Заключение

Бюрократическая авторитарная система отличается рядом осно­вополагающих принципов, методов правления и стратегий дости­жения экономических целей. Метод упорядочения с помощью четкой организации систематизирует процесс принятия полити-

з* 67

ческих решений, превращая его в процесс достижения конкрет­ных целей. Практически всегда при индустриализирующемся бю­рократическом авторитарном режиме материальные интересы — ускорение экономического развития, повышение эффективности производства и снижение инфляции — преобладают над духовно-нравственными ценностями. Сильное государство отодвигает на второй план политические предпочтения отдельных социальных групп, таких, как промышленные рабочие, беднейшее крестьян­ство и мелкие торговцы. Технократы и бюрократы жестко ограни­чивают участие масс в политической жизни. Лидер, стоящий на вершине административной иерархической лестницы, и находя­щаяся ниже технократическая элита представляют собой коллеги­альный орган управления, обладающий всей полнотой власти. Правители для осуществления преобразований в обществе опира­ются на сильные политические институты: гражданскую бюрок­ратию, военных, полицию, технократов. Ограниченный плюра­лизм позволяет некоторым группам — ассоциациям бизнесменов, части интеллигенции, студентам и религиозным деятелям — предъявлять собственные требования правительственным чинов­никам, последние могут изменить проводимую политику, если их директивы встречают групповое сопротивление.

Несмотря на распространение в 80-х годах в Азии и Латин­ской Америке демократических режимов, бюрократическая авто­ритарная модель продолжает сохранять ведущее положение. В то время как согласительный стиль доминировал на уровне над­стройки, на уровне базиса преобладали бюрократические автори­тарные тенденции. В выборах принимало участие несколько пар­тий. Расширялись гражданские свободы, включая свободу печати и собраний. Выборные гражданские лидеры декларировали при­верженность демократическим ценностям. Однако военные чи­новники все еще участвовали в принятии решений, а в некоторых регионах даже управляли гражданскими органами. Полиция по­давляла деятельность профсоюзных активистов, студентов, ра­дикального духовенства и профессионалов левой ориентации. Наибольшее влияние на принятие экономических решений име­ли технократы. Представители частного бизнеса объединялись с правительственной бюрократией — вооруженными силами, по­лицией, сотрудниками госбезопасности и технократами, чтобы воздействовать на ход проведения той или иной политики и даже на выбор вариантов политики. Таким образом, почти во всем ми­ре позиции согласительной системы оставались зыбкими.

. Глава 4

Согласительные системы

Из всех политических систем согласительный тип полнее всех воплощает демократические идеалы, свободы и равенства. Граж­данские свободы гарантируют право собраний, демонстраций и организаций. Плюрализм, царящий в правительстве и обществе, обеспечивает уважение политических свобод лидерами. Публич­ные политики представляют различные интересы и считают ле­гитимным конфликт интересов. Конкуренция между партиями, выборность законодательных органов, независимость средств массовой информации и добровольность объединений делают правительственную политику подотчетной гражданам. Полити­ческое равенство является следствием широкого участия населе­ния в политическом процессе. Свободный доступ к информации позволяет каждому гражданину выражать собственные полити­ческие предпочтения и быть услышанным, т.е. участвовать в вы­работке политических решений. Граждане могут свободно обсуждать направление политики, критиковать мнения других и выносить решение, исходя из весомости того или иного аргу­мента.

Согласительная система полностью раскрывается в рыночных условиях. При либерально-демократическом устройстве обще­ства частные предприниматели могут самостоятельно принимать решения. Конфликт и консенсус взаимоуравновешиваются. От­дельные направления бизнеса конкурируют друг с другом и с профсоюзами. Конфликты, возникающие вследствие столкнове­ний интересов различных групп, регулируются с помощью со­блюдения законов. При социал-демократическом правлении по­литики подчеркивают необходимость компромиссов между клас­сами. Объединенные профсоюзы играют активную роль, ведя пе-

⁶⁹

реговоры с централизованными корпорациями по поводу зара­ботной платы, цен и условий труда. Правительственные чинов­ники, управляющие частных фирм и профсоюзы проводят со­вместные мероприятия по регулированию рыночной экономики. Разветвленные системы социального обеспечения способствуют уменьшению неравенства в доходах¹.

