Часть II

Трансформации политических систем

На протяжении XX в. повсеместно в мире происходили транс­формации политических систем. К началу XX в. колониальные державы подчинили себе народные (племенные) системы в Азии и Африке. После второй мировой войны на месте колониальных авторитарных бюрократических систем возникли новые незави­симые государства. Зачастую не только в Азии, на Ближнем Вос­токе, но и в Латинской Америке совершались военные переворо­ты, узурпирующие власть гражданских лидеров. В Восточной Ев­ропе с распадом мобилизационных систем, начавшимся после смерти Сталина в 1953 г., консолидировалась власть бюрократи­ческих авторитарных режимов. Еще более глубинные перемены стали происходить в Восточной Европе в начале 90-х годов по мере усиления плюрализма. С ослаблением влияния коммуни­стической партийной бюрократии, служб безопасности и госу­дарственного аппарата все более отчетливо проявлялись черты, свойственные согласительным системам. Коммунистическая партия уже не обладала ни монополией на власть, ни конститу­ционно закрепленной авангардной ролью в обществе. Выборы происходили в условиях конкуренции нескольких политических партий. Появились коалиционные правительства. £ процессе принятия политических решений стала возрастать роль законов, в особенности права свободно обсуждать политические вопросы, влиять на выдвигаемые правительством предложения и требовать от входящих в правительство министров отчета о ходе осуществ­ления намеченной политики. Общественные организации доби­лись большей независимости от мелочной опеки со стороны го­сударства. Частные предприятия поддерживали развитие рыноч­ной капиталистической экономики. Хотя в Латинской Америке

135

военные продолжали пользоваться правом вето в отношении из­бираемых гражданских политиков, формальных полномочий по принятию политических решений армия лишилась. Конкурен­цию некогда господствующему бюрократическому авторитарно­му режиму составляла теперь согласительная альтернатива. С по­ражением нацистско-фашистских мобилизационных систем в Германии и Италии и долговременным воцарением почти во всех западноевропейских странах стабильных демократических пра­вительств согласительные системы после второй мировой войны вступили в фазу расцвета. Во всем мире наблюдался рост капита­лизма.

XX в. также стал свидетелем перехода государственной власти к диктаторским мобилизационным движениям. В Иране шиит­ское духовенство установило основанную на теократических принципах исламизма элитистскую мобилизационную систему. Свергнувшие бюрократические авторитарные режимы Россия, Китай, Вьетнам и Куба учредили некую политическую религию, призванную мобилизовать массы на служение делу социализма. Однако и идеологическое воодушевление, и организационное единство, и жизнестойкость коммунистической партии отошли в прошлое, когда задачи институционализации революции превра­тились в ключевые политические приоритеты. У немцев Веймар­ская республика явилась нетипичным случаем квазисогласитель­ной системы, распавшейся с приходом к власти в начале 1933 г. победившей на выборах нацистской партии. Канцлер Адольф Гитлер организовал элитистскую мобилизационную систему, на­целенную на перевооружение Германии, достижение господства арийской расы, завоевание Европы и уничтожение евреев. Эта система распалась только после разгрома нацистской Германии.

В части II данной книги исследуются три общих вопроса, свя­занных с системными изменениями. Почему трансформируются политические системы, и какими структурными, культурными и поведенческими кризисами объясняется динамика этих преобра­зований? Каким образом происходящие изменения сказываются на процессе принятия политических решений? При переходе от одного типа системы к другому становится иным сам способ фор­мулирования и проведения определенного политического курса. В деятельности ведущих политиков меняются культурно-нравст­венные приоритеты. Структурные взаимоотношения претерпе­вают преобразования по мере изменения властных позиций раз­личных правительственных институтов, политических партий, общественных объединений внутри страны и зарубежных инсти­тутов. С осуществлением системных трансформаций меняется

