НИКОЛАЙ АНДРЕЕВИЧ РИМСКИЙ-КОРСАКОВ

НОЧЬ ПЕРЕД РОЖДЕСТВОМ
Опера в четырёх действиях

Либретто Н.А. Римского-Корсакова

Действующие лица

Чуб, пожилой казак (бас)

Оксана, его дочь (сопрано)

Голова (баритон)

Солоха, вдова, по слухам – ведьма (меццо-сопрано)

Кузнец Вакула, её сын (тенор)

Панас, Чубов кум (бас)

Дьяк Осип Никифорович (тенор)

Пацюк, старый запорожец, знахарь (бас)

Чёрт (тенор)

Царица (меццо-сопрано)

Баба с фиолетовым носом (меццо-сопрано)

Баба с обыкновенным носом (сопрано)

Девушки, парубки, диканьские казаки и казачки, ведьмы, колдуны, тёмные и светлые духи, образы Коляды и Овсеня, Утренница (Венера) и другие звёзды, придворные кавалеры и дамы, лакеи.

Действие происходит в Малороссии, в селе Диканьке, во дворце и в воздушном пространстве в XVIII веке.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

(Улица в селе. На первом плане хата казака Чуба. Поздний морозный вечер накануне Рождества. Месяц и звёзды ярко светят. Из трубы одной из хат валит дым и вместе с дымом и искрами вылетает на помеле Солоха в виде ведьмы и садится на крыше.)

СОЛОХА

Уродилась Коляда…

(На крыше другой хаты появляется Чёрт.)

ЧЁРТ

Накануне Рождества…

Здорово, вдовушка!

СОЛОХА

Здорово, кум!

ЧЁРТ

Распелась, совушка?

СОЛОХА

Обычай правлю.

ЧЁРТ

Обычай старый люди позабыли;

всё сатане боятся угождать.

Поют колядки, а не знают сами,

про что поют.

Нет, плохи, плохи времена!

Смеются над бесами.

Вот Вакула, твой сын,

кузнец и живописец важный,

ох, не люблю его!

Намедни на смех намалевал в притворе,

будто чёрта поленьями и прутьями гоняют.

Я крепко насолить ему поклялся.

Сегодня Чуб дьяком зван на кутью;

красавица Оксана, его дочка,

останется одна в отцовской хате,

и в гости к ней придёт твой сын Вакула.

Одна лишь ночь осталася по свету

шататься мне, уча людей грехам.

С Овсенем, Колядою Солнце красно

родится вновь.

И вот что я задумал;

пока на то моя есть власть и воля,

я месяц украду, настанет темень,

останется сидеть на печке Чуб,

и не бывать Вакуле у Оксаны.

СОЛОХА

Приятель, я скажу тебе по правде:

всех Диканьских казаков

мне Чуб Корний важнее,

Свербигуза, и дьяка, и Головы милее;

но если бы женился на Оксане Вакула мой,

то Чубова добра мне не видать.

Тебе во всём готова я помогать.

ЧЁРТ

Вот, милая, спасибо.

СОЛОХА

Украдёшь ты месяц с неба,

я ж попрячу часты звёзды,

разведём метель да вьюгу,

на дорогу по колено

наметём сугробы снегу.

Не ходить казаку на кутью ко дьяку.

ЧЁРТ

(злобно)

Не болтать кузнецу с красной девицею.

Ой, кузнец-молодец, не малюй образов!

Не мешай люд честной чёрту в грех вводить.

СОЛОХА

Разведём метель да вьюгу,

заметём дорогу Чубу,

и Вакуле у Оксаны не бывать,

пустяков не болтать.

ЧЁРТ

Полетим, полетим!

У-гу!

СОЛОХА

Полетим, полетим!

У-гу!

Спрячем месяц, звёзды,

разведём мы вьюгу,

наметём сугробы

снегу на дорогу.

ЧЁРТ

Жжётся месяц,

я его перекидывать примуся.

