Глава 3. Имплементация
Международного Гуманитарного права
Для того чтобы журналисты могли свидетельствовать об удовлетворительном или неудовлетворительном выполнении международного гуманитарного права, они должны как можно лучше знать основополагающие нормы Женевских конвенций и Дополнительных протоколов. Усилия по распространению знаний о международном гуманитарном праве, в частности, в учебных заведениях являются деятельностью, родственной деятельности СМИ. Журналисты призваны играть важную роль в обеспечении лучшего соблюдения норм гуманитарного права, применяемого во время вооруженных конфликтов. Доступ журналистов в зоны конфликтов, на деле означающий предоставление им свободы собирать и распространять информацию, представляет собой важнейший фактор, способствующий более строгому соблюдению Женевских конвенций и Дополнительных протоколов.

В докладе МККК «О выполнении решений Международной конференции по защите жертв войны», представленном на XXVI Международной конференции Красного Креста и Красного Полумесяца в конце прошлого столетия, указывается и на важность ознакомления гражданского населения, особенно молодых людей с основными нормами гуманитарного права. Поэтому государства, говорится в докладе, должны включать преподавание основных положений гуманитарного права в официальные учебные программы, существующие в стране. Кроме того, печать, радио и телевидение являются идеальными средствами для распространения знаний основных норм гуманитарного права среди широкой публики.

Чтобы обеспечить выполнение обязательств по гуманитарному праву в случае военной конфронтации, необходимо создать соответствующие условия еще в мирное время. И в идеале все органы власти, лица, имеющие отношение к выполнению Женевских конвенций и Дополнительных протоколов, должны вести в своих странах соответствующую подготовку сообразно своим обязанностям.

Для этого следует осуществить следующие мероприятия: ввести в действие соответствующие законы, постановления и другие предписания, включающие и перечисление наказаний за нарушение международных договоренностей; провести обучение в вооруженных силах, создать и иметь руководства, инструкции, учебные пособия для военнослужащих, сделать так, чтобы соблюдение гуманитарного права стало естественной реакцией человека на ситуацию; осуществить подготовку в материальном плане: обозначить, например, здания и транспорт для раненых защитными эмблемами (красным крестом, красным полумесяцем, отличительными радиосигналами), не размещать больницы вблизи крупных военных объектов, а также не располагать военные объекты около населенных пунктов.

В соответствии с МГП государства обязаны обеспечивать обучение во-оруженных сил праву вооруженных конфликтов и общепризнанным гуманитарным принципам, а также соблюдению этих принципов при любых обстоятельствах. МККК способствует систематическому изучению гуманитар­ного права на всех уровнях военной подготовки.

Поскольку силы по поддержанию общественного порядка часто задействованы в ситуациях массовых волнений и насилия внутри страны, МГП требует вести постоянную работу среди сотрудников полиции и органов безопасности, обучая их гуманитарному праву, праву прав человека и общепризнанным гуманитарным принципам.

В современных вооруженных конфликтах, которые часто носят немеждународный характер, непосредственное участие в боевых действиях принимают плохо обученные или не прошедшие никакой подготовки нерегулярные формирования. События последнего времени свидетельствуют о бесчинствах, творимых членами вооруженных группировок во всем мире, и о чудовищных надругательствах над гражданским населением.

А между тем, напомним, в каждой из четырех конвенций есть статья, по сути одинаковая (ст. 47, 48, 127, 144 соответственно), обязывающая договаривающиеся стороны «как в мирное, так и в военное время распространять возможно шире текст настоящей Конвенции в своих странах и, в частности, включить ее изучение в учебные программы военного и, если возможно, гражданского образования, с тем чтобы с ее принципами было ознакомлено все население в целом и, в частности, сражающиеся вооруженные силы, санитарный персонал и священнослужители».

Эта мысль получает дальнейшее развитие в Протоколе I (ст. 83, п. 1), где говорится: «Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются как в мирное время, так и во время вооруженных конфликтов распространять возможно шире конвенции и настоящий Протокол в своих странах и, в частности, включать их изучение в программы военной подготовки и поощрять их изучение гражданским населением, с тем чтобы эти документы могли стать известными во-оруженным силам и гражданскому населению».