136

1 поведение как политической элиты, так и широких масс. Новые типы лидеров вырабатывают иную, отличную от прежней, поли­тику. Изменяется обычно и степень участия масс в политике, равно как и степень поддержки правительственной политики об­ществом в целом. Таким образом, наиболее фундаментальные изменения влекут за собой преобразования во всех трех парамет­рах политической системы, как-то: культурно-нравственные ценности, социально-политические структуры и поведение лиде­ров и рядовых граждан. И третий вопрос: каким образом новая система влияет на условия жизни людей, принадлежащих к раз­личным слоям общества? В какой мере общегражданская поли­тика обеспечивает ускорение экономического роста, снижение инфляции и безработицы, достижение большего равенства дохо­дов, расширение возможностей получения образования, повы­шение уровня грамотности и улучшение здоровья населения? Каким социальным группам выгодно, а каким — нет данное из­менение политической системы? В главе 6 рассматриваются об­щетеоретические объяснения происходящих в политических системах преобразований. В главах 7, 8 и 9 данные положения ил­люстрируются конкретными примерами трансформаций, при­ведших к возникновению мобилизационных, бюрократических авторитарных и согласительных режимов.

)

Глава 6

Социально-политический кризис и системные преобразования

Какие условия вызывают падение одного режима и закладывают основы политической системы иного типа? Для определения этих условий мы должны проанализировать как находящееся у власти правительство, так и оппозиционные ему движения. Преобразова­ние одной системы в другую происходит тогда, когда лидеры нахо­дящегося у власти правительства оказываются в ситуации жесто­кого кризиса, выбраться из которого в условиях сохранения суще­ствующего способа политического производства они не могут. Для объяснения подобных перемен в политике надо рассмотреть три взаимосвязанных кризиса — структурный, культурный и поведен­ческий. Они являются следствием несовместимости (дисгармо­нии, дисбаланса, конфликта) различных аспектов политической системы: культурных ценностей, социально-политических струк­тур и поведения отдельно взятых людей. Как показано на рис. 6.1, ключевой структурно-поведенческий кризис предполагает неэф­фективность в применении законов и неподчинение им. Основ­ные политические структуры, такие, как кабинет министров, гражданская служба, полиция и правящая политическая партия, уже не могут претворять в жизнь собственные решения. Приказам правительства не подчиняются ни лидеры, ни массы. Оппозици­онное движение получает все большую поддержку.

Когда распадается коалиция, поддерживающая существова­ние данного режима, углубляется кризис легитимности. Еще бо­лее обостряют положение такие катастрофы, как война, ино­странная интервенция, экономическая депрессия, стихийные бедствия. И уже ни государственный аппарат, ни массы не вос­принимают существующий строй в качестве морально обуслов­ленного. Ассоциируемые с существованием власть предержащего

139

правительства культурные права и обязанности больше не служат | действенным регулятором функционирования структур, форми­рующих текущую политику. А коль скоро в действиях правитель-' ственных учреждений общепринятые нормы честности, взаимо­действия и компетентности перестают соблюдаться, следует де-институционал изация.

Поведенческий кризис углубляется, когда лидеры существую­щей политической системы оказываются не в состоянии сформу­лировать и провести в жизнь политику эффективного преодоле­ния структурного и культурного кризисов. Отчуждение элиты возрастает. Усиливающаяся оппозиционность граждан служит сигналом ослабления поддержки правительства и роста сочувст­вия оппозиционному движению, собирающему враждебно на­строенные группы в единую коалицию, цель которой — систем­ные преобразования¹.

Структурные кризисы

Переход от одного типа системы к другому предполагает наличие трех взаимосвязанных типов структурного кризиса. Все они со­провождаются углубляющимися конфликтами. Возникает про­пасть между высоким уровнем требований, предъявляемых прави­тельству, и недостатком ресурсов для удовлетворения некоторых из них. Часто общество стремительно изменяется, а политическая система остается негибкой, неспособной справиться с военными, экономическими и политическими противоречиями, которые обостряют противостояние отдельных групп. В правительствен­ных институтах начинаются разброд и шатания; некоторые из них поддерживают существующую систему, другие объединяются для ее преобразования. Происходит поляризация социальных групп; углубляются классовые, религиозные и этнические антагонизмы. Политическая система может дестабилизироваться вследствие войн с другими государствами. Государство часто проводит поли­тику, ущемляющую интересы таких социальных групп, как кресть­яне или неквалифицированные рабочие. Предприятия нацио­нального бизнеса занимают позицию неприятия экономического господства зарубежных институтов, например ТНК, или прави­тельство объединяется с частным бизнесом внутри страны против зарубежных соперников. Соединение этих структурных конфлик­тов увеличивает вероятность трансформации системы.

