КПСС в период развитого социализма

14 октября 1964 г. на Пленуме ЦК КПСС Н. С. Хрущев был смещен с постов Первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК и Председателя Совета Министров с формулировкой в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья. Первым секретарем ЦК стал Л. И. Брежнев, который являлся выразителем интересов партийного аппарата и мощного слоя хозяйственной бюрократии. Председателем Совета Министров СССР был назначен А. Н. Косыгин. В 1977 г. Брежнев занял еще один пост – Председателя Президиума Верховного Совета СССР.

(проявившейся как в рабочих выступлениях, так и в

зарождении диссидентства). В результате в 70-е годы по инициативе партии происходит отказ от политики десталинизации и критики культа личности, намечается возврат к некоторым элементам сталинизма в идеологии, культуре, общественной жизни. В документах партии и правительства окончательно закреплялось, в том числе юридически, монопольное положение КПСС в советской политической системе. Впервые в 6-й статье новой и последней 1977 года Конституции СССР определялась роль партии как руководящей и направляющей силы советского общества, как ядра политической системы. За 20 лет численность КПСС возросла с 12,4млн. в 1966 г. до 18,3 млн. в 1985 г. Как и раньше, партийное руководство через низовые партийные и общественные организации – профсоюзы, комсомол и другие – осуществляло идеологический контроль над общественной жизнью в государстве. Вследствие чего сохранялась всеобщая идеологизация социальной и культурной жизни, идеологический диктат КПСС, поощрялось единомыслие.

В рамках курса на стабилизацию партийные идеологи были вынуждены отказаться от утопической идеи о скором переходе к коммунизму и отмирании государства. В новую Конституцию вошло понятие развитого социализма, дававшего возможность пропагандировать новые достижения самого передового строя, выдвигать новые социальные цели, не производя радикальных изменений и не обещая их скорого достижения. Окончательно оформилось положение об отсутствии в стране социальных групп, враждебных, противостоящих или чуждых социалистическому обществу. В Конституции было заявлено о появлении в СССР новой социальной и интернациональной общности – советский народ. В условиях развитого социализма КПСС становилась партией всего народа, Советы – Советами народных депутатов. Даже интеллигенция окончательно стала народной. Полностью было отброшено ее разделение на буржуазную и рабоче-крестьянскую.

требование периодической ротации (замены) партийных кадров, их сменяемость по сравнению с предыдущим периодом сократилась в три раза. Назначенные в 60–70-е г.г. руководители занимали свои посты в течение 15-20 лет (в результате, средний возраст выдвиженцев составлял 56,6 лет). Ко второй половине 70-х – 80-м г.г. произошла прочная стабилизация элиты и прекращение ее пополнения снизу. Система номенклатуры со своими правами, привилегиями, иерархией стала замкнутой и закрытой. Выросло влияние узкого круга членов Политбюро – руководителя КГБ Ю. В. Андропова, министра обороны Д. Ф. Устинова, министра иностранных дел А. А. Громыко. Отсутствие гласности и атмосфера всепрощенчества способствовали разложению части партийно-государственного аппарата. Развивалась коррупция, происходило сращивание партноменклатуры с элементами преступного мира. Энергия руководителей направлялась не на планомерную работу, а получение результатов любой ценой (отсюда лозунги: 6 млн. тонн узбекского хлопка, 1 млн. кубанского риса, казахстанский миллиард зерна и др.).

1965–1985 г.г. завершилось складывание основных институтов советской бюрократической системы. Одновременно все более

отчетливо проявлялись ее неэффективность и порочность в результате таких черт, как коррупция, протекционизм и др. Происходила деградация правящей верхушки общества – номенклатуры, являвшейся оплотом консерватизма. Общество столкнулось с явлением геронтократии, когда у власти оказались стареющие, больные лидеры. Ю. В. Андропов, занявший после смерти Брежнева (ноябрь 1982 г.) пост Генерального секретаря ЦК КПСС, попытался развернуть борьбу с коррупцией, обновить систему за счет ее очищения от разложившихся элементов номенклатуры и укрепления дисциплины в обществе. Но эти начинания приняли характер традиционной советской кампании, а после смерти Андропова, в феврале 1984 г., и вовсе были свернуты.

пытались осуществить отдельные назревшие преобразования (ограничение всеобщего планирования, изменение системы ценообразования и др.), но эти попытки заканчивались безрезультатно.

КПСС в эпоху перестройки

Пришедший в апреле 1985 г. к власти М.С. Горбачев сочетал в себе приверженность коммунистической идее и методам управления и стремление к преобразованию социалистического общества. При нём происходит изменение состава Политбюро ЦК КПСС. Первый период изменений приходится на период апрель 1985 г. – июнь 1990 г. и характеризуется как период реформации Политбюро, второй (июль 1990 г. август 1991 г.) завершающий, когда Горбачев ввел 21 нового члена в Политбюро (среди них Лигачев, Рыжков, Лукьянов, Маслюков, Крючков и др.), двоих (Чебриков и Шеварднадзе) перевел из кандидатов в члены Политбюро. Доминирующим в составе Политбюро стало послесталинское и послевоенное поколение. Сопротивление, которое оказывало процессам преобразований в партии консервативное крыло (Громыко, Соломенцев, Долгих, Демичев), привело к их устранению. При Горбачеве проявились и новые явления в партийном аппарате: впервые секретари республиканских компартий и городских комитетов партии вытеснили из Политбюро секретарей ЦК КПСС (до июля 1990 г. только 6 глав республик из 15 были представлены в его составе).

