Заключение

Как показывает данная глава, смена политической системы про­исходит вследствие возникновения несовместимости культурных ценностей, общественно-политических структур и поведения индивидов. Эти несовместимости порождают структурные, куль­турные и поведенческие конфликты. Системная трансформация происходит тогда, когда эти три конфликта вступают во взаимо­действие и взаимоусиливаются.

Структурные кризисы затрагивают взаимосвязи между пове­дением индивидов и такими общественно-политическими орга­низациями, как центральное правительство, партии, социальные группы внутри 'страны и иностранные институты. Правильное соотношение сил между этими организациями может быть нару­шено войной, иностранной интервенцией, экономическим кра­хом, природными катаклизмами, демографическими изменения­ми (усиленной урбанизацией, прогрессом в образовании, ростом численности населения, социальной мобильностью). В результа-

151

те эти организации испытывают затруднения при осуществлении решений правительства мерами принуждения или консенсуса. С дезинтеграцией коалиции по воплощению в жизнь официальной политики исчезает и поведенческая установка на подчинение властям. Все большую поведенческую поддержку получают оп­позиционные движения.

Культурные кризисы имеют место при несовместимости меж­ду общими ценностями, структурами и поведением. Снижение легитимности режима происходит, когда индивиды (принадле­жащие как к элите, так и к рядовым гражданам) уже не признают за существующим правительством права принимать морально обязывающие решения. В результате возникает отчуждение, так как граждане находят неубедительным то, что говорит им правя­щая элита. Отказываясь принять правительственную интерпре­тацию основных ценностей, они не чувствуют себя обязанными морально поддерживать его. Большей легитимностью в вопросе управления обществом обладают оппозиционные движения. В таких условиях общественно-политические структуры не могут опираться в своей деятельности на основные нормы — права и обязанности. Например, личные достижения индивида вступают в противоречие с функционированием структуры, основанным на воспитании с детства таких качеств, как его преданность груп­пе. Возникает коррупция. Оппозиционные организации обеща­ют более справедливое правительство.

Поведенческие кризисы лишают существующее руководство гражданской поддержки. Неумелые правительственные лидеры не в состоянии не только сформулировать, но и, что наиболее важно, провести в жизнь политику, направленную на преодоле­ние культурных и структурных кризисов. Не обладая политиче­ской гибкостью, они не могут приспособиться к новым услови­ям. Реформы в области политики осуществляются с большим опозданием и приносят так мало моральных и материальных вы­год, что не могут ослабить оппозицию. Индивиды, оппозицион­но настроенные по отношению к существующей политической системе, мобилизуют массы. Отношение неприятия переходит в прямое неповиновение. Старый режим терпит крах.

Сильнейшим воздействием на системные изменения обладают структурные кризисы. Они подрывают легитимность существую­щей системы, подталкивают к деинституционализации, стимули­руют участие масс в оппозиции и мешают эффективному руковод­ству правительства. Воспользовавшись структурным кризисом, лидеры оппозиции формулируют новую политическую систему.

152

Даже если мы выявим причины дезинтеграции системы, ана­литикам будет не столь легко предсказать, какой именно тип си­стемы возникнет на месте старого режима. Например, какой тип сформируется в случае крушения бюрократического авто­ритарного режима — согласительный или мобилизационный? Ответ на данный вопрос зависит от структурных, культурных и поведенческих условий функционирования низложенного пра­вительства и оппозиции. Если лидеры харизматической оппо­зиции свергнут сильное бюрократическое государство, ранее правившее обществом со слабо развитым социальным плюра­лизмом, возникнет мобилизационная система. В частности, когда противники стремятся к коренным социально-политиче­ским преобразованиям и им удается организовать массы, со­здать мощную партию и армию, вероятность перехода к моби­лизационной системе особенно велика. Однако если в предше­ствующем бюрократическом авторитарном государстве преоб­ладал либеральный плюрализм, определяющим в принятии ре­шений может стать согласительный стиль. В подобной ситуации бывшие лидеры оппозиции, относящиеся в основном к пред­принимательскому типу (юристы, законодатели, журналисты), занимают приспособленческую, толерантную позицию. Им не­достает мощной массовой партии, дисциплинированной армии и милиции, необходимых для организации масс в рамках любой системы¹¹. Следующие три главы посвящены исследованию структурных, культурных и поведенческих условий, сопутству­ющих переходу к мобилизационной, бюрократической автори­тарной и согласительной системам.