СОЛОХА И ЧЁРТ

Ой, летим!

Ой, летим!

У-гу!

(Улетают и скрываются в синеве ночи. Панас, несколько подгулявший, выходит из шинка и пробирается к хате Чуба. Причудливое чёрное облако, похожее на Чёрта с Солохой, подходит к месяцу. Месяц как будто покачивается в облаках, потом скрывается совершенно. Звёзды меркнут. Становится темно.)

ПАНАС

Эге! Чтоб мне пусто было,

если не сам сын вражий сатана

по небу крадётся к месяцу.

А вот и месяц как будто бы затанцевал немного.

(Завывает ветер.)

Эге! И нет его!

Куда ж девался?

И как светло ведь было,

когда только я вышел от шинкарки.

(Начинает идти снег.)

Надо будет дойти скорей до куманька.

(Стучится в дверь хаты Чуба.)

Эй, кум!

(Чуб выходит на крыльцо.)

ЧУБ

Здорово, кум!

Пора к дьяку!

ПАНАС

Смотри-ка, кум: нет месяца!

ЧУБ

И вправду, что за пропасть!

Нет месяца – и только.

Надо ж было какому-то

тут дьяволу вмешаться.

Так как же быть?

ПАНАС

Останемся-ка дома!

ЧУБ

Нет, кум! Пойдём!

Нельзя!

ПАНАС

Пойдём, пожалуй.

ЧУБ

Нет, пойдём мы ко дьяку на кутью,

варенуха будет нам у дьяка.

На шафране водку дьяк настоял,

уж недаром на кутью нас позвал.

Голова наш и казак Свербигуз

обещали быть к дьяку на кутью.

Хоть и темно, а к дьяку мы пойдём.

ПАНАС

Ну, пойдём.

ЧУБ

Доберёмся мы с тобой до дьяка.

ПАНАС

До дьяка.

ЧУБ

Непригоже было б вдруг прозевать.

ПАНАС

Прозевать.

ЧУБ

На шафране водку нам, казакам.

ПАНАС

Казакам.

ЧУБ

Варенуха у дьяка хороша.

ПАНАС

Варенуха у дьяка хороша.

ЧУБ

И беседа весела.

ПАНАС

И беседа.

ПАНАС И ЧУБ

Весела, весела.

(Идут и скрываются в темноте.)

ЧУБ

(за сценой)

Стой, кум!

Мы, кажется, не так идём.

Метель какая поднялася.

Не вижу ни зги.

Сверни-ка, кум, немного вправо

да поищи дороги.

Дёрнет же нечистый таскаться

по такой метели.

(Входит Кузнец Вакула и останавливается у дверей Чубовой хаты.)

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Она одна, и в хате свет.

Добьюся: любит или нет.

Чудная дивчина!

О, чего б я не дал,

чтоб узнать всю правду,

что на сердце у дивчины,

кого она любит,

что на сердце у дивчины,

кого она любит.

ЧУБ

(за сценой)

Кум!

И голоса не слышно…

Где ты, кум?

ПАНАС

(за сценой)

К шинкарке лучше бы свернуть.

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Доля моя, доля!

Нет, любить она не может,

холодно сердечко.

Лишь красой своей чудесной

тешится дивчина.

Чёрны очи, словно звёзды,

ярким светом блещут;

светят очи, да не греют,

парубка не тешат.

ЧУБ

(за сценой)

Эй, кум!

Да где ты, кум?

Не отвечает…

Вишь ты!

Должно быть, своротил в шинок.

Пойду домой я лучше.

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Чудная дивчина!

(Чуб появляется на сцене и идёт по направлению к своей хате.)

О, чего б я не дал,

чтоб узнать всю правду,

что на сердце у дивчины,

кого она любит,

что на сердце у дивчины,

кого она любит.
ЧУБ

То ли дело в хате;

люльку там закурим,

сядем на лежанку,

будем себе слушать

песни да колядки.