В январе 1987г. Горбачев осуществил одну из самых значительных революций своего времени. Январский Пленум ЦК КПСС 1987 г. принял новую реформаторскую стратегию соединения социализма с демократией и рынком (модель социализма с человеческим лицом). На ХIХ Всесоюзной партконференции (28 июня – 1 июля 1988 г.) было заявлено о задачах создания в СССР гражданского (правового) общества на основе использования либеральных ценностей (принципа разделения властей, альтернативные выборы, отмена цензуры, права человека и др.). 5 сентября 1991 г. была принята Декларация прав и свобод человека. Непоследовательность курса реформ и первые неудачи модернизации на социалистической основе привели к зарождению радикального движения. Социальный состав радикального движения: группа диссидентов во главе с А. Д. Сахаровым, научная и творческая интеллигенция, ядро которой составили шестидесятники – Е. Евтушенко, А. Адамович, В. Селюнин, Ю. Черниченко и др.; часть советского партийно-идеологического истеблишмента (Б. Н. Ельцин, Ю. Н. Афанасьев, Р. Э. Хасбулатов и др.), молодежь. В дальнейшем произошел разрыв радикалов с социалистическим идеалом, что знаменовало собой начало антикоммунистического этапа российского радикализма (деятельность Межрегиональной депутатской группы (МДГ) (1989 г.) и движения Демократическая Россия (январь 1990 г.). В 1989-1991 г.г. были сформированы основные партийно-политические партии и блоки. Трансформация политической системы (создание президентской формы правления в СССР – февраль 1990 г.), а также создание новой властной структуры Президентского Совета (в составе Председателя Совета Министров, министров обороны, иностранных дел и Председателя КГБ) привело, с одной стороны, к дальнейшему ослаблению влияния Политбюро ЦК КПСС, с другой – к усилению противодействия реформам Горбачева со стороны госаппарата, министров. 23 августа 1991 г., после подавления путча в Москве, был подписан указ о роспуске КПСС. М. С. Горбачев отказался от поста Генерального секретаря ЦК. Был распущен также союзный кабинет министров, а в сентябре – Съезд народных депутатов СССР и Верховный Совет СССР. В ноябре 1991г. был введен запрет компартии на территории РСФСР.

Началу процесса перехода от тоталитаризма к демократии в Советском Союзе названного его лидером М. С. Горбачевым, перестройка посвящено много публистическим и исследовательской литературы.

М. С. Горбачев хотел «все» перестроить не затрагивая при этом социалистического фундамента с господством государственной собственности, «авангардной» ролью КПСС в обществе. Предполагалось, что через нее будет, осуществятся непосредственное управление трудящихся на производстве. В избирательской системе вводилось состязательность, альтернативность выборов. Все «перестроить» и сохранить основы, заложенные В. И. Лениным невозможно. Коммунистическая система нерефермируема.

и создаваться различные партии. Фактической оппозиции линии М. Горбачева в политике не было.

В результате курс на реформы стал средством дальнейшего разрушения системы, условием для транформации общественного строя.

самодержавии, она превратилась в многомиллионную организацию, комунистов. Создание большевистской партии – огромная историческая заслуга В. И. Ленина, продолжателя революционного учения Маркса и Энгельса.

КПСС – партия научного коммунизма, основой КПСС являлся марксизм-ленинизм. Научный фундамент революционного преоразования общества. КПСС возникла как политическая организация рабочего класса, объединившая его авангард. Это партия нового типа, партия социалистической революции и диктатуры пролетариата, партия строительства социализма.

Коммунистическая партия объединяла в своих рядах лучших представителей рабочего класса, крестьянства, интеллигенции, выступала как руководящая политическая сила социального общества.

Идеологический кризис в политике КПСС

Маркс и Энгельс крупное совместное сочинение «Немецкая идеология» посвятили борьбе с идеологиями вообще, и буржуазной в частности, пытаясь дистанцироваться от различных утопий.

Однако впоследствии они и марксисты-ленинцы были вынуждены заимствовать идеи предшественников, чтобы свои теоретические положения превратить «из утопии в науку».

Как показала практика, курс на научную истину наследников вождей пролетарского движения, коммунистов выдержан в основном в многочисленных томах сочинений советских руководителей, стоявших у руля государства, которые и диктовали свою спроектированную систему ценностей.

Идеология как советского, так и постсоветского периода заслуживает самого внимательного изучения и исследования, так как она является одним из консолидирующих факторов общества. Во-первых, она необходима субъекту для ориентации и планирования своих действий в сфере политики. Во-вторых, актуальность данной проблемы вызвана системным кризисом в СССР и восточно-европейских странах, образовавшимся идеологическим вакуумом и несостоятельностью марксистско-ленинской доктрины как единственной и подлинно научной идеологии.