Ведущий принцип согласительной системы — согласование интересов. Такая система вследствие развития плюрализма нуж­дается в правилах и институтах, занимающихся улаживанием конфликтов. Участники политического процесса относятся к по­литике как своего рода игре. В числе основных «игроков» или «команд» — разнообразные правительственные учреждения, не­зависимые группы влияния и коалиционные политические пар­тии. Сотрудничество и конфликты представляют собой две воз­можные стратегии достижения поставленных целей. Для обеспе­чения победы своей политической линии, каждая из команд дол­жна вступать в сделки, образовывать коалиции и играть роль по­средника в конфликте мнений. Опираясь на общность мораль­ных обязательств, доверие и процедурный консенсус, «игроки» пытаются обеспечить позитивный результат, от которого в выиг­рыше оказались бы все. В этой многосторонней игре участники должны придерживаться определенных правил улаживания раз­ногласий, в особенности если одна из команд не получает тех благ, на которые рассчитывала. Особенно важны такие нормы поведения, как толерантность, готовность идти на компромисс, доброжелательность и корректность. Под корректностью пони­мается следование правовым процедурам и представлениям об общем благе, не затрагивающем частные интересы этнических, языковых, религиозных и экономических групп. Каждый инди­вид уважает других независимо от их классовой и религиозной принадлежности, родовых уз. Характер ролевых взаимоотноше­ний определяется не расплывчатым социальным статусом, а кон­кретными договорными обязательствами. Улаживанию межгруп­повых разногласий способствуют также такие политические инс­титуты, как независимые суды, представительные законодатель­ные учреждения, коалиционные партии и общеобразовательные школы. Эти институты формируют единые ценности, сознание необходимости сотрудничества, а также играют роль арбитров в политическом состязании, в процессе которого участники дого­вариваются о политических изменениях².

В основе поведения правителей и граждан лежит обмен. Кон­куренция между фирмами напоминает конкуренцию между по­литическими партиями. Свобода потребителя выбирать товары

70

соответствует свободе гражданина отдавать предпочтение из­бранному политику. Подобно тому как имеющий деньги покупа­тель требует, чтобы товары предлагались ему через систему ры­ночных учреждений, так и в политической сфере обладающие правом голоса граждане требуют, чтобы публичная политика преподносилась им через представительные правовые институ­ты. Договорное право ограничивает экономическое поведение. Аналогичным образом конституционные процедуры ограничи­вают деятельность правительственных чиновников. Прерогатива принятия важнейших политических решений принадлежит кол­легиальному руководству, как формальному (законодателям, го­сударственным служащим, судьям), так и предпринимательско­му (участникам переговоров и сделок)³.

Наиболее эффективно действует согласительная система в индустриализированных рыночных обществах, где группы с раз-, личными интересами объединяются на основе политического консенсуса. В частности, после второй мировой войны либераль­но-капиталистические и социал-демократические страны Запад­ной Европы, Северной Америки, Австралии, Новой Зеландии и Японии функционировали на согласительной основе. Среди ме­нее развитых стран «третьего мира» — в Коста-Рике с 1950 г. су­ществует самое демократическое правительство.⁴

Успешному функционированию согласительной системы способствуют определенные экономические условия. Во-пер­вых, эта система наиболее эффективна там, где существуют высо­кие темпы экономического роста и нет большого разрыва в дохо­дах. Экономический рост ведет к увеличению размеров экономи­ческого «пирога», благодаря чему определенная часть его доста­ется самым разным группам населения. Соперничающие коман­ды обеспечивают себе взаимовыгодное участие в политической игре, цель которой — достижение положительного результата. Равенство доходов уменьшает политическую поляризацию; об­щедоступность экономических ресурсов смягчает конфликт пра­вящих и управляемых, бедных и богатых, людей с низшим и вы­сшим социальным статусом. Соблюдение норм цивилизованного поведения становится массовым.