_ Глава 7

Переход к мобилизационной системе

В XX в. фундаментальные социально-политические изменения были привнесены элитарными мобилизационными системами. Сменивший в начале 1933 г. Веймарскую республику национал-социалистский режим трансформировал немецкое общество. Нацистская партия, несмотря на то, что она называлась Нацио­нал-социалистской рабочей партией Германии, заняла амбива­лентную позицию в отношении капитализма и социализма. С од­ной стороны, до 1933 г. нацисты критиковали капиталистические финансовые институты и превозносили экономические достоин­ства мелкого фермерства и предпринимательства. С другой — политика нацистского правительства способствовала сохране­нию капиталистической системы, ослабленной гиперинфляцией 1923 г. и глубокой депрессией начала 1929 г.: нацистские чинов­ники строго контролировали требования профсоюзов об увели­чении доходов. С 1933 по 1938 г. реальная заработная плата и социальные выплаты сократились. Снизилась доля заработной платы в общем объеме национального дохода, а норма прибыли возросла. Увеличился разрыв в доходах квалифицированных и неквалифицированных рабочих, мужчин и женщин. Даже при том, что правительство контролировало инвестиционные проек­ты представителей частного капитала, оно не выражало особого желания увеличивать долю государственной собственности — единственное исключение составили частные фирмы, владельца­ми которых были евреи. Вместо того чтобы создать благоприят­ные условия для мелких фермеров и рабочих, нацистская адми­нистрация фактически сковывала их возможности. Она раздела­лась с независимыми профсоюзами, учредила арбитражные суды, защищавшие интересы администрации в трудовых спорах,

154

и запретила левые партии, включая социал-демократов и комму­нистов. В числе тех, кто больше всего выиграл от этой политики, были активисты нацистского движения, крупные промышлен­ники, государственные служащие и высшее военное руководст­во. Так национализм победил социализм. Расслоение общества росло. В политической системе произошли радикальные преоб­разования. Единство государства и партии не оставляло места да­же для ограниченного плюрализма и гражданских свобод, имев­ших преобладающее значение в квазисогласительной Веймар­ской республике. В результате жестоких репрессий погибли не только евреи, коммунисты и социал-демократы, но и многие не­мцы. Мобилизационные тенденции усиливались по мере того, как с 1936 г. немецкое государство начало подготовку к войне¹.

В Китае, Вьетнаме и на Кубе революционные вожди проводи­ли политику государственного социализма, предусматривавшую доступность образования и здравоохранения. Государство играло ключевую роль в осуществлении экономического развития, воз­росло участие масс в политике, и люди, ранее остававшиеся в сто­роне, теперь обрели вертикальную социальную мобильность.

В Иране революционеры-исламисты, свергшие в 1979 г. бю­рократический авторитарный режим шаха, проявили амбивален­тное отношение к капитализму и социализму. По мнению их ха­ризматического лидера аятоллы Хомейни, тесные связи шаха с ведущими капиталистическими странами породили неравенство в доходах, классовую борьбу, беспорядки и хаос. Таким образом, Хомейни отверг капитализм как слишком взрывоопасный, мате­риалистический и потребительский. Вместе с тем, осудил он и советский госсоциализм за его атеистический материализм. Луч­ше всех, в представлении аятоллы, был «не Восток и не Запад, а ислам». Он желал реструктуризации иранской экономики на принципах исламизма. Хотя Хомейни сохранил частную собст­венность, получение прибылей и ростовщичество он считал про­тиворечащими законам ислама. В условиях иранской теократи­ческой системы это амбивалентное отношение к капитализму разделило правительственных политиков на соперничающие между собой группировки. Некоторые чиновники выступали за государственную плановую экономику с контролем над ценами, большими правительственными субсидиями потребителям и ча­стным предпринимателям, ограничением прибылей, эгалитар­ной шкалой зарплат, перераспределением земли и организацией развитой службы здравоохранения для малообеспеченных людей. Другие политики, занимавшие господствующее положение в на­чале 90-х годов, приветствовали рыночные экономические про-

155.