Обязанность распространять знания о МГП важна. Необходимо, чтобы каждый человек был обучен действовать в соответствии с этим правом, если ему придется участвовать в событиях, требующих его применения. Заметим, комбатантам или гражданским лицам надо знать не весь свод норм права, а лишь те специальные положения, которые могут касаться их непосредственно. Особо отметим, что знания о МГП должны распространяться и в мирное время. По идее, это должно стать частью подготовки каждого к возможным действиям в военное время. Не нужно ждать вооруженного конфликта, чтобы проводить военную подготовку или строить убежища. То же самое относится к распространению знаний о МГП — это можно делать со всей тщательностью только в мирное время. Большинству государств, в том числе и России, необходимо сделать еще многое в этом направлении. И особое место здесь принадлежит СМИ, которые во всех странах пока еще популяризацией МГП даже тогда, когда уже гремят пушки, занимаются весьма скромно, а в большинстве своем никак.

И все же посмотрим на опыт некоторых государств.

На Би-би-си (Англия) разработан целый кодекс поведения журналиста, освещающего военные действия или конфликтные ситуации (подробнее см. далее).

В британской армии проводится обучение военнослужащих их правам и обязанностям, содержащимся в Женевских конвенциях, а также обучение праву вооруженного конфликта. Армейскими изданиями установлены процедуры обращения с военнопленными, а в рамках санитарных служб обороны осуществляется исчерпывающая программа подготовки, содержащая требования конвенций, процедуры их реализации.

В конце прошлого — начале этого века к серьезной подготовке работников СМИ в области МГП приступили США. В штате Вирджиния, где Пентагон готовит военных журналистов для освещения вооруженных конфликтов, слушатели проходят такие курсы, как: общие познания о МГП, обучение тому, как вести себя на поле боя, при захвате в плен, на допросах.

В вооруженных силах Германии есть, вплоть до уровня дивизий, юридические советники, в задачу которых входит и реализация мер по распространению знаний об МГП среди военнослужащих. Эти знания популяризируются университетами ФРГ, Обществом военного права и гуманитарного права Германии.

В Австрии обязательства по распространению знаний о гуманитарном праве осуществляются путем принятия правил и постановлений, различных законодательных актов, например, применительно к австрийским вооруженным силам — Закона об обороне 1978 г., Военного уголовного кодекса 1970 г. и Закона об армейской дисциплине 1985 г., а также постановлений, касающихся австрийских общеобразовательных школ.

Гуманитарное право введено в учебную программу военных училищ Греции. Распоряжение военного ведомства страны 109-I, касающееся организации и действий по обращению с военнопленными, изучается военным составом на всех уровнях.

В Дании выпущено специальное издание по МГП для различных категорий обучающихся: для санитарного персонала, гражданской обороны и вооруженных сил.

Комплекс мер предпринят в нейтральной Швейцарии. В 1987 г. выпущено для командного состава армии Постановление, содержащее законы и обычаи военного времени, которое должно дать военнослужащим всех уровней общее представление об основных правилах поведения в случае вооруженных конфликтов. Это Постановление представляет собой комментированную версию основных текстов конвенций и является для командования инструментом для обучения войск международному гуманитарному праву. Всем военнослужащим выдается учебник, подготовленный в 1984 г., с четким представлением правил поведения в случае вооруженных конфликтов. Издана также Памятка законов и обычаев военного времени. Она раздается всем военнослужащим и содержит краткое изложение норм права войны.

В Швеции в январе 1990 г. в соответствии с международным правом опубликован Указ о статусе личного состава Национальной обороны, согласно которому выделяется время для обучения положениям международного права в военное время. Для старших офицеров организованы специальные курсы. Для школ и широкой общественности подготовлены учебные материалы.

В нашей стране ситуация выглядит следующим образом. Еще во времена СССР распоряжением Министерства обороны полномочия юридических советников по международным правовым вопросам были возложены на офицеров юридической службы. В декабре 1990 г. Министерство обороны и Союз обществ Красного Креста и Красного Полумесяца СССР провели семинар для командного состава советских вооруженных сил с участием Международного института гуманитарного права и МККК. С тех времен офицеры привлекались к участию в семинарах по международному гуманитарному праву, применяемому во время вооруженных конфликтов. Воениздат большими тиражами выпускал тексты Конвенций и Протоколов, рассылал их по учебным заведениям и военным округам. Было даже сформировано управление, призванное отвечать за применение вооруженными силами СССР норм МГП.