Так-то будет лучше,

чем в метель да темень

ко дьяку тащиться.

(Вакула замечает Чуба, но не узнаёт его в темноте.)

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Чего тебе?

ЧУБ

(про себя)

Нет, хата не моя: в мою не заберётся кузнец.

Опять же, коль присмотреться, и не кузнецова.

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Ты кто такой?

И под дверями бродишь зачем?

ЧУБ

(про себя)

Нет, не скажу ему, кто я:

прибьёт, пожалуй.

(к Вакуле)

Добрый человек,

я пришёл поколядовать маленько

под окнами вам на забаву.

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

К чёрту с колядками своими убирайся!

Чего ж стоишь?

Ты слышишь, убирайся сейчас же вон!

ЧУБ

Чего ж ты в самом деле кричишь?

Хочу колядовать, и только.

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Эге!

От слов ты, видно, не уймёшься.

(Толкает Чуба.)

Пошёл, пошёл, пошёл!

ЧУБ

Я вижу, не на шутку дерёшься ты.

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Пошёл, пошёл, пошёл!

ЧУБ

Смотри! Попробуй подойти.

(Отходит от Вакулы подальше.)

Ведь вишь, какая цаца!

Ты думаешь, что на тебя управы я не найду?

(про себя)

Однако ведь не дома кузнец проклятый;

значит, что Солоха сидит теперь одна.

Пойти бы к ней.

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Доля моя, доля!

Нет, любить она не может,

холодно сердечко,

лишь красой своей чудесной

тешится Оксана.

Чудная дивчина!

Как цветок весенний,

хороша Оксана;

косы, словно змеи,

вкруг головки вьются.

ЧУБ

Застать не могут с нею нас в такую пору.

А кузнец дерётся больно.

Вишь ты, выродок проклятый!

Ой, Солоха, баба-чёрт!

Ой, Солоха, баба-бес!

(Вновь показываются месяц и звёзды. Становится светло.)

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Чудная дивчина!

Очи, как звёзды, горят!

ЧУБ

Баба-прелесть!

Баба-сласть!

Можно будет и того…

(Уходит.)

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Чёрны очи, словно звёзды,

ярким светом блещут;

светят звёзды, да не греют,

сердце парубка не тешат

средь морозной ночи.

(Входит в хату Чуба.)
КАРТИНА ВТОРАЯ

(Внутренность хаты Чуба. Оксана одна перед зеркалом.)

ОКСАНА

Что людям вздумалось расславить,

что хороша я, что хороша,

что краше меня нет?

Лгут люди, лгут они!

Нет, я совсем не хороша, я совсем не хороша.

Чем, люди, я хороша?

Разве чёрные косы так хороши у меня?

Словно длинные змеи, вьются кругом моей головы.

Ух! Их можно испугаться вечером…

Нет, я совсем не хороша, я совсем не хороша.

Разве чёрные брови и очи у меня

так хороши, что равных в свете нет?

Я совсем не хороша, я совсем не хороша.

(Отодвигает от себя зеркало несколько дальше и продолжает смотреться в него.)

Ах! Хороша, хороша, хороша,

хороша, хороша, хороша я, чудо!

Что за радость, что за счастье я собою принесу

тому парубку, что крепко всей душою полюблю,

тому парубку, что замуж за себя меня возьмёт,

замуж за себя меня возьмёт.

На красу на мою залюбуется муж,

не вспомнит себя, зацелует меня;

он не вспомнит.

Чёрною косою, что змеёю вьётся,

залюбуется дорогой мой муж.

Чёрною бровью моей позасмотрится он,

мой сердечный друг.

Ах! В чёрные очи мои позасмотрится он,

муженёк мой желанный, вдосталь!

Красным шёлком по сорочке

вышит у меня узор,

а в косе какие ленты,,

золотые галуны!

Надарил мне это батько,

чтобы замуж меня взял

лучший молодец на свете.

