Александра Горяшко
Юношеский морской биологический симпозиум

Санкт-Петербург, 12-14 апреля 2000 года

Юношеский морской биологический симпозиум был организован и проведен силами Лаборатории экологии морского бентоса (гидробиологии) Санкт-Петербургского городского Дворца творчества юных. Сразу и коротко (дальнейшее разъяснит) о главном. Это не формальное мероприятие (иначе не стоило бы о нем и писать), и это очень неординарное мероприятие (отчего писать о нем просто необходимо). Неординарно здесь все.

Дом

Место проведения - не просто Дворец творчества юных (все еще звучащий для старшего поколения как уныло-официально-помпезное Дворец пионеров). На самом деле это – Аничков дворец в самом центре Петербурга, на Невском проспекте. Великолепный архитектурный комплекс, построенный по проекту Михаила Земцова. впоследствии достраиваемый Растрелли, Росси, Кваренги, почти всеми знаменитыми архитекторами Петербурга. Тут я позволю себе небольшое, но представляющееся мне весьма важным и интересным, лирико-информативное отступление от основной темы.

Собственно говоря, с Аничкова дворца, точнее – с личности его архитектора, Земцова, и начинается неординарность этой истории. Такое впечатление, что след Земцова, его дух непостижимым образом сохранился в этих стенах и живет в них на протяжении уже двух с половиной веков. Чем так примечательна фигура архитектора? Из книги М.В.Иогансен (Иогансен М.В. Михаил Земцов. Л., Лениздат, 1975, по ней в дальнейшем цитирование) мы узнаем, что Михаил Григорьевич Земцов, один из первых русских учеников знаменитого Доменико Трезини, исключительно благодаря своему таланту и трудолюбию, прошел путь от безвестного юнца до придворного архитектора, а на протяжении нескольких лет фактически являлся главным архитектором города. К сожалению, из огромного числа построек созданных им или под его руководством, сохранились очень немногие, а те, что сохранились – в основном в перестроенном виде. К ним относится и Аничков дворец. Но это информация об официальной стороне деятельности. А вот что удивительно.

“…Несмотря на невероятную загруженность, Земцов много времени и сил отдавал подготовке отечественных специалистов. Он был не только кровно заинтересован в хорошо обученных помощниках, но и любил педагогическую деятельность”. Разве не примечательно, что в постройке именно этого труженика и педагога поселились дети? Однако Земцов был не просто педагогом, а педагогом со своими принципами и правилами в методах и целях обучения, с вполне зримыми плодами осуществления этих принципов. Во-первых, в его педагогике воспроизводился метод его собственного ученичества – участие в конкретном деле. “В те времена обучение велось в ходе непосредственного участия будущего зодчего в практической работе учителя. Сначала ученику давали простые поручения, потом более сложные, постепенно приучая его к делу. Так учился и Михайло Земцов”. Во-вторых, он не производил предварительного отбора учеников, не делал ставку на уже умеющих и выдающихся. “Конечно, заниматься с “малолетними” было тяжелее, чем с подростками. Не всегда дети обладали необходимыми способностями, и не все могли со временем стать мастерами. Тем не менее Земцов предпочитал брать "несмышленошей" и учить их начиная с азов, чем заниматься со взрослыми. Великовозрастный ученик, по его мнению, “многолетнюю науку едва может окончить и вскорости плода от него…ожидать” нельзя”. В-третьих, его обучение явно имело свою особую атмосферу, созданную отношениями между учениками и учителем, а эта атмосфера, как мне кажется, один из наиболее точных критериев уровня педагога. “Доверие и любовь постоянно окружавших его детей и подростков, хорошие товарищеские отношения со многими старшими учениками согревали его”. И, наконец, методы его обучения оказались весьма плодотворны. “Мечта Земцова…о создании учебного заведения сбылась. Однако заслуга зодчего-педагога не ограничивалась теоретическими трудами. Благодаря плодотворной многолетней деятельности по воспитанию отечественных кадров он создал целую плеяду хорошо обученных зодчих, которые продолжали его традиции”.

Вот эта информация совершенно поразительна, потому что именно такие принципы используются в работе ЛЭМБ, все будто про них сказано. Можно списывать это на простое совпадение или, наоборот, убеждаться в неслучайности всего происходящего в мире. Но факт остается фактом: после многих лет кочевья по различным школам и домам пионеров Лаборатория экологии морского бентоса осела и уже десять лет живет в Аничковом дворце архитектора Земцова.