Ныне международное гуманитарное право входит в учебные программы большинства российских вузов, в том числе Военной гуманитарной академии (бывшей Военно-политической академии им. В.И. Ленина), где читается двухчасовой лекционный курс по МГП. К сожалению, у нас нет пока единого учебника по МГП для вузов, тем более — для учебных заведений, готовящих журналистов. Не существует и междисциплинарной программы на стыке истории, социологии, международного права, журналистики, где бы МГП было представлено не только в научно-популярном, но и практическом, рекомендательном плане. Тогда расширился бы диапазон деятельности журналистов при исполнении ими своих обязанностей, более глубокими и содержательными были бы их материалы. Спецкоры, освещая события, писали бы не только о разрушениях и жертвах вооруженных столкновений, но и о правовых аспектах развития этих событий, об их участниках, к примеру — о деятельности Красного Креста не только как организации, занимающейся лишь доставкой продовольствия пострадавшему населению. Короче говоря, от журналистов ждут не только описания происходящего, но и его оценки, свидетельств, если возможно, применения гуманитарного права в ходе событий…

А пока не удивительно, что корреспондент отечественных СМИ, оказавшись в обстановке военных действий или в экстремальных условиях, не знает, как себя вести, теряется, оказывается во власти не какого-то законодательства или правовых норм, а в тенетах ведомственных инструкций, положений, волевых распоряжений местных властей и военачальников, нередко превращающихся в цензоров. Жизнь, события в России последних лет, безусловно, многому научила. В Минобороны РФ, в действующих в районах конфликтных ситуаций подразделениях, штабах созданы информационные центры, информационные службы, призванные работать со СМИ, с журналистами, предоставлять информацию о тех или иных событиях и давать им толкование, в том числе и с помощью и при участии крупных военачальников, даже министров. И это отрадное явление, хотя журналисты и жалуются на сложности отношений с такими службами, на их жесткость, на препятствия, с которыми им приходится сталкиваться при работе, сложности в получении информации…

Но и сами представители СМИ не без греха. Журналист, оказавшийся в «горячей точке», особенно из телевидения, начинает увлекаться показом развалин, трупов, жертв зверского обращения с населением, захваченными заложниками, пленными враждующих сторон, лужами крови и прочими деталями человеческих трагедий, связанных с войной и решением конфликтных ситуаций. Понятно, что такая «информационная работа» наших коллег ничего, кроме страха и негативных эмоций, у населения, знакомящегося с подобными «картинками», вызвать не может.

Глава 4. Международное гуманитарное право
и журналисты
История свидетельствует: международные и внутренние конфликты, войны, события, связанные с применением вооруженных сил, роль государств и их руководителей в решении военных проблем всегда вызывали и вызывают бесспорный интерес общественности. Этот интерес чаще всего стремятся удовлетворить средства массовой информации и их посланцы в «горячих точках» — журналисты. Но насколько они свободны в своих действиях, с чем сталкиваются в поисках и при передаче информации «с передовых рубежей» конфликта или военных действий? Существуют ли какие-то правовые нормы, регулирующие их деятельность в экстремальных условиях? Как работник печати, радио, телевидения получает качественную информацию? Ведь журналист зачастую оказывается под угрозой, его работа связана с особым риском при пребывании в зоне военных действий. Он может стать и жертвой действий со стороны властей, армейских начальников той страны, где журналист находится во время конфликта, или противников этой страны.

Положение журналистов в опасных командировках — предмет обсуждения и внимания многих конференций и документов права вооруженного конфликта.

Еще в ст. 13 Гаагского положения о законах и обычаях войны (Приложения к Гаагским конвенциям 1899 и 1907 гг.), а также в Женевской конвенции от 27 июля 1929 г. об обращении с военнопленными говорится о «газетных корреспондентах». В ст. 81 этой Конвенции предусмотрено, что «лица, следующие за вооруженными силами, но не входящие при этом в их личный состав, такие как корреспонденты, репортеры газет (курсив наш. — Ю.П.), маркитанты и поставщики, оказавшиеся во власти противника, который считает необходимым их задержание, имеют право на обращение с ними как с военнопленными при условии имеющегося у них законного разрешения военных властей вооруженных сил, за которыми они следуют».

Как видим, журналисты, согласно этим документам, относятся к нечетко определенной категории лиц, которые имеют право в случае их захвата на то же обращение с собой, что и военнопленные, хотя они и сохраняют статус гражданского лица. Но при этом они обязаны иметь удостоверение, выданное военными властями их страны.