На красу на мою залюбуется он,

не вспомнит себя, зацелует меня;

он не вспомнит.

До смерти он зацелует меня.

(На пороге хаты показывается Вакула.)

Ай! Ай! Зачем пришёл сюда?

Иль хочешь, чтоб я выгнала тебя лопатой?

Все вы к дивчатам подъезжать охочи;

мигом проведаете, что отцов нет дома.

О, знаю вас!

Готов ли мой сундук?

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Будет готов, моя милая!

(Подходит к Оксане.)

О, если б знала ты, сколько возился я с ним,

какое положил железо!

А как расписан будет чудно!

Не сердись же на меня.

Наглядеться дай мне вволю на тебя, краса.

ОКСАНА

Что ж, сиди, гляди.

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Дай словечко перемолвить мне с тобой, душа.

ОКСАНА

Молви, говори.

Говори, гляди, пожалуй, мне всё равно.

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Сесть с тобой позволь мне рядом, чудная Оксана!

Ручку белую дай мне взять твою,

дай обнять тебя, девица-душа.

(Хочет обнять Оксану. Она отталкивает его.)

ОКСАНА

Отстань!

Чего, вишь, захотел!

Железа жёстче твои руки!

(Прихорашивается перед зеркалом.)

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Нет, меня она не любит; всё бы ей игрушки.

Я ж за грустью, бедный, света божьего не вижу.

ОКСАНА

Скажи мне, правду ль говорят,

что твоя мать Солоха ведьма?

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Что мне до матери?

Что до неё мне?

Ты мне и мать, и отец, ты мне дороже всего!

Если б призвал меня царь, если б сказал он мне так:

«Что ни попросишь, кузнец, сделаю всё для тебя.

Хочешь, из злата тебе выстрою кузницу я?

Будешь ковать ты, кузне, молотом из серебра».

«Нет, – я сказал бы царю, – я не прошу у тебя

кузницы мне золотой, камней цветных, серебра

я не возьму для себя.

Дай мне Оксану мою дорогую, о, дай мне!»
ОКСАНА

Вот видишь, ты какой!

Однако батько не промах сам.

Увидишь, если он не женится на матери твоей Солохе.

Что ж, однако, это значит?

Нейдут дивчата!

Уж давно пора колядовать.

Становится мне скучно.

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Что до них, моё серденько?

Пусть нейдут они.

ОКСАНА

Как бы да не так!

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Веселей тебе, что ль, с ними, чем со мной вдвоём?

ОКСАНА

Парубки придут, понаскажут сказок славных;

скорей бы шли!

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

(про себя)

Я ей не люб, вижу это.

Нечего здесь ждать мне!

Издевается надо мной она.

Если б узнать довелось, кто ей милее меня,

я отучил бы его, дал я б ему себя знать,

я б не позволил ему над собой насмеяться!

ДИВЧАТА

(за сценой)

На лугу красна калина стоит.

Святый вечер, святый вечер.

ОКСАНА

Вот идут дивчата с песенкой колядной;

погуляем славно по морозной ночке!

ДИВЧАТА

(за сценой)

Краше калины свет Оксанушка.

Святый вечер, святый вечер.

По двору прошла, весь двор скрасила.

Святый вечер, святый вечер.

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Что я? Что я в самом деле?

Точно всё пропало!

Надо мной смеётся гордая дивчина,

парубка не любит.

Коли так, то бог с ней!

Будто на всём свете лишь одна Оксана.

Слава богу, девок на селе довольно;

много есть хороших: выберу невесту.

ДИВЧАТА

(за сценой)

Во терем взошла, светел терем стал.

Святый вечер, святый вечер.

В церковь ли пошла, что заря взошла.

Святый вечер, святый вечер,

святый вечер, святый вечер.

Стояли паны, шапки скинули.

Святый вечер, святый вечер,

святый вечер, святый вечер.