Однако универсальной идеи и мировоззрения, отражающих единую систему взглядов, в настоящих условиях не может быть, а прежняя идеология в силу объективных причин уже более 20-ти лет не вписывается в современные разрабатываемые концепции. Именно поэтому надо полагать, что сегодня общее количество определений «идея», «идеология» уже перевалило за двести.

Кризис советской политической идеологии берет свое начало со времен управления государством И. В. Сталиным. В хрущевские годы наметились некоторые попытки исправления этих ошибок путем разоблачения его культа личности.

Во времена Л. И. Брежнева был создан мощный идеологический механизм, с помощью которого предпринимались усилия по преодолению этого кризиса, что способствовало улучшению репутации идеологии, но не надолго.

Прежде всего, это было связано с резким расхождением между идеологическими Программами и реальностью, идеалами коммунизма и объективными тенденциями эволюционных процессов, в силу чего идеология фактически перестала быть руководством к действию, как для властей, так и для исполнителей.

Горбачевская перестроечная политика, гласность и плюрализм лишь углубили и расширили затянувшийся идеологический кризис.

Впоследствии безудержное словоблудие, самодовольство, очернение всей прежней истории, глумление над марксизмом-ленинизмом, поспешное заимствование идей Запада привели к полному краху официальной советской идеологии, дискредитация которой поддерживалась и стимулировалась сверху, высшей властью, что практически ускорило разгром КПСС и развал СССР.

Именно поэтому прежняя идеология остается в наши дни объектом обстоятельного анализа, объективной оценки и осмысления для многих исследователей.

Представляется, прежде чем осмыслить нынешнее состояние идеологии, необходимо глубже анализировать истоки и динамику развития политических процессов второй половины 80–90-х годов ХХ века, когда за короткий исторический срок страна переходила от «социалистического» плюрализма мнений к реальному политическому плюрализму, зарождению предпосылок многопартийности и гласности.

В те годы политический арсенал был представлен, прежде всего КПСС, как самой многочисленной и влиятельной партией, имеющей в своей среде различные политические течения и платформы и более 30 других политических партий и движений «правого» и «левого» толка, между которыми тогда и в настоящее время развернулась жесткая конкуренция за голоса избирателей, социальную базу и идеологическое влияние.

Идейная неопределенность многих новых партий и движений, вступивших в постсоветском пространстве в политическую борьбу за власть и тотальный демонтаж общественных, государственных, политических и идеологических структур, слабость и противоречивость их собственных программ требует скрупулезного изучения, переосмысления прошлого, обращаясь к истокам перестроечного времени, когда ведущая роль принадлежала КПСС. Только она определяла общую направленность политики и идеологии, степень интенсивного формирования новых идей, сохранения консолидирующего начала и нейтрализации активности крайне консервативных, националистических сил, включая группы полуфашистского, ультрареволюционного и экстремистского толка, что имеет место и в нашей сегодняшней действительности.

В ходе обновления общества возрастает внимание мировой политической и научной мысли к проблемам, связанным, с одной стороны, с ролью и местом политических партий и вызванными радикальными изменениями в ряде бывших социалистических стран; с другой стороны – возросшим уровнем общественного сознания людей.

Что касается взрыва общественного интереса во второй половине 80-х годов к идеологии и политике КПСС, их месту и роли, то это было обусловлено преобразованиями, начавшимися изначально по ее инициативе. Партия переживала этап критического переосмысления прошлой истории и подвергала «инвентаризации» пройденный путь, пыталась проанализировать свою стратегическую линию. На протяжении многих лет в партии не было столь глубокой партийной и общенародной «инвентаризации» сложившегося положения, тщательного, порою дотошного анализа всех сторон жизни. В свое время философ Фейербах указывал, что взгляд в прошлое – это каждый раз укол в сердце. Но это было необходимостью. Надо было не только тщательно изучать прошлое, но и следовало извлекать уроки из прошлой истории: многое изменить, кое-что уточнить, а где-то вернуться «назад».

И, наконец, отнюдь не по значимости, этот взрыв общественного мнения был связан с тем, что руководящая роль КПСС вновь стала предметом широкой гласности. Она стала не меньшей злободневностью, чем раньше, ибо вопрос о путях ее обновления был непростым. Жизнь перед партией ставила немало вопросов, на которые не было ответов.

Прежние представления о КПСС нуждались в критической оценке и серьезных изменениях.

Многие десятилетия КПСС была приспособлена для обслуживания авторитарно-бюрократической системы. И это привело к серьезным деформациям внутрипартийных отношений, в подборе кадров, к фактическому отстранению миллионов коммунистов от выработки решений, что практически создавало в партийных организациях обстановку апатии и пассивности.

Идея обновления КПСС в новых условиях виделась партией, выражающей интересы народа, приверженной к общечеловеческим, гуманистическим идеалам, чуткой к национальным традициям и чаяниям, но в то же время непримиримой к шовинизму, национализму и расизму, освобожденной от идеологической засоренности, догматизма; инициативной в политических и идеологических процессах, развивающей отношения диалога, дискуссии, сотрудничества и партнерства со всеми прогрессивными общественно-политическими силами страны.

И, наконец, партией, утверждающей во внутренней жизни принципы демократизации самоуправления и самостоятельности.