Во время основательного пересмотра международного гуманитарного права в 1949 г. и принятия Женевских конвенций изложенная выше идея воплотилась в III Конвенции, в которой утверждается, что журналист имеет соответствующий статус (III Конвенция, ст. 4, А 4). Журналисты, названные в Конвенции «военными корреспондентами», входят в категорию лиц, несколько отличную от той, о которой говорится в Конвенции 1929 г. Их объединяет то, что они определенным образом связаны с военными действиями, хотя и не входят в структуру вооруженных сил. Добавим, что, исходя из опыта второй мировой войны, в Конвенции 1949 г. смягчено требование об обязательном наличии у журналиста удостоверения личности. В обстановке хаоса военного времени это удостоверение может быть и потеряно. Но в любом случае журналист должен иметь разрешение следовать с вооруженными силами, которое будет доказательством для определения противником его, журналиста, статуса в случае его пленения.

И все же это не отвечает современным требованиям. Потому что защита журналиста распространяется только в рамках военных действий и только на период его задержания, а также лишь при наличии у него аккредитации при вооруженных силах.

Нужно ли удивляться, что вопрос о защите журналистов в опасных командировках не сходит с повестки дня все последние десятилетия. Этим вопросом с 70-х годов серьезно занималась ООН, ее Генеральная Ассамблея, Экономический и социальный совет ООН, Комиссия по правам человека. И когда была созвана Дипломатическая конференция по подтверждению и развитию международного гуманитарного права (1974), на ней был утвержден проект ст. 79, включенной в Протокол I, принятый в июне 1977 г.

Статья 79 названа «Меры по защите журналистов», и ее содержание сводится к следующему:

• 
  журналист, находящийся в опасной командировке, в районе вооруженного конфликта, будучи гражданским лицом, пользуется в полном объеме защитой, предоставляемой международным гуманитарным правом гражданским лицам;
  
• 
  за военными корреспондентами, аккредитованными при вооруженных силах, сохраняется их особое положение, которое признается п. 4 ст. 4А III Конвенции;
  
• 
  удостоверение личности, согласно образцу, который приводится в приложении к Протоколу, является доказательством, что владелец такого удостоверения действительно журналист.
  

Авторы проекта конвенции ООН, касающейся работы журналистов в опасных зонах, районах военных действий и т.д., сделали попытку улучшить положение представителей СМИ путем создания для них особого статуса. И хотя конвенция не была принята, известный интерес представляет работа над ней и ее предполагаемое содержание.

Журналистом, по проекту, является лицо, которое считается таковым в соответствии с национальным законодательством или практикой. Чтобы пользоваться особой защитой, журналист должен иметь удостоверение личности, выданное властями страны.

Предлагалось создание международного профессионального комитета, в который власти должны были бы сообщать имена журналистов, которым выданы такие удостоверения, для облегчения идентификации журналиста.

А как планировалась защита журналиста? В соответствии с проектом, конфликтующие стороны должны были бы делать все от них зависящее для защиты журналистов, в частности: а) предоставлять им разумную защиту от опасностей, создаваемых конфликтом; б) предостерегать журналистов от посещения опасных зон; в) обеспечивать в случае интернирования обращением, аналогичным тому, которое предусмотрено IV Женевской конвенцией (ст. 75–135); г) сообщать необходимые сведения в случае смерти, исчезновения, заключения в плен и т.д.

Можно еще добавить, что, по проекту, за государством, участвующим в конфликте, сохранялось право разрешать или не разрешать тем, кто обратился бы к нему с соответствующей просьбой, доступ в некоторые опасные районы в соответствии с теми же критериями, на основании которых оно выдает разрешение своим собственным журналистам. Отсюда следует: использование дискриминационных мер при решении этого вопроса запрещено.

Заметим, что в международном гуманитарном праве широко используется такой способ защиты, как предоставление особого статуса. Конвенции предоставляют такой статус: медицинскому персоналу, служителям религий, личному составу подразделений гражданской обороны, делегатам Международного комитета Красного Креста и держав-покровительниц (посредников). Для этих категорий людей действует особый юридический режим, все они должны легко опознаваться (например, флаги с красным крестом на машинах, поездах, нарукавные повязки), чтобы защита их носила действенный характер.