(Входят в хату, держа в руках мешки с наколядованным добром.)

Спросили паны: кто ты, девица?

Святый вечер, святый вечер.

Королевна что ль иль царевна ты?

Святый вечер, святый вечер.

Не царевна я, паны господа.

Святый вечер, святый вечер.

Не родилася королевною.

Святый вечер, святый вечер.

Чуба казака дочь я пригожа.

Святый вечер.

(Оксана кланяется дивчатам.)

ОКСАНА

Спасибо, девицы!

Много ль наколядовали?

ДИВЧАТА

Есть ковбасы и паляницы, а вот вареники.

Пойдём-ка лучше с нами!

Чего сидеть с Вакулой в хате!

(Оксана смотрит на черевики одной из девушек.)

ОКСАНА

Э, Одарка! У тебя новые черевики?

И какие хорошие!

Хорошо тебе. Одарка!

Есть у тебя парубок, что подарки тебе всё дарит.

А мне некому достать такие черевики.

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Не тужи, моё сердечко, не печаль себя.

Черевики я достану, шитые золотом все,

панночкам завидно будет.

ОКСАНА

(надменно)

Ты? Ты достанешь?

Где найдёшь ты черевики, чтоб мне были не велики?

Разве только те достанешь, что сама царица носит?

ДИВЧАТА

Ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха!

Вишь, каких ты захотела!

ОКСАНА

Здесь, при всех даю я слово.

Коль мне достанет он черевики те,

что носит сама матушка царица,

в тот же час я выйти замуж

за него тогда готова.

ДИВЧАТА

Ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха!

Ха-ха-ха-ха!

(к Вакуле)

В град-столицу съезди, Вакула кузнец,

у царицы встань под окном, молодец,

встань, колядуй, черевички проси,

черевички золотом щиты, хороши!

Ой! Матушка царица милостива!

Ой! Даст за колядку тебе пирога.

Ой! С царского стола паляниц, ковбасы.

Ой! Черевичков, золотом шитых, не даст!

Ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха!

Ха-ха-ха-ха!

В град-столицу, ой, не езжать кузнецу,

ой, не стоять под окном молодцу.

Черевичков, золотом шитых, не достать,

свет Оксанушку замуж не взять!

Ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха!

Ай да Оксана!

ОКСАНА

(к Вакуле)

Достань мне черевики, выйду замуж за тебя.

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

(про себя)

Достань ей черевики, выйдет замуж за меня.

ДИВЧАТА

Ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха!

Ай да Оксана!

ОКСАНА

(к Вакуле)

Достань мне черевики, выйду замуж за тебя!

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

(про себя)

Достань ей черевики, выйдет замуж за меня!

ДИВЧАТА

Черевичков, золотом шитых, не достать,

свет Оксанушку замуж не взять!

(Уходят из хаты вместе с Оксаной. Вакула медленно следует за ними.)
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

(Внутренность хаты Солохи. В одном углу большие мешки с углём. Солоха одна около печи. Она мгновенно превращается из ведьмы в обычный вид, ставит в угол метлу и оправляет платье.)

СОЛОХА

Уродилась Коляда накануне Рождества.

ЧЁРТ

(из печки)

Уродился млад Овсень в тёмный день корочуна.

(Выскакивает из печки.)

Ну вот, кума, здесь будет потеплее,

а наверху мороз велик.

Ну что ж, красавица, одни мы здесь.

Неужто меня не приласкаешь, не пригреешь?

Назябся до смерти!

Я после пекла никак привыкнуть не могу к морозу.

Гоняясь за тобой по поднебесью, я месяц выпустил.

Досадно, право!

СОЛОХА

Я тоже звёзды все порастеряла.

Не удалася нам с тобой затея.

Сидит теперь с Оксаною Вакула,

болтает ей турусы на колёсах.

ЧЁРТ

Ну, посиди и мы вдвоём с тобой.

СОЛОХА

Ну, запевай колядку плясовую!