Таким образом, КПСС пыталась проводить свою политику и бороться за сохранение мандата правящей партии в рамках демократического процесса, выборов в законодательные органы в центре и на местах. В этом смысле она действовала как парламентская партия. При этом исходила из того, что она как прежде не будет вмешиваться в функции исполнительных органов. А это, в свою очередь, означало, что она отныне не несет ответственности за те решения, которые принимаются без консультации с ней, и оставляет за собой право на публичную критику.

Первичные парторганизации фактически не имели права осуществлять контроль над деятельностью администрации на предприятиях и в организациях, над работой аппарата министерств и ведомств, советских и хозяйственных учреждений.

КПСС выступила за широкое сотрудничество со всеми партиями и движениями прогрессивных ориентаций, за консолидацию в интересах перестройки, в интересах народа.

Должны были уйти в прошлое времена, когда профсоюз, комсомол, различные другие общественные организации безропотно исполняли ее указания, а отношения строились сугубо на принципах взаимодействия, партнерства и уважения их самостоятельности.

О коммунистических партиях союзных республик говорилось особо.

Целостность КПСС должна была сочетаться с максимальной самостоятельностью компартий союзных республик и автономий, нисколько не ограничивая их возможности, учитывая национальные, исторические, местные и другие вопросы своей деятельности. При этом отмечалось: очень важно, чтобы ни одна компартия не возвышалась над другой, не навязывала бы свою волю, а находила новые подходы к укреплению интернациональной целостности КПСС.

Острым вопросом стала и деполитизация органов государственного управления, суда, прокуратуры, других правоохранительных органов, а также армии. Право на объединение относилось к числу неотъемлемых политических свобод; никто не мог запретить членам партии создавать свои ячейки на предприятиях, в учреждениях и т.д. Это было естественным правом для всех партий, которые будут зарегистрированы на законном основании.

В процессе обновления не менее сложным стал вопрос, как могло произойти, что КПСС с огромным опытом, традициями и кадрами не смогла воспрепятствовать деформациям, связанным с культом личности Сталина, предотвратить застой.

История второй половины прошлого столетия показала, что едва избавившись от культа Сталина, тут же создавали культ Хрущева, который как мы сейчас выясняем, был отстранен не столько за волюнтаризм, сколько за неуемную жажду перемен, как новатор и реформатор. Затем последовал культ Брежнева и других видных партийных деятелей, руководивших непродолжительное время.

Сущность негативных процессов в партийной жизни 50-х – 80-х годов, критический настрой людей в условиях перестройки и причины всех последующих бед следовало искать в ее истоках. Аргументированный ответ следовало начинать с того, что в эти годы произошло отступление от демократических принципов партийного строительства и норм партийной жизни. Партия была, как бы встроена в авторитарно-бюрократическую систему, поэтому игнорировались истинные положения и представления о назначении партии в обществе.

Сталин создал свою модель партии, отличную от всех других, превратил ее во властвующую. Принцип демократического централизма был подменен нарастающим бюрократическим централизмом. Постепенно исчезала гласность, насаждался страх, слепая исполнительность и преклонение перед вождем или вообще руководителем, занимающим более высокую ступень.

При этом следует особо подчеркнуть, что Сталин говорил одно, на самом деле совершалось прямо противоположное: шла тотальная деформация, которая коснулась почти всех основополагающих принципов и норм партийного строительства. В данном случае страна уже располагала в достаточном количестве историко-партийной литературой и публицистическим материалом.

На многие из них, безусловно, пытались ответить в решениях апрельского (1985г.) Пленума ЦК, ХХVII–XXVIII съездов, XIX Всесоюзной конференции КПСС, последующих Пленумов ЦК.

Необычайно высок был интерес видных политических и общественных деятелей дружественных стран и зарубежных средств массовой информации к политическим событиям в СССР второй половины 80-х годов ХХ века, которые считались из ряда вон выходящими, хотя они в большей степени носили «бунтарский» характер.

По их оценкам работа ХХVII–XXVIII съездов, ХIX партконференции, которая была первой после 1941 г., носила беспрецедентный характер и явилась значительным международным событием. Например, член Политбюро ЦК Польской объединенной рабочей партии Ю. Чирек, коротко характеризуя ход и результаты конференции, отметил: «Четыре дня, которые потрясли мир…»; югославская газета «Политика» писала, что она запомнится небывалой откровенностью и критичностью, открытостью и гласностью; болгарская «Работническо дело» внушает всем мысль, что нужны не слова, а конкретные дела; а чехословацкая «Руде право» считала, что конференция направлена на реформу политической системы в СССР и дальнейшую демократизацию; «Земледелско знаме» подчеркивало, что демократизация действительно высвобождает мощный поток мыслей, эмоций и инициатив, что будет стимулировать активную деятельность людей и даст возможность раскрепощению сознания.

Было немало комментариев и у недругов советской системы. Так английская «Ай-Ти-Ви» писала: «…так приковать внимание многих никогда не удавалось ни одному партийному съезду ранее», а «Дейли экспресс» признала: «Даже наиболее скептически настроенный западный обозреватель не может поставить под сомнение то, что происходит нечто экстраординарное и потенциально имеющее важное значение».