Господствующие политические институты, в частности воо­руженные силы, полиция и гражданская служба, оказываются не в состоянии эффективно проводить в жизнь решения правитель-

141

ства. Элиты и поддерживающие их массы уже не выполняют пра­вительственных указаний. Они либо равнодушно относятся к су­ществующей политической системе, либо становятся на сторону оппозиции, стремящейся к преобразованию этой системы. Структурные кризисы повышают возможности оппозиционного движения в полной мере противостоять правительству. Оппози­ция получает больше шансов на его свержение.

Первоначальным толчком к разрушению коалиции, обеспе­чивающей исполнение правительственных решений, служат определенные потрясения в сфере спроса и предложения, по­рождающие быстрые изменения в обществе. Ригидная полити­ческая система не способна к проведению такой государствен­ной политики, которая преодолела бы несоответствие между растущими требованиями к правительству и его уменьшающи­мися возможностями, т.е. его способности удовлетворять спрос. К числу структурных кризисов, являющихся причиной денежного дефицита, относятся войны, проигранные военные сражения, иностранная интервенция. Разлад в политическую систему вносят депрессии, спады, гиперинфляция, низкие тем­пы роста, а также увеличение неравенства в доходах. Стихий­ные бедствия — наводнения, засухи, землетрясения — еще больше увеличивают требования к правительству и одновре­менно истощают ресурсы общества. Демографические измене­ния вносят свои коррективы во взаимоотношения социальных групп и рождают надежды на получение от правительства тех или иных пособий. Так, например, быстрый рост населения, сокращение запасов продовольствия усиливают политические требования. Урбанизация повышает спрос на услуги, предо­ставляемые правительством, в частности, со стороны молоде­жи, мигрирующей в города из находящихся в состоянии стагна­ции сельских районов. Увеличение числа университетов, с од­ной стороны, и уменьшение престижных постов в правительст­ве—с другой, приводят к разочарованиям, особенно среди об­разованной молодежи, получающей сильнейший стимул к вступлению в ряды оппозиции. Эти демографические измене­ния определяют высокий уровень социальной мобильности. Если существующая, негибкая политическая система не спо­собна сформулировать политический курс, с помощью которо­го можно решить эти проблемы, то в обществе возникает дис­баланс в соотношении сил государства, социальных групп внутри страны и иностранных институтов.

Серьезные структурные конфликты ослабляют сплоченность правящих общественно-политических институтов и обеспечива-

142

, ют наибольшую поддержку оппозиционной коалиции, борю­щейся за изменение политической системы. Фракционные кон­фликты внутри правительственных институтов разрушают един­ство действий правительства, государственных служащих, воору­женных сил и полиции. Государственные институты сопернича­ют с социальными группами: этническими, религиозными, эко­номическими или группами гражданского действия. Борьба воз­никает и внутри этих групп: например, землевладельцами и кре­стьянами или между рабочими и капиталистами. Центральное правительство и зарубежные институты (другие государства, ве­дущие межправительственные организации и ТНК) борются за господствующее положение в политике. Зарубежные институты, например МВФ, часто вступают в союз с определенными соци­альными группами внутри страны (частнокапиталистическими фирмами), чтобы противостоять другим социальным группам (городским профсоюзам). Войны между государствами дестаби­лизируют и без того слабые правительства, всячески старающие­ся избежать международных конфликтов. Структурные конф­ликты ускоряют распад принудительной и консенсуальной вла­сти правительства².

Если правительство вместе с вооруженными силами и поли­цией окажется не в состоянии ни добиться консенсуса, ни эффек­тивно воспользоваться методом принуждения, в обществе может произойти смена системы. Любую из политических систем харак­теризует степень приспособляемости или репрессивности. Такти­ка приспособления получает большую поддержку и ведет к добро­вольному подчинению. Воплощая в жизнь нравственные ценно­сти — солидарность, справедливость, гражданские добродетели — и идя на материальные уступки, государственный аппарат добива­ется большей лояльности различных социальных групп существу­ющей политической системе. Образование коалиций с группами поддержки усиливает стабильность правительства. Однако если правительство уже не придерживается духовно-нравственных ценностей или не предоставляет достаточных социально-эконо­мических благ, консенсуальная коалиция часто распадается. Пра­вительственные институты, особенно армия, полиция и силы без­опасности, ради сохранения существующего строя системы более полагаются на принуждение, которое способно хотя бы на корот­кий период запугать оппозицию, считающую открытое противо­стояние слишком серьезной мерой. Страх и чувство разочарова­ния отвращают оппозиционные организации, такие, как партии, народные фронты, партизанские отряды и повстанческие армии, от оказания активного сопротивления. Но используемые в качест-