ЧЁРТ

Ой, ой, ой, ой, ой, ой!

СОЛОХА

Ой, ой, ой, ой, ой, ой!

Ой, ой, Коляда, Колядица моя!

Поехала Коляда, поехала молода…

Ой, ой, Коляда, Колядица моя!

На вороненьком коньке,

во малёванном возке.

Коляда, ой, ой, Колядица моя!

Выезжал за ней Овсень!

Ой, ой, млад Овсень!

Покатил молодой.

Ой, ой, ой, ой, млад Овсень!

Он на свинке на чудной.

Ой, ой, на чудной, ой, ой!

Овсеню бы не гулять, у-гу!

Зимних вьюг не унимать, у-гу!

ЧЁРТ

Поехала Коляда, поехала молода…

Ой, ой, Коляда, Колядица моя!

На вороненьком коньке,

во малёванном возке.

Коляда, ой, ой, Коляда!

Выезжал за ней Овсень!

Ой, ой, млад Овсень!

Покатил молодой.

Ой, ой, млад Овсень!

Ой, ой, млад Овсень!

Он на свинке на чудной.

Ой, ой, на чудной,

со щетинкой золотой.

Коляде бы не езжать, у-гу!

Красно солнце выручать, у-гу, у-гу!

ЧЁРТ И СОЛОХА

У-гу, у-гу, у-гу, у-гу, у-гу!

(Чёрт обнимает Солоху. Стук в дверь.)

Ой!

СОЛОХА

Ах, кто бы это был!

Напасть какая!

(Снова стук.)

ЧЁРТ

Красавица, а я пока в мешок.

(Бежит к мешку. Солоха вытряхивает из мешка уголь.)

СОЛОХА

Влезай скорей, да тише будь воды.

(Чёрт влезает в мешок.)

Сейчас, сейчас!

(Идёт к двери и отворяет её.)

Покорно просим.

(Входит Голова и отряхивает снег с капелюх.)

ГОЛОВА

Здравствуй, милая Солоха,

как поживаешь, как твоё здоровье?

На кутью к дьяку был зван я,

да идти раздумал: больно вьюга злилась.

Что за радость в эту темень

ко дьяку тащиться, есть кутью дьякову!

Свет увидел в твоей хате, дай зайду к Солохе,

и свернул с дороги, вечер с ней прокоротаю

и кутью с ней справлю.

Что же, рада аль не рада,

что к тебе пришёл я, что тебя я вспомнил?

Дай же чарочку горилки,

дай же, моё солнце, дай же, моя радость.

(Солоха ставит чарку на стол.)

СОЛОХА

Вот вам, пейте, пейте на здоровье!

(Наливает. Голова выпивает. Стук в дверь.)
ДЬЯК

(за сценой)

Чудная, достолюбезная Солоха, даждь внести ми в чертог!

(Снова стук.)

ГОЛОВА

Спрячь меня, Солоха!

Спрячь меня куда-нибудь!

ДЬЯК

(за сценой)

Чудная Солоха, дивная Солоха, даждь внити ми к тебе!

ГОЛОВА

Спрячь меня ты.

СОЛОХА

Поскорей в мешок влезайте.

ГОЛОВА

Спрячь скорее!

СОЛОХА

Больше некуда вас спрятать!

(Стук.)

ГОЛОВА

Дьяка мне встретить неохота.

Хоть в мешок, лишь спрячь скорее.

ДЬЯК

(за сценой)

Чудная, великолепная Солоха, двери отверзи ми!

(Стук. Солоха вытряхивает уголь из другого мешка. Голова влезает туда. Солоха завязывает мешок и идёт отворять дверь. Входит Дьяк.)

Дивная, великолепная Солоха, здравья желаем вам!

Не ждали, моя дражайшая Солоха, в гости к себе меня?

Отбывши по уставу повечерье,

гостей я ждал сегодня на кутью.