По идее, количество таких категорий может быть увеличено. Но верно и другое: по мере увеличения числа групп, на которые может распространяться особый режим, защита их будет ослабевать. Так что с политической и практической точек зрения отказ от мысли установить для работников СМИ особый статус представляется логичным и оправданным… Отметим, что интересы журналиста, который идет навстречу опасности или находится на поле боя, чтобы выполнить свою профессиональную задачу, полностью противоположны желанию гражданских лиц не подвергаться опасностям войны, в том числе и из-за непродуманных или невольных действий журналистов, рискующих и самим оказаться, и других поставить под удары противника. Ясно, что эффективность защиты гражданского населения не должна быть снижена, тем более что журналисты также пользуются этой защитой.

Кроме того, любой особый статус, привилегии требуют действенного контроля — во избежание злоупотреблений и нарушений: чтобы не допустить угрозы защищаемому объекту во время конфликта и чтобы грубое злоупотребление статусом не привело к военному преступлению. Вызывает сомнение и высказанная в проекте ООН идея о создании некоего международного контролирующего комитета. Против него выступают журналисты, полагающие, что это предложение может серьезно ущемить свободу печати.

Каково же положение журналиста на основе действующих документов — Женевских конвенций 1949 г. и двух Дополнительных протоколов 1977 г.? (При этом мы не рассматриваем положение войсковых пресс-атташе, находящихся в составе вооруженных сил.)

Прежде всего подчеркнем: документы МГП не содержат положений, касающихся законности деятельности журналистов во время войны. Об этом в упомянутых документах ничего не сказано. Задача права Женевы — смягчить последствия войны для людей. Иначе говоря, МГП защищает не деятельность журналистов, а людей, занимающихся этой деятельностью.

Журналист в опасной командировке, в зоне военных действий является гражданским лицом, он пользуется всеми правами, предоставляемыми гражданским лицам как таковым. Эту ситуацию разъясняет ст. 79 Протокола I. При условии, что журналист не совершает никаких шагов, которые могли бы поставить под сомнение его статус гражданского лица, он пользуется защитой в соответствии с конвенциями и Протоколом на тех же основаниях, что и все другие гражданские лица, независимо от гражданства. То есть защитой пользуется любой журналист, что очень важно при работе иностранных корреспондентов, будь он гражданином участвующего в конфликте или нейтрального государства.

Гражданское лицо не должно быть объектом нападения (ст. 51, п. 2 Протокола I), гражданское лицо имеет право на то, чтобы к его собственности относились с уважением, если эта собственность не имеет военного характера (ст. 52). Эти правила, как и целый ряд других, в равной степени применимы к журналистам, находящимся в опасной командировке.

Заметим, что военный корреспондент, аккредитованный военными властями, согласно III Женевской конвенции, пользуется той же защитой, что и неаккредитованный журналист. За ним сохраняется статус гражданского лица, несмотря на предоставленные ему военными властями определенные права. Точно так же к журналисту должно проявляться уважение вне зависимости от наличия или отсутствия у него удостоверения личности работника СМИ, находящегося в опасной командировке.

Однако журналист может утратить фактическую защиту, если он находится в составе или близко следует за военными формированиями; если такое формирование — объект нападения противника; когда он приближается к военным объектам. Все это случается сплошь и рядом, и в таких случаях журналист действует на свой страх и риск, отказываясь, по существу, от фактической защиты. Журналист также лишается неприкосновенности, которой он обладает как гражданское лицо, на время его любого непосредственного участия в военных действиях (ст. 51, п. 3).

В связи с этим возникают непростые вопросы. По теории нормальная журналистская деятельность защищена предоставляемым журналистам иммунитетом. Признавая за журналистами статус гражданских лиц, государства согласились на то, чтобы те выполняли свои профессиональные обязанности — писали, снимали, делали фильмы, брали интервью. При этом они должны оставаться в тех рамках, которые им предписаны. Выходя за эти рамки, они рискуют быть обвиненными в шпионаже. В этом заключается главная трудность работы представителей редакций, телекомпаний, агентств. Где та грань между «можно» и «нельзя», когда журналист добывает информацию или описывает происходящие у него на глазах события?
***

Описанное выше относится к области права, применяемого к международным вооруженным конфликтам. А каково правовое поле журналиста, применяемое в условиях его работы во время вооруженных конфликтов немеждународного характера?