В репортаже американской «Эй-Би-Си» по этому поводу прозвучало: «Раньше, когда собирались почти те же самые люди, было трудно не заснуть. Всегда было одно и то же: речь – голосование, речь – голосование. Теперь отличаются даже речи, которые произносятся страстно и бескомпромиссно. И никто не боится говорить то, что он думает». «Балтимор сан» констатировал, что советский народ может смотреть в будущее так, как прежде не мог никогда; что он сделает со своим будущим, предсказать нельзя, но теперь он имеет дело с правдой, а не с ложью, и это хорошо для каждого – в Советском Союзе и вне него.

Конференция впервые демонстрировала гласность и открытость. Она показала, что не существует сфер, закрытых для критики, и по своей значимости была не разрушительной, а созидательной. Именно она положила начало радикальной централизации советской политической системы, придала новый импульс перестроечному процессу, ознаменовала конец эпохи административно-командного стиля руководства, бюрократического управления обществом.

На конференции отчетливо выразилось противостояние между реформаторами и консерваторами по выдвинутым новым идеям, обеспечивающим преобразование политической, законодательной и конституционной системы; переоценивалась роль партии в обществе, процесса обновления и демократизации, подвергалась резкой критике система неограниченной власти партии и привилегий для ее работников; ставилась задача ограничения мандатов выборных партийных и государственных органов, провозглашался курс на освобождение во всех сферах идеологической деятельности от пагубных проявлений сталинизма и бюрократизма.

Под воздействием этих идей предполагалась возможность консолидации общества, подъем творческой энергии советского народа, коренное изменение идеологической работы в массах.

Тем не менее, на данном этапе усиливалась волна нападок на партию, на ее структуры. Как отмечалось на февральском Пленуме ЦК КПСС (1991г.), она явно испытывала недостаточную защищенность «…от пропагандистской лавины противников, национализма, национал-шовинизма, дешевого популизма». Многие упрекали ее в том, что у нее нет концепции стратегии и тактики перестройки.

Оппоненты высказывали мнение по поводу перехода к многопартийной системе, внутрипартийной демократизации, пути выхода из кризиса и ликвидации монополии одной идеологии. Это привело к поиску ответа на не менее интересующий многих вопрос: «Как могло случиться, что и после разоблачения культа личности Сталина власть по-прежнему монополизировалась партией».

К наиболее главным причинам, как представляется нам, нужно отнести догму в историко-партийной литературе о так называемом непрерывном возрастании руководящей роли партии. В конечном счете, засилие этих догм, стереотипов мешало видеть неудачи, ошибки и другие негативные моменты в жизни общества и партии.

Дальнейшая монополизация власти после Сталина была связана с количественным расширением функций партийных органов, смешиванием их с функциями государственных и хозяйственных органов. Еще один небезынтересный момент, на который следует обратить внимание, это теоретическая сторона данного вопроса.

Таким образом, недостаточно высокий научный уровень и допущенные ошибки в условиях культа личности и застоя нанесли серьезный ущерб государству, привели к серьезным деформациям самой системы советского общества, методологических основ идей и политических учений.

Казалось бы, здесь должно быть все ясно. Но находятся отдельные лица среди ученых и публицистов, которые, прежде всего, бросают тень на марксистов, усердно ищут их ошибки, не дав себе труда вчитаться в подлинное наследство Маркса и Ленина. Отдельные, не разобравшись в сути происходящих процессов, подвергают ревизии даже диалектико-аналитический метод.

Некоторые оппоненты размашисто обвиняли всех и вся, внося сумятицу, неуверенность в души людей, отвергая и разрушая все ценности. Собственные цели и личные амбиции для этих политиков стали намного выше судьбы страны и интересов народа. И это не все. Бросали тень и на миллионы честных тружеников, коммунистов, которые делом доказали свою преданность Родине, выполняя свой долг. Тем самым задевали чувства многих людей, забывая об ответственности за свои публикации, что иначе, как неэтичностью, не назовешь.

Для многих партийный аппарат ассоциировался, чуть ли не со всей партией. В качестве примера можно сослаться на одно из таких выступлений, где утверждалось: «Страна 70 лет шла в никуда», «Нынешнее законотворчество – величайшее сеяние иллюзии», «Страшна перспектива погружения советских республик в бездонную яму, какой является Советский Союз». Эти слова принадлежали небезызвестному историку, народному депутату СССР Ю. Афанасьеву. (Правда, 1989, 17 октября). Как не вспомнить антирусскую, оскорбительную и безответственную статью эстонского профессора, народного депутата СССР Тийта Маде, направленную на разжигание национальной розни, о чем, кстати, свидетельствовали январские (1991г.) события в Прибалтике.

Массовый характер такого рода публикаций и выступлений по каналам радио и телевидения, печати приводил к тому, что значительная часть людей, особенно молодежи, осталась на позициях исторической неправды, отказываясь от всего прошлого.

В этой ситуации, полагаем, очень важно помочь молодежи правильно анализировать происходящее, выработать умение отделить зерна от плевел, разобраться в слащавых сказках о «народном капитализме», сенсационных заявлениях популистов.