граммы. Эти технократы выступали в поддержку программ, наце­ленных на развитие частного бизнеса, повышение производи­тельности труда, приобретение навыков управления, увеличение капиталовложений внутри страны и за рубежом, получение ино­странных займов. Как и при нацистском режиме, элитистская мобилизационная система в Иране уделяла больше внимания преобразованиям в сфере права, образования, культурных цен­ностей, чем созданию общества, более эгалитарного в экономи­ческом плане. Для мобилизационного руководства этих обществ национализм был важнее всеобщих принципов, будь то принци­пы ислама или «социализма»². Сильное репрессивное государст­во ограничивало свободы политических оппонентов, выступав­ших с иными идеями национальной жизни.

Установление национал-социализма в Германии

Уничтожение нацистами Веймарской республики в Германии (1919—1933) является тем редким случаем, когда на смену согласи­тельному режиму пришла элитистская мобилизационная система. Веймарская республика так и не получила широкой легитимности ни в правящих кругах, ни в массах. Нестабильную республику под­тачивали структурные кризисы и неэффективность руководства. После распада в начале 1933 г. проправительственной коалиции Адольф Гитлер со своей нацистской партией создал «третий рейх», просуществовавший до конца второй мировой войны.

В Веймарской республике обострился структурный кризис. Поражение Германии в первой мировой войне ослабило ее как нацию. Положение Веймарской республики было неустойчивым изначально, так как это государственное устройство было навяза­но немцам победившими союзническими силами, главным обра­зом Соединенными Штатами, Великобританией и Францией. Согласно Версальскому мирному договору, Германия теряла часть своих граждан, территории и иностранные инвестиции. Ре­парационные соглашения стали для нее тяжелым экономиче­ским бременем. После окончания войны Франция и Бельгия за­няли Рейнские земли; в 1923 г. французская армия заняла левобе­режье Рейна. Подобные условия усилили враждебное отношение немцев к иностранцам. Многие возвратившиеся с фронта ветера­ны считали, что партии, поддержавшие мирный договор, в пер­вую очередь социал-демократы, коммунисты и католики-цент­ристы, их предали. Сироты военного времени оказались брошен­ными. Тоскуя по «отцу нации» и возрождению общества, они поддержали гитлеровское нацистское движение.

156

Тяжелая экономическая ситуация 20-х годов ослабила под­держку Веймарской республики со стороны различных социаль­ных групп. За пять лет, прошедшие после первой мировой войны, миллионы людей были разорены в результате гиперинфляции, особенно в 1922-1923 гг. В 1929 г. в Германии началась депрес­сия; к 1932 г. безработные составляли более 30% всего трудоспо­собного населения. Тесно связанная с экономикой Соединенных Штатов, Германия переживала серьезные экономические труд­ности. После принятия Конгрессом США в 1930 г. закона о по­шлинах Смута — Холи немецкий экспорт в Америку резко сни­зился. Когда США прекратили выдачу займов Германии, она оказалась не в состоянии платить репарации Франции и Велико­британии. Обе страны в ответ перестали приобретать немецкие товары. Лишенные возможности сбывать свою продукцию на мировом рынке, корпорации производителей в угольной, чугу-но- и сталелитейной, машиностроительной, электроэнергетиче­ской и химической отраслях промышленности поддержали поли­тику Гитлера, направленную на перевооружение Германии, эко­номическую автаркию и повышение пошлин. В частности, после 1929 г. представители ключевых отраслей промышленности, опа­савшиеся левых сил — социал-демократов, коммунистов и проф­союзов, — поддержали планы нацистов о замораживании зара­ботной платы, запрещении профсоюзов и отмене трудовых со­глашений, упразднении судов по трудовым вопросам и решений государственного арбитража за 1924—1928 гг., принятые в инте­ресах рабочего класса. Крупные землевладельцы, особенно прус­ское юнкерство, вели наступление на труд в сельском хозяйстве. Контролируя ключевые посты в правительственных ведомствах, включая государственную службу и армию, они не принимали политику Веймарской республики, проводимую в интересах профсоюзов и социал-демократической партии.