Хозяева и их дети

Лаборатория экологии морского бентоса (гидробиологии) – один из старейших в нашей стране детских биологических научных коллективов. Я аккуратно говорю “один из”, потому что точных данных обо всех юннатских коллективах страны просто нет (это необходимая работа будущего). Но, если учитывать такие существенные факторы, как постоянство тематики исследований, бессменного руководителя, непрерывность экспедиционной деятельности, ЛЭМБ смело можно считать самым старшим из существующих. Проведение Симпозиума было приурочено к празднованию 35-летия Беломорских экспедиций. С того 1964 года, когда состоялась первая экспедиция, и началась деятельность ЛЭМБ, продолжающаяся по сей день под началом Евгения Александровича Нинбурга (в последние годы – совместно с выросшими его учениками).

Сразу приведу факты, свидетельствующие о научной и воспитательной продуктивности Лаборатории. (Интересующиеся методами, принятыми в работе ЛЭМБ, могут получить более подробную информацию из статьи “Миры Белого моря. Обаяние морского бентоса // “Биология”, ноябрь 43-44/1999).

В составе Лаборатории ежегодно занимается 150 ребят в возрасте от 11 до 18 лет. За время существования Лабораторию окончили более 600 человек, 230 из них стали биологами, медиками, ветеринарами, учителями. Среди выпускников Лаборатории 52 кандидата и 3 доктора наук. Всего, с учетом зимних, состоялось 85 экспедиций, через которые прошло более 500 человек. В круг научных задач и интересов Лаборатории входят: инвентаризация видового разнообразия естественных прибрежных и морских экосистем; изучение структуры и динамики морских сообществ; исследование внутри- и межвидовых взаимодействий водных организмов. Созданы и проводятся многолетние мониторинговые программы, разработаны адаптированные для неспециалистов методики широкомасштабного картирования бентосных сообществ. Количество опубликованных работ по тематике Лаборатории перевалило за 100 (не считая огромного количества неопубликованных, хранящихся в рукописях в библиотеке Лаборатории). С 1984г. работает созданный Лабораторией Музей экологии моря. В экспозиции представлено более 5000 экспонатов. Все в Музее сделано руками членов ЛЭМБ, они же проводят экскурсии.

Теперь, когда “масштабы бедствия” более-менее очерчены, перейдем к самому Симпозиуму. Возраст участников, то есть людей, доложивших самостоятельные работы, был от 13 до 18 лет. Кроме того, зал был полон слушателей – членов ЛЭМБ, преимущественно младшей возрастной группы. На Симпозиум съехались представители и других, весьма интересных коллективов (Малой Академии Наук из Севастополя, экологической группы “Ряшков” из Кандалакши и др.), но тон, безусловно, задавала ЛЭМБ.

Первое впечатление от Симпозиума было – ошеломленность. Дети бывают вундеркинды. Всяк знает четырехлетнего Моцарта. Но все-таки гораздо чаще в искусстве (эмоциональном), чем в науке. Дети бывают вундеркинды, но именно Wunderkind – чудо-ребенок, то есть нечто исключительное, из ряда вон. Единицы, странные и непонятные сверстникам, почти монстры. Но столько сразу, все? Но – обычные, симпатичные, без экзотических хворей и неземной отрешенности? Не бывает. Бывают. Обычные, хихикающие, бегающие, болтающие вундеркинды. Бодро тараторящие латынь, статистические методы, биологические термины. Не вундеркинды. Обычные, нормальные дети.

Почему, если это норма, так поражает? Мы невольно идем от наиболее общего, привычного – обычной школы. А здесь нет того, что так обычно (увы!) в обычной школе: отсутствия интереса, вынужденности выхода к доске, непроходимой стены между детьми и взрослыми, страха ошибки, незнания, оценки. “Я сейчас не готова ответить на этот вопрос” – нормально. И они знают, что всех ответов не знает никто. Заведующий кафедрой Санкт-Петербургского Университета задает вопросы девчонке-школьнице, она бодро отвечает. Они беседуют на “Вы”, говорят на равных, и это не игра. Просто мы забыли, отвыкли (или не были приучены), что детей можно уважать и что они уважают нас. Что с ними могут быть общие интересы. Дети задают вопросы взрослым, взрослые – детям. Грань “взрослые-дети” чисто условная, на самом деле ее нет. Потому что всем действительно интересно, и интересно одно и то же. В отличие от школы, здесь вскакивают, спрашивают, рассказывают легко и весело, как в игре, как в песочнице, в которой еще не боятся ошибиться, не бояться взрослого-тюремщика, уверены в своем мире.