143

ве долговременной меры репрессии могут непреднамеренно по­дорвать систему и укрепить оппозицию. Усиливая негодование по отношению к власть предержащим, принимаемые правительст­вом репрессивные меры зачастую сплачивают оппозицию, под­талкивая их к выражению неуважения к официальным властям и демонстрации своего политического мужества. Если правительст­во будет наказывать оппонентов за ненасильственные действия (забастовки, демонстрации, митинги), те перейдут к насильствен­ным действиям. Если оппозиционное движение направлено про­тив произвола, неразборчивых и репрессивных действий властей, то даже не слишком активные группировки сплотятся вокруг про­тивостоящих режиму лидеров, обещающих более справедливую политическую систему.

Решение поддержать оппозиционное движение проистекает отчасти из ожидания возможного успеха оппозиции. Когда пра­вительство утрачивает административный контроль над обще­ством, ослабевает риск быть наказанным. По мере того как пра­вительственные репрессии становятся умеренными, оппонен­ты, не переставая возмущаться несправедливым строем, в боль­шей степени способны бросить вызов существующей системе. Оппозиционные движения могут объединиться с несколькими местными группами и применить насилие против своих против­ников, захватить власть и установить новый политический строй. Провозглашая общественные идеалы, обещая матери­альные блага и защищая социальные группы от правительствен­ного произвола, оппозиционеры расширяют свою социальную базу. Если другие государства и зарубежные институты усилива­ют внутреннюю структурную слабость существующего прави­тельства и поддерживают оппозицию, то изменение политиче­ской системы еще более вероятно. Когда сильные иностранные правительства и международные институты лишают находя­щийся у власти режим экономической, военной помощи и люд­ских ресурсов, предоставляя их оппозиционному движению, последнее имеет большие возможности установить новую поли­тическую систему³.

Культурные кризисы

Политические изменения являются следствием не только струк­турных, но и культурных кризисов, выражающихся в конфликте духовных ценностей и моральных норм. Легитимность утрачива­ет силу, если формальные ценности, провозглашенные офици­альной культурой, вступают в противоречие с ценностями, испо-

144

\ведуемыми оппозиционным движением. Когда государственная политика противостоит неформальным правилам, определяю­щим жизнедеятельность политических организаций, возможна цеинституционализация системы. Широкое распространение получают коррупция в государственном аппарате и цинизм в массах.

С точки зрения реальной перспективы дезинтеграция коали­ции, обеспечивающей исполнение правительственных решений, предшествует ослаблению легитимности. Согласно Рэндоллу Коллинзу, поддержание стабильности в системе зависит прежде всего от действий власти, поддерживающей общественный по­рядок:

«Легитимность... основывается на представлении, что наиболее безопасно находиться в самом центре власти. Не без дюркгеймов-ских положений это представление со временем было подкреплено нравственным убеждением в том, что такая власть правильна и не­обходима. Но это лишь внешняя сторона дела. Правительство, об­ладающее сильной коалиционной властью, само обеспечивает себе легитимность; правительство, обладающее моральной легитимно­стью, но не способное сохранить за собой обеспечивающую испол­нение решений коалицию и допускающее внутренние вооружен­ные конфликты, теряет способность руководить и в конечном сче­те легитимность»⁴.

Когда правительственные чиновники уже не в состоянии, сдерживать насилие или заключать союзы с национальными объ­единениями и иностранными институтами, легитимности режи­ма приходит конец. Ведущие оппозиционные элиты и их массо­вые сторонники уже не считают политическую систему нравст­венно состоятельной.