Политические партии оказались не способными справиться с экономическим кризисом. Конкуренция нескольких сопернича­ющих партий препятствовала эффективному принятию решений правительством. Прошедшие восемь раз за период с 1919 по 1932 г. выборы в рейхстаг, нижнюю палату парламента, дали воз­можность четырем или пяти партиям получить при всенародном голосовании не менее 10% голосов; однако ни одной из них не удалось набрать 40%. До 1932 г. большинство голосов получали социал-демократы (СДПГ), затем Партия католического центра и монархическая Национальная народная партия Германии (ННПГ), в которой преобладало юнкерство. Помимо партии Центра в правительство входили представители небольших про-

157

тестантских партий, представлявших средний класс, главным об­разом Немецкая демократическая партия (НДПГ) и Народная партия Германии (НПГ). Но даже при том, что большинство мест в рейхстаге занимали законодатели, принадлежавшие к СДПГ, они оставались вне проправительственной коалиции, за исклю­чением периодов с 1919 по 1923 и с 1928 по 1930 гг. Коалиции бы­стро распадались. Усиливалась поляризация партий. Начиная с 1930 г. росла поддержка электоратом Коммунистической партии Германии (КПГ) и особенно нацистской партии. В 1928 г. наци­сты получили только 2,5% всех голосов на выборах в рейхстаг, в 1930 г. — 18%, а в 1932 г. — уже свыше 32%. Другие партии, осо­бенно консервативная ННПГ и более центристские НПГ и НДПГ, теряли поддержку избирателей. К январю 1933 г., когда президент Гинденбург назначил Гитлера канцлером, сменилось уже свыше двадцати различных коалиционных правительств. Вступив в союз с ННПГ, нацистские лидеры, возглавившие крупнейшую партию в рейхстаге, пообещали дать Германии ста­бильное, единое и эффективное правительство.

Структурный кризис подорвал материальную и моральную легитимность Веймарской республики. Бессильное, деморализо­ванное центральное правительство не могло ни действовать в на­циональных интересах, ни добиться экономического процвета­ния. Поражение в первой мировой войне нанесло удар по нацио­нальному духу. В ходе выборных кампаний нацисты и НПГ обра­щались к электорату с националистическими призывами. Обе партии выступали с нападками, возлагали вину за ухудшение по­ложения в Германии в 20-е годы на евреев и другие государства. Гитлер пообещал воскресить славу нации в условиях «третьего рейха». Тем, кто был разочарован в парламентаризме, он поклял­ся восстановить сильное германское государство. После 1929 г. многие безработные, поддержавшие нацистскую партию, на­деялись, что она обеспечит им занятость.

Помимо кризиса легитимности, Веймарскую республику ос­лабляла и деинституционализация. Преданные идее восстанов­ления принципов «второго рейха», находящиеся на государствен­ных постах представители консервативной элиты — военные, чи­новники и представители судебной власти, — так и не приняли демократических норм Веймарской конституции. Они также по­могли восхождению нацистов к вершинам власти. Высшие ар­мейские офицеры стремились к перевооружению армии, полити­ческому порядку, ограничению власти рейхстага, левых партий и профсоюзов. Большинство судей, назначенные во времена «вто­рого рейха», сквозь пальцы смотрели на чинимое нацистами на-

158

силие, но преследовали профсоюзы, левые партии и евреев, яко­бы разжигавших «классовую ненависть». Свойственные судьям антисемитизм, авторитарный национализм и враждебность мар­ксизму склоняли их к поддержке назначения Гитлера в состав ко­алиционного правительства.

В поведенческом аспекте падение Веймарской республики обусловили расширение участия масс в политике и неэффектив­ность руководства. Как мы уже видели, с 1928 по 1932 г. поддерж­ка избирателями большинства партий, выступающих за Веймар­скую республику, сократилась; к ним относились СДПГ, ДПГ и НПГ. Массовая безработица лишила СДПГ многих голосов: с 30% в 1928 г. до 20% в ноябре 1932 г. Число проголосовавших за ДПГ и НПГ снизилось с 14% до менее 3%. Большую поддержку . получили две идеологически полярные партии: коммунисты на левом фланге и нацисты — на правом. И те и другие отвергали хрупкую согласительную систему. Некоторые голосующие руко­водствовались идеологическими принципами. Воинствующие сторонники нацистов демонстрировали приверженность идее экспансии германской нации, одобряли преследования евреев, поддерживали стремление к власти традиционных элит и обрете­ние вертикальной мобильности. В отличие от них избиратели, преданные принципам марксизма или католицизма, после 1928 г. не перешли на сторону нацистской партии. Эти люди продолжа­ли поддерживать КПГ, центристскую партию и ее католического союзника — баварскую народную партию.