Во-вторых, участие в экономических и гражданских ассоциа­циях приобретает большее значение, чем принадлежность к род­ственным или религиозным группам. Расхождение в ценностных ориентациях оказываются не столь существенными по сравне­нию с конфликтами, связанными с экономическими интереса­ми. Вследствие большой рассредоточенности экономических ре­сурсов в каждой из этнических или религиозных групп есть люди

71

разного достатка. В этом случае линии водораздела взаимопере-гекаются, но отнюдь не взаимоусиливаются. Люди имеют неко­торые обязательства в отношении различных объединений, но при этом демонстрируют полную лояльность единой нравствен­ной цели, воплощением которой является первичная группа. Вместо того чтобы содействовать поляризации неких высших ценностей, исключающей возможность компромисса, политиче­ская игра вращается вокруг мирных состязаний, нацеленных на получение материальных благ. Это различие между «священным» духовным устройством и «грубым» материальным миром говорит о том, что политики вынужденно применяют насильственные методы для достижения альтруистических целей. Они не возво­дят государство или собственную партию в ранг неких трансцен­дентных институтов. Политикой управляют договаривающиеся стороны, а отнюдь не фанатики; их цель — ограниченное консти­туционное правление.

В-третьих, согласительная система наиболее эффективно функционирует в условиях гибкой классовой структуры. Круп­ные землевладельцы, существующие за счет дешевой рабочей си­лы в сельском хозяйстве, не имеют особого экономического или политического веса. В сельских регионах доминирующее поло­жение занимают мелкие товарные фермерские хозяйства. Рабо­чий класс, объединенный в профсоюзы, образует политические объединения с этими фермерами или с городским средним клас­сом. Внутреннее равновесие могут нарушить лишь экстремаль­ные ситуации: война, военное вторжение или экономическая де­прессия. В этой гибкой классовой структуре поляризация между отдельными группами идет на убыль. Публичные политики полу­чают ресурсы и мирную обстановку, необходимые для согласова­ния интересов различных групп⁵.

Конкурентные олигархии

и плюралистические демократии

Степень участия масс в политике и институционализированной групповой конкуренции дает нам критерии для сопоставления основных подтипов согласительной модели: соревновательной олигархии и плюралистической демократии. Хотя оба подтипа характеризуются легитимной групповой конкуренцией, они раз­личаются по степени участия в политике. Соревновательная оли­гархия означает правление незначительной части общества: со­стоятельных людей, церковных иерархов, крупных землевладель­цев, бизнесменов, высших государственных служащих и воен-

72

ных. Женские и молодежные объединения, беднейшее крестьян­ство и мелкие предприниматели изолированы от участия в поли­тике. Плюралистическая демократия, напротив, включает в про­цесс принятия политических решений как можно большее число групп. Участие народа обеспечивают специальные организаци­онные структуры: массовые политические партии, многоотрас­левые профсоюзы, фермерские ассоциации, крестьянские сою­зы, общества взаимопомощи, кооперативы, женские организа­ции и молодежные группы. Лидеры этих объединений не подвер­гаются репрессиям со стороны государства и могут самостоятель­но контролировать ресурсы. Одним словом, в отличие от сорев­новательной олигархии плюралистическая демократия функцио­нирует в условиях более развитой ролевой специализации и более широкого участия масс в политике⁶. Обладая равными свобода­ми, включая равенство перед законом, граждане получают воз­можность участвовать в принятии политических решений.- Со­гласно демократам-плюралистам, децентрализация политиче­ской деятельности и обеспечение гражданских свобод позволяют всем индивидам, невзирая на их социальный статус, действовать не только в собственных интересах, но и во имя определенных общих ценностей — доверия, доброжелательности, просвещен­ного 'понимания, — рождающихся из рационального диалога, предусмотренного согласительной системой. Реформистские со­циальные преобразования происходят в обстановке существова­ния добровольных объединений, в которых индивиды имеют собственные цели, присоединяясь к ассоциациям, добивающим­ся от правительства желаемых политических результатов⁷. Дан­ный эволюционный процесс является выражением стратегии увязывания между собой требований отдельных индивидов и групп.