Между тем с культурной точки зрения легитимность усиливает стабильность политической системы. Находя свое воплощение в выступлениях, мифах, лозунгах, символах, ритуалах и церемониях, культурные ценности выражают смысл политической деятельно­сти. Они дают объяснение событиям, направлению деятельности, устанавливают юридические нормы и находят причины для при­несения жертв. Стоящие у власти элиты высказывают свои сообра­жения, ссылаясь на те структурные ограничения, которые не по­зволяют ставить под сомнение правомерность существования дан­ной политической системы. Эти упредительные меры срабатыва­ют, если люди считают, что цена устранения тех или иных полити­ческих авторитетов слишком велика по сравнению с возможными выгодами. Систему удается сохранить и тогда, когда простые граж­дане и верхние эшелоны принимают ассоциируемые с существую­щим режимом нормативные обязательства, например, что ролевое

145

поведение предполагает лояльность по отношению к официаль­ной интерпретации прав и обязанностей граждан.

В частности, в XX в. по мере возрастания участия масс в поли­тике лидеры стали ощущать настоятельную потребность в леги­тимизации своего правления. Если власти и другие слои населе­ния воспринимают данную политическую систему с моральной точки зрения как желательную, то представление о легитимности служит ей дополнительной поддержкой. Легитимность основы­вается на убеждении, что и сама система, и ее правители способ­ны обеспечить желаемые блага как духовно-нравственного, так и материального характера. Люди верят в то, что правительство стоит на страже гражданских добродетелей, справедливости, до­стоинства и уважения личности. Оно должно обеспечивать поли­тическую стабильность, денежное обращение, субсидии, креди­ты, рабочие места, землю, а также качественные образование, жилье и здравоохранение. С помощью убеждения легитимные правительственные чиновники обосновывают свое право на власть. Обеспечение ими необходимых нравственных и матери­альных потребностей оправдывает их существование. Тем самым политическая система обеспечивает себе всеобщую поддержку, добровольное повиновение и высокоморальное общество. Точ­ную информацию правительственным политикам предоставляет как общество в целом, так и группы влияния и технические спе­циалисты. Руководители правительства могут вырабатывать по­литику, помогающую политической системе преодолевать струк­турные кризисы.

Ослабление политической легитимности улучшает перспек­тивы системной трансформации, говорит о снижении поддерж­ки со стороны общества, упадке нравственности и принудитель­ном подчинения властям. Правительство вынуждено расходо­вать свои скудные ресурсы на репрессивные органы, обеспечи­вающие повиновение населения. У него остается не так много средств на развитие экономики и социальную сферу — а это именно те цели политической деятельности, которые скорее всего могут обеспечить ему поддержку. Принуждение порожда­ет страх, заставляет уклоняться от передачи политикам точной и полной информации. Система становится менее защищенной от структурных кризисов. Следующая стадия — разочарование тех, кто раньше поддерживал правительство; теперь у них появ­ляются отчуждение и цинизм по отношению к нему. Возникает оппозиционная идеология, делающая упор на нравственное возрождение и лишение старого режима легитимности. Опреде-

146

^шяя материальные интересы, эти нравственные ценности спо­собствуют активизации оппозиции. Если лидерам оппозицион­ного движения удается убедить отвернувшихся от правительст­ва элиту и массы, что их движение обеспечит нравственные и материальные блага, то переход легитимности к оппозиции мо­жет послужить толчком к свержению существующей политиче­ской системы⁵.

Помимо нелигитимности, деинституционализация означает и культурный кризис, подрывающий политическую систему. В то время как нелигитимность связывает культурные ценности с поведением индивидов, деинституционализация ослабляет связь между политическими структурами и культурными нор­мами. Традиции, религиозные заповеди, идеология и конститу­ционные законы предписывают определенные правила поведе­ния. Этими правилами оговариваются права и обязанности общественно-политических структур, включая не только пра­вительственные учреждения, но и отечественные социальные объединения и иностранные институты. Если эти права и обя­занности являются составной частью функционирования этих структур, то политическая система имеет целостный, институ­ционализированной характер. В противном случае возникает разобщенность. Политическая система страдает от ролевой не­определенности, ролевых конфликтов и коррупции. Политиче­ские структуры действуют в соответствии с неформальными правилами, отличными от установленных правящим режимом. Возникает конфликт между личными целями (получение техни­ческого образования или идеологические знания) и более кол­лективистскими, служащими основой для принятия политиче­ских решений, — например, возраст, родственные и этнические связи, половая принадлежность. Равенство перед законом всту­пает в противоречие с особыми привилегиями политических элит. Духовно-нравственные ценности — гражданские доброде­тели, забота о благосостоянии, нравственная чистота — идут вразрез с правилами неформального принятия решений, когда конкретные выгоды получают отдельные чиновники, друзья и родственники. В этих культурных условиях процветают деин­ституционализация и коррупция. Политический процесс захо­дит в тупик. Существующая политическая система утрачивает легитимность. Лидеры оппозиции, обещающие более честное и деятельное правительство, способны мобилизовать народ на оказание сопротивления, установить контроль над правительст­вом и изменить политическую систему⁶.

