Основное назначение научных произведений – изложение полученных путем исследования данных, знакомство читателей с научной информацией. В традиционной риторике сложилось представление о сферах употребления языка, соответствующих сферам деятельности индивидов и общества: религии, политике, военному делу, коммерции, судопроизводству, науке и пр. Сферы наук и технологий определяют уровень развития общества, определяют условия существования человечества.

Научный дискурс характеризуется субъектным (личностным, персонологическим) параметром. Категорию персонологичности в научном дискурсе представляет совокупность номинаций лиц, указаний на лицо – субъекта научного текста. Эти средства связаны с понятием дейксиса – «совокупности средств указания на экстралингвистическую деятельность», в частности, на научную деятельность [Иванов, 2003, с. 4].

Выбор способа репрезентации категории персонологичности в научном дискурсе во многом определяется коммуникативной стратегией участников научного общения. Стратегия – это «характеристика когнитивного плана сообщения, которая контролирует оптимальное решение системы задач гибким и локально управляемым способом в условиях недостатка информации о соответствующих (последующих) действиях других участников коммуникации или о локальных контекстуальных ограничениях на собственные (последующие) действия» [Ван Дейк, 1989, с. 274].

Коммуникативные стратегии отражают логическую, этическую, психологическую установку исследователя: «быть объективным», «стремиться к истине, ради которой можно поступиться своими взглядами», «доказать свою правоту», «доказать правоту оппонента», «ввести новую информацию» (авторитарная позиция), «прибавление информации», «отстранение», «рассуждение», «предостережение», «сомнение» и т.д.

Названные стратегии обнаруживает представленная в научном дискурсе категория субъективности. Важными средствами ее выражения выступают актуализационные или дейктические компоненты высказывания: прагматические координаты «Я – здесь – теперь». Подобные средства связывают текст с действительностью, с проявлениями индивидуальности исследователя, с условиями акта научной коммуникации и т.п. [Иванов, 2003, с. 42]. Ср.: Я говорю именно о вертикальном структурировании, а не просто о разделении человечества на регионы. Причем я это представляю не как одну иерархическую линию, а как переплетение многих линий, в котором единая мировая иерархия проступает лишь как тенденция (ЗА, с. 321).

В последние десятилетия общенаучный язык характеризуется тенденцией к безличному, объективированному изложению. Такой тип изложения предполагает элиминацию субъекта научной деятельности [Лаптева, 1972, с. 138]. Самым простым способом устранения субъективности в научном тексте является использование мы вместо я – инклюзивный дейксис.

Использование формы мы означает, что говорящий (или автор) включает себя в некоторую группу лиц. Состав такой группы может варьироваться в зависимости от намерений говорящего. Приемы присоединения к различным группам, осуществляемые с помощью инклюзивного дейксиса, служат мощным орудием в реализации коммуникативной задачи говорящего: убедить в чем-либо аудиторию. Различают «эксклюзивное МЫ» (исключающее кого-то из референтной группы и оставляющее в ней ограниченное число лиц, вплоть до одного говорящего) и «инклюзивное МЫ» (включающее всю аудиторию) [Иванов, 2003, с. 46].

Средствами инклюзивного и эксклюзивного дейксиса 1-го лица являются формы именительного и косвенных падежей личного местоимения, формы 1-го лица множественного числа глаголов, падежные формы местоименного слова наш. Ср.: 1) Социальные науки, призванные решать проблемы социологии искусства, также находятся на распутье. Как знать, возможно, мы даже имеем честь присутствовать при серьезном изменении парадигмы науки (СК, с. 5); 2) Понятие «ментальность» стало ключевым понятием современной исторической науки. Оно было выдвинуто французским историком М. Блоком и Л. Февром, основавшими в 1929 г. журнал «Анналы»… С помощью понятия «ментальность» сегодня проводится различие между европейской и американской, между западной и африканской культурами… Говорят также о тоталитарной и бюрократической ментальности, о национальном и детском ментальном сознании… Во второй половине ХХ в. аналогичное научное направление возникло и в нашей стране (СК, с. 8–9).

Употребление местоимения мы – средство объективированного представления субъективных выводов и умозаключений. Ср.: 1) Согласно семиотическому подходу, любая наблюдаемая нами форма деятельности людей в обществе – будь то общение на вербальном языке, создание и восприятие произведений искусств, религиозные обряды и магические ритуалы, формы социальной жизни и повседневного поведения, моды, игры, знаки личных взаимоотношений и социального престижа – представляет собой вторичный феномен: «речь» или «текст» (СК, с. 9); 2) Мы констатируем, что институализация национальных обществ как потенциальной основы деятельности национальных культурных центров в столице завершилась (ЗА, с. 305).

Типичным является употребление мы для обозначения только автора. Ср.: Таким образом, мы бегло охарактеризовали четыре наиболее важных методологических направления (СК, с. 10).

Формы 1 лица множественного числа глаголов могут употребляться для обозначения референтной группы – эксклюзивного «Мы». Ср.: Суммируя все представления о картине мира человека, ее можно определить как систему взаимосвязанных образов – наглядных представлений о мире и месте человека в нем… Подчеркнем еще раз, что речь идет о синтезированных образах, включающих не только зрительные, но и звуковые, вкусовые, тактильные и обонятельные представления, имеющих эмоциональную окраску (СК, с. 13) – все ученые, разрабатывающие теорию «картины мира», + ‘мы = подчеркнем’.