Прагматичная часть электората, не стоявшая на определен­ных идеологических позициях, протестуя против ухудшающихся экономических условий — например, высокого уровня безрабо­тицы, — металась от одной партии к другой. Неудовлетворенные политикой, проводимой правящим режимом, приведшей к со­кращению ассигнований на выплату пенсий, пособий для ветера­нов и безработных, эти перебежчики ожидали, что нацистская партия поможет им справиться с тяжелой экономической ситуа­цией. Так, нацисты добились поддержки на выборах у тех самых немцев, которые до 1928 г. сочувствовали трем протестантским партиям, отражавшим интересы средних и высших слоев: ННПГ, ДПГ и НПГ. Они старались склонить на свою сторону и ту часть потенциального электората, которая ранее воздерживалась от Участия в выборах, особенно молодежь, пассивно относящуюся к какой-либо из существующих партий. Гитлера поддерживало и несколько экономических групп, разочарованных в Веймарской системе. Этот электорат включал в себя оставшихся без работы государственных служащих, низшие слои протестантского сред-

159

него класса (имеющих собственное дело торговцев, лавочников, ремесленников), крестьян-протестантов и молодых неквалифи­цированных рабочих — членов профсоюза и работающих в не­больших семейных фирмах. Безразличные к абстрактным идео­логическим принципам эти группы ратовали за усиление полити­ческой стабильности, воскрешение национальной гордости и особенно за улучшение экономической ситуации.

Завоевание нацистами обширного электората в существенной степени было связано с созданием ими коалиции городского среднего класса и семейных крестьян-протестантов, направлен­ной против левых организаций, включая профсоюзы, СДПГ и КПГ. В частности, в северо-западных районах Германии кресть­яне-протестанты были напуганы попытками СДПГ распростра­нить право заключения трудового договора на сельскохозяйст­венных наемных рабочих и сделать социальное обеспечение до­ступным также и для этой безземельной части работников. Во время избирательных кампаний 1930—1932 гг. нацистская про­грамма поддерживала главным образом требования крестьян: удешевление кредитов, облегчение налогового бремени, сниже­ние цен на удобрения и электроэнергию, повышение цен на сель­скохозяйственную продукцию, наделение землей крестьянской молодежи в Восточной Германии, введение ограничений на им­порт сельскохозяйственной продукции. С падением в 1926 г. цен на продукты питания многие крестьяне, производившие мясомо­лочную продукцию, лишились земли. Ни либеральные партии (ДПГ, НПГ), чи СДПГ не предложили мер, направленных на улучшение их тяжелого экономического положения. СДПГ про­должала отстаивать интересы городского рабочего класса, кото­рому было выгодно снижение цен на продукты. Поэтому кресть­яне-протестанты связали свою судьбу с нацистами на выборах 1930 и 1932 гг.

Слабость руководства привела к победе Гитлера на выборах. Частая смена правительств и невозможность компромисса между конкурирующими партиями ослабляли согласительную систему Веймарской республики. Нерешительность канцлера позволила избранному президенту сосредоточить в своих руках большую политическую власть. По мере углубления политико-экономиче­ского кризиса в начале 30-х годов рейхстаг утратил право прини­мать решения. Президент, обладавший конституционным пра­вом назначать и смещать канцлера, распускать рейхстаг и имев­ший чрезвычайные полномочия, правил главным образом путем издания указов. Но поскольку правительственная антикризисная политика оказалась несостоятельной, даже президентская власть

160

значительно ослабла. Противостоящие Веймарской республике консервативные элиты примкнули к Гитлеру, увидев в нем силь­ного канцлера, способного возглавить сильное правительство.

Как харизматический лидер сильной партии, Гитлер импони­ровал многим слоям немецкой элиты и значительной части населения. В глазах своих последователей он выглядел воинст­венным политиком-спасителем, призванным защитить рейх от внутренних и внешних врагов. Делая упор на национализм, един­ство классов, сильное государство и объединенную нацистскую партию, Гитлер обещал исцелить нацию от поразивших ее неду­гов — поляризации общества, слабости парламентской системы, разобщенности политических партий. Наличие относительно сильной НСРПГ способствовало росту харизмы Гитлера. К нача­лу 1933 г. партия насчитывала 850 тыс. членов и 400 тыс. штурмо­виков. С началом депрессии в 1929 г. последовала эскалация по­литического насилия, так как вооруженные штурмовые отряды терроризировали евреев, социал-демократов и коммунистов. Рассматривая немецкую нацию как органичную народную об­щность — Volksgemeinschaft, — Гитлер и нацистская элита устано­вили культ немецкого Volk, арийской расы и централизованного государства. Вскоре после назначения Гитлера канцлером в 1933 г. последовало усиление идеологического давления на общество и единовластия нацистской партии. При таком развитии собы­тий Веймарская республика вскоре была преобразована в элити-стскую мобилизационную систему «третьего рейха»³. Национал-социализм одержал победу над социал-демократией.