Обратим внимание на то, что в нормах права, относящихся к внутреннему вооруженному конфликту (ст. 3, которая содержится во всех Женевских конвенциях и Протоколе II), ничего не сказано о журналистах. Но это не повод для того, чтобы не предоставлять им во время опасных командировок защиты, на которую имеют право гражданские лица. Напомним, что абсолютной защитой гражданское население в целом и отдельные гражданские лица в частности обеспечиваются положениями ст. 13 Протокола II. Таким образом, согласно этим документам, журналисты защищаются в той же степени, что и гражданское население — основная масса людей, не принимающих участия в военных действиях.

Может случиться, и случается, что журналист оказывается в руках одной из участвующих в конфликте сторон. На что из области МГП он может рассчитывать в этом случае?

Понятно, что вооруженные силы имеют право задержать любое лицо, находящееся в зоне военных действий. Его судьба может зависеть от многих факторов, в том числе от национальности, гражданства, даже способов работы.

Что касается журналиста, задержанного властями или военными собственной страны, то в данном случае действуют правовые нормы внутригосударственного законодательства. Журналист может быть арестован, подвергнут допросу, выслан из зоны военных действий. Но, используя свое законодательство, власти должны соблюдать положения международных документов о правах человека, подписанных данным государством. Можно утверждать, что основные гарантии ст. 75 Протокола I распространяются и на журналиста, работающего в зоне вооруженного конфликта. Статья содержит обширный перечень обязательств государств-членов, которые должны соблюдаться при обращении с личностью и ее защите.

А теперь о журналистах — гражданах одной из конфликтующих сторон, попавших в руки другой стороны. Необходимо отметить, что между аккредитованным военным корреспондентом, который становится военнопленным (см. ст. 4, А 4 III Женевской конвенции), и «свободным» журналистом, работником СМИ, не имеющим упомянутого статуса, существует различие.

Если «свободный» журналист задержан на территории своей собственной страны, включая территорию, оккупированную противником, он должен там же и удерживаться и не может быть перемещен на национальную территорию оккупирующей державы (ст. 76 IV Женевской конвенции). Удерживающая страна может либо начать в отношении журналиста уголовное расследование, либо интернировать его «по настоятельным соображениям безопасности» (ст. 78 IV Женевской конвенции). Если факты, которые ставятся журналисту в вину, не могут послужить достаточным основанием ни для осуждения, ни для интернирования, он должен быть освобожден.

Журналист, схваченный на территории противной стороны, может быть привлечен к судебной ответственности, если он совершил какое-то нарушение, или же интернирован, если страна, во власти которой он находится, сочтет это необходимым для обеспечения своей собственной безопасности (ст. 42 IV Женевской конвенции). Если ничего этого нет, то он должен быть освобожден.

В отношении журналистов — граждан третьего государства, не участвующего в конфликте, в случае их захвата противной стороной действуют нормы права мирного времени. Правда, журналистов могут арестовать, если удерживающая их страна может предъявить им какие-либо обвинения. В противном случае их освобождают.

Но так или иначе удерживающая страна должна соблюдать нормы, обеспечивающие гуманное обращение во время содержания в заключении и все юридические гарантии в случае судебного процесса. Что касается журналистов, оказавшихся во власти противной стороны, то представители МККК имеют право посещать их и следить за условиями, в которых они содержатся. Как и другие заключенные, они имеют право поддерживать связь со своими близкими. Журналисты — граждане третьих стран, не являющихся участницами конфликта, пользуются поддержкой дипломатических и консульских представительств своей страны или, в случае отсутствия дипломатических отношений, поддержкой третей страны, взявшей на себя обязанности по защите интересов этого государства в удерживающей державе. Отметим, что удерживающая держава вправе отказаться от задержания журналиста, может освободить его в кратчайшие сроки при условии обеспечения его личной безопасности. Как нетрудно заметить, в праве немеждународного вооруженного конфликта рассматриваемый нами вопрос довольно расплывчат. Международное право, применимое в случае вооруженного конфликта немеждународного характера, не содержит положений, к которым можно прибегнуть в случае задержания. А оно может быть необоснованным или очень долгим. Правительство, ведущее борьбу с мятежниками, применяет свое собственное право, если только это правительство не предпочтет выслать неугодного ему журналиста — гражданина третьего государства. Так же, кстати, действуют и мятежники. Обе стороны обязаны всегда соблюдать действующие правила процедуры и, по меньшей мере, минимальные стандартные правила обращения, обусловленные соображениями гуманности. И вновь напомним, что захват заложников, в том числе журналистов, запрещен при любых обстоятельствах.
***

Нередко сложная обстановка возникает в результате внутренних беспорядков, коллективного насилия, не принимающих масштабов вооруженного конфликта. В таких случаях международное право не применяется. Здесь начинает действовать внутригосударственное право, обогащенное, по логике вещей, положениями международных документов по правам человека.