Сам Голова и Свербигуз казак, да Чуб Корний

мне дали слово быть, да убоялися метели, видно.

Мраза велия и темени кромешной страха не имах аз;

долгом велим и радостью своею, счастием своим,

прекрасная Солоха, к вам я прибыть почёл.

Дайте ж чарочку горилки, дайте ж, дивная Солоха!

СОЛОХА

Добре, Осип Никифорыч, милости просим.

(Наливает чарку. Дьяк пьёт, крякает и начинает приосанившись ходить взад и вперёд по хате.)

ДЬЯК

Аки горлица между вранов злых,

среди дев и жён отмечаешься,

жено добронравная!

(Подходит к Солохе, дотрагивается до её обнажённой руки, отскакивает и несколько отбегает, потом ещё немного пятится.)

А это що у вас, о, несравненная Солоха?

СОЛОХА

Как що?

Рука, Осип Никифорыч.

ДЬЯК

Гм! Рука!

Хе-хе-хе-хе!

(Опять ходит по хате взад и вперёд.)

Як в пустыне крин между терния,

среди жён иных лепотой красна,

жено беловыйная.

(Подходит к Солохе, дотрагивается пальцами до её шеи и отскакивает.)

А это що у вас, великолепная Солоха?

СОЛОХА

Разве не видите, Осип Никифорыч?

Шея, а на шее монисто.

ДЬЯК

Гм! На шее монисто.

Хе-хе-хе-хе!

(Снова ходит по хате.)

Як смоковница в саду плодоносная,

среди жён других возвышаешься,

жено несравненная!

(Быстро подходит к Солохе с протянутыми пальцами, сложенными «козой».)

Хе-хе!

А это що у вас, о, несравненная Солоха?

(Стук в дверь.)

ЧУБ

(за сценой)

Гей, Солоха! Отвори!

ДЬЯК

Ах, боже мой!

Стороннее лицо!

Что, если вдруг застанут здесь

особу такого звания, как я!

(Опять стук.)

ЧУБ

(за сценой)

Гей! Солоха! Это я!

ДЬЯК

Беда ведь!..

Как раз дойдёт и до отца Кондрата!

Ради бога, превосходная Солоха,

спрячьте куда-нибудь, спрячьте скорей меня!

Ради бога, добродетельная жено,

спрячьте куда-нибудь, сраму бо не прийму.

Ваша доброта, как сказано в писаньи,

в два… в двадцать… в двадцать второй,

в двадцать второй главе…

(Стук в дверь.)

Ой, стучатся! Ой!

(Бегает по хате.)

ЧУБ

(за сценой)

Не пошёл я ко дьяку на кутью.

Отвори!

ДЬЯК

Ой, ой, ой, ой, ой, ой, ой,

ой, ой, ой, ой, ой, ой, ой,

ой, ой, ой, ой, ой, ой,

ой, ой, ой, ой, ой, ой!

СОЛОХА

В мешок садитесь поскорей!

ДЬЯК

В мешок?

СОЛОХА

Да там не шевелитеся, смотрите!

(Вытряхивает уголь из мешка, сажает туда Дьяка, завязывает мешок и идёт отворять дверь. Входит Чуб и отряхивает снег.)

ЧУБ

(шутливо)

Солоха, здравствуй!

Может, ты, Солоха, меня не ожидала, а?

По правде, ты не ожидала?

Может, помешал я?

Быть может, забавлялись с кем-нибудь вы?

Быть может, спрятала кого ты? А?

СОЛОХА

Ах, что ты, разве можно!

ЧУБ

Ну, Солоха, теперь мне дай горилки выпить;

горло застыло от мороза у меня.

СОЛОХА

Ну вот тебе горилка, пей!

(Наливает.)

ЧУБ

Спасибо!

(Выпивает.)

Вот этак будет лучше.

Экая метель!

Давай сюда, красавица, бандуру;

да чарочку винца налей ещё.

(Поёт.)