Социалистические революции в Китае, во Вьетнаме и на Кубе

После второй мировой войны в Китае, Вьетнаме и на Кубе госу­дарственно-социалистические революции трансформировали персоналистские бюрократические авторитарные режимы в элитистские мобилизационные системы. В материковой части Китая Коммунистическая партия Китая (КПК) установила в 1949 г. свою власть над нацией. Мобилизаторы из Коммунисти­ческой партии Вьетнама победили японскую армию в 1945 г., нанесли поражение французской армии в 1954 г., а в 1975 г. вы­теснили с сайгонской укрепленной базы армию Республики Вьетнам. Кубинский лидер Фидель Кастро со своей Повстанче­ской армией захватил власть в государстве в конце 1958 г. Он ус­тановил революционную мобилизационную систему, что при­вело к коренным социально-политическим преобразованиям. В

б Чарльз Ф. Эндрейн \^\

каждом из названных трех случаев революционеры свергали ав­тократические военные режимы, управляемые в условиях куль­та личности вождя — Чан Кайши, Нгуен Ван Тхиеу и Фульхен-сио Батисты. Победы революций в этих трех странах явились следствием структурного кризиса, подорвавшего веру в находя­щиеся у власти правительства. Когда проправительственная ко­алиция не смогла больше эффективно использовать репрессив­ную и консенсуальную власть, революционная оппозиция по­лучила возможность действовать, вступив в союзы с различны­ми социальными группами. Поступавшая от Соединенных Штатов экономическая и военная помощь официальным режи­мам не смогла предотвратить их краха.

Трансформация трех бюрократических авторитарных воен­ных режимов в элитистские мобилизационные системы объясня­ется не огромным количеством военных ресурсов, а тем, как эти ресурсы были использованы. В Китае, Вьетнаме и на Кубе конт­ролируемые военными правительства вначале располагали более значительными контингентами войск, вооружениями и техноло­гически передовым снаряжением, чем революционно настроен­ная оппозиция. Однако низкий боевой дух солдат, дезертирство в армии и переход войск на сторону революционных сил — все это ослабило находящиеся у власти режимы. И наоборот, Народно-освободительная армия Китая, вьетнамская Народная армия, си­лы национального освобождения в Южном Вьетнаме и возглав­ляемая Фиделем Кастро Повстанческая армия демонстрировали высокий боевой дух, лучшую дисциплину и более тесное единст­во. Их военные действия проводились на стратегически удобно расположенных базах в сельской местности, в частности в горах, практически не контролировавшихся правительством. И лишь на заключительных стадиях кампании революционеры захватывали города.

Несмотря на то что начинали революционеры в сельских из­бирательных округах, рано или поздно им удавалось создать ши­рокую коалицию многих классов, которая наносила поражение стоящему у власти правительству, не имеющему опоры в массах. К революционному движению примыкали фермеры-арендато­ры, безземельные крестьяне, студенты, интеллигенция (врачи, юристы, журналисты, учителя) и даже некоторые предпринима­тели. Антикоммунистические правительства так и не смогли добиться поддержки широкой коалиции. Например, в конце 20-х годов китайские коммерсанты, преподаватели и студенты в портовых городах, таких, как Шанхай и Кантон, поддерживали Гоминьдан (народную партию); однако к середине 30-х годов эта

162

поддержка прекратилась. В рядах Гоминьдана наибольший вес приобрели самые консервативные из землевладельцев и воена­чальников. Националистический режим Чан Кайши импониро­вал в основном этой земельной аристократии, а также биржевым спекулянтам, банкирам, армейским офицерам из провинции и активистам народной партии на местах.