В соответствии со свойственными согласительной системе политическими принципами материальные интересы существу­ют отдельно от духовно-нравственных ценностей. Если свои ду­ховные потребности люди удовлетворяют в независимых церк­вах, то для удовлетворения экономических интересов они вступа­ют в добровольные объединения и конкурирующие политиче­ские партии. Однако и нравственные ценности оказывают воз­действие на формирование политического процесса. Под влия­нием классического конституционного либерализма политики свято соблюдают законы. Олигархи утверждают, что закон исхо­дит от существующих властей и является гарантом политическо­го порядка. По мнению же плюралистов-демократов, высший за­кон регулирует интересы групповой конкуренции, позволяя всем

73

группам участвовать в принятии политических решений. Но и при конкурентной олигархии, и при плюралистической демокра­тии имеет место конфликт духовно-нравственных ценностей с материальными интересами. Если общество не объединено еди­ным пониманием общего блага, то вся деятельность может поте­рять смысл. В этом случае погоня за осуществлением индивиду­альных и групповых материальных интересов заслонит собой по­нимание важности трансцендентного подхода к общественному благосостоянию, результатом чего может стать массовое падение нравов и разгул насилия⁸.

Исходя из согласительных принципов, взаимоотношения уп­равляющих и управляемых основываются на репрезентативной системе. Несмотря на то что олигархи хотят видеть в правительст­ве «лучшие классы» — землевладельцев, капиталистов, собствен­ников и высшее духовенство, — они также считают, что должны быть представлены различные взгляды и поддерживают постепен­ное включение в политический процесс ранее исключенные груп­пы. Однако при том, что олигархи выступают за предоставление «умеренной» оппозиции ограниченной политической свободы, они отметают возможность политического равенства между вы­сшими и низшими классами и противодействуют правительст­венной политике, направленной на достижение равных экономи­ческих условий. Придерживаясь коллективистской ориентации, олигархи стремятся сохранить неизменным общественно-поли­тический статус привилегированных групп. В отличие от них плюралисты-демократы придерживаются более индивидуалисти­ческого подхода к консультативным отношениям между управля­ющими и управляемыми. Они полагают, что при репрезентатив­ном правлении все индивиды должны иметь свободу выбора по­литических лидеров, выражения своих политических предпочте­ний, а также свободно вступать в добровольные объединения (по­литические партии, группы влияния) и участвовать в принятии управленческих решений. Эгалитарное понимание политическо­го участия предполагает наличие у каждого индивида нравствен­ных ценностей и права на личную автономию. Всем гражданам необходим доступ к экономическим и информационным ресур­сам, позволяющим им влиять на политических деятелей.

В обоих типах согласительных систем социальные группы не зависят от центральных контролирующих органов. Правительст­венные структуры функционируют в условиях децентрализации власти. Региональные политические институты и добровольные ассоциации обладают самостоятельным влиянием. Избранная гражданская власть контролирует действия армии, полиции и

74

служб безопасности. В таких либеральных плюралистических структурах политики осуществляют руководство главным обра­зом посредством убеждения, а не принуждения. Координация центра имеет ограниченный характер. Обычно она возложена на премьер-министра или президента, кабинет министров и стар­ших государственных чиновников. В условиях соревновательной олигархии такая координация предполагает поддержание внут­реннего порядка, защиту нации от иностранных вторжений, со­здание системы транспортного сообщения, сбор налогов и субси­дирование отдельных частных экономических проектов. Дея­тельность политических партий ограничена законодательной властью. Не имея массовой электоральной системы, партии в ос­новном представляют интересы землевладельцев, коммерсантов и городской администрации. Слабые узаконенные партии почти не влияют на выработку политики.