Гей, чумаче, чумаче, чей, чумаче, чумаче,

житьё твоё ледаче.

Чом не сиешь, не орёшь, гей, не сиешь, не орёшь?

Чом не рано з Крыму йдёшь?

Чом не рано з Крыму йдёшь?

Гей, не рано з Крыму йдёшь?

Всих чумакив не ведёшь?

(к Солохе)

Что ж, Солоха, не подтянешь?

Выпей сама горилочки.

(Наливает Солохе.)

Выпей, да подпевай.

(Поёт.)

Гей, я сию и ору, гей, я сию и ору…

СОЛОХА

Гей, я сию и ору…

ЧУБ

…и всих чумакив веду…

ЧУБ И СОЛОХА

…и всих чумакив веду, и всих чумакив веду.

ЧУБ

Нема тильки одного, гей, нема тильки одного…

СОЛОХА

Нема тильки одного, тильки одного,

нема тильки одного…

ЧУБ

…товарища вирного…

СОЛОХА

…товарища вирного…

ЧУБ И СОЛОХА

…товарища вирного, товарища одного.

ЧУБ

Вин зостався у Крыму, гей, вин зостався у Крыму…

ЧУБ И СОЛОХА

Вин зостався у Крыму, вин зостався у Кры…

(Стук в дверь.)

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

(за сценой)

Гей, мамо, гей!

ЧУБ

(беспокойно)

Кузнец!

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

(за сценой)

Отвори!

ЧУБ

Солоха, слышь!

Девай меня куда-нибудь!

Я ни за что на свете не захочу ему попасться.

Слышишь?

(Солоха мечется по хате.)

СОЛОХА

Вот беда-то! Сын!

Скорей влезай в мешок!

Сейчас, сейчас, Вакула!

ЧУБ

И тут его нелёгкая несёт!

(Лезет в мешок, в котором сидит Дьяк.)

Ой, ой, ой!

ДЬЯК

(в мешке)

Ой, ой, ой, ой, ой, ой,

ой, ой, ой, ой, ой, ой!

ЧУБ

(в мешке)

Вот те раз!

(Солоха завязывает мешок и отворяет дверь. Входит Вакула. Солоха хлопочет около печи.)

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

(про себя)

Зачем стоят эти мешки?

Убрать их давно пора отсюда.

Завтра праздник.

«Достань черевички, кузнец, выйду замуж за тебя».

Неужели из моего ума не выбьется негодная Оксана?

И думать не хочу, а, как нарочно,

всё думаю о ней лишь об одной.

(Стук в дверь.)

СОЛОХА

Опять стучат!

Должно быть, Свербигуз.

Пойти на огород его спровадить.

(Уходит. Вакула пробует поднять мешки.)

КУЗНЕЦ ВАКУЛА

Кой чёрт!

Мешки как будто тяжелей, чем прежде, стали!

Верно, кроме угля в них что-нибудь положено ещё.

Ах, глупый, я и позабыл:

теперь мне всё тяжелее кажется, чем прежде.

Где ты, сила моя молодецкая?

Было ей нипочём стать, железо ковать,

нипочём было ей тяжёл молот поднять.

Извела тебя девичья краса,

очи светлые, чёрная коса.

Подкосила грусть, тоска-змея,

иссушила девица-душа.

Если по дивчине сохнуть

будешь ты, кузнец,

как ковыль-трава согнёшься,

сгинешь, молодец.

Брось о ней свои ты думы и забудь любовь,

скоро сила возвратится, будешь молод вновь.

Позабудь свою дивчину, перестань тужить.

Тебе с жинкой не возиться, в вольной воле жить,

в вольной воле жить.

Нет, баба что ли я?

Не дам смеяться я над собою никому,

хоть десять таких мешков, я все их подниму.

Гой ты, сила, моя сила! Гой!

(Наваливает на спину все три мешка и медленно выходит из хаты.)

следующая страница>