147

■ Поведенческие кризисы

Создание поведенческого контекста для свержения политиче­ского режима находится в зависимости от компетентности ли­деров и поддержки граждан. Один из типов поведенческого кризиса предполагает возникновение конфликта между неэф­фективным руководством существующего режима и более эф­фективным руководством оппозиции. Другой заключается в борьбе неэффективного руководства правящего режима с на­родной оппозицией или апатией масс. Третий — конфликты, происходящие между отдельными личностями. Последние, вместо того чтобы достичь примирения, занимают полярно противоположные позиции по вопросу общественного блага. В то время как одни поддерживают действующую власть, другие присоединяются к оппозиции, обещающей установить совер­шенно иную политическую систему. Во -всех трех видах пове­денческих кризисов мотивы, по которым люди солидаризиру­ются либо с существующим режимом, либо с оппозицией, опре­деляются духовно-идеологическими ценностями и материаль­ными интересами. Некоторые индивиды считают политически приоритетным достижение определенных этических принци­пов: свободы, справедливости, гражданских прав, уважения че­ловеческого достоинства. Другие стремятся в первую очередь к власти, богатству, высокому положению и порядку в обществе. Первостепенными политическими целями становятся пища, кров, защищенность, образование, здравоохранение, пенсион­ное обеспечение и низкие налоги.

Конфликты между соперничающими эшелонами власти под­талкивают не только к военным переворотам, направленным на свержение согласительных систем, но и к переходу от элитист-ских мобилизационных режимов к бюрократическим авторитар­ным системам. В этих системных изменениях массы обычно уча­ствуют мало: идет конкуренция между правительственными эли­тами за руководство процессом проведения политики. Перед воз­можностью возникновения серьезных системных кризисов нахо­дящиеся у власти элиты неэффективно используют политиче­скую информацию. Изолированные от ключевых социальных групп и политиков, стоящих ниже на иерархической лестнице, они не знают о насущных проблемах, некомпетентны и не спо­собны ни осмыслить, ни оценить информацию с точки зрения возможных политических альтернатив. Не имея обратной связи, которая позволила бы им получить представление о причинах не­удач, они способствуют параличу процесса проведения полити-

148

ки. Правительственные программы остаются неясными и произ­вольными. Они не могут справиться с такими социальными из­менениями, как быстрая урбанизация, рост образованности и экономическая стагнация. Оппозиция обещает установить иную политическую систему, обеспечивающую порядок, эффектив­ность и результативность. Ее лидеры дают разумные объяснения быстрых изменений, приоритетов в политической деятельности и намечают эффективные стратегии осуществления той или иной политики⁷.

Поведенческие кризисы также предполагают конфликт меж­ду лидерами действующего правительства, не способными зару­читься поддержкой масс, и гражданами, поддерживающими оп­позиционное движение. Они не в состоянии убедить достаточ­ное число людей в том, что достижение их личных целей зависит от успехов правительства. Поэтому у граждан мало стимулов их поддерживать. Настроенные против режима оппозиционеры имеют больше оснований для присоединения к оппозиции. В основе их решения лежат два общих мотива: достижение пред­полагаемого результата и вероятность этого. Если индивиды по­лагают, что участие в оппозиционном движении говорит о пре­данности моральным ценностям и приводит к положительному результату, они, скорее всего, присоединятся к нему. Таким об­разом, решение об участии в оппозиционном движении зависит от степени приверженности избранным ценностям, помножен­ной на степень политической активности индивида. «Пуристы» участвуют в оппозиции ради утверждения ценности определен­ных духовно-нравственно-идеологических принципов. Эти по­литические активисты протестуют против чинимых правитель­ством несправедливостей и требуют более честной и человечной политической системы. «Прагматики» рассчитывают на то, что их оппозиционная деятельность принесет успех. Не столь пре­данные идеологическим принципам, они стремятся добиться максимальных прибылей при минимальных затратах, считают, что участие в оппозиционном движении принесет конкретные выгоды, которые перевесят затраты (время, энергия, деньги, возможные наказания), сопряженные с противостоянием вла­стям. Образованные молодые люди при оказании сопротивле­ния правительству рассчитывают на большие выгоды и малый риск. Слабые семейные связи снижают личный риск. В случае прихода оппозиции к власти и установления новой системы они надеются получить конкретные блага: правительственные по­сты, возможность влиять на процесс проведения той или иной политики. Другие социальные слои, способные выступить про-