Как этого добиваются? Вопрос многих родителей и педагогов, измученных “трудными” детьми. Рецепт ЛЭМБ: работой. Совместной, трудной и интересной работой. Дело даже не в тематике занятий. Любое настоящее дело интересно и радостно. Их дело – морская биология.

Морской биологический

На Симпозиуме много говорилось о неслучайности морской темы. Тому приводились причины вполне объективные. Актуальность исследования морей и океанов в современном обществе. Возможность объединить на базе исследований моря различные аспекты биологии. Интересно и ярко (как все, что он делает) раскрыл морскую тему с исторической стороны Евгений Александрович Нинбург. “Россия считается великой морской державой. И, когда говорят слова “великая морская держава”, почему-то вспоминаются обычно подвиги наших военных адмиралов: Ушакова, Нахимова, Корнилова... Я не хочу ни в коей мере обидеть этих великих военных флотоводцев, но мне кажется, что великой морской державой Россия оказалась не поэтому. Или уж, по крайней мере, не только поэтому. Нельзя забывать, что, гидрологический режим проливов Босфор и Дарданеллы был изучен нашим замечательным ученым адмиралом Макаровым. Нельзя забывать, что гидрология всего Северного ледовитого океана была описана Николаем Михайловичем Книповичем, который вообще чинов военных не имел. Нельзя забывать о том, что наши флотоводцы – Беллинсгаузен и Лазарев открыли Антарктиду... И можно вспомнить очень интересную историю, которая случилась в нашей России. Когда на место президента Российской Императорской Академии наук был приглашен великий немецкий биолог Карл Бэр, человек, который даже не говорил в тот момент по-русски, он отлично понял, с чего надо начинать. И первым действием Бэра на этом посту были экспедиции на Белое море и на Каспийское море. Бэр отлично понимал, что значит изучение моря для такой страны, у которой большая часть границ – это границы морские”.

Но на самом деле любые, даже весьма убедительные и увлекательные обоснования были не обязательны. Потому что даже сторонний наблюдатель не мог не заметить: и участники и гости Симпозиума были людьми, влюбленными в море. Причем, в большинстве своем (не в обиду другим участникам и морям будет сказано) в одно – Белое море. И, раз уж речь зашла о влюбленности, приведу слова из лекции, прочитанной ребятам сотрудницей МГУ Татьяной Александровной Бек (о самой лекции будет речь дальше). “Запомните: исследователь должен быть честен. Сейчас это стало трудно… Но среди исследователей Белого моря большинство честны. Думаю, дело в том, что они просто любят это море. Трудно оболгать любимое”.

Широта охвата, как тематическая, так и географическая, вполне соответствовала заявленной возможности объединения в морской тематики самых разнообразных аспектов биологии. От Черного до Белого морей (“Сравнение видового состава моллюсков западного и южного побережий Крымского полуострова” и “Влияние антропогенного воздействия на структуру поселения Arenicola marina на литорали Белого моря”), от водорослей до птиц (“Влияние экзометаболитов двух массовых видов микроводорослей прибрежья Черного моря на развитие гетеротрофной микрофлоры” и “Луда Воронка как типичное место гнездования массовых видов птиц в вершине Кандалакшского залива”), от научных изысков, любопытных только специалистам (“Некоторые особенности распределения усоногих раков Balanus improvisus на раковинах двустворчатого моллюска Chamelea gallina в Черном море”) и методологических работ (“Разработка комплексных методов количественного учета и картирования литоральных макробентосных беспозвоночных”) до вполне всем близкого и актуального, прикладного (“Экологические аспекты замусоренности пляжа в районе села Орловка” или “Влияние нефтяного загрязнения на количественные показатели и функциональную активность нефтеокисляющей микрофлоры”).