С аналогичными проблемами столкнулось во Вьетнаме сай-гонское военное правительство, пытаясь организовать поддерж­ку различных социальных групп. В числе его главных защитни­ков были вьетнамские генералы, солдаты, тайная полиция, слу­жащие, переводчики, управляющие отелей, торговцы недвижи­мостью, импортеры предметов роскоши, воротилы «черного рынка», продавцы наркотиков, «девочки из бара», проститутки. Всем этим группам было выгодно военное господство и помощь Республике Вьетнам со стороны Соединенных Штатов. Когда в начале 1973 г. американцы стали покидать страну и мощь юж­новьетнамской армии начала убывать, группы, ранее поддержи­вающие сайгонское правительство, не слишком старались ему помочь.

На Кубе к концу 1958 г. единственными крупными группами, сохранившими лояльность генералу Батисте, были американские инвесторы и кубинские бизнесмены, связанные с промышлен­ными кругами США. Промышленники, под чьим контролем на­ходилась электроэнергетика, телекоммуникации, транспорт, су­доходство, роскошные отели, банки, туристический и игорный бизнес и связанный с ними сервис боялись, что победа Повстан­ческой армии лишит их контроля над доходными секторами эко­номики Кубы.

Без мощного репрессивного контроля и поддержки опреде­ленных социальных групп правительство не могло рассчитывать на то, что помощь Соединенных Штатов удержит их у власти. Американская администрация Трумэна щедро снабжала китай­ское националистическое правительство военными и экономи­ческими ресурсами. Свыше 50 тыс. американских морских пехо­тинцев помогали защите Пекина и других северных городов от атак войск коммунистов. Военно-морские и военно-воздушные силы США занимались переброской войск националистов для борьбы с КПК в Северном Китае. Однако в 1947 г. американская морская пехота ушла из Китая. Годом позже американское пра­вительство отказалось поставить националистической армии оружие, необходимое для обороны района р. Янцзы. В 1949 г. На­родно-освободительная армия одержала победу на материке. Правительство Южного Вьетнама проиграло гражданскую вой-

^б* 163

ну, так как зависело от Соединенных Штатов в плане психологи­ческой поддержки, поставок военного снаряжения и экономиче­ской помощи. Когда в августе 1973 г. Конгресс США приостано­вил оказание помощи и запретил военные операции своих сил во Вьетнаме, защитники сайгонского режима почувствовали себя деморализованными и преданными. Их боевой дух упал. Адми­нистрация Эйзенхауэра приостановила поставки оружия на Кубу в марте 1958 г. Поскольку генерал Батиста уже не мог проводить как репрессивную, так и согласительную политику, к концу года партизанские силы, возглавляемые Фиделем Кастро, свергли его режим.

Деинституционализация имела место вследствие отсутствия четко определенных процедур, регулирующих функционирова­ние правительственных учреждений. Все три названных режима основывались на личном правлении, а не на тщательно органи­зованных институтах или промежуточных структурах, которые упрочили бы существующую систему. Эти рудиментарные сис­темы функционировали хаотично. Отдельные люди получали те или иные выгоды благодаря личным связям с правителем и его помощниками. Большинство людей равнодушно относилось к правящему режиму, поэтому трудно было организовать созна­тельное участие масс в процессе принятия политических реше­ний. Отсюда неспособность плохо организованного государства проводить политику, нацеленную на решение социальных про­блем⁴.

Политический паралич вел к ослаблению легитимности, что способствует свержению бюрократических авторитарных сис­тем. По мере ухудшения политико-экономической ситуации правительственные обоснования собственного права на управ­ление утрачивали аргументированность. Лидеры не могли под­держивать порядок, обеспечивать военные успехи и способст­вовать экономическому росту. Во время второй мировой войны японские агрессоры захватили прибрежные провинции Китая. В результате гоминьдановское правительство лишилось основ­ных источников дохода. Рос денежный дефицит, следствием че­го стали гиперинфляция и повсеместная коррупция. Чиновни­ки Гоминьдана пользовались своим служебным положением для получения доступа к скудным государственным фондам, ко­торые они переправляли за границу. Зарплата солдат национа­листической армии — если они вообще ее получали — была низ­кой. Крестьянская беднота негодовала по поводу призыва в ар­мию, высоких земельных налогов, высокой ренты, непомерных процентных ставок и экспроприации правительством зерна. В

164

городах люди свободных профессий, учителя и служащие вы­ступали против репрессивной, коррумпированной политики го-миньдановского правительства. Большинство китайцев считали Чан Кайши предателем за то, что он использовал разгромлен­ную японскую армию для борьбы с китайскими коммунистиче­скими силами после окончания второй мировой войны. Не ре­шив серьезных проблем, Чан Кайши не смог создать систему ду­ховно-нравственных ценностей, которые сделали бы национа­листический режим легитимным в глазах городского и сельско­го населения.