Подчеркнем, что все документы, относящиеся к защите прав человека, гарантируют свободу слова или информации (Всеобщая декларация прав человека, ст. 19; Европейская конвенция по правам человека, ст. 10; Межамериканская конвенция по правам человека, ст. 10).

Тем не менее, обратим внимание на следующие особенности.

1. 
   Ни один документ не гарантирует во время кризиса полного осуществления свободы слова или информации. В этой области в соответствии с внутригосударственным правом и, кстати, согласно, например, п. 2 ст. 10 упоминавшейся Европейской конвенции по правам человека, власти могут установить ограничения.
   
2. 
   Положения о запрете незаконного задержания, право на кардинальное судебное разбирательство и нормальные условия содержания в заключении остаются в силе в соответствии с упомянутыми документами и во время чрезвычайного положения.
   

Эти правила одинаково применимы к журналистам и к их деятельности. Защита журналистов по нормам МГП все еще слабая. Их работа в ходе конфликта, как международного, так и внутреннего, всегда будет связана с риском, причем нередко журналисты сознательно подвергают себя опасности. Право не всегда может защитить их от последствий риска, который они выбрали по собственной воле. Менять же изложенные выше нормы права пока никто не собирается. Где-то правовые нормы на журналистов распространяются, но нередко они, эти нормы, не соблюдаются.

Сделаем несколько замечаний о роли самих журналистов в обеспечении лучшего соблюдения гуманитарного права. Своими материалами из горячих точек, зон военных действий и конфликтов работники СМИ могут повлиять на общественное мнение в своей стране и в мире, доводя до сознания людей не просто ужасы войны как таковой, но и рассказывая о действиях сторон, политике воюющих или конфликтующих стран, нарушающих МГП. Тем более что наиболее серьезные нарушения могут попасть под категорию военных преступлений (ст. 85, Протокол I), а журналист может стать свидетелем такого преступления.

С другой стороны, журналист может собрать и материалы о деятельности гуманитарных организаций, материалы, свидетельствующие о соблюдении конфликтующими сторонами гуманитарного права, о предпринятых мерах в отношении к жертвам конфликтов. Но для этого необходимо, чтобы журналисты были знакомы хотя бы с основными нормами гуманитарного права и готовили свои материалы на основе этих знаний.

В нашем мире, как заявил руководитель отдела информации Международного комитета Красного Креста Ален Моду, где положения Женевских конвенций слишком часто остаются мертвой буквой, где международное сообщество слишком часто оказывается бессильным предотвратить непрекращающиеся нарушения общепринятых гуманитарных норм, осуждение или даже приговор мирового общественного мнения становится в конечном итоге наиболее действенной санкцией. Это в немалой степени зависит от СМИ. Поэтому необходимо, коль скоро на журналистов не распространяется статус особой защиты, способствовать выполнению ими своих профессиональных обязанностей: собирать, получать и распространять информацию о выполнении или невыполнении гуманитарного права. Это может способствовать более строгому соблюдению Женевских конвенций и Дополнительных протоколов.

Однако события последних лет показывают, что зоны конфликтов и военных действий все чаще становятся для представителей СМИ недоступными. Да и обращение с ними порой далеко от требований профессиональной этики. На их пути в указанные районы появляются кордоны, изобретаются непреодолимые формальности, препятствующие их поездкам, освещению событий и т.д.

В своей профессиональной деятельности журналист вынужден постоянно вступать в правоотношения, связанные с получением, сбором и распространением информации, а также с правовой охраной интеллектуальной собственности. Тем более в экстремальной ситуации. Незнание своих прав, неумение ими пользоваться может помешать журналисту, поставить под вопрос его дальнейшую профессиональную судьбу и даже привести к трагическим последствиям. Вот почему важно знать правовые основы журналистики.