Порывая навсегда с былыми авторитарно-бюрократическими деформациями, выражая решительное неприятие сталинизма как идеологии и практики, мы с особой признательностью обязаны хранить память о тех, кто стоял у истоков становления Казахстана, закладывал фундамент экономики, образования, науки, культуры, кто строил Караганду, Турксиб, Балхаш, защищал Родину на фронтах Великой Отечественной войны и ковал победу в тылу.

Надо сказать, конечно, и о том, что марксистско-ленинское учение – это не догма; ни на Марксе, ни на Ленине теория марксизма и социализма не кончается. Следовательно, отдельные положения о формах собственности, классах, классовых и социальных различиях, диктатуре пролетариата, товарном производстве и другие нуждаются в пересмотре, что должно, естественно, делаться с величайшей осторожностью и тактом.

Как нам представляется, здесь вывод может быть следующим: партия, увлекаясь массой повседневных текущих дел, занимаясь всевозможными несвойственными ей функциями, перестала заниматься реформированием политической системы и общества. Она не спешила с критическим анализом, осмыслением и переоценкой сложившегося положения, нарастающих негативных тенденций на разных этапах жизни.

Ряд положений и решений партии не работали на опережение, не хватало научно обоснованного прогнозирования и выявления истинных причин, истоков кризиса в партии. КПСС руководствовалась представлением о возможности строить социализм по заранее сконструированной схеме. Тем самым она ослабила свое воздействие на общественные процессы, что привело к снижению, подрыву ее авторитета и доверия к ней.

Следует также отметить, что даже тогда, когда, казалось, партией делалось многое, по-прежнему таял ее кредит доверия, нарастало критическое отношение к ней, ее руководящим органам и коммунистам. И это должно быть предметом особого разговора. Тут каждый располагает более чем достаточным материалом периода перестройки.

Без предубеждений и спекуляции на трудностях необходимо объективно рассмотреть, что за всем этим стояло. Нам думается, здесь обязательно должно быть отмечено, что определяющей причиной кризиса партии являлось отсутствие видимых, материально ощутимых результатов перестройки внутри страны, нехватка продовольствия, рост преступности, инфляция, затянувшаяся конфронтация на национальной почве, кризисные явления в экономике, усиливающиеся из-за обострения общественно-политической обстановки в ряде регионов страны, падение трудовой и производственной дисциплины, увеличение разрыва между ожиданиями и реальностью. КПСС до полного развала намеревалась бороться за положение правящей, но в рамках демократизации внутрипартийной жизни старалась не драматизировать ситуацию и не придавать ей трагический характер, хотя элементы апатии и разочарования были налицо.

Словом, успех в изучении перестроечного периода, роли и места КПСС, в свое время, истоков кризиса, зависит от компетентности и профессиональных знаний политиков и ученых, понимания глубины всех этих проблем.

Итак, причины снижения авторитета партии, своеобразного кризиса доверия к ней и многие негативные моменты в истории советской страны объясняются определенными деформациями, произошедшими в самой идеологии партии. Обозначим наиболее главные причины.

К первой причине относятся:

серьезное отступление от марксистских принципов партийного строительства и норм партийной жизни, демократизации;

игнорирование уставных положений о назначении партии в обществе;

создание модели партии, во многом отличающейся от марксистской;

нарушение демократических принципов: вместо коллегиальности – единоначалие, выборности – назначение, гласности – строгая секретность;

превращение КПСС во властвующую партию;

построение социализма в сталинском варианте;

отчуждение народа от собственной истории.

Вот почему образовались «белые пятна» истории, хотя история не может быть ни белой, ни черной. Эти «белые пятна», вина, надо полагать, прежде всего, историков и политиков, которые конъюнктурно подходили к изложению отдельных исторических фактов и событий, явлений и процессов.

Ко второй:

Догма, о непрерывном возрастании руководящей роли партии, которая с трудом преодолевалась в партии и научном мире. Всем думалось, что оно заложено самой природой партии, поэтому ей автоматически обеспечивалась роль авангарда. Многим казалось, что в партии все будет развиваться беспроблемно и бесконфликтно.

Жизнь показала, что сегодня о неуклонном возрастании ее роли говорить не приходится. Жизнь опровергла этот постулат, утвердившийся в 60-е годы в историко-партийной науке, так как все сводилось к чисто количественному расширению функции партийных органов, а сами функции смешивались с функциями государственных и хозяйственных органов. Отрыв от реальности при толковании процесса возрастания руководящей роли КПСС проявлялся, прежде всего, в том, что объективные факторы, на которых преимущественно концентрировалось внимание, создавали иллюзию «самореализации».

Таким образом, возведение этого процесса в категорию объективной закономерности, как это делалось, было научно неправомерно, хотя бы потому, что субъективный фактор не может быть объективным законом.

К третьей:

Отсутствие научного уровня партийного руководства.

Есть 3 уровня:

1) теоретико-методологический;

2) политический;

3) практический.

На первых двух уровнях больше всего допущены ошибки, которые нанесли огромный ущерб обществу; значительной деформации подвергнут третий уровень, так как именно на этом уровне не обеспечивалось выполнение всех задач общества. Партия, принимая на себя груз работы государственных органов и общественных организаций, увлекаясь массой текущих дел, упустила из поля зрения узловые проблемы развития общества, запаздывала с их анализом и решением, тем самым ослабила свое направляющее воздействие на общественные процессы. Наконец, руководящие органы не сумели, вовремя, критически оценить нарастание негативных тенденций в обществе.