Средствами, указывающими на «третьих лиц», служат местоименные слова во всех падежах, числах, родах (он, кто, никто, каждый, любой); слова те, многие, все; личные существительные; неопределенно-личные глаголы в форме 3-го лица множественного числа. Ср.: 1) Г. Яусс первым заявил о смене парадигм литературной теории, выдвинул новые принципы литературоведческого исследования, обещающие радикальные изменения в методологии, затрагивающие не только собственно литературоведение, но и общетеоретические проблемы. По его мысли, именно рецептивная теория должна была проложить водораздел между традиционной и «новой», рецептивно ориентированной эстетикой (СК, с. 22); 2) Второй тезис работы Яусса посвящен критике традиционной «социологии вкуса». Ученый подчеркивает, что за феноменом вкуса, то есть психологической реакцией реципиента стоят особенности его воспитания и социокультурной биографии (СК, с. 23); 3) Историк и теоретик искусства должен пересмотреть свое отношение к произведению искусства – он должен видеть в своей интерпретации произведения лишь одну из многих в историческом ряду попыток его понимания. Тем самым он обязан осознать историческую изменчивость и ограниченность собственной точки зрения (СК, с. 23); 4) Поэтому любой историк независимо от целей его исследования, обязан принимать в расчет ментальность людей, создавших изучаемые им источники (СК, с. 30); 5) Так, в частности, художнику предписывается вести себя в соответствии со своей ролью – в противном случае общество, публика и собратья по сообществу откажут ему в признании (СК, с. 37); 6) Практически почти все (имеющие работу) люди оказались подданными тоталитарного денежного режима (ЗА, с. 185).

Средства выражения лица в научном тексте маркируют субъектные ситуации, так называемые личные контексты. В этих контекстах широко представлены предикаты внутреннего состояния и модальные глаголы [Степанов, 2002, с. 166]. В научном дискурсе представлены следующие субъектные ситуации.

1. Интеллектуальная деятельность (познание, мышление, воображение, понимание). Ср.: 1) На протяжении всей истории человечества, как бы далеко мы ни углублялись, мы находим два независимых и равноправных культурных знака: слово и рисунок (СК, с. 45); 2) Многокодовость спектакля дает возможность театральному искусству одновременно обращаться и к зрителю-знатоку, способному постичь полный смысл представления, владея множеством его кодов, и к широкому зрителю, который может понять сценическое действие, владея лишь частью кодов (СК, с. 48).

2. Речевая деятельность (общение, сообщение, взаимодействие). Ср.: 1) Сначала отметим наиболее крупные проблемы общей социологии (СК, с. 52); 2) Возьмем теперь этнографию. Это «наука, изучающая бытовые и культурные особенности народов мира» (СК, с. 53); 3) Моей целью было показать, почему социология искусства зачастую вынуждена искать собственные ответы на возникающие вопросы (СК, с. 64); 4) Я думаю, что если бы можно было измерить всю ту интеллектуальную, волевую, расчетную, планирующую и командную работу, которая делается в сфере рыночной экономики Запада, и сравнить ее с соответствующей работой коммунистической командно-плановой системы, то мы были бы потрясены убожеством второй в сравнении с первой (ЗА, с. 182).

3. Восприятие (зрительное, слуховое и т.д.). Ср.: 1) Вполне естественно, что искусство своей собственной субкультуры всегда ближе и понятней ее членам, чем искусство субкультуры чужой (СК, с. 65); 2) Данная ситуация хорошо просматривается даже внутри самой сферы культурологических исследований (СК, с. 87).

4. Возможность, долженствование. Ср.: 1) И тем не менее именно философское осмысление категории эстетического может служить отправной точкой для реинтерпретации данного феномена в рамках системного анализа (СК, с. 91); 2) Еще один момент, который необходимо учитывать при изучении социокультурного бытия искусства, соотносится с общесистемными закономерностями протекания культурных процессов (СК, с. 95); 3) Надо различать идеологический образ рыночной экономики и ее реальность (СК, с. 181); 4) Искусство дает им возможность отвлечься от обыденности, уйти в другой мир – мир образов и звуков, увидеть что-то понятное и близкое им, испытать глубокое переживание и просто выглядеть более культурным (ЗА, с. 306).

Анализ употребления форм лица в дискурсе позволяет определить индивидуальную (авторскую) манеру и квалифицировать ее как безличную или личную, субъективированную (изложение от 1-го лица) и объективированную (от 3-го лица) [Чернухина, 1983, с. 61].

Библиографический список

Ван Дейк Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.

Иванов Л.Ю. Текст научной дискуссии: дейксис и оценка. М., 2003.

Лаптева О.А. Способы выражения авторского «я» в русской научной речи // Язык и стиль научной литературы. М., 1977.

Степанов Ю.С. Имена, предикаты, предложения (семиологическая грамматика). М., 2002.

Чернухина И.Я. Форма изложения в художественной прозе // Филологические науки. 1983. № 1.

Источники

Зиновьев А.А. Логическая социология: избр. соч. М., 2008. (В тексте – ЗА.)

Цветущая сложность: разнообразие картин мира и художественных предпочтений субкультур и этносов / науч. ред. К.Б. Соколов. СПб., 2004. (В тексте – СК.)