В условиях плюралистической демократии справедливые вы­боры на конкурентной основе с участием оппозиционных партий дают избирателям возможность избирать кандидата в законода­тельные органы. Всеобщее избирательное право обеспечивает са­мое полное участие в выборах. Вместо того чтобы сплачивать на­род вокруг задач, определяемых государственной политикой, партии представляют в законодательных органах интересы раз­личных групп. Партии ставят перед собой задачу примирения этих интересов и образуют коалиции, способные проводить зако­ны, отвечающие запросам всех заинтересованных групп избира­телей. Унифицировать политический процесс — задача выбор­ных государственных чиновников, а не лидеров партий. Полу­чившие поддержку электората политики занимаются широко­масштабной деятельностью: поддерживают нормальную работу системы, создают экономическую инфраструктуру, в особенно­сти гарантируя функционирование всеохватывающей сети служб социального обеспечения⁹.

Сохраняя суверенитет на международной политической аре­не, национальные государства согласительного типа вместе с тем проводят политику свободной торговли. Вместо того чтобы при­держиваться принципов автаркии, согласительные системы ста­новятся экономически взаимозависимы от других наций. Меж­дународные экономические обмены промышленными и потре­бительскими товарами и займы диалогичны внутренним обме­нам в рыночной экономике.

Хотя плюралистическая демократия дает больший простор для участия масс, чем соревновательная олигархия, в обоих типах согласительных систем активное участие в политике принимают

75

люди, обладающие высоким общественно-экономическим ста­тусом. Юристы, государственные служащие и бизнесмены за­ключают политические сделки, вырабатывают ту или иную поли­тику и проводят в жизнь законы. Бедняки, занимающие марги­нальное положение в рыночной экономике, обычно пассивно наблюдают за теми, кто активно участвует в политическом спек­такле, затрагивающем их жизнь.

В XIX и начале XX в. в отдельных частях Западной Европы и Латинской Америки политические системы функционировали как соревновательные олигархии. Англия XIX в. является приме­ром такой олигархии. Доминировали элитарные группы, зани­мавшие высшие ступеньки иерархической лестницы. К их числу относилась королевская семья, англиканское духовенство, зе­мельная аристократия, мелкопоместное дворянство, новые про­мышленники (текстильные фабриканты), коммерсанты, лондон­ские финансисты и государственные служащие высшего ранга, юристы, журналисты и писатели. Из этой олигархической систе­мы были практически полностью исключены неимущие классы, заводские и неквалифицированные рабочие, женщины, ирланд­цы и католики. На формирование политики влияли главным об­разом межфракционные конфликты парламентских элит — тори и вигов. В Чили, Аргентине и Уругвае на обладание политиче­ской властью претендовали несколько господствующих элит — католический епископат, крупные землевладельцы, владельцы рудников и приисков, коммерсанты, юристы и армейские офи­церы. Несмотря на свой олигархический характер, эти системы проводили парламентские и президентские выборы, мирились с существованием некоторых гражданских свобод и поддерживали разделение исполнительной и законодательной власти. При этом большинство людей — неимущие, беднейшее фермерство, рабо­чие на фабриках и рудниках, женщины — не имели ни права, ни возможности принимать участие в политической жизни¹⁰.