Аналогичным образом во Вьетнаме и на Кубе лидеры неком­мунистических правительств не обеспечили никаких конкретных благ широким массам, не выработали нравственную цель, кото­рая сплотила бы граждан вокруг них. Ослаблению поддержки бю­рократического авторитарного режима способствовали полити­ческое насилие, военно-полицейский террор, незаконные аре­сты, коррупция и ужасающее экономическое неравенство.

Революционными вождями Мао Цзэдуном, Хо Ши Мином и Фиделем Кастро были созданы новые, способствующие их ле­гитимизации идеалы, обещавшие людям избавление от нравст­венных и материальных забот. Оставив на втором плане абст­рактную марксистско-ленинскую идеологию, эти революцио­неры доказали свое право руководить страной в согласии с соб­ственными националистическими, популистскими программа­ми. Нравственные ценности ориентировали на необходимость равенства между людьми, установления справедливого прави­тельства и соблюдения принципа социальной справедливости в отношении бедняков. Эти лидеры обещали землю, занятость, совершенствование системы здравоохранения, повышение без­опасности личности и окончание политико-экономического за­силья иностранцев.

Неэффективность руководства и отсутствие массовой под­держки обусловили дезинтеграцию бюрократической автори­тарной системы. Военные лидеры — Чан Кайши, Нгуен Ван Тхиеу и Батиста — коррумпированные, колеблющиеся, изоли­рованные от населения, слишком зависели от поддержки ино­странных правительств. Репрессивные силы творили произвол и насилие. Общегражданская политика зависела от капризов вождей и их приближенных, а не консультаций с различными социальными группами. Контроль над подчиненными, военны­ми и правительственными чиновниками был весьма ограничен­ным. Неспособные осмыслить поступающую информацию эти военные чиновники не могли ни формулировать, ни осуществ-

165

лять гибкой политики, направленной на решение серьезных по­литико-экономических проблем. Не существовало ни одной сильной политической партии, способной мобилизовать массы на поддержку милитаристских режимов. Например, Гоминьдан поддерживали в городах Южного Китая, но после того как японские захватчики оккупировали прибрежные города, он ут­ратил всякое влияние.

В отличие от них революционеры Китая, Вьетнама и Кубы, олицетворявшие собой харизматический тип правителей, выра­ботали организационные механизмы мобилизации масс на про­тивостояние бюрократическим авторитарным режимам. Мао Цзэдун, Хо Ши Мин и Фидель Кастро выступали в роли героев, объединивших своих сторонников вокруг идеи создания новой политической системы. В качестве пророков, идеологов, воен­ных и партийных вождей они формулировали политические це­ли, определяли средства их достижения, осуществляли связь об­щеидеологических ценностей с насущными нуждами людей и вселяли надежды на лучшее будущее. В момент начала граждан­ской войны люди, примкнувшие к революционному движению, как правило, отличались беззаветной преданностью идее; ради нее эти «пуристы» готовы были претерпеть репрессии со сторо­ны правительства. Когда же оппозиция набирала силу, наиболее многочисленным становился прагматический тип. «Прагмати­ки», охваченные политическим энтузиазмом, полагали, что их деятельность будет способствовать завоеванию государствен­ной власти, а также достижению других политических целей. В каждой из трех названных стран революционеры до осуществ­ления контроля надо всем обществом устанавливали свой поли­тический режим на отдельных территориях страны. Коммуни­стическая партия Китая, Народно-освободительная армия, На­циональный фронт освобождения в Южном Вьетнаме и кубин­ская Повстанческая армия организовывали на местах органы управления, занимавшиеся мобилизацией населения и выпол­нявшие ряд гражданских административных функций: распре­деляли землю, обеспечивали физическую безопасность, улажи­вали споры, осуществляли надзор за образовательными про­граммами, организовывали систему здравоохранения, взимали прогрессивные налоги, пресекали попытки развязывания граж­данских войн, защищали от правительственных репрессий и со­здавали возможности для вертикальной социальной мобильно­сти. Все эти виды деятельности заложили основы элитистских мобилизационных систем, которые впоследствии возникли в Китае, во Вьетнаме и на Кубе⁵.

166

<предыдущая страница | следующая страница>