К четвертой:

Нарушение принципов демократического централизма, подмена его бюрократическим. Партия выполняла свою руководящую роль в условиях командно-административного управления. Такая система сложилась при Сталине в конце 20-х годов. Формировалась бесконтрольная, безраздельная и неограниченная власть. Происходило сужение внутрипартийной демократии, нарастал бюрократизм. Власть с тех времен монополизировалась: самостоятельность советов, профсоюза, комсомола была ограничена, нарушалась законность. Этот культ был нужен, прежде всего, партийно-советскому, административно-хозяйственному аппарату. Это и есть худшие проявления адмхозсистемы.

Именно поэтому КПСС в 80-е годы стала уделять особое внимание совершенствованию внутрипартийной демократии, обновлению содержания, стиля методов и форм партийной работы, настойчиво бороться за честный облик коммуниста, давать жесткую оценку негативным явлениям. Наглядный пример: отказ 84% апелляции, поданных в адрес ХIХ партконференции. Значит, люди злоупотребляли служебным положением, допускали приписки, аморальное поведение, брали взятки и т.д.

Во внутрипартийной жизни больше стало гласности, критики, принципиальности при оценке деятельности партийных комитетов, их руководителей, коммунистов, партия начала внедрять в практику выборы на альтернативной основе. Это немного, тем не менее, в эти годы на выборах по стране на альтернативной основе были избраны среди первых секретарей горкомов, райкомов – 6 %, секретарей обкомов партии – около 7 %, а на выборах народных депутатов СССР из почти 200 баллотировавшихся секретарей ЦК КП республик, крайкомов и райкомов каждый пятый не набрал большинства голосов, что является первым шагом на пути к демократизации.

Следующий субъективный момент касается социального и качественного состава членов КПСС. Увлечение количественным ростом рядов партии настолько было значительным, что не задумывались над тем, правильно ли координировались его темпы.

Между ХХIV и ХХVII съездами за 15 лет кандидатами в члены КПСС было принято свыше 9 млн. человек, членами партии около 8,6 млн., что составляет почти половину всех коммунистов и каждого 10-го взрослого населения.

Соответственно возрос и аппарат в парторганах. Для сравнения:

в середине 80-х годов по сравнению с 1921г. население увеличилось в 3 раза, а аппарат ЦК – в 20 раз, обкомов было 153 против 73 в 1937 году, райкомов 663 – 211 соответственно.

Чтобы создать впечатление благополучия партии по социальному составу с 70-х годов стали учитывать рабочих, продавцов, заведующих торговыми палатками, ларьками и буфетами, даже фотографов и парикмахеров. Кому была нужна такая «двойная бухгалтерия»?

Сколько бы ни придавали непреходящую значимость работе XXVII – XXVIII съездов и Пленумов, XIX Всесоюзной партийной конференции и различным программам действий, которые в значительной степени носили декларативный характер, не оправдались надежды руководства КПСС, которая была уже не способна преодолеть необратимый процесс – идеологический кризис в политике – и не смогла:

во-первых, вывести в рамках существующей общественно-политической системы страну из тупика, из глубочайшего экономического и идеологического кризиса. По данным социологических исследований Академии общественных наук при ЦК КПСС, проведенных в январе – феврале 1991 г. в семи республиках, в частности Казахстане, накануне развала Союза идею способности КПСС вывести страну из кризисного состояния разделяла лишь одна треть коммунистов;

во-вторых, оставаться правящей партией и политическим лидером, по-прежнему монопольно управлять страной. За развитие многопартийности в стране выступили 65 % респондентов, а 68% считали неизбежным существование различных течений и платформ; более 30 % ощущали внутренний психологический дискомфорт в силу того, что они являются членами КПСС; 71 % опрошенных открыто высказывали свое мнение по поводу отсутствия какого-либо влияния на коммунистов нового Устава, принятого на XXVIII съезде КПСС;

в-третьих, остановить беспрецедентную резкую критику, нападки, особенно оскорбительные выпады, адресованные ЦК и Политбюро – главным виновникам кризиса. Совершенно неслучайно еще в 1989г. на митинге в Ленинграде высвечивались идеи и лозунги: «Хватит каяться, надо работать!», «Михаил Сергеевич, обратите внимание на партию», «Члены ЦК, где ваша позиция?», «Коммунист Верховного Совета, какого цвета твой партбилет?» и другие;

в-четвертых, приостановить заметное снижение авторитета парламентской деятельности. Многочисленные факты начала 90-х годов свидетельствуют о том, что одним из показателей кризиса партии являлось отсутствие политического единства в органах исполнительной власти – Советов, что, прежде всего, объяснялось их неспособностью решать насущные проблемы жизни и быта людей на местах, несоответствием в обществе существующей избирательной системы и самой структуры Советов. Многим из них не хватало профессионализма: необходимых знаний, навыков и умения вести дискуссию и отстаивать свои позиции, выражать свое мнение и мнение своих избирателей. Большинство их не столько представляли своих выборщиков, сколько самих себя, становились недоступными. Среди тех, кто обращался к депутатам с какими-либо вопросами, более половина была недовольна их действиями;