Несмотря на то что в 80-х годах военные формально передали власть гражданским лидерам, большинство из этих систем функ­ционировали как соревновательные олигархии, а не как плюра­листические демократии. Хотя в процессе выборов гражданским политикам удалось сместить офицеров с постов глав прави­тельств, военная элита продолжала определять правила полити­ческой игры и держала под контролем решение политических вопросов, встававших на повестке дня. Помимо контроля над оп­ределенными регионами в рамках государства, офицеры воору­женных сил определяли политику в сферах национальной без­опасности, охраны внутреннего порядка, экономического разви-

76

тия и даже в области образования. Они обладали правом вето в отношении решений, принимаемых выборными гражданскими президентами. Некоторые группы, такие, как профсоюзные ак­тивисты, левые политики, радикальные студенты, духовенство, журналисты и интеллектуалы, становились жертвами военно-по­лицейского насилия. Поэтому мирное согласование противопо­ложных требований различных добровольных ассоциаций оказа­лось делом трудным¹¹. Бюрократические авторитарные тенден­ции взяли верх над усилиями политиков согласительного направ­ления достичь сглаживания политических различий.

В Восточной Европе в конце 80-х — начале 90-х годов также начался конфликт между политиками, выступавшими за сохра­нение бюрократического авторитарного правления, и теми, кто I предпочитал согласительную систему. Хотя функционеры ком­мунистической партии уже не имели влияния в национальных правительствах, многие из них оставались у власти на региональ­ном и местном уровне. В центральных государственных органах на ключевых постах находились бывшие коммунисты, некомму­нисты и антикоммунисты. Управление осуществлялось исполни­тельной властью. Военные, полиция и органы госбезопасности применяли методы принуждения по отношению к политическим диссидентам, этническим и религиозным меньшинствам: евре­ям, цыганам и туркам. Необоснованное задержание, заключение в тюрьму и пытки свидетельствовали о несоблюдении граждан­ских свобод. Против этих авторитарных санкций выступали по­литики, требовавшие проведения процедур согласительного ха­рактера. Они поддерживали курс на политический диалог, суще­ствование конкурирующих партий, создание коалиционного правительства и приспособление элиты к популизму. Некоторые сторонники согласительной системы отдавали предпочтение со-диально-демократическому типу правления, предполагавшему сочетание политической свободы, рыночной экономики и зна­чительного социального обеспечения. Например, согласно ре­зультатам выборочных исследований, проведенных весной 1991 г. в Чехословакии, Венгрии, Польше, Болгарии и России, более половины всех респондентов желали бы, чтобы капитализм у них был ближе к социал-демократическому типу. Около четверти всех опрошенных русских склонялись в сторону шведской моде­ли. В этих пяти странах нерегулируемой капиталистической эко­номике отдало предпочтение от 15 до 25% респондентов¹². Меж­ду тем главы правительств и некоторые экономические советни­ки склонялись к прорыночной экономической политике, ассо­циирующейся с правительством М. Тэтчер 80-х годов. Меньшую

77

поддержку у восточноевропейских элит, заменивших коммуни­стических аппаратчиков, нашла шведская социал-демократиче­ская модель.

В следующих разделах проводится сопоставление Швеции как государства социал-демократического типа правления и Велико­британии как либерально-демократического. Хотя в этих согла­сительных системах уважаются гражданские свободы, шведская политика обеспечила более низкий уровень безработицы, боль­шее равенство в распределении доходов и высокую степень обра­зованности своих граждан. Однако в течение 80-х годов в Велико­британии усилился экономический рост и снизилась инфляция. Руководствуясь идеей «культуры предпринимательства», пре­мьер-министр М. Тэтчер проводила политику гуманного капита­лизма. Культурные, структурные и поведенческие аспекты госу­дарственной политики объясняют столь разные социальные ре­зультаты. Шведским политикам удалось уравновесить ролевую дифференциацию и интеграцию, это помогло им осуществить программы реформ. В Великобритании дифференциация приве­ла к обособлению отдельных групп, и левые организации имеют мало возможностей проводить эгалитарные социальные преоб­разования.

<предыдущая страница | следующая страница>