии совладания определяется не столько сроком с момента травмы, сколько осо­бенностями структуры ценностно-смысловой сферы личности.

3. Для исследованного контингента испытуемых (спинальных больных) в состоянии хронической бо­лезни характерен "Синдром Николая Островско­го" - установка на преодоление страданий, вытес­нение тревоги. Девизы этих больных: "сопротивле­ние страданиям" и "выжить любой ценой".

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ том 22 № 2 2001

РОЛЬ ЦЕННОСТНО-СМЫСЛОВЫХ ОБРАЗОВАНИЙ ЛИЧНОСТИ

35

4. В рамках данного синдрома выделены стра­тегии адаптации: пассивная, приспособленческая

и собственно адаптивная, различия которых оп­ределяются особенностями структуры ценност­но-смысловой сферы и местом ценностей мета-уровня в их иерархии. Для пассивной стратегии характерны высокая степень рассогласованности мотивационно-личностной сферы, неудовлетво­ренность практически всеми сферами своей жиз­ни и при этом отсутствие желания что-либо ме­нять. Приспособленческая стратегия адаптации проявляется в ориентации на организацию быта при отсутствии потребности в личностном росте, ценности метауровня не являются личностно зна­чимыми. Приоритет ценностей творчества и по­знания играет позитивную роль в процессе конст­руктивного совладания с травмой и самореализа­ции и является основой адаптивной стратегии.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Абулъханова-Славская К.А. Стратегия жизни. М.: Мысль, 1991.

2. Александровский Ю.А., Лобастое О.С., Спи-вакЛ.И., Щукин Б.П. Психогении в экстремаль­ных условиях. М.: Медицина, 1991.

3. Асмолов А.Г. Психология личности. М.: МГУ, 1990.

4. Ассаджиоли Р. Самореализация и психологичес­кие нарушения // Духовный кризис / Под ред. С. Гро-фа, К. Гроф. М.: Класс, 2000. С. 49-72.

5. Березин Ф.Б., Мирошников М.П., Соколова Е.Д. Методика многофакторного исследования личнос­ти. М., 1994.

6. Братусъ Б.С. Аномалии личности. М.: Мысль, 1998.

7. Василюк Ф.Е. Психология переживания. М.: МГУ,

1984.

8. Дикая Л. Г. Становление новой системы психичес­кой регуляции в экстремальных условиях деятель­ности // Принцип системности в психологических исследованиях. М.: Наука, 1990. С. 103-114.

9. Китаев-Смык Л.А. Психология стресса. М.: На­ука, 1983.

10. Леонтъев А.Н. Проблемы развития психики. М., 1965.

11. Маслоу А.Г. Мотивация и личность. СПб.: Евра­зия, 1999.

12. Махнач А.В. Личностные детерминанты динамики психических состояний в экстремальных условиях деятельности / Автореф. дис.... канд. психол. наук. М., 1993. С. 232.

13. Николаева В.В. Влияние хронической болезни на психику. М.: МГУ, 1987.

14. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. М., 1957.

15. Психологические проблемы деятельности в осо­бых условиях: Сб. науч. трудов. М.: Наука, 1985.

16. Психическая напряженность в трудовой деятель­ности: Сб. науч. трудов. М.: ИП РАН, 1989.

17. Психологические проблемы трудовой деятельнос­ти: Сб. науч. трудов. М.: Наука, 1991.

18. Собчик Л.Н. Метод цветовых выборов. Модифи­цированный цветовой тест Люшера. М., 1990.

19. Тарабрина В.Н.,Лазебная Е.О. Синдром посттрав­матических стрессовых нарушений: современное состояние и проблемы // Психол. журн. 1992. Т. 13. № 2. С. 14-29.

20. Фанталова Е.Б. Диагностика внутреннего кон­фликта. М.: Фолиум, 1997.

21. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Про­гресс, 1990.

22. Хусейн С. Аршад, Холкомб Вильям Р. Руководст­во по лечению психологической травмы у детей и подростков. М.: Сострадание, 1997.

23. Черепанова Е.М. Психологический стресс. М.: Асадегша, 1997.

24. Шапкин С.А., Дикая Л.Г. Деятельность в особых условиях: компонентный анализ структуры и стра­тегий адаптации // Психол. журн. 1996. Т. 17. № 1. С. 19-35.

25. Раг1сш5оп Р. Ро81-Тгаита 8тге88. Ь.: ЗЬеИоп Рге88, 1995.