Форма и функция хронотопа в лирической поэзии
В отличие от эпической и драматической поэзии, где всегда прослеживаются сюжетные и фабульные линии, и автор (принимающий на себя роль рассказчика) чаще всего совсем не участвует в описываемых событиях и выполняет только отвлеченную роль повествователя, а порой и вовсе отсутствует в фабуле произведения, лирическая и лироэпическая поэзия имеет субъективно личное начало и описывает не столько определенные события, сколько мысли, чувства, переживания лирического героя.
Обратимся к уже цитируемому ране труду Е. В. Хализева:
«Если в лирической поэзии и обозначается какой-либо событийный ряд (что бывает далеко не всегда), то весьма скупо, без сколько-нибудь тщательной детализации (вспомним пушкинское «Я помню чудное мгновенье»). «Лирика, - писал Ф. Шлегель, - всегда изображает лишь само по себе определенное состояние, например, порыв удивления, вспышку гнева, боли, радости и т.д., - некое целое, собственно не являющееся целым. Здесь необходимо единство чувства». Этот взгляд на предмет лирической поэзии унаследован современной наукой».9
Исходя из этого, можно утверждать, что для лирики моделирование конкретных пространственных образов не является необходимым, и зачастую они вовсе отсутствуют в лирическом произведении, поскольку на первый план выходит внутренне пространство, сознание лирического героя, в котором озвучивается и разворачивается основная мысль и идея стихотворения. Эту особенность лирики отмечает Л. Гинзбург:
«Мыслимым пространством для лирического сюжета служит только сознание поэта (отражающее общественное сознание), его внутренний опыт, независимо от того, идет ли речь о личном переживании или о делах и предметах внешнего мира. Представления свободно движутся в лирическом пространстве; в нем скрещиваются отдаленные смысловые ряды, отвлеченное встречается с конкретным, субъективность с действительностью, прямое значение с иносказательным».10
Иными словами, если вслед за В. Е. Хализевым вспомнить пушкинское «Я помню чудное мгновенье», мы увидим, что внешнее пространство в данном стихотворении отсутствуют вовсе, автор не дает описания места действия, в котором произошла встреча лирического героя с героиней, но реконструирует эту встречу в пространстве собственной памяти.11
Для лирики важно не столько детальное воспроизведение картины мира, сколько выражение собственных чувств, эмоций и идей, поэтому в качестве внутренних типов пространства могут выступать такие отвлеченные и абстрактные понятия, как сон, мысль, память, впечатление, душа, сердце, бытие, небытие и др.
Таким образом, даже при полном отсутствии модели внешнего пространства (или же при частичном его моделировании), внутреннее пространство является основой лирического художественного текста, из которого лирический субъект наблюдает окружающий мир. При этом, как правило, дистанция между автором и лирическим героем с точки зрения читателя минимальна. Обратимся снова к Л. Гинзбург:
«Специфика лирики в том, что человек присутствует в ней не только как автор, не только как объект изображения, но и как его субъект, включенный в эстетическую структуру произведения в качестве действенного элемента. При этом прямой разговор от имени лирического «я» нимало не обязателен. Авторский монолог – это лишь предельная лирическая форма. Лирика знает разные степени удаления от монологического типа, разные способы предметной и повествовательной зашифровки авторского сознания – от масок лирического героя до всевозможных «объективных» сюжетов, персонажей, вещей, зашифровывающих лирическую личность именно с тем, чтобы она сквозь них просвечивала.
В лирике активен субъект, но субъект лирики не обязательно индивидуален. О чем свидетельствуют, например, абстрактные и стандартные авторские образы классической жанровой системы. Эстетическая мысль не раз уже приходила к пониманию лирики как поэтической переработки личностью разнородного жизненного опыта, переработки, при которой личность эта, с ее раздумьями, чувствами, с ее отношением к совершающемуся, всегда присутствует и всегда ощутима (в отличие от эпического автора)».12 И далее:
«По самой своей сути лирика – разговор о значительном, высоком, прекрасном (иногда в противоречивом, ироническом преломлении); своего рода экспозиция идеалов и жизненных ценностей человека. Но также и антиценностей – в гротеске, в обличении и сатире…».13
Подобную точку зрения выражает и Е. В. Хализев:
«Диапазон лирически воплощаемых концепций, идей, эмоций необычайно широк. Вместе с тем лирика в большей мере, чем другие роды литературы, тяготеет к запечатлению всего позитивно значимого, обладающего ценностью». При этом он также отмечает:
«Лирика отнюдь не замыкается в сфере внутренней людей, их психологии как таковой. Ее неизменно привлекают душевные состояния, знаменующие сосредоточенности человека на внешней реальности. Поэтому лирическая поэзия оказывается художественным освоением состояний не только сознания (что, как настойчиво говорит Г. Н. Поспелов, является в ней первичным, главным, доминирующим), но и бытия. Таковы философские, пейзажные и гражданские стихотворения. Лирическая поэзия способна непринужденно и широко запечатлевать пространственно-временные представления, связывать воображаемые чувства с фактами быта и природы, истории и современности, с планетарной жизнью, вселенной, мирозданием».14
Приведем также отрывок из «Словаря актуальных терминов и понятий» Н. Д. Тамарченко:
«Литературный Х. (хронотоп) варьируется в зависимости от рода и жанра. Сращение пространственно-временного и ценностного присуще изображающему слов лирики».15
К сожалению, хронотоп в лирике изучен еще крайне мало. Однако, на основе приведенных выше текстов можно выделить основные его функции. Поскольку лирика имеет субъективно-личное оценочное начало, то и в хронотопе лирического произведения заведомо содержится оценка того или иного события или явления. И если в эпическом произведении хронотоп служит выстраиванию сюжета, созданию и развитию образов героев, их связи друг с другом, участию в тех или иных сюжетных событиях и последующему идейному осмыслению текста в целом (т.е. является связующим звеном между автором и читателем), то в лирической поэзии основной функцией хронотопа становится выражение личностного отношения лирического субъекта к изображаемой картине мира. Психологический хронотоп становится основной категорией лирического текста, и прочие формы хронотопа находятся в прямой зависимости от хронотопа психологического и осмысливаются с помощью лирического пространства (т.е. сознания лирического героя). Это касается не только интимной лирики, но также лирики гражданской, пейзажной, философской и пр. Даже при изображении конкретных исторических событий лирическая поэзия всегда имеет оценочный характер, а значит и конкретные пространственно-временные образы (формы топографического хронотопа) берут свое начало в личностном восприятии. Таким образом, в лирике могут существовать те же виды хронотопа, что и в романе (хронотоп биографический, исторический, библейский, мифологический, метафизический, хронотоп пути и др.), с той, однако, разницей, что все разворачиваемые в лирическом произведении пространственно-временные образы всегда находятся в зависимости от сознания лирического субъекта.
Также подчеркнем, что время и пространство, являясь основными параметрами восприятия вселенной, тесно взаимосвязаны в любом художественном тексте. В лирике время (как и пространство) может включать в как себя конкретные общепринятые единицы (минута, час, день, ночь, времена года и т.д.), так и отвлеченные понятия философского характера, которым в лирической поэзии обычно уделяется большое внимание (жизнь, смерть, вечность, прошлое, будущее и т.д.).
<предыдущая страница | следующая страница>