Для того, чтобы читатель мог объективно судить об уровне представленных работ, естественно, необходимо ознакомиться с ними лично. Как задачи, так и объем газетной статьи исключают даже краткий пересказ работ. Возможно, какие-то из них будут опубликованы в газете, заинтересованные могут получить тезисы Симпозиума. Я же приведу косвенные факты, свидетельствующие об уровне представленных работ. Во-первых, состав жюри, оценивающего работы участников. Состав под стать государственной комиссии на защите университетских дипломных работ (а по отзывам именно такому уровню многие работы и соответствуют). Итак: заведующий кафедрой гидробиологии Санкт-Петербургского Университета, доктор биологических наук Николай Владимирович Максимович, старший преподаватель кафедры зоологии беспозвоночных Университета, кандидат биологических наук Алексей Владимирович Гришанков и нынешний заведующий ЛЭМБ – кандидат биологических наук Вадим Михайлович Хайтов. Во-вторых, произнося краткое вступительное слово при открытии Симпозиума, Н.В.Максимович сказал следующие весьма примечательные слова: “Уважаемые коллеги, участники и гости симпозиума. Хочу поздравить со знаменательным событием в вашей жизни и вообще в научной жизни Санкт-Петербурга”. Полагаю, что признание школьного Симпозиума знаменательным событием научной жизни всего города дорогого стоит. В-третьих, отзывы профессионалов о самих работах. А.В. Гришанков: “Уровень всех работ, которые мы заслушали, мне представляется достаточно высоким. И это замечательно, что школьная наука по своему уровню мало уступает науке взрослой. Многие из полученных результатов не стыдно опубликовать в печати”. Правда, А.В.Гришанков – тоже выпускник ЛЭМБ. Может быть, он необъективен? Что ж, вот что говорит специалист совершенно другой организации, специалист с тридцатилетним стажем – кандидат биологических наук, старший научный сотрудник и ученый секретарь Беломорской биостанции МГУ Т.А.Бек: “Поздравляю товарищей, которые выполнили работу по бокоплавам. Вы знаете, моя кандидатская диссертация не намного превосходила их по информативности”.

В завершение этой череды похвальных отзывов считаю необходимым заметить, что как раз свои, непосредственные руководители, педагоги Лаборатории Е.А.Нинбург и В.М.Хайтов, подводя итоги Симпозиума, не хвалили, а – критиковали! Высокий уровень работ для них норма, принципы научной добросовестности, принятые в ЛЭМБ, не оставляют места ни для чего другого. Гораздо важнее для них было сразу же обсудить некоторые замеченные недочеты.

Коллеги

Два дня Симпозиума вместили в себя очень много. И даже не потому, что насыщенной была программа (хотя, безусловно, была), а потому, что насыщенными были собравшиеся люди. В каждом из них жила огромная лавина опыта, внутреннего богатства, планов и замыслов. Поэтому теперь все, что произошло за два дня трудно вместить в объем статьи. Но еще о двух мероприятиях, входивших в программу, сказать необходимо.

Первое - лекция Татьяны Александровны Бек “Морские экосистемные исследования (на примере Белого моря)”. О чем говорил школьникам, едва начинающим пробовать свои силы в науке, на протяжении почти двух часов специалист, всю свою жизнь этой науке посвятивший? О морских экосистемных исследованиях, но далеко не только о них. О проблеме вхождения экосистемы биосферы в антропогенную эру. О противоречиях с самой собой, к которым со временем неизбежно приходит каждая настоящая наука. О Платоне и Аристотеле. О Менделееве и Вернадском. О неисповедимости путей в науке. Об отношении к авторитетам. О личном, интимном опыте. И, может быть, о самом главном - о честности и порядочности. Потому что собственно научную информацию ребята, так или иначе, получат и изучат по книгам. А ярких наставников, настоящих учителей, чья жизнь и работа сами по себе воспитывают душу, им не заменит никто. “Заканчиваю свой рассказ, который, конечно, совершенно не исчерпывающ, тем, что, конечно, много в социальной жизни соблазнов, много в социальной жизни привлекательного. Но, помните, что существует вертикальное время, которое начинается Платоном, Аристотелем, в котором живет память о Джордано Бруно, в котором живет философский пароход с высланными учеными, и существует горизонтальное время, в котором живем мы. И вот, чем больше мы будем заняты горизонтальным временем, тем меньше мы можем отложить в вертикальном. А это очень важно. Пусть безымянно, пусть как угодно. Вот оно идет, и оно так и должно идти”.