в-пятых, дать оценку новым тенденциям, научно обоснованное и четкое определение таких трюистических понятий, как «гуманный социализм», «демократический социализм», «деформированный социализм», «социалистический выбор», «политическая демократия», «подлинный федерализм», «раскладка политических сил», «политическая коалиция», контуры которых выводились из прежних идеологических конструкций и утопической картины «светлого будущего»;

в-шестых, развернуть работу партийной фракции в Советах, удержаться у власти, воспользоваться благоприятными шансами, добившись большинства в депутатском корпусе. По мнению 28 % москвичей, в 1991 г. власть в основном принадлежала дельцам теневой экономики, мафии, спекулянтам. Страну охватила волна беззакония и насилия. 44,8 % опрошенных сомневались в необходимости обращения к депутатам, а почти 30 % не верили им вообще, не видели в этом смысла. От 40 до 50 % опрошенных выражали обеспокоенность по проблемам межнациональных отношений и межэтнических конфликтов. 53 % людей считали, что в обществе нет силы, которая бы защитила их интересы и безопасность. Во всех Советах коммунисты уже не представляли единую политическую силу, практически они разошлись по разным фракциям и во многом действовали против своих же политических установок, программ, которые, кстати, особо не отличались четкостью, конкретностью и научностью. Достаточно вспомнить, что в начале 90-х годов лишь 9 % делегатов XXVIII съезда КПСС осознавали важность организации и необходимость создания фракции коммунистов. Словом, у коммунистов сложились очень напряженные отношения с Советами, что не в меньшей степени углубило нарастающий кризис доверия как в политике, так и в идеологии КПСС;

в-седьмых, закрепить «железное единство», которое демонстрировалось десятилетиями больше на словах;

в-восьмых, оставаться партией, олицетворяющей нерушимую дружбу народов, объединяющей всех трудящихся, что являлось стереотипным определением. По тем же данным марксистскую платформу поддерживали 14 %, а единство ленинизма и коммунистических идеалов – лишь 3 %. 36 % остро ощущали усиливающуюся идейную разобщенность партийных рядов. Резко изменилась пропорция выбывших из КПСС по личному заявлению. От общего числа выбывших 74 % вышли на добровольной основе, основную часть которых составляли мужчины в возрасте 30 – 50 лет; удельный вес лиц с высшим и незаконченным высшим образованием составил 47 %, инженерно-технический персонал – 39 %. Среди вышедших из рядов КПСС по собственному желанию уверены в правильности своего решения 86 % респондентов.

Все это явилось результатом отсутствия четкой политической линии КПСС, ярких лидеров у руля, веры в КПСС как политическую силу и идею социализма, видения реальной пользы от личного участия в партийной работе, единомыслия с политикой партии, а также защищенности честных коммунистов от несправедливой критики и нападок; приводило к опасению, что членство в КПСС обернется злом для себя и своих близких. Совершенно не случайно, что 68 % опрошенных, вовсе не собирались состоять в какой-либо партии.

Вышеизложенные аргументирующие факторы показывают, что последние съезды, конференция и Пленумы ЦК стали последней попыткой коммунистов консолидироваться и сохранить состояние общества здоровым. КПСС была вынуждена однозначно отказаться от политического и идеологического монополизма и вступить в открытый диалог с другими общественно-политическими организациями и движениями, признать их и считаться с фактором углубления демократических процессов в стране.

В связи с этим полагаем небезынтересными будут результаты социологических исследований, проведенных в конце 1990 года среди участников встречи с Президентом СССР (28 ноября 1990 г.), советской творческой интеллигенции, представлявшей Союзы писателей и поэтов, театрального, музыкального, изобразительного искусства и кинематографов.

На вопрос, способно ли наше общество возродиться духовно, 28 % ответили отрицательно, духовную опустошенность отметили 56 %, на необходимость искать и беречь таланты обратили внимание 48 %. Развитие коммерческих начал в деятельности учреждений культуры в разумных пределах поддержали 70 %. Положение дел с правами и свободами считали ухудшающимся более 30 % деятелей культуры. Идею важности гражданской позиции творца высказали 70 %, а за создание Союза суверенных государств выразили согласие 51 %.

И, наконец, на вопрос, есть ли у вас надежда на то, что политическая ситуация в стране улучшится, каждый четвертый ожидал ее ухудшения.

Итак, все эти приведенные выше официальные данные подтверждают то, что преодоление кризисного состояния, охватившего в СССР все сферы жизни общества, в частности политику и идеологию, КПСС было не под силу, она была уже не в состоянии что-либо изменить. Все предполагаемые попытки разработать и реализовать развернутую программу политическим путем были безуспешными и запоздалыми, так как в основе этого затяжного кризиса лежали неспособность старой авторитарно-бюрократической системы обеспечить эффективное развитие общества, непродуманные и непоследовательные действия руководства страны и «паралич» исполнительной власти.

Таковы некоторые основные причины кризиса идеологии и политики КПСС, ее мучительной перестройки и обновления, хотя многие из них требуют еще дальнейшего критического переосмысления на профессиональном уровне с чувством особой ответственности и понимания глубины данного вопроса.

<предыдущая страница | следующая страница>