Журналистская деятельность невозможна, неэффективна в условиях игнорирования юридических механизмов обеспечения функционирования СМИ, так же как успешный и долговременный бизнес в сфере массовой информации может быть обеспечен лишь в случае разумного и профессионального использования правовых основ журналистики, понимания ее социальной, культурной и политической роли.

Важная проблема — стремительное развитие техники добычи и передачи информации. Все чаще сторонники и противники специальных правил, регулирующих деятельность журналистов, представители армейских кругов задают вопрос: играет ли журналист роль добытчика информации для передачи ее общественности или его можно рассматривать как разведчика, снабжающего конфликтующие стороны сведениями военного характера?

Иногда ответить на этот вопрос действительно сложно. Но для журналиста в сложнейших условиях главное подчеркнуть и подтвердить свой статус: иметь удостоверение личности, редакционный документ, не терять связь с редакцией, которую он представляет. Многое, конечно, зависит от самого человека — его характера, коммуникабельности, близости к лицам, ответственным от командования за связь с прессой, и т.д. На практике работа журналистов нередко противоречит предписанным правовым нормам. Или официальным заявлениям воюющих сторон. Ведь журналист должен освещать события с точки зрения интересов своей страны. Естественно, что военные власти стремятся привлечь журналистов на свою сторону, заинтересованы подчинить их своей воле, снабжать их своей информацией, допустить или нет в рискованные зоны. Вольно или невольно журналист начинает зависеть от военных. И тут возникает дилемма — он комбатант или гражданское лицо?

Беда работников российских СМИ еще и в том, что они не знают даже основ международного гуманитарного права. Оказавшись в зонах военных действий или экстремальных условиях, наши журналисты не имеют представления, что нужно делать, как себя вести, какую они могут оказать помощь людям, да и самим себе, каковы их возможности по оказанию содействия пленным, беженцам, коллегам. К сожалению, обучение нормам МГП работающих журналистов (короткие занятия в студенческие годы — не в счет), так же как и армейских чинов, ответственных за организацию деятельности представителей СМИ в боевой обстановке, не проводится. МГП должны знать редакторы, посылающие своих корреспондентов в рискованные командировки.

Роль журналистов в вооруженных конфликтах очень важна. Своими репортажами, статьями или иными материалами журналист может не только привлечь внимание мировой общественности к ходу военных действий, судьбе населения, героизму сражающихся за правое дело, к ужасам войны, но и осудить военные преступления. Существуют разные ситуации, особо опасные для журналистов во время их работы: бомбежка, артобстрел, шальная пуля, случайный или намеренный арест, возможность пропасть без вести.

Профессия журналиста была и остается одной из самых опасных профессий как в мирное, так и в военное время. По статистике за последние 10 лет в мире погибло около 600 сотрудников различных СМИ, более 200 из них в России. По опубликованной статистике Международной федерации журналистов в 2001 г. на территории различных государств погибли 100 журналистов. До 1990 г. «зонами риска» считались Алжир, Босния и Герцеговина, Руанда. В начале 90-х годов в список самых неблагоприятных стран для работы журналистов вошла Россия. К этой же категории относят Украину и Таджикистан. «Горячей точкой» в России по-прежнему остается Чечня. Свыше 80% журналистов погибают именно там. По данным Центра экстремальной журналистики Союза журналистов РФ за время вооруженного конфликта в Чечне погибли 18 российских журналистов.

С 1991 г. Союз журналистов России проводит День памяти журналистов, погибших при исполнении профессиональных обязанностей. Первый раз родственники и коллеги погибших журналистов собрались 11 декабря, чтобы почтить память отдавших свои жизни на журналистском посту. Это случилось после того, как в сентябре 1991 г. в Югославии погибли корреспондент и оператор российского телевидения Виктор Ногин и Геннадий Куренной: машина с журналистами была обстреляна сербскими боевиками…

Число людей, заплативших за информацию своей жизнью, в России год от года растет.

По данным Фонда защиты гласности в 2000 г. в России при выполнении служебного долга погибли 16 журналистов. Столько же погибло в 1999 г., в 2001 г. в России погибли 19 журналистов, без вести пропали четверо. Помимо этого, было зафиксировано около 70 случаев нападения на журналистов, также связанных с профессиональной деятельностью.

В международном масштабе погибших журналистов поминают 3 мая во Всемирный день свободы печати. Последние годы в России День памяти журналистов отмечается 15 декабря.

<предыдущая страница | следующая страница>