Круглый стол для руководителей групп и учителей назывался так: “Проекты морских исследований школьных коллективов: настоящие и будущие”. И люди, собравшиеся здесь, вне всякого сомнения, живут и работают в категориях вертикального времени. Потому что никаких социальных благ работа с детьми в наше время не сулит, скорее даже – гарантирует их отсутствие. И все-таки эти люди создают собственную биологическую станцию в Карелии, куда ежегодно возят ребят из Москвы и учат их драгировать, делать ручные сборы на литорали, а потом предоставляют возможность делать самостоятельные работы. И, будто мало им своих хлопот, приглашают к себе на станцию другие группы школьников с преподавателями. (Кобузева И.А., Москва, школа №520). Они же создают журнал “Pantopoda”, издающий детские работы силами самих школьников, причем журнал является бесплатным, и все заинтересованные лица могут стать его авторами и подписчиками. Они создают летний культурно-экологический лагерь в Петродворце и ужасно радуются, когда “самые простые, обыкновенные дети, которым вообще в голову не приходит, чем бы можно было заинтересоваться, оказываются в культурной среде Петродворца, где все эти парки, фонтаны, архитектура, литература, и потихоньку соскальзывают в экологию, не замечая этого, а потом из нее обратно вылезти не могут”. (Рябова В.Н., Петербург, школа №71.). Они помогают Кандалакшскому заповеднику в учетах и кольцевании массовых видов, и ищут возможности познакомить детей с природой региона, где они живут (Марченкова Е.В., Кандалакша, Экологическая группа “Ряшков”.). Они привлекают школьников к изучению проблем канала Грибоедова в Петербурге, проводят исследования истории канала, социологические опросы, гидрохимические исследования, исходя из того, что чистота Балтийского моря невозможна без чистоты его притоков, а канал Грибоедова тоже является частью водной системы Балтийского моря и, если его перестанут загрязнять, то и Балтийское море будет чище. (Мельник А.А., Петербург, Детский экологический центр “Вознесенский мост”.). Они видят преимущества своей работы не в престиже и не в высокой оплате, а в том, например, что со школьниками возможно проводить исследования, недоступные для “взрослой” науки - многолетние наблюдения за определенными участками. “Ни одно подразделение взрослой науки этого не осилит в силу того, что людям приедается одно и то же место. А наши ребята меняются, нам такие наблюдения проводить легче. А опыт показывает, что именно многолетние наблюдения позволяют совершенно по-новому посмотреть и на структуру сообществ, и на те колебательные процессы, которые в них происходят”. (Нинбург Е.А., ЛЭМБ). Они, несмотря на все многообразие собственных забот и проблем, озабочены ситуацией с провинциальными детьми, которых, за время экспедиций повидали немало. Вопреки распространенному мнению о столичном снобизме, именно столичные жители озабочены тем, чтобы создать на биостанции Университета экологический лагерь для детей из Полярных Зорь (Бубнова К., Москва, 5 курс биофака МГУ), они включают в состав своих экспедиций детей из Соловков и Кандалакши, устраивают для них экскурсии (Е.А.Нинбург, Петербург, ЛЭМБ) и принимают горячее участие в обсуждении новых проектов в этой области, потому что хорошо знают “для таких мест, как Кандалакша, Полярные Зори такая работа гораздо важнее, чем то, что мы делаем в Москве и Петербурге. Потому что там сейчас обстановка с молодежью школьного возраста просто катастрофическая. Это ребята брошенные. И, когда появляются люди, которые чем-то с ними пытаются заниматься, это великое дело!” (Е.А.Нинбург).

Как ни странно, люди, занятые одинаковыми проблемами, а часто даже живущие в одном городе, почти или совсем ничего друг о друге не знают. Задачу их знакомства круглый стол выполнил вполне. Выполнил он и вторую задачу, естественно вытекающую из первой. В.М.Хайтов: “Самое интересное – найти точки соприкосновения, взаимодействия. Потому что, согласитесь, что на одном маленьком Белом море работают пять, а то и больше организаций и контакты минимальны. То же самое с Финским заливом, где школьниками ведется огромное количество исследований, а контактов и общих исследований мало. Хотелось бы, чтобы, заканчивая сегодня круглый стол, мы бы родили несколько проектов (или один большой), который попытались бы реализовать в ближайшее время”. Уже на этот полевой сезон намечены совместные работы гидробиологов и орнитологов по изучению связи птиц с их кормовой базой. В проекте – организация различными коллективами сети точек стационарного исследования Финского залива.

Но больше всего, из обсуждавшегося на круглом столе, запомнилась тема, напрямую к науке не относящаяся: деньги. О деньгах говорили много, долго, все. О том, как приходиться фантазировать и изворачиваться, чтобы, не имея средств, вывезти детей даже просто в пригород. О том, что деньги на каждую экспедицию каждый раз приходиться искать из разных источников: гранты, экологические фонды, городские власти, РУНО, ГУНО, а бывает, что даже и милиция. Они не жаловались, а просто обменивались опытом (для этого и существуют круглые столы!), где и как можно найти деньги. Потому, наверное, тема денег и запомнилась, что она “неправильная”. По-правильному – не должны эти люди искать деньги, не должны делать еще и это своей дополнительной специальностью. Они великие труженики и делают великое дело, воспитывая детей экологически грамотными людьми, да и просто – людьми. К сожалению, это мало кто понимает. И здесь, я думаю, уместно будет назвать организации и людей, которые понимают, благодаря поддержке которых был проведен Симпозиум. Не хочется называть их импортным и затертым словом “спонсоры”. Правильнее будет сказать – друзья. Ибо дружба это не красивые слова, а действенная помощь. Северо-Балтийский морской фонд (В.П.Ворофоломеев, В.Д.Мелешкин), Балтийский фонд природы Санкт-Петербургского Общества естествоиспытателей (Р.А.Сагитов, А.А.Заварзин), Образовательный проект Naturewatch-Baltic (И.Б.Савинич).
Заключение

В заключение принято говорить о значимости описанного мероприятия. Она достаточно очевидна и является общей для любого симпозиума, будь он взрослый или детский. Коллеги встречаются, обмениваются опытом и идеями, знакомятся с работами друг друга и вырабатывают совместные планы на будущее. Кроме того, симпозиум детский обладает несомненной воспитательной значимостью, ибо ребята учатся грамотно представлять свои работы, участвовать в научной дискуссии, получают опыт, возможно, будущей профессии. Данный конкретный симпозиум, полагаю, был весьма важен и как блестящая демонстрация возможностей системы дополнительного образования. Все это несомненно, но все-таки самое главное видится мне в другом.

Об этом, главном, я не буду пытаться говорить своими словами, ибо оно прекрасно выражено во вступительной речи Е.А.Нинбурга и заключительной – Т.А.Бек. Просто приведу их слова, лучшим подтверждением глубокой правоты которых служили глаза слушателей.

Е.А.Нинбург: “Когда мы задумывали и планировали Симпозиум, мы хотели, чтобы эта малая капля легла в ту копилку, упала на то мельничное колесо, которое движет развитие нашей науки. Нам очень хотелось, чтобы морская биология не прекращалась, чтобы она не помирала, не входила в то состояние, в котором, к сожалению, сейчас видится вообще вся наша отечественная наука. И вот, чтобы этого не случилось, надо, чтобы вслед за нами появилось ваше поколение морских исследователей. Возникает вопрос: а стоит ли об этом говорить? В самом деле, сидят в этом зале школьники. Ну, чего там школьник может? У него и диплома то нет, и вообще аттестата о среднем образовании. Вот оказывается, что может. И я очень надеюсь, что доклады, которые будут представлены на нашем Симпозиуме, покажут эти ваши возможности”.

Т.А.Бек: “Я впервые оказалась в подобной аудитории, была не готова, и для меня оказалось очень важно ощущение ответного дыхания. Очень приятно, что существует (а в науке должна существовать) открытость, честность, распахнутость навстречу информации. Я с удовольствием ощущаю это в вас и надеюсь, что так в дальнейшем и будет, что вы не случайно здесь собрались. Работы, которые я наблюдала, это действительно работы текущего научного процесса, это не детские игры, чего я очень боялась, когда сюда ехала. Это работы, из которых можно взять материал и пустить в научный оборот. И, получили вы награду или нет, это все происходит в горизонтальном времени, но часть того, что вы сделали, уходит в вертикальное время. Капля по капле, камушек по камушку все это накапливается в культурную почву науки. С чем я вас и поздравляю, и надеюсь, что вы продержитесь в этом мире именно на том, что вы уже здесь приобрели, сумели. И сегодняшний праздник запомнится вам и как праздник, и как трудовые будни, которые праздники для нас”.
Я побывала на празднике. Столь редком в жизни. Особенно редком, почти небывалом, когда он проходит во дворце, хозяева – чудесны, все до единого гости симпатичны и интересны, подаваемые блюда изысканны и вкусны, беседы запоминаются на всю жизнь.

На Юношеском морском биологическом симпозиуме.

Симпозиум – от греческого Symposion – дружеская пирушка.