149

тив существующего режима, исходя из подобного же расчета за­трат и выгод, представлены городскими ремесленниками, про­мышленными рабочими, беднейшими фермерами и солдатами. Особенно вероятен крах системы в случае, если лидеры оппози­ции смогут убедить недовольных в том, что вина за их личные неурядицы лежит на правительстве. Народная поддержка поли­тической системы ослабевает потому, что последняя оказывает­ся не в состоянии проводить политику, препятствующую росту налогов, падению реальных доходов и повышению цен на про­дукты питания. Активные лидеры оппозиции убеждают дисси­дентов, что разрешить их проблемы может лишь новая полити­ческая система⁸.

Усиление репрессий со стороны государства имеет большее предупредительное воздействие на «прагматиков», чем на «пури­стов». У последних ужесточение насилия не вызывает страха, а укрепляет убежденность в несправедливости политического ру­ководства и стимулирует их на более активную оппозиционную деятельность, невзирая на увеличение риска понести наказание. Для «пуристов» жертвование собой становится целью. Предан­ные своему делу, они видят в предпринимаемых правительством карательных мерах повод продемонстрировать мужество, стой­кость и заботу об общем благе.

Активные участники движения — и поддерживающие сущест­вующий режим, и примыкающие к движению оппозиции — объ­единяются в тех случаях, когда политические требования переве­шивают получаемые выгоды. Мотивация участия в политике оп­ределяется расхождениями между политическими устремления­ми и реальными достижениями правительства. Индивиды чувст­вуют себя неудовлетворенными и поэтому политически активны. Поддерживающие правительство надеются, что власть предержа­щие пойдут на уступки некоторым из их требований. Оппозици­онеры ожидают, что новая система будет проводить политику, более отвечающую их политическим предпочтениям.

Определенные структурные условия способствуют активиза­ции деятельности настроенных против режима индивидов. Они принадлежат к малым разнородным группам. Влияние сверстни­ков — страх заслужить осуждение этой группы — обеспечивает покорное следование оппозиционным стратегиям. Члены груп­пы активно взаимодействуют между собой. Основой политиче­ской структуры часто оказываются ассоциации малых групп. В этих условиях лидеры оппозиции могут добиться высокой степе­ни солидарности. Они убеждают индивидов связать их личные интересы с судьбой оппозиционного движения. Участники дви-

150

жения считают, что их личные выгоды зависят от поведения все­го коллектива, что процедуры, направленные на достижение со­гласия, помогают общей деятельности и что преобразование сис­темы улучшит их положение⁹.

Массовость и компетентное руководство оппозиционным движением приводят к фундаментальным системным изменени­ям только в том случае, если поведенческий кризис затрагивает структурные условия и культурные установки. Если неэффек­тивность официальной политики сочетается с распадом коали­ции, проводящей ее в жизнь, а также с падением легитимности, наличие оппозиции может поставить под угрозу стабильность режима. Теряя контроль над обществом, официальному руко­водству все труднее сдерживать оппозицию. Если политика пра­вительства неэффективна, надежды на легитимность системы, как правило, снижаются, ослабляя тем самым власть всей струк­туры. Появляются прагматичные лидеры оппозиции, цель кото­рых — обретение конкретных благ. Они завоевывают себе сто­ронников, координируют деятельность, накапливают силы и объединяют местные интересы с общегражданскими. Более иде­ологизированные диссиденты — «пуристы» — говорят о мораль­ном предвидении, оправдывающем необходимость жертв в на­стоящем и вселяющем надежду на грядущую победу. Массовое противостояние официальным властям, вероятнее всего, может привести к краху системы¹⁰.

<предыдущая страница